Кубышкина. История карточной принцессы

Глава 34

Палата Влады, по данным медбрата, находилась на втором этаже. Света в отделении не было, только на пунктах, где заседали медсестры, горели настольные светильники. Я, накинув на плечи белый халат, который был заранее упакован в увесистую сумку спортивного стиля, переобув резиновые сланцы, которыми по большей части пользовался персонал больницы, сняв кепку и прилизав челку таким образом, чтобы она полностью скрывала глаза, ступила за открытые двери реабилитационного отделения. Стеклянная дверь скрипнула, и я оказалась в коридоре, пропахнувшем всевозможными медикаментами. От столь неприятного смрада захотелось тошнить. Я поморщилась и осторожно двинулась вперед. Через пару метров по правой стенке показалась палата с номером сорок пять, следующая была рядом — сорок семь.

Я, стараясь не нарушать мертвенную тишину, кралась практически на цыпочках. Слева появилась деревянная дверь. Замерла, чтобы разглядеть номер палаты. Глаза уже болели от постоянного напряжения из-за отсутствия света. Приложив немало усилий, на ощупь определила цифры, привинченные сбоку на дверной косяк — пятьдесят два. Неплохо. На радостях просочилась к следующей двери и вмиг распахнула ее.

— А вот и я! — но вместо лежачей на кровати подруги, увидела совершенно другое зрелище. Посреди небольшой комнатки, где помимо дивана, стола, заставленного дешевыми закусками и бутылками с прозрачным эликсиром жизни, лежали два надувных матраса, а на этих самых имитаторах ложи храпел медперсонал в лице трех полных дам. У одной задрался кверху белый халат, оголяя полный зад и целлюлитные окорока. Рассмотреть больше не получилось, так как от страха захлопнула обратно злополучные вражеские врата. Немного отдышавшись, а также убедившись, что все трое по-прежнему не подавали признаков жизни, двинулась вперед. Около следующей палаты, не стала выдавать трюков, а руками нащупала номерной знак. Пятьдесят четыре. Отлично. Н ажала на дверную ручку и уже через мгновение очутилась в темной комнате. Справа пикали приборы. Красный индикатор помог определиться с направлением, где покоилась подруга.

— Влада, это я, — прошептала в темноту.

Ответа не последовало.

— Я знаю, что ты вышла из комы. И теперь все соображаешь! Так что будь добра, выручай! — опять ни звука. Чтобы лучше понимать происходящую ситуацию, вынула из сумки мобильный аппарат и включила в нем функцию переносного фонарика. Палата тут же осветилась белый светом, а я отскочила от кровати, увидев, в каком состоянии находилась больная. Все лицо было спрятано под множеством трубок. Одна шла из носа, другая изо рта. По тоненьким рукам тянулись прикрепленные капельницы, тело было прикрыто белой простыней.

Чувство стыда не замедлило появиться. Как же я могла, думать только о себе и своей заднице?! Бедняжка Владислава бездвижно лежала на медицинской койке, утыканная поддерживающими жизнь аппаратами, не в силах ни встать, ни открыть глаза, ни вымолвить слова. Я же, эгоистка, проникла в отделение именно за тем, чтобы растормошить подругу и выяснить обстоятельства ее несостоявшегося убийства. Но теперь, видя, в каком положении находились дела самой потерпевшей, пала духом. Возможно, позже, но не сейчас. Сейчас расспросы были неуместны. Влада была между жизнью и смертью. Жила между двумя мирами. Неужели, все случившееся могло иметь причастность ко мне? Неужели это я положила бедняжку на больничную койку?

В тишине раздался едва заметный стук. Я подняла голову, не веря собственным ушам. Влада, как и прежде, лежала неподвижно.

— Кто здесь? — глупый вопрос, но именно он помог выяснить, что же на самом деле происходило.

В ответ раздалось два стука. Тогда обратила внимание на то, что эти самые звуки издавались из-под указательного пальца Несмирной. Попросту говоря, на вопросы, она отвечала, стуча неким пластиковым прибором, надетым на палец, об кровать. Именно в том месте, куда приходился удар, располагалось небольшое деревянное пространство, судя по всему, предназначенное для подноса с едой. Я заметно воодушевилась немой игрой.

