Кубик 6

73

— Это будет другой разговор, — сказал солдат Аш. — Готовьте ваши явары и кабутоны.

— Правильное слово «куботан», — заметил мастер Бе.

— Кабутон, я сказал. Тот, кто держал в руке кое-что посерьезнее деревянной палки, не будет называть эту штучку правильным словом. Так вот, — солдат опустился в кресло, оставшееся от Эф третьего, и расположился в нем, положив ногу на ногу, — мне кажется, что кто-то здесь носит чужое имя. Ка-Зэ-Эн-Че-И, короче говоря. И мне кажется даже, что здесь таких двое.

— Никто из сидящих здесь держателей долгой воли не держит чужого, — сказал Бе пятый, господин воли.

— Ибо каждый здесь сам назначает себе свою меру, — сказал Лю девятый.

— И у каждого здесь достаточно его долгой воли, чтобы чужое сделать своим, — сказал Лю четырнадцатый.

— Сделать своим еще до того, как оно могло бы назваться чужим, — уточнил Хо двенадцатый.

— Повернем вопрос простой стороной, — сказал солдат, — кто из вас здесь Аш первый, и кто Бе пятый?

— Ты не понял, — сказал Аш первый, господин воли. — Мы здесь ничего не собираемся никому объяснять, мы только предоставляем слово ценной в самой себе мысли, которая захотела быть высказанной.

— Мысли, высказанной нами, и нами же выслушанной, — сказал Бе пятый.

— Мысли, возникшей у одного из нас, здесь сидящих, и вернувшейся к другому сидящему, у которого она возникла прежде, — сказал Лю девятый.

— Мысли, передаваемой от одного из сидящих здесь к другому сидящему в той игре разума, в которую воля, в вечной полноте своей радости, играет сама с собою, — сказал Хо двенадцатый.

— А для вас и ваших имен этой мысли нет дела, — сказал Аш первый, — поэтому идите отсюда, пока ваше осталось вашим.

— Вы отказываетесь от спора имен? — удивился солдат.

— Я понимаю, что писаного закона на этот счет нет, — сказал мастер Бе, — но есть, как я представляю себе, традиция, есть обычай, от которого никто не уклоняется.

— Мы, сидящие здесь, не следуем традициям, традиции следуют нам, здесь сидящим, — сказал Лю четырнадцатый.

— Поверну вопрос простой стороной, — сказал Аш первый, господин воли. — Рыгал я на ваши традиции и на ваш обычай. Пять раз рыгал, не сходя с этого кресла.

— Точно пять, он не ошибся? — Солдат повернулся к мастеру.

— Я как-то не считал, — сказал мастер.

— Четверо из двенадцати! — вскричал господин воли. — Уберите отсюда двоих.

Люди охраны схватили мастера и солдата, одного повели, а другой хитрым приемом высвободился, вскочил на стол, пробежал по столу, спрыгнул, опрокинул кресло с сидевшим в нем Лю не важно каким, высадил креслом раму и выпрыгнул в окно на северной стороне зала.