Кубышкина. История карточной принцессы

Глава 23

На улице пахло грозой. Видимо, вчерашняя буря взяла выходной и сегодня собиралась отработать прогул. Тяжелый воздух ударил в ноздри, а дым, исходящий от напарника, только усугубил положение. Голодный обморок почти доконал меня. Я еле плелась за широкой походкой Олега, который спешил к автомобилю, около которого мельтешил парень в милицейской форме.

Уже подходя к черному Мерседесу, услышала следующее.

— Тут запрещено ставить машину.

— Кто сказал? — брюнет явно был не в духе.

— Э… — на мгновение замешкался сотрудник Госавтоинспекции, но потом, распрямив тоненькую спину, парировал. — Знак кирпича. Полюбуйтесь сами.

Мы одновременно провели взглядом в направлении руки милиционера, наткнувшись на круг, разделенный пополам жирной чертой.

— Ладно, давайте по-хорошему, — это он говорил? В самом деле? Вначале почти послал ко всем чертям, а теперь в непринужденной форме предлагал компромисс.

— Что значит, по-хорошему? паренек напрягся, бегая глазами по сторонам в поисках поддержки.

— То и значит. Мы сейчас сделаем вид, — он что-то вынул из кармана шорт, — что ничего не произошло… — я не смотрела на мужчин, в этот самый миг из ресторана выходил господин Петров, собственной персоны, который держал в руке мобильник. Что-то в его виде насторожило меня. Пришлось вытянуть гусиную шею, чтобы предпринять скудные попытки подслушать чужой разговор. До меня долетели обрывки фраз.

— Не имеет значения! Да не смешно это! Ты сам в курсе, что… — дальше помешали разборки относительно правил дорожного движения.

— Все в порядке, езжайте, — вот черт! Теперь оставалось лишь догадываться, в курсе чего был собеседник господина Петрова. Не отрывая взгляда от последнего, проследила за тем, как он повесил трубку и тут же стал набирать очередной номер телефона, который, видимо, помнил по памяти. Толстые пальцы быстро перебирали необходимые цифры. Гудок, другой. Мысленно услышала звуки дозвона. Еще несколько гудков. Арсений Валерьянович выплюнул слюну на асфальт и выключил мобильный аппарат. Широкая спина скрылась за поворотом, оставляя больше вопросов, нежели ответов.

— Вы казались не очень-то дружелюбным по отношению к господину Петрову, — укорительно произнесла, открывая полностью форточку. Олег надел на нос солнечные очки, не спеша с разъяснениями. — Олег, вы же понимаете, что такими темпами мы даже приползти к рисователю карты не успеем?

— Рисователю? — с иронией переспросил напарник, вставляя ключи в замок зажигание.

— Неважно! — пульс стал учащаться. — Кто бы он ни был! Мы так и не приблизились к разгадке дела о трех крестах!

— Почему вы так решили? — вначале подумала, что брюнет таким образом пошутил, но одного косого взгляда на профиль хватило, чтобы понять, что парень говорил серьёзно.

— Э… Так что нам удалось узнать?

— Многое…

— Это не ответ! — взвизгнула я, держась за сиденье костяшками пальцев при крутом повороте.

— А кто вам говорил, что будут ответы, — Олег развернул голову и приспустил очки на переносицу. — Вы же говорили, точнее, кричали о том, что дело… что все лично раскроете и, так сказать, опередите органы, которые только водку хлебать умеют!

— Я… я… А чего вы пристали с этими органами? — ответила вопросом на вопрос, тщетно пытаясь выиграть время. — Я-то думала, мы в одной упряжке! А вы решили вести собственную игру!

— Это не игра, во-первых, — солнечный блик запутался в черных волосах, не в силах найти выход к солнцу. — Во-вторых, будь вы чуточку наблюдательнее, то, непременно бы, обратили внимание на то, как вел себя Петров.

— Я заметила-заметила! — запричитала быстрым голосом, чтобы избавиться от чувства пристыженности. — Он явно скрывал что-то!

Олег приподнял бровь.

— Ну, он явно соврал насчет знакомства с Мартыновым… — тут же сообразила, поражаясь умению молниеносно сопоставлять факты.

— И все?

— Ну…

— Это все, что вы заметили? — пришлось облизнуть губы и напрячь память.

— Ну, не совсем… — что еще-? Он не желал рассказывать об отношениях с Цезарем.