— Ты меня слышишь?

Один стук. Как я сообразила, это означало «да».

— Хорошо. Я не буду долго тебя мучить. Сейчас как раз занимаюсь расследованием твоей гибели. Точнее, не гибели. Ну, ты поняла. У меня пару вопросов. Кто с тобой это сделал? — молчок. — А! — догнала мысль. — Мужчина?

Один стук.

— Молодой? — два стука.

— Полный?

Два стука.

— Брюнет? — два стука. — Лысый? — два стука. — Белобрысый? — два стука. — Ты что не запомнила? — один стук. Ну, слава Всевышнему, определились.

— Ты вернулась в столицу не просто так? — один стук. — В этом есть место мне? — один стук. — Что ты знаешь про карту с тремя крестами? Точнее, ты знаешь что-нибудь про нее? — два стука. — Ясно. Мм… Ты знаешь Юлия Цезаревича? — два стука. Не ясно. — Ты ведь своей маме озвучивала его фамилию… — Что за хрень? По коридору послышалось движение, я вынуждена была притихнуть. Как раз было время обдумать линию допроса.

Молчание затянулось на целых пятнадцать минут. Кто-то из больных не мог в темноте добрести до уборной комнаты, и обделался прямо по пути. Тут началась паника. Из соседней комнаты выскочила санитарка и стала кричать на бедолагу, чтобы тот сам убирал за собой прелести, лужей покоившиеся на бетонном полу. Тот в свой черед не стал поддаваться на доводы выпившей бабы Зины, и открыто заявил, что ему денег за это не заплатят. И мало того, если бы та самая баба Зина вовремя подоспела к больному, истории бы этой и вовсе не произошло! А так — чего размусоливать! Начался скандал, прибежала сестричка в белом одеянии, отвела разбушевавшуюся санитарку спать, а сама взялась за швабру и разрешила конфликт двух сторон. Отделение вновь погрузилось в тишину.

Я, взглянув на спокойное лицо подруги, спросила:

— Ты что-то узнала, что-то очень важное, поэтому вернулась в столицу? — один стук. Боже! Ладошки взмокли от волнения. Возможно, истина была где-то рядом. — Что-то про Фирсова? — два стука. — Про Романовых? — два стука. — Что же тогда?! — в сердцах кинула в воздух. — Про меня? — и тут замерла, указательный палец медленно, почти лениво опустился один раз, произвел негромкий стук и неподвижно улегся на место. Вся рука обмякла, впадая в полное расслабление. Видимо, больше от Влады проку не было. Обессиленная, она впала в транс. Но все же кое-что поведать успела.

Выйдя из клиники, попала под негодование небесной стихии. Громадные капли отстукивали марш, ударяясь об асфальт. В местах, где имелись ямки, образовались уродливые лужи, отражение в которых напоминало смесь плачущих туч, обматывающих небо темных покровом, и проблеском лунного света, дающего маленькую надежду на скорое прекращение хаоса. Я вытащила из сумки кепку, натянула ее на голову. Такси ждало у центральных ворот. Отсчитав в уме до шести, стремительно побежала по мокрому покрытию вперед, вмиг промокнув под давлением миллиона водных гранул. Заскочив в машину, сняла мокрый головной убор, кинула его на сиденье подле себя, прилизала мокрые волосы и скомандовала:

— В гостиницу «Секретный ход», пожалуйста. Но перед этим, остановите у какого-нибудь супермаркета, надо сделать некоторые важные покупки.

Водитель нажал по газам, я же попыталась унять дрожь. Ночной кошмар и не думал рассеиваться. Ситуация лишь усугублялась. По мере расследования, новые факты только прибавляли головной боли и никак не продвигали к раскрытию преступления. Столько информации не могло уместиться в одной голове! Владислава, Бог ей в помощь! Олег, который был послан в качестве искуса. Юлий, который, возможно, знал обо всех моих действиях и помыслах. И, наконец, остальные участники постановки — Петр, Арсений, Геннадий, Виталий — окружили меня в кольцо, заставляя добровольно попасться в капкан, из которого выход был только один — верная смерть!

