Кровью и жизнью (СИ)

Глава 8

Письмо Эммы к Лиззи

Лиззи, у меня потрясающие новости.

Но сразу я тебе о них не скажу. Можешь назвать меня занудой, но сначала тебе придется читать о моих обычных и скучных школьных событиях (не смей сразу смотреть в конец письма).

Как ты знаешь, уже почти два месяца я учусь в ШРАМе (так и вижу, как ты закатываешь глаза , прочитав эту фразу). И здесь принято выбирать себе дополнительные занятия по интересам. О первом своем занятии я тебе уже писала — я выбрала курс правоведения у мэтрис Фрейзер. А вот на этой неделе я записалась еще на одно. Никогда не угадаешь на какое именно. Курс истории, ты можешь себе это представить? О причинах этого выбора я напишу тебе когда-нибудь попозже, но можешь смело объявить об этом Джейн и другим девочкам, они точно удивятся.

На прошлых выходных мы с Алисией снова ездили в Лиденбург, и это был просто день встреч. Сначала, гуляя по бульварам, мы встретили нашу бывшую соседку Аннабелль. Она делала покупки и спешила в шляпную мастерскую. Мама писала недавно, что она вышла замуж за своего усатого ухажера и переехала в столицу, но я не думала, что в таком огромном городе мы с ней увидимся, да еще и так скоро. Тем более странно, что тем же днем мы наткнулись на еще одного знакомого — миста Дикенса (ты точно его помнишь, он застукал нас в саду Степлтона вместе со своим другом). Он изволил прогуливаться, держа за талию какую-то даму с весьма выдающимися... мм.. достоинствами. Я повела себя ужасно и вместо того, чтобы обозначить приветствие легким кивком, показала ему язык. Кажется, столица могла бы быть и побольше ..

Ну а теперь я перехожу к главной новости. Кажется, я и вправду, маг жизни!

Дело было так. К Алисии пришли гости. Несколько девушек из ее курса и пара ребят. Пока веселая компания сплетничала, угощаясь отваром с печеньем, я решила потренироваться в магии. Сидя за рабочим столом, я пыталась сконцентрировать свою силу сначала в солнечном сплетении (как советовали в моей книжке), потом в ладонях, а, затем передать ее моей главной жертве экспериментов — ростку фасоли в горшке.. Так и сидела, держа руки над растением, стараясь не отвлекаться на смех и оживленную болтовню. Вдруг над моим ухом что-то вжжихнуло, чпокнуло.. а я с удивлением заметила, что растение на моих глазах резко выкинуло новый сочный лист.

Я радостно обернулась к ребятам, так хотелось поделиться радостной новостью, и увидела, что они, побледневшие, смотрят на меня, выпучив глаза.

Алисия отмерла первой и с тревогой бросилась расспрашивать, все ли со мной в порядке. Оказалось, одна из гостей, воздушница, показывала своему товарищу какой-то хитрый магический прием. А дальше то ли кто-то толкнул ее под руку, то ли она сама сплоховала и потеряла концентрацию, но вполне себе боевое заклинание соскочило с ее пальцев и понеслось в мою сторону. Слава Источнику, оно прошло рядом, не попав в меня. .и, видимо, развеялось (хотя Алисия утверждала, что видела, как оно неслось четко в моем направлении). Воздушница так напугалась, что мы ее целый час все вместе успокаивали. Вот в таких обстоятельствах я открыла в себе свой дар.

Одно омрачает мою радость: мэтр Далтон снова обследовал мою ауру и не увидел там ничего нового. Хотя сила моя снова выросла и теперь составляет почти три уровня, но сама ось по-прежнему не активна. Но зато теперь я знаю, что дар жизни у меня присутствует, хоть и проявляет себя так странно.

Жду от тебя новостей. Твоя Эмма

Я окончила писать, растерла уставшие пальцы и сложила письмо для Лиз в заранее подписанный конверт. Если бы было так же просто отложить куда-то свои мысли. Особенно те, которые не можешь пока ни с кем разделить.

Я не написала Лиз причину своего внезапного интереса к истории. Нет, это не было из-за умения преподавателя увлечь (мэм Роджерс, ведущая дополнительный курс истории, вела свой предмет сухо и очень строго). Не было этому причиной и увлечение молодым симпатичным магом, посещавшим этот курс (как, должно быть, решила сестра). Все было намного запутаннее..

Я прикрыла глаза, снова вспоминая, как на прошлой неделе после обеда собиралась на индивидуальный урок с мэтром Далтоном. Времени до занятия оставалось еще довольно много, а кабинет наставника оказался закрыт, и я решила прогуляться по коридорам второго этажа.

Я медленно шла, то глазея в окна (но как назло, ничего интересного там не происходило), то разглядывая портреты в старых золоченых рамах, висящие на стенах. Строгие мужчины и женщины, в основном, уже в возрасте, одетые в тяжелый бархат или плотный атлас темных, коричнево-бордовых тонов. Похоже, это часть портретной галереи семейства, которому принадлежало когда-то это поместье. Я пыталась найти под картинами поясняющие таблички или подписи, но не преуспела в этом.

Так, шаг за шагом, я добралась до небольшого закутка — площадки, куда выходили двери всего двух кабинетов. В простенке между дверями висела еще одна картина — в центре ее стоял довольно плотный и важный молодой человек лет двадцати. Слева от него расположились две девушки в нежных бело-розовых платьях с высокими прическами и в кружевных перчатках. А по правую сторону — совсем молодой мальчишка, младше меня на пару лет. Широкоплечий, с серьезным взглядом темных глаз и немного насупленными бровями. С непослушными русыми прядями волос, которые он привык отбрасывать назад легким движением головы.. передо мной стоял Лай. Стоял таким, каким я видела его еще в начале своих странных снов — и я легко могла представить, как он скачет на своем коне, как лазит с нами по деревьям и как, преклонив колено к земле и призывая свою стихию, готовится дать отпор нашим врагам.. И вот он перед моими глазами, смотрит на меня с портрета сквозь толщу времени. И мне это не снится (я проверила, больно щипнув себя за руку).

Вот как, оказывается, это бывает. Когда два, казалось бы, несовместимых мира сталкиваются. Пол не уходит у тебя из-под ног, небо не падает на землю. Ты просто теряешь счет времени и пытаешь понять, какого демона здесь происходит. Забавно, но до этого момента, я и подумать не могла, что мои странные сны как-то связаны с реальностью. Воспринимала их как порождение своей буйной фантазии, как попытки получить во сне что-то, чего мне не хватало в настоящей жизни.

Теперь же я четко понимала, что это не так, что есть что-то необъяснимое, что связывает меня с этой историей.. и еще не осмысливая масштаба всех грядущих событий, осознавала, что сделаю все от меня зависящее, чтобы разобраться в этом всем. Ради него, ради них всех.

Как завороженная я смотрела на портрет не в силах оторваться. Сколько времени прошло — две минуты или двадцать? Вряд ли бы я смогла ответить на этот вопрос. В чувство меня привела мысль: «меня ждет мэтр Далтон». И я поспешила к кабинету наставника. Не то чтобы я так уж торопилась скорее на занятия, но мне жизненно необходима была информация, и наставник вполне мог ее дать.

Несколько минут пришлось потратить на то, чтобы привести себя (и свои мысли) в порядок. Вряд ли стоило врываться в кабинет с глазами навыкате и бешено бьющимся сердцем. Здесь скорее подошла бы задумчивость (а, значит, спокойствие) и искренний интерес (вот этого у меня хоть отбавляй). К кабинету я шла неспешно, слегка прикусывая нижнюю губу и пристально разглядывая портреты, и когда, достигнув своей цели, стучала в дверь, была уже практически безмятежна.

