Кровью и жизнью (СИ)

Глава 1

— Эм-ма! Э-эм-ма-а-а! Э-ма-э-ма-э-ма, давай скорей на осмотр! Я уже все, благословен будь Источник. Доктор-душка, магсестра, правда, грымза, — в комнату влетел ворох голубых кружев и оборок, посредине которого при желании можно было обнаружить мою сестру. — Ты же помнишь, что у нас на этот день большие планы?

Помню, конечно, как не помнить. Последние пару дней — как только стало известно о приезде очередной комиссии — у Лиззи разговоров только о том, что в этот день не будет занятий и можно, наконец, улизнуть из школы. И планы у нас, действительно, были грандиозные. Для начала пикник на берегу озера. Для этого не без помощи обаяния Лиз у сердобольных кухарок были выпрошены сэндвичи для «голодных девочек». В качестве голодной Лиз, не долго думая, предъявила меня: и худа, и бледна, и кроткий взгляд бедняжки — глазки в пол, трепет ресниц и горестный вздох — давно отрепетирован. Составить нам компанию для не предусмотренного правилами завтрака на природе решили еще две одноклассницы, но у Джейн вечером поднялась температура, а Тереза без подруги струсила. После пикника мы планировали искупаться, а затем пробраться в сад барона Степлтона: его усадьба, расположенная по соседству со школой, была давно заброшена, но яблоки и сливы в саду родились на диво вкусными. А в самом конце мая, вот как сейчас, весь сад утопал в ароматной нежно-розовой пене яблоневого цвета, и гулять там было одно удовольствие.

— Эм-ма, очнись, — цепкие пальцы Лиз легко встряхнули меня за плечо и выдернули из задумчивого состояния, как рыбешку из пруда.

— Слышу, помню, готова.

Я поднялась из кресла.

— Сэндвичи уже в сумке, смена белья там же, — заговорщицким тоном прошептала ей на ухо. — Только как ты собралась протиснуться через дыру в заборе в этом воздушном..хм.. торте?..

Я кивнула я на платье сестры..

— Сходи-ка, переоденься.

— … во что-нибудь такое же скучное... — продолжила та. — Нет уж, может, я всю ночь мечтала, как буду гулять по цветущему саду в этом самом платье..

— Или торчать посреди забора..

— ... но обязательно в нем, — не сдавалась сестра.

— Хорошо-хорошо, я поняла, вытряхнуть тебя из платья нет никакой возможности.

Из-за такого вот упрямства плохо знающий Лиззи человек мог бы заподозрить ее в недалекости, легкомысленности и неосмотрительности. Но я знала ее практически с самого рождения, поэтому понимала, что, во-первых, подобного рода капризы Лиз позволяет себе, когда речь идет о маловажны вещах. А во-вторых, раз упрямится, значит, имеет на это свои причины.

— Так-то, Эм. Как думаешь, что бы решили мэм Шульц и эта зануда Вилма заодно, если бы в первый же свой свободный день я б вырядилась в дорожное платье?

— Что ты что-то задумала, — пришлось признать мне.

— По-моему, Барнет и Дженкинс опять что-то задумали! — так неожиданно донеслось с другого конца залы, что я вздрогнула. — Все время шепчутся, это не к добру.

Ну вот, стоило вспомнить зануду Вилму — она тут как тут, словно демон из коробочки, плавно, но целеустремленно приближалась к нам с неизбежностью годового экзамена по истории. И платье легкомысленное никого не обмануло.

— Вилма, ты нас раскусила, — не стала юлить Лиз. — Как раз сейчас я пытаюсь подговорить Эмму...

Сестра перешла на заговорщицкий шепот и поманила чересчур догадливую одноклассницу пальчиком .

— ... позаимствовать у милого доктора несколько пакетиков с желудочными порошками.. Подсыпим их мисси Глогг на следующей неделе, может, получится избежать опроса по рионскому.

— Я не в восторге от этой затеи, — не слишком убедительно пробормотала я.

— Хм, ну да, ну да, — многозначительно потянула мисси Заноза и неторопливо поплыла к своим приятельницам, периодически поглядывая в нашу сторону.