— На его бы месте я поступил бы также.

— Тогда зачем вы спрашивали его об этом? — голубые очи расширились, выпуская порцию любопытства наружу.

— Хотя бы для того, чтобы посмотреть на реакцию при упоминании фамилии психолога, — и тут меня осенило! Я готова была поклясться, что видела подобные приемы в кино! Что же получалось? В то время, как Олег вел хитроумное спланированное расследование, я всего лишь предпринимала скудные попытки барахтаться на плаву, так и не сумев трезво взглянуть на порядок вещей. Стало стыдно. Нет-нет, по — настоящему стыдно. Вместо того чтобы проводить дознание подозреваемых, я глупо улыбалась и думала о еде.

— Так что получается, господину Петрову тоже пришло письмо с картой?

— Очевидно же, — машина остановилась у небольшого магазинчика с чудным названием «У Вероны».

— Получается, что все три креста рассекречены — Мартынов, Петров и Цезаревич.

— Не думаю.

— Что не думаете? — недопоняла я. Все же было очевидно.

— Письма пришли лишь двум из них, господину Цезаревичу конверт кинул кто-то из них, чтобы тот помог разобраться в ситуации. Нам надо пообщаться с Петром Леонидовичем. Думаю, он сможет рассказать больше, нежели господин Петров.

Да уж, подумала про себя. Если Олег не перестанет вести себя как чурбан, то диалог с господином Мартыновым тоже будет провальным. Какая-то нелепая мысль посетила сознание на этой минуте. А что если он специально валил дело? Ну, в плане того, чтобы правда никогда не всплыла наружу. Украдкой окинула рельефный профиль брюнета — губы были сжаты, скулы четко очерчены, брови сурово сведены. Нет, он мог оказаться дьяволом воплоти. Все же не стоило забывать, что дело о трех крестах было ему знакомо задолго до знакомства со мной. Стоп! Почти прокричала вслух, но взяв темперамент в оборот, более спокойным тоном произнесла.

— Олег, постойте, — ухватила того за руку, чтобы задержать в салоне авто еще ненадолго. Я тут подумала кое о чем. Ну, — черные очи застыли в непонятном оцепенении, глядя в упор. — Вы же сами говорили, что кто-то вам уже показывал карту один знакомый что ли… Так получается, вам известен и третий персонаж?

Олег облизнул губы, сделал выдох и ответил.

— Нет, он мне не известен. Письмо пришло от анонима.

— Правда?

— Конечно. Зачем мне врать вам? — и вправду зачем?

Вернулись домой мы около семи вечера. Я ввалилась за порог, на котором меня уже встречал радостный четвероногий друг, пропуская вперед хозяина квартиры, который в руках нес два огромных пакета, прикупленных в мини-маркете. Сняв обувь, прошла на кухню и в нерешительности застыла, глядя как Олег распаковывал пакеты, попеременно открывая холодильник и навесной шкаф.

— Э… вам помочь?

— Не откажусь, — удивлению не было предела. Я даже вначале подумала, что ответ был предназначен для других ушей. — Вот, возьмите, это печень, для вашего, как его, Васьки, — мокрый пакет окрасил руки в коричневый оттенок, а в ноздри просочился запах распотрошённого кабанчика.

— Что это? — фу, меня чуть не вырвало!

— Положите в раковину, ее нужно промыть и отварить.

Я сбросила противную печень в раковину, включила воду и стала скорее мыть руки, нежели промывать субпродукт для дальнейшего приготовления. Васька оказался поблизости, мягкая шерсть защекотала открытые ноги. Закончив с руками, ухватилась за скользкий коричнево-бордовый край и, заткнув нос, стала проводить процедуру ополаскивания. Брюнет на меня не смотрел, что крайне облегчало задачу. Он ловко растасовывал покупки по местам, орудуя руками не хуже любого циркача.

Достав из нижнего шкафчика миску, Олег одной левой подхватил струящуюся печенку, забросил на жестяное дно и залил водой из-под крана. Я ничего не понимала в готовке, поэтому отошла в сторонку и тихо наблюдала за мужчиной. Васька с обожанием проводил взглядом кормителя, уже не испытывая первоначальных теплых чувств ко мне. Кроме всего прочего, за время нашего отсутствия не образовалось ни единой лужи, что само по себе было огромным прогрессом.

— Романа, поставьте воду на плиту.

— Что? — что это могло означать?

— Налейте в кастрюлю воды, включите газ и вперед! — он кинул в меня пачкой пельменей, почти сбив с ног. Холодный пакет неприятно врезался в плечо, я ойкнула и плюхнулась на стул. Пачка упала на плитку, кот моментально бросился к добыче и стал лизать ее шершавым языком.

— Ой!

— Романа! — в два прискока мужское тело материализовалось подле меня. Он наклонился и нежно дотронулся до ушибленного места, которое я прикрывала руками. — Больно?

— Нет, уже прошло… — дыхание обжигало лицо. Я прикрыла веки в надежде на поцелуй. Но его не произошло.

- Тогда, прекрасно, — мужчина отвернулся, а через мгновение покинул кухню. Я осталась безмолвно страдать от неразделённой любви.

Потом раздался шлепок. Захлопнулась дверь в спальную комнату. Олег вновь предпочел одиночество обществу со мной. Как печально захотелось выть. Почему он поступал так? Что его заставляло закрывать двери и делать вид, что я была пустым местом, никчемным созданием, полным нулем? Неужели я была настолько ему противна, что от каждой проведенной беседы оставался лишь неприятный осадок? Осмотрев себя с ног до головы, я не нашла существенных изъянов, мешающих брюнету нормально общаться, без всяких издёвок и циничных реплик.

«Ты всегда хотела заполучить самого плохого парня», — сквозь призму времени промчался сестринский голос, унося меня в прошлое. И верно, среди моих избранников редко можно было встретить пай-мальчиков и очконосых заучек. Скорее там обитали возмутители спокойствия, ловеласы и простые подонки, которых частенько заставала то за занятиями группового секса, то при попытке толкнуть метамфетамин кому-то за прилавком обычного сельпо. Дивные были времена. Когда-то…

Мы с Владой натворили много шума, но все это было лишь завесой, тентом, накрывающим реальную жизнь. А что было реальностью? Пустота? Полный мрак? Нежелание двигаться дальше? Куча проблем атаковала меня, и я предпочла не думать о плохом. Сейчас вопрос состоял в другом. Кто-то пытался совершить тройное убийство, и в задачу Кубышкиной входило хоть как-то воспрепятствовать совершению последнего.

Мама! Вскрикнула я, вспоминая, что прошли уже четвертые сутки с моего отъезда из дома. Кожа покрылась холодом. Ну, и как быть? Совесть проснулась, понуждая сделать заветный звонок. Определенно точно, я совершила ошибку. Очень серьёзную ошибку, когда предпочла отсидеться в столице, решив не сообщать ничего домочадцам. Наверняка, родители места себе не находили в связи с пропажей непутевой дочери, а в родной станице на каждом столбу висела черно-белая фотография с моим изображением. Боже! Что я натворила!? Как теперь было просить прощения у родных, если собственный эгоизм застлал глаза и разум?

Нет, размышления были ни к чему. Стирая остатки слез, все еще хлюпая носом, подняла стационарный телефон, который находился в коридоре, и дрожащими от страха и стыда пальцами стала нажимать кнопки. Гудок. Пошел дозвон. «Междугороднее соединение установлено» — ответил оператор сети.

— Алло, — в трубке послышался голос сестры.

— Даша? Ты?

— Рома? Ты?

— Я!

— Боже! Нашлась!

— Не кричи! Что там дома? Я надеюсь, все живы, здоровы?

— О чем ты говоришь?! Мать вообще с ума сошла! Вся извелась, уволилась с работы! Собирает чемоданы! Готовиться поехать в столицу, чтобы разыскать тебя! Отец ее всячески отговаривает. Он единственный человек, который сохраняет спокойствие в сложившейся ситуации. Но думаю, скоро его терпение испариться. Что с тобой? Ты как? Где?

— У меня все ок. Потом расскажу. Э… — рассказывать или нет? — Нет, я, правда, в порядке, так что не беспокойтесь за меня. Просто тут такое Ты не поверишь! — ну, так что? — Я познакомилась с самым крутым парнем в мире! — пока все было достоверно. — У нас закрутился головокружительный роман и все такое, — немного расходилось с реальностью. — Мы живем вместе в его квартире в столице, — правда. — Я люблю его и не могу уехать, правда!

— Это, конечно, замечательно. Но ты разве не в курсе, что папа…

— Все, я люблю вас и целую! Пока!