— Да, да, — послышался голос мэтра Далтона, — проходите, мистресс Дженкинс, выбирайте себе испытуемого на сегодня.

Он плавно повел рукой в сторону широкого подоконника, на котором в несколько рядов стояли горшки с растениями.

Я подошла в указанную сторону, и почти не глядя, взяла небольшой горшок с едва проклюнувшимся сочно-зеленым ростком. В ботанике я была не сильна, и к какому виду он относится, не сказала бы даже под страхом самых ужасных кар.

— Мэтр, а вы не знаете, кому раньше принадлежала эта усадьба? — как можно беззаботнее спросила я.

— О, вы интересуетесь историей? — вскинул брови наставник.

— Ну.. пока я вас ждала, я гуляла по коридорам и обратила внимание на портреты. Они показались мне частью семейной галереи.

— Да, портреты примечательные, — согласился мэтр и задумчиво погладил свою бородку. — Раньше это усадьба принадлежала одному знатному роду. Так что вы совершенно правы, эти портреты — изображения членов одной семьи. Загородная резиденция графов Солсбери — вот чем была наша школа до Смуты. Потом вся эта историческая свистопляска случилась, многие родовитые семьи распались, кто-то сбежал, кого-то казнили... лихое было времечко.

Так или иначе, поместье отошло государству. Какое-то время здесь был музей. А не так давно его передали школе-распределителю. Солсберри были сильными магами земли и артефакторами, и в подвалах сохранились отлично оборудованные лаборатории. Так что вашим юным коллегам с отделения земли, можно сказать, повезло. Ну, а у нас тут... ну-ка, ну-ка, что выбрали сегодня?

И наставник с интересом заглянул в выбранный мною горшок.

— Ммм, фиалка бархатная, отличный выбор. Давайте начнем с того упражнения, которое мы разбирали на прошлом занятии..

И все, дальше я уже не слушала.. сердце снова прыгало в груди, теперь от радости.

— Солсбери, Солсбери, Солсбери, — слово крутилось в голове безостановочно. Значит, все правда. Он был. Они были. Имя было важно. Оно якорем сцепляло реальность с моими снами. Но нужны были еще доказательства.

Занятие тянулось бесконечно долго. Я механически кивала на замечания наставника, изображала активную деятельность, что-то записывала в тетрадь, но внутри ощущала себя сжатой пружиной, которая только и делает, что ждет нужного момента, чтобы выскочить.

Мэтра я сегодня ничем не порадовала. И когда раздалось такое долгожданное «на сегодня, пожалуй, хватит», с такой прытью бросилась собирать вещи в сумку, что это даже могло показаться невежливым. Но сегодня и это не могло меня смутить или заставить хоть сколько-нибудь замедлиться. Мне очень, очень-очень нужно было в библиотеку.

Библиотека располагалась все в том же огромном главном корпусе, но в противоположной части от той, где находился кабинет мэтра Далтона. Пока я шла туда по гулким коридорам (шла быстрым шагом, хотя, Источник свидетель, старалась осаживать себя, насколько это было возможно), все придумывала, как бы без лишних вопросов раздобыть интересующую меня информацию. Не потому что я кому-то не доверяла или боялась, скорее это было что-то настолько личное, что хотелось оставить только для себя. По крайней мере, пока я не узнаю про них больше.

Огромный библиотечный зал мне очень нравился. Несмотря на свои размеры и высоту потолков, он производил теплое и уютное впечатление благодаря отделке из золотистого дерева — стены, книжные стеллажи — все было украшено резными панелями. А вот стулья и парты были вполне обычными и смотрелись здесь очень странно. Но самым удивительным был потолок, обильно украшенный лепниной и фресками. Последние изображали прекрасных дам и статных мужчин всех возрастов, активно предающихся радости чтения.