Ночной шоппинг помог не только расслабиться, но еще и получить некоторое удовольствие. Однако деньги тратила с умом. По крайней мере, на что хватало ума. Внутреннее убеждение насчет того, что необходимо было как можно чаще менять внешнее обличие, заставило приобрести спортивный костюм, толстовку черного цвета, еще несколько головных уборов, скрывающих лицо, а также несколько вариантов удобной спортивной обуви. Сделанные покупки ловко утрамбовала в сумку, которую перекинула через плечо, после чего решила уединиться в укромном местечке для обдумывания дальнейших планов на жизнь.

Так как пребывание в маркете было не безопасным мероприятием, решила посетить менее людное место. Но как ни старалась приткнуть свою пятую точку на уютное сидение в очередном ресторане, повсюду мерещилось, что люди непременно косились в сторону подозрительной посетительницы, которая мало того, что находилась в помещении с головным убором, так еще и вскакивала при любом громком звуке. Так продолжаться не могло.

Часы уже давно перевалили за полночь, а утихомирить разбушевавшееся сердце никак не получалось. И тут внезапно посетила странная мысль. Нет, вначале, даже посмеялась над ней. Но потом, как следует, взвесив «за» и «против», пришла к выводу, что мозги все-таки в экстренной ситуации начинали заводиться.

Подхватила баул и, подпрыгивая, вышла навстречу дождю и ветру. Машина домчала до вокзала за считанные минуты. Дороги были пусты, автомобилисты готовились к наступлению новых трудовых будней. Резиновые колеса скользили по мокрому асфальту, иногда прокручиваясь на поворотах. Я сидела на заднем сидении и курила в открытое окно. Попутный ветер трепал волосы, разметая их по лицу, но я ловила каждое мгновение свободы, будто в нем и был тот самый смысл жизни.

Так как дождь сильно постарался, идти пришлось практически по глине. Тряпичные кеды утопали в коричневой смеси, и с трудом передвигая ноги, кралась к потайному лазу, организованному хозяином ресторана. Единственный фонарь еле-еле освещал пространство, поэтому включила фонарик на телефоне и, одной рукой держа сумку, а другой освещая путь, подошла к месту, где в прошлый раз была обнаружена тайная дверь. Присев на корточки, поставила сумку на колени, чтобы не пачкать ее о грязную землю, пошарив с полминуты руками под зданием, наткнулась на отмычку. Проделав незатейливые манипуляции, встала и вошла внутрь сухого помещения, при этом, не позабыв, прикрыть за собой дверь. Кое-как стерев остатки грязи с подошвы, решилась на первый шаг.

Света внутри не было. Поэтому включенный фонарь оказался кстати. Первая дверь, ведущая в гостиную, на удивление была заперта. Я с силой подергала ручку, но та не поддавалась. Чертыхнулась. Прошлась по коридору, бросив сумку на полпути. Ноша все же была не легкой. Все двери были заперты на ключ. Не идти же, в самом деле, в сам ресторан!

Я вернулась в коридор, обсмотрела все имеющиеся предметы. По крайней мере, настолько, насколько позволял тусклый свет переносного фонарика. Голые стены. Только одна картинка, видимо, нарисованная ребенком, одиноко висела подле комнаты, именуемой гостиной. Я подошла поближе к рамке, посветила прямо на нее. С овсем не веселый рисунок был увековечен серым карандашом. На белом листочке были изображены два ребенка, судя по юбочкам, девочки, а рядом стоял высокий силуэт. Позади них высился дом, дерево, рядом была нарисована речка и странный предмет, напоминающий прямоугольник. Что же хотел показать автор данным произведением, так и не раскусила. Только неприятный осадок появился в глубине души. Будто бы этот портрет где-то уже видела.

Сняла рамку, достала из нее тоненькую проволоку, на которой, как я заметила, держалось само крепