Круговерти

16

Ночью Михаил выбрался с чемоданом на хорошо укатанную дорогу, по которой возили лес. Прислушался к лаю собак на горе и бегом пустился на станцию.

В станционном домишке было накурено недавно уехавшими пассажирами. Он узнал, что прибытие следующего поезда через сутки, и тут же пропала его лихость. Если бы не пурга, можно бы вернуться в поселок, отваляться у Аникея. Да куда уж теперь, в такую непогоду…

Удрученный бездельем, Михаил не знал, как убить время. С чемоданом он несколько раз выходил из помещения, промерзал до костей, задирая голову в мутное пуржистое небо… Вспоминал, как приехал сюда, на эту станцию, как посадил Розу в кузов машины, а потом, сидя под брезентом, познакомился с ней на свою беду… И сам себе не поверил, что отбыл здесь, в тайге, полных два сезона, даже чуть больше…

Снегом заметало железнодорожную насыпь и лес. Две лампочки, болтавшиеся на столбах, освещали скудным светом штабеля досок, кучи угля, сторожевую будку, склады. В жиденьком свете, исходящем от тусклых маленьких лампочек, густо веяло мучнистой пылью.

Почудилось, будто сани подкатили. Возница в темноте привязал лошадь к столбу и, открыв дверь, втиснулся в помещение, бухая сапогами.

Михаил обрадовался человеку, стал просить довезти его до леспромхоза. Возница согласился. Прихватив чемодан, Михаил торопливо выскочил вслед за ним и уселся в сани…

Над темной стеной гудевшей тайги сквозь снежные завихрения мутно круглилась белая луна. Из кромешной тьмы в лицо ударил ветер, обжег морозным вихрем. Михаил отвернулся, подгреб солому к ногам, но это мало помогло. Отовсюду задувал собачий холод.

— Едешь-то правильно, отец? — спросил он, сомневаясь. — Что-то долго мы чухаемся, не вижу леспромхоза!

— Увидишь! Ты солому-то не тащи из-под меня, самому не больно жарко. — Возница хлестнул лошадь кнутом и перевел разговор: — В армии служил?

— Давно-о…

— Ну и рассказал бы про службу! А не то сдеру с тебя за проезд, если будешь молчать!

— Расплачусь, если надо.

— Зачем в леспромхоз-то катишь?

— Да попрощаться не успел… Есть там у меня одна… любит!

— Курить нету?

— Не курю, отец…

— А где ж ты служил, если не секрет?

— На свинарне больше! Я был несмекалистый, недотепа… из деревни, понимаешь. Там таких на хоздвор посылали. Свиньи грязные, уход за ними нужен, сам знаешь… Одна, помню, околела. Не успели ее закопать — вдруг командир части приходит! Видит, что худоба на боку лежит, а не поймет. «Эй, — кричит, — свинарь!» — «Я тут. Слушаю, товарищ полковник!» — «Это что такое? Те бегают, а эта разлеглась!» — «Сдохла, наверное, товарищ полковник!» — «Как сдохла? Даю пять минут, чтобы стояла на ногах! Потом доложите!» — «Слушаю, товарищ полковник!..» Ответил ему так, а сам думаю: ну и влип! Да тут еще хоздворовцы ржут, наблюдая со стороны… Отволок я свинью, закопал и пошел докладывать командиру части, что бегает. А он тогда…

Михаил осекся, чуть не вылетев из саней на повороте. С удивлением огляделся: место было незнакомое. Луна сместилась влево, подползавшие к ней облака будто проглатывали ее. Кругом шумел погруженный в темноту лес.

— Где мы? — затормошил возницу. — Так это же не леспромхоз!

— А откуда мне знать, в какой ты едешь леспромхоз? Их ведь тут как елок-палок в лесу!

— Мне до Лозьвинского… Заворачивай на станцию!

Возница всполошился и сам накинулся на попутчика:

— В Серов еду! От Серова и подавайся куда думаешь! Не учи меня, старого!

Михаил уже слышал, что от Серова легче добраться до Перми. Но как же с Розкой быть? Хотел вернуться, попрощаться… Или не судьба им больше встретиться?

С досады он чуть не столкнул возницу с саней, но закусил губу и примолк: придется ехать до Серова…