Полноправной хозяйкой библиотечных премудростей была мэм Пинч — дама зрелого возраста, по совместительству супруга миста Пинча, преподающего у воздушников один из профильных предметов. К делу своему она подходила очень ответственно, и, по мнению многих учеников, книги любила намного больше людей. Основную свою задачу эта достойная мэм видела в том, чтобы оградить бесценные источники знания от нерадивых учеников, поэтому на руки книги выдавала очень неохотно. Вот и сейчас, подойдя к стойке библиотекаря, я могла лицезреть, как она отказывалась выписать книгу долговязому светловолосому парню ( в котором я к удивлению своему узнала Стена), мотивируя это тем, что «вас много тут таких ходит, а книг этих всего три экземпляра осталось».

— У, ведьма, — тихо, чтобы не услышала мэм Пинч, шепнул побежденный Стен, направляясь к столу читального зала.. и тут увидел меня. Остановился, ухмыльнулся, отбрасывая назад белобрысую челку, но ничего не сказал и продолжил свой путь. Странный тип.

— Вам, мистресс? — тем временем выжидательно уставилась на меня библиотекарша из-за строгих тонких очков.

— Добрый день. Мне, пожалуйста, по истории магии — о великих магах жизни и магах земли. И еще, если есть, что-нибудь по истории женского костюма, для театральной постановки, — смиренным тоном и с полуопущенным взглядом попросила я.

Мэм Пинч неопределенно хмыкнула и тут же решила внести ясность:

— Книги только в читальном зале.

— Конечно-конечно, — меня это вполне устраивало. Еще не хватало врать о «театральных постановках» Алисии.

В ожидании своих книг я глазела по сторонам, и мой взгляд то и дело останавливался на Стене. Наверное потому, что других знакомых в зале не было. Тот сидел, подперев рукой щеку и небрежно листал довольно объемный том, периодически делая пальцами свободной руки разные пасы — видимо, повторял заклинания.

Мэм Пинч вернулась в компании трех книг — две из них выглядели довольно внушительно, а вот третья походила скорее на тонкий альбом. Когда я расположилась в читальном зале со своим уловом, я с удивлением обнаружила, что это альбом и есть , а точнее сборник дамских портретов от средних веков до наших дней. Две же другие книги представляли собой тома энциклопедии по истории магии : «История магии жизни» и «История магии земли». То, что надо.

С нетерпением я открыла книгу о магах земли, страстно желая отыскать какое-то упоминание о семье Солсбери. И довольно быстро нашла. Их род, оказывается, был одним из тех, кто стоял у истоков артефакторики. Даже один из законов этой науки был открыт лет триста назад неким Адамом Солсбери (и, судя, по представленному портрету, я видела изображение этого ученого мужа в одном из коридоров главного корпуса). Здесь я вспомнила для чего, собственно просила пособие по истории дамской моды. Нужно было определить временной промежуток, в который …жил Лай … и все они. Источник, мне до сих пор не верилось в реальность происходящего. На портрете ни даты, ни подписи художника я не нашла. Мужская мода не столь изменчива, а вот женская меняется из года в год. Наряды девушек на портрете я запомнила хорошо, и хотела посмотреть, какому времени они соответствуют.

Половину альбому пролистала не глядя — ни древние времена, ни средневековье , ни «галантное» время меня не интересовали. А вот последнюю треть альбома просмотрела очень внимательно. Открытые плечи, слегка задрапированные шифоном, утянутые «рюмочкой» талии, пышные короткие рукава, высокие прически — все говорило о том, что портрет, на котором был изображен Лай с братом и сестрами, был написан незадолго до Смуты. А учитывая, что в последних моих снах юноша выглядел лет на шесть-семь старше, чем на портрете, искать какое-либо упоминание о Лае нужно было во время самой Смуты или даже позже.

Я снова обратилась к энциклопедии. Правление Эдуарда Третьего. Не то. Ригард Первый. Тоже мимо. Ригард Второй. Вот это уже похоже на правду. Но сколько я не листала страницы, фамилии Солсбери больше не нашла.