— По-моему, не поверила.

— Зато идею эту она запомнила. Пусть считает, что мы заняты чем угодно, но здесь, в школе, — проговорила Лиз, посылая улыбку Вилме. — Ну где же мэм Шульц?

Последняя словно только и ждала вводной реплики. Тотчас же дверь открылась, причем очень уверенно и значимо (все, что делала мэм Шульц выглядело уверенно и значимо, даже очки поправляла так царственно, что хотелось сделать книксен). Тихий шорох — это все ученицы, ожидающие в зале, повернулись на этот звук... И мэм Шульц показалась на пороге — крупная статная колонна, незыблемая как многотомная энциклопедия по истории родного государства — дисциплины, которую мэм Шульц изволила нам преподавать.

— Мисси Дженкинс, Дикенс, Донован, Дрискол и Загорски, будьте добры проследовать со мной на осмотр.

Понадобилась пара мгновений чтобы стряхнуть с себя оцепенение, вызванное значимостью голоса нашей наставницы и еще пара чтобы осознать, что прозвучало и мое имя. Небольшая суета — и вот уже наша пятерка следует по коридорам школы за мэм Шульц, как утята следуют за мамой уткой.

Медчасть находилась в западном крыле школы, и пока мы шли, я успела прокрутить в голове план на ближайшее будущее: быстро пройти осмотр (как хорошо, что наши с Лиз фамилии в начале списка, нам почти не пришлось ждать), забрать сумки, отправиться на прогулку по школьному саду, отделаться от лишних глаз, найти заветную дыру в заборе, скрытую дощечкой (мы все руки занозили, пока прилаживали ее обратно)...

— Мисси Дженкинс, прошу вас.

Передо мной распахнулась дверь медицинского кабинета. Я первая по списку из нашей пятерки, мне первой и заходить…

В кабинете помимо привычного доктора Алистера (благообразного седого старичка, похожего на Снежного Деда и внешне, и добродушным характером) расположилась магсестра. «Грымза» — вспомнила я характеристику, выданную ей Лиз. Ну что ж, внешне она вполне походила на грымзу — желчное узкое лицо с первыми признаками увядания, внимательные буравчики глаз, черные волосы, скрученные в тугой узел, серая форма Магконтроля.

— Мисси Эмма Дженкинс, стало быть.. Проходите за ширму, голубушка, готовьтесь к осмотру, — голос дока, чуть насмешливый, но обволакивающий заботой, как обычно, подействовал на меня умиротворяюще (не на меня одну он так действовал, надо сказать, у нас даже уколов никто из девочек не боялся).

Осмотр проходил привычным образом: доктор Алистер пощупал пульс («немного слабоват, голубушка и щеки бледноваты, вам надо больше кушать и гулять на свежем воздухе» ), прослушал лёгкие («очень хорошо, мисси Дженкинс»), осмотрел язык и горло (одобрительный хмык), стандартные вопросы про боли, жалобы и самочувствие.. И настал черед магсестры.

Я легла на кушетку. Грымза подошла с постным выражением лица, немного жестко надавила прохладными тонкими пальцами одной руки на солнечное сплетение, а палец другой руки колко опустила мне на лоб, чуть выше переносицы.. Сейчас она скучающим голосом скажет «нулевой уровень», и я могу одеваться и идти к Лиз. Я так ярко представила себе это, что мышцы тут же напряглись, готовые к активности в любой момент.

Вместо этого неприятные ощущения нажатия пальцев магсестры усилились, и через пару минут напоминали уже грубые тычки. Я уже хотела было возмутиться и попросить мистресс Грымзу быть поаккуратнее, но внезапно уловила в склоненном надо мной лице последней выражение сосредоточенности и некоторого.. беспокойства?

— Полтора уровня, — наконец произнесла магсестра. — Направление и ось дара не определяется.

Что? Я ослышалась? Это невозможно! У меня же нет..

— Можете одеваться.

… нет никакого дара.. Это ошибка какая-то..

— Мисси Дженкинс! Одевайтесь. Попрошу вас не отлучаться надолго. Вас вызовут для беседы после окончания осмотра.

