Кто тебя предал?

ЗАСАДА

Всю ночь Иванна не могла уснуть. Она поглаживала по головке сонную Фаину, прижимая ее к себе, а все мысли были с отцом. На рассвете, воспользовавшись тем, что Покидан, сидящий у замаскированного входа, задремал, она неслышно вынырнула в монастырский сад.

Ей удалось, избегая встречи с патрулями, добраться до Скниловской рогатки, которую стерег замшелый каменный лев, а потом, лесами и оврагами, добраться до селения Лисиничи.

Кривчицы с церквушкой на околице были уже совсем близко — оставалось только пересечь шоссейную дорогу, бегущую на Винники и Тернополь. Но это было опасно. За дрожжевым заводом, по другую сторону шоссе, были известные многим «Пески» — глубокие, песчаные овраги, где гитлеровцы убивали и сжигали трупы своих жертв. Вскоре после того как фашисты заняли город, они подвели к «Пескам» трамвайную линию и по ней, преимущественно ночью, на открытых платформах — «лёрах» — привозили тела убитых во львовском гетто и Яновском лагере смерти или жителей города, намеченных к уничтожению на месте, в оврагах.

Район «Песков» тщательно охранялся несколькими поясами оцепления, и потому, обогнув дрожжевой завод значительно восточное, Ставничая прошмыгнула через шоссе почти у спуска в Винники и стала карабкаться по склонам горы, поросшей буковым лесом, на Чертовскую скалу. Так называлось беспорядочное нагромождение обломков скал, разбросанных на песчаной площадке, поросшей соснами и молодыми буками, откуда открывался прекрасный вид на окрестности Львова.

До войны сюда часто приходили экскурсии школьников и студентов, они разбивали здесь палатки, разжигали костры, отдыхали по нескольку дней, только изредка спускаясь в соседние селения за продуктами.

Сейчас на Чертовской скале было пустынно, и Иванна с наслаждением легла на мягкую траву, чтобы отдохнуть после дальней дороги. На трамвае она могла попасть к монастырю Студитов за каких-нибудь полчаса, ей же пришлось сделать крюк в добрых пятнадцать километров.

Освещенная утренним солнцем деревянная часовенка церкви и каменное здание монастыря хорошо просматривались отсюда. Полежав немного, Ставничая двинулась туда. Вниз сбегать было куда легче, и вскоре она очутилась на поле с копнами сжатой пшеницы.

Пересекая мелколесье и глинистые овраги, она добралась полями до деревянной церквушки, окруженной частоколом и кленами. Церквушку эту, построенную без единого гвоздя, как образец прекрасной народной бойковской архитектуры, привезли сюда. подо Львов, из Карпат по приказу Шептицкого.

Иванна миновала ворота, ведущие на погост, и, предвкушая встречу с отцом, быстрее пошла ведущей на монастырское подворье проселочной дорогой. Внезапно из-за поворота навстречу ей, загораживая путь, выскочил Каб-лак. Козырек его «мазепинки» был надвинут на лоб. Прищурив хитрые глаза, Каблак сказал:

— Какая приятная встреча, панно Иванна! «Засада»,— поняла Иванна. Она метнулась было назад, но тут, как из-под земли, выскочили два полицая и крепко схватили ее за руки.

— Спокойненько, панно Иванна,— сказал, улыбаясь, Каблак.— Спокойненько!

— Тато, тато! — закричала в отчаянии Иванна. На ее крик открылось окно в монастырской келье, и она увидела лицо своего отца. Прикрывая ладонью глаза от косых лучей солнца, отец Теодозий силился разглядеть, что происходит на дворе, но Каблак приказал полицаям:

— Давайте ее к самоходу. Быстро, ну!

Через несколько минут, связанная, она лежала на полу дребезжащего грузовика «Зауэр», а сидящий поодаль в кузове на сосновой скамейке Кабдак приговаривал:

— И отца звать не надо было! Все равно он ничем бы панне не помог, только разволновался бы. А у него больное сердце... Жалеть папу надо!