В раздумьях я некоторое время сидела, механически переворачивая листы энциклопедии. Пока мой взгляд не уперся в длинные белые пальцы по хозяйски развернувшие на столе альбом с женскими портретами. Я посмотрела выше, и увиденное заставило нахмуриться: с другой стороны стола стоял Стен и, как-то болезненно ухмыляясь, веером пролистывал страницы альбома, то и дело останавливаясь на случайных изображениях.

— Манная кашка, — прокомментировал он воздушные портреты дам в нарядных платьях.

Я выжидательно смотрела на него, чуть приподняв брови. Вступать с ним в беседу с ним мне не хотелось. Сам подошел — пусть сам и начинает разговор.

— Слушай, — замялся он вдруг ни с того, ни с сего, — как там рыжая?

— У Алисии все хорошо, она молодец, — не знаю, чему я удивилась больше, вопросу или его смущению, и спросила неожиданно для себя: — Передать ей что-нибудь?

— К демонам, — он тряхнул челкой. — И что я про нее спрашивал, тоже забудь, чушь это все.

Его обычная развязная манера стремительно возвращалась . Он снова занялся альбомом и неожиданно присвистнул:

— О, а вот это годится, — на картине старых мастеров была изображена молодая девушка в костюме девы-воительницы с обнаженной грудью..

— Ну чушь так чушь, — не дала я сбить себя с толку, — дело твое.

С тем Стен и отбыл к своему столу, а я засобиралась в общежитие: надо было приготовить уроки на завтра и подумать над дальнейшим планом моих поисков. Идею ходить в библиотеку каждый день и просить книги по интересующей меня тематике отмела сразу — и недели не пройдет, как мэм Пинч (а то и кто-нибудь из знакомых) догадается, что я что-то ищу. Тогда-то я и придумала записаться на дополнительный курс по истории.

А через пару недель мне приснился очередной сон.

Я медленно прихожу в себя. Холодно, тело затекло, голова раскалывается при малейшем намеке на движение. Я лежу, ощущая спиной жесткое и стылое основание. Ноги и руки не слушаются. С трудом разлепляю глаза — и вижу только абсолютную темноту. Стараюсь дотронуться ладонью до лица — и понимаю, что руки надежно зафиксированы.. Паника... Я пытаюсь вспомнить хоть что-то, кричу, но не слышу своего крика, зову на помощь, но тщетно. От бессилия бьюсь затылком о непонятную плиту, к которой привязана, и тут чувства возвращаются. И я понимаю, что не видеть и не слышать — это благо.

Большой мрачный зал, спертый воздух, колеблющийся свет факелов. Я лежу на огромном столе, распятая на нем, словно бабочка на листе бумаги. Стол в центре начерченной на каменном полу звезды с магическими рунами. Я словно в детской страшилке или бредовом сне. Да вот только проснуться не получается.

Поворачиваю голову, и меня прошибает холодный пот: недалеко от меня, задумчиво глядя на начертанные на полу линии, стоит тот, кто превратил мою жизнь и жизни моих друзей в Бездну. Изящным жестом отряхивает крошки мела с пальцев и поднимает взгляд на меня. Взгляд холодного, уверенного в своей правоте палача. Я замираю от этого страшного взгляда, и от того, что, вопреки ему, сам он так похож на Рида в этот момент.. И этот резкий контраст возвращает ко мне самого страшного моего мучителя — память. Кровь стынет в жилах, и страх сковывает похлеще цепей. Последнее, что я помню — как друзья пытались защитить меня от этого негодяя. Но их нет, а он — есть. Значит... значит...

— Очнулась...-— констатирует маг, — отлично.

— Что.. что вы …. собираетесь.. делать? — жалкий вопрос, произнесенный еще более жалким, сиплым, прерывающимся голосом. На ответ я не особенно рассчитываю, но этот... отвечает.

— Положить конец вашему щенячьему бунту, — голос его спокоен.

Он подходит ко мне совсем близко.