Одевалась я машинально и оттого несколько заторможено. Пальцы, спотыкаясь, застегивали ряд небольших пуговиц, а в голове продолжали носиться обрывки фраз и мыслей.

«Надо быстрее идти к Лиззи.. пикник., сад.. Полтора уровня.. Как? Попрошу не отлучаться надолго.. ось дара не определяется.. бред, бред.. Источник, какой же бред..»

Обратную дорогу к зале я совсем не заметила.

Зато четко запомнила, как изменилось выражения лица сестры, когда я вошла в залу. От радостно-нетерпеливого «Ну наконец-то!» до встревоженно-серьезного « Эмма, что случилось?», от розовощекого капризного ребенка до заботливой матушки. Казалось, Лиз мгновенно повзрослела, ну или просто отбросила вечную свою маску и предстала в истинном виде.

То, что я не разревелась позорно в это мгновение — заслуга Лиз целиком и полностью. Именно она схватила меня в охапку, усадила в самое дальнее кресло и так строго цыкнула на проявлявших любопытство учениц, что никто не посмел подойти ко мне с каким бы то ни было вопросом.

— Ну?

— Кажется, наш пикник отправляется демонам под хвост!

— Переживем. С тобой что?

— Дар, Лиззи.. У меня прорезался дар. «Полтора уровня, направление и ось не определятся»

— Демонова кочерыжка! Быть не может! Откуда? И как это не определяется?

Я развела руками.

— Может, магсестра напутала что-то..

— А если нет?

— Может, не так все плохо, полтора— не два. Что тебе сказали?

— Ждать конца обследования, меня снова позовут для беседы. Я не хочу никуда уезжать..

— Эмма, не кипиши. — Сестра сейчас так была похожа на па: то же деловитое выражение лица, те же сложенные на груди руки. Па точно таким же тоном вел сделки ( «Не будем торопиться, мастер Дэвидсон») и так же старался отложить эмоции в сторону, когда речь шла о важном. — Возможно, ничего ужасного и не случилось.

Не случилось... Возможно и так, но тревога, поселившаяся в сердце, не давала возможности поверить в это. И для нее имелись все основания. Это только в романах о старых временах юноши и прекрасные девы, обнаруживавшие в себе внезапно проснувшийся дар, становились великими магами, свободно совершали чудеса, жили долго и счастливо и в конце уезжали в закат на прекрасном единороге. В реальности же ничего хорошего такие новости не несли. Любой мало-мальски одаренный магической силой, сразу становился на учет в специально созданный для этого отдел Магического Контроля. За сокрытие своих способностей грозила существенная кара — выжигание дара и даже смерть.

Так как дар чаще всего проявлялся в юном возрасте, в период взросления, служащие Магконтроля раз в год проводили обязательные медкомиссии в школах, интернатах, приютах — подобные той, которая проходила в нашей школе сейчас. Очень удобно — и здоровье воспитанников можно проверить, и новые дарования зафиксировать. И уж если выявлен у ученика свежеоткрывшийся дар, то тут два варианта: если он совсем мал (меньше двух единиц обычно), то ученика не трогают, только осмотры он должен чаще проходить, чтобы убедиться, что уровень не растет. А вот если дар значительный, то хозяина его переводят в особое заведение — школу-распределитель Магресурса, где под контролем развивают и исследуют возможности дарования и решают, что с ним делать.

Более способных и сильных направляют в академии и университеты и, далее, на службу на благо государства. Тех, кто послабее, отпускают на вольные хлеба, взяв обязательное согласие оказать содействие своим даром, если возникнет государственная необходимость. Это официальная версия. В дополнение же к ней гуляло в народе большое количество страшных историй о том, как из Распределителя пропадают в неизвестном направлении юные маги, которым не посчастливилось привлечь чем-то к себе особое внимание Магконтроля. Неудивительно, что никто в эту школу не рвется. Исключение — лишь сироты да совсем небогатые граждане. Для них это хороший шанс иметь стабильную работу и существенный заработок. А вот если достаток определенный есть, и планы на жизнь имеются, такой сюрприз как внезапное открытие способностей только ставит палки в колеса. У меня имелось и первое, и второе.. и даже думать о Распределителе и Магконтроле не хотелось.