— Вы мне мешаете. Не хочу, чтобы в самый ответственный момент из-за ваших выходок все сорвалось. Глупо. Это было глупо, а глупость, видишь ли, наказуема.

Жесткие пальцы тисками сжимают мой подбородок, льдистый взгляд пришпиливает к алтарному камню … Я задыхаюсь от этой непрошибаемой, тяжелой, холодной силы.

— Н-да, будь ты умнее, могла бы пожить еще года два-три, а так... смотри и запоминай, к чему приводит скудоумие, — ловушка пальцев разжимается, но урод склоняется надо мной, сдергивая с моей шеи артефакт — подвеску.

Перед глазами полыхает, пространство идет волной. «Снятие иллюзии», — механически отмечаю про себя. Оглядываюсь в ужасе, и ненавижу это чудовище еще больше — на четырех лучах звезды, на коленях, со склоненными головами, сидят Рид, Лай, Тери и Эд. Нет-нет-нет.. Запрещенная магия воды — магия крови, превращающая любого человека в послушную марионетку. Источник, во что мы ввязались.. И все из-за меня..Слезы безвольными ручейками бегут по щекам.. Лучше бы я просто сдохла..

— Сдохнешь, — спокойно обещает гад, — и дружков своих захватишь. — Милые мальчики решили провести запрещенный ритуал и выкачать жизненные силы из своей подружки, моей потенциальной невесты, кстати, но поторопились и перепутали направление потоков — не от жертвы, а к ней.. Как думаешь, что произойдет, когда схема активируется?

«..меня разорвет от направленной на меня магической энергии , — отстранено понимаю я, — и ребят высосет досуха, если не остановить поток.. Но этот палач не остановит..»

— Там же ваш сын, — это до сих пор не укладывается у меня в голове.

— О, я буду вдвойне безутешен, — он произносит это настолько безразлично, что меня мутит. — Пусть посмотрят, что бывает с теми, кто встает у меня на пути.

«Энченцио сангрия!» — его внезапный окрик раскалывает пространство — «Рапидо!»

Плотная, осязаемая волна мороза проходит по моим жилам, выстудив саму жизнь, сковав потоки слез наледью.

Повинуясь жестам мага, коленопреклоненные друзья хватают лежащие перед каждым из них ножи и дергаными, ужасающе синхронными жестами надрезают ладони. Лишенная возможности даже рыдать, я медленно умираю вместе с ними... Как же я ненавижу в сейчас этого гада.!

«Чтоб ты сдох, тварь... чтоб ты сдох, чтоб ты сдох...»

В ту минуту, когда потоки сил синхронно бьют в меня, я думаю только об этом.. Я не чувствую боли, ненависть захлестывает меня с головой.. Я смотрю на него в упор и повторяю «Сдохни, сдохни, сдохни за все, что ты с нами сделал».. Ладони и грудь печет, и я, наконец-то кричу, дергаюсь.. и вижу, как тугие темные лучи прошивают пространство от меня к отцу Рида. На миг на его лице появляется выражение изумления, а затем он вспыхивает и осыпается на каменный пол черной горкой тлена....

— Эм-ма, эм—ма ! Проснись, давай же.. — я пришла в себя от того, что меня трясла Алисия..-— Вот молодец. Ты так меня напугала! Что тебе снилось? Ты же рыдала в голос..

Я дрожащей рукой прикоснулась к щеке — мокрая, соленые ручейки стекали по шее на ворот ночной сорочки.

— На-ка, попей воды, — Алисия ловко подсунула мне под пос стакан и помогла его придержать. Сама бы я сейчас вряд ли с этим справилась. — Видишь, все в порядке, это просто сон..

Я кивнула. Да.. просто сон.. просто очередной демонов кошмар.. из чьей-то реальной жизни. А через мгновение на меня снова накатили воспоминания, и пришлось опять пить воду, стуча зубами о стекло, и она снова оказалась солоноватой на вкус. Успокаивалась я еще долго. А заснуть этой ночью и вовсе не получилось.