— Слушай, — снова Лиз ловко выудила меня из моих мрачных мыслей, — если твой дар уже стабилен и не будет больше расти, ты только в плюсе. Ну будешь пару раз в год комиссию проходить, невелика печаль. Зато какие возможности открываются! Знать бы только еще, какая именно у тебя способность.. Ты ее совсем не чувствуешь?

— Совсем, — я покачала головой.

— Вот бы целительство или эмпатия… Иллюзии тоже неплохо, тут есть где развернуться. Как бы проверить?

— Джейн еще болеет, — вдруг пришло мне в голову. — Можно ее навестить.

— Отлично! — Лиззи с готовностью вскочила с кресла, словно игрушка на пружинке. — Захватим сэндвичи и пойдем к ней.

Снова идти в сторону медчасти совсем не хотелось. Но любопытство не давало сидеть на месте, да и делать пока было решительно нечего. Поэтому я прошла через ползалы за сумкой, по пути шепнула Терезе, что мы идем в лазарет навестить Джейн, чтобы знали, где нас искать, и мы с Лиз тронулись в путь.

В лазарете нас встретила мэм Чейни — дежурная медсестра, похожая на строгую, но добросердечную бабушку.

— Подружке вашей уже получше. Еще денек-другой полежит и вернется к вам, — рассказывала она, провожая нас к кровати Джейн. Одноклассница сидела в подушках и читала книгу.

— Лиззи, Эмма? — удивилась девушка и убедившись, что медсестра прикрыла дверь прошептала: — я думала, вы уже на пикнике.

— Тут такое дело, — присаживаясь на стул рядом с кроватью, начала Лиззи, — пикник отменяется. У нас новости получше. У Эммы открылся дар. Только какой, пока не ясно. Даже ось дара нельзя определить.

— Такого не бывает! Вы меня не разыгрываете? — Джейн смотрела во все глаза.

— Точно говорю.

— Эмма?

Я кивнула в подтверждении сказанного.

— И мы тут подумали... может, Эмма попробует тебя исцелить?

— Нууу... — неуверенно потянула подруга, — а если у Эммы магия смерти? Мне станет хуже!

— Она тихонечко.

— Ладно, — решительно отложила книгу Джейн, — пробуй, но на следующую вылазку берете меня с собой. Она смиренно вытянулась в кровати и прошептала «готова». Я подошла к Джейн. Скопировала действия знакомого целителя, пользующего нашу семью в Эрквуде: возложила левую руку на лоб, а правую — в область сердца и представила, как из моих рук течет целительная сила.

— Апчхи! Апчхи!

От неожиданности я отпрянула назад.

«Дзыннь!» — вдребезги разбилась опрокинутая моей рукой чашка.

— Мда, — скептично прокомментировала происходящее Лиззи и принялась деловито собирать осколки. Тем временем я расспрашивала свою подопытную:

— Ну что, есть какой-то эффект, ну кроме чихания?

— Нет, я ничего не почувствовала. Даже не вспотела, — развела руками Джейн. — Эмма, а ты сама ощущаешь в себе какие-то изменения за последнее время? Может, ты стала любить растения, ухаживать за ними.. или возиться с животными?

Я отрицательно покачала головой.

— Тогда ты точно не маг жизни. И, ставлю что хочешь, не огневик: ты не буйная совсем.

— Давайте думать логически,— присоединилась к нам Лиззи, — кто еще остался? Эмпаты умеют всем нравиться (два критических взгляда на мою скромную персону). Маги земли питают слабость к металлам и камням и любят скапливать все, что считают полезным (при этих словах мне тут же припомнилась сцена весенней уборки, когда я хотела избавиться от львиной доли своих вещей, которыми не пользовалась, и сестра, рассовывающая «такие красивые платьица» обратно по шкафам). Огневики вспыльчивы и эмоциональны. Воздушники легкомысленны и не любят сидеть на месте. Водники?

— Водники чувственны и меланхоличны, — жеманно изрекла Джейн, прижав к груди розовый дамский роман, вытащенный из-под подушки и закатив глаза..

— Ну, не знаю, как с чувственностью, — рассудила я, — но мастер Ворт, владелец рыбных лавок в Брэдфорде, — водник. И он вполне бодр и весел.

— А еще лыс, толст, невысок... и у него такие премиленькие рыжие усы щеточками. Можешь представлять его, когда читаешь свою книжку.

— Фу-у-у,— надулась было Джейн, но тут же не удержалась и захохотала вместе с нами.

— В общем, Эмма, я думаю, ты или маг воздуха или воды или..

— Менталист, — подхватила Лиз. — Про этих вообще ничего нельзя сказать наверняка.

Так мы сидели и размышляли, отвлекаясь на разные глупости, когда в коридоре раздались очень весомые шаги, и дверь открылась, являя нам мэм Шульц во всем ее великолепии.

— Девочки, — едва заметный кивок то ли в качестве приветствия, то ли в подтверждение своих догадок, — мисси Дженкинс ,— тяжесть ее взгляда целиком досталась мне, — прошу пройти в медкабинет, я сопровожу вас.

Оставалось только встать и проследовать за нашей директрисой навстречу своему весьма туманному будущему.

Ночь выдалась совершенно безмятежной и идеально романтической. Ну, наверное. Во всяком случае в романах, которые давала мне почитать Джейн, что-то такое упоминалось : «воздух замер, окутывая теплой прозрачной вуалью».. и аромат сирени тоже «пронизывал» и «окутывал».. и соловьиные трели тоже присутствовали. И все это ужасно мешало спать. Я вертелась с боку на бок, то скидывала одеяло, то натягивала его по самые уши. Лунный свет проникал сквозь щель в шторе и тоже не настраивал на сон грядущий. Хотя, честно признать, касалось это исключительно меня. Остальные ученицы мирно спали и уже, наверное, видели десятый сон. Мне же не спалось. В голове то и дело прокручивались события прошедшего беспокойного дня. Снова и снова я оказывалась в кабинете доктора Алистера, снова сидела на жесткой кушетке, снова док и Грымза смотрели на меня из-за рабочих столов, док — с едва заметным беспокойством, магсестра — неспешно пролистывая мою карту. Снова я слышала жалобный скрип кресла, когда мэм Шульц царственно расположилась в нем, предварительно закрыв дверь кабинета,.

— Итак, мисси Дженкинс, думаю, вы уже поняли, что у вас открылся дар, — начала Грымза. Дождавшись моего кивка, она продолжила. — Пока мы не может определить его направление, но можем зафиксировать его уровень — полторы единицы. Это достаточно сильный прирост за год. Мне хотелось бы прояснить, что спровоцировало открытие и такую его... неочевидность.. Подумайте и расскажите, какие изменения произошли с вами за этот год.. физические и эмоциональные: болезни, припадки, потрясения, изменения физиологии, несчастные случаи..

И она принялась выжидательно сверлить меня взглядом.

Вопрос поставил меня в тупик.. Потрясение в моей жизни было всего одно — гибель родителей, но это случилось давно. Текущий же год был спокойный и счастливый.. да, пожалуй, так. Травм и болезней (за исключением легкой простуды зимой) не могла припомнить, а вот с физиологией.... Я почувствовала, что щеки и кончики ушей запылали от стыда...

— У меня начался женский цикл, — пробормотала чуть ли не зажмурясь, ожидая снисходительных хмыков. Однако, ответ, как ни странно, пришелся магсестре по вкусу.

— Да, это могло спровоцировать процесс, — кивнула она, немного подумав. — Какие-нибудь изменения в привычках, увлечениях, характере?

Глаза-колючки снова впились в меня..

— Нет, я ничего такого не замечала.

— Мэм? — теперь вопрос относился к директрисе.

— Нет, Эдна. Ты знаешь, как серьезно я отношусь к своей работе, — голос мэм Шульц, неторопливый и громкий, казалось, занимал все пространство кабинета. — Я бы сразу увидела, если бы что-то было не так. Я же не пропустила тебя в свое время. У Эммы нет никаких внешних признаков. Это я могу гарантировать. Она все также старательна, задумчива, стремится к спокойной, размеренной жизни, озорничает не более, чем положено девице в ее возрасте. Тем удивительнее наличие у нее дара. Какой, говоришь, у нее уровень?

Грымза Эдна быстрыми шагами подошла ко мне, требовательно возложила руки, тыча все в те же точки — солнечного сплетения и чуть выше переносицы.

— Четкое расширение ауры до уровня одной с половиной единицы. Но ни направления, ни ось установить невозможно, — произнесла она, пристально смотря мне на лоб. Затем сняла руки и повернулась к мэм Шульц. — Это очень нехарактерная картина. Я собираюсь рекомендовать ее для перевода в Распределитель.

Видимо, на моем лице отразился ужас, потому что директриса наклонилась ко мне и ободряюще похлопала по руке.

— Мистресс Глостер, голубушка, так ли это необходимо? — включился молчавший до этого доктор Алистер.

Магсестра поджала губы.

— Действительно, Эдна, — поддержала дока мэм Шульц, — для девочки это такой стресс, дар неясен, уровень пока не так критичен. Я могу наблюдать за ней и при первых тревожных признаках сразу сообщу в контроль. Эдна, я прошу.

Только мэм Шульц могла упрашивать об одолжении с таким достоинством.

— Ну-у хорошо, — произнесла, наконец, Грымза. — Пока я оставляю мисси Дженкинс в школе под вашу ответственность. Но через три месяца она обязана пройти полный осмотр. Если уровень будет расти, то она немедленно, безо всяких условий переводится в Распределитель.

Я выдохнула.. Оказывается все это время я почти не дышала. Три месяца... Даже в худшем случае у меня есть отсрочка, а там, глядишь, и дар расти не будет, я закончу школу с Лиззи, мы будем помогать Па в его деле…

— Эмма, ты можешь быть свободна, — ворвался в мои радужные мысли голос директрисы. — Да, не пиши пока мастеру и мэм Барнет, я сама поставлю их в известность.

— Да, мэм, до свидания доктор, мистресс, мэм, — я пулей вылетела из кабинета, спеша скорее поделиться радостной новостью с Лиззи. Конечно, мы все обсудили. И Грымзу Эдну Глостер, которая оказалась воспитанницей мэм Шульц, и то, что именно последней я обязана тем, что продолжаю учиться в нашей школе. И то, что зануда Вилма втихую стащила желудочные порошки у доктора Алистера и хочет сама подсыпать их мисси Глогг. Остаток дня прошел в приятных повседневных делах, на душе было спокойно и радостно. И спать я ложилась с легким сердцем. Но вот заснуть не смогла. И теперь ворочалась, пряча голову под подушку от соловьиного пения. И только когда я принялась вспоминать прочитанный параграф по алгебре и решать в голове уравнения, сон принял меня в свои объятия..

Мне снова снятся дети. Как будто я девчонка лет двенадцати, играю со своими друзьями-мальчишками. Сегодня мы стреляли из луков, а потом скакали на лошадях наперегонки. Ощущение полета, бесшабашного веселья, приятного напряжения в натруженных мышцах и радость от того, что рядом друзья — те, кому можно доверять. Я пеняю парням на то, что они поддавались, не пуская лошадей в полный галоп, а ведь я уже могу быстрее … я бы точно их сделала и так... Они хохочут, отнекиваясь, призывают в свидетели Источник, но пальцы за спиной держат в отвращающем знаке. Я люблю эти сны, они такие живые и намного лучше тех книг про приключения, которые я читаю. Ма говорит, что мне не хватает приключений в обычной жизни, оттого мое подсознание и посылает такие сны. Наверное, она права.. но меня все устраивает, пусть лучше такие авантюры будут во сне, так безопаснее, я же всегда могу проснуться. Жалко только, я плохо могу разобрать отдельные слова в своих снах... Очень интересно, как зовут моих выдуманных героев...

Поток сна уносит меня, мысли путаются, я окунаюсь в плотную обволакивающую темноту. И остаток ночи мне больше ничего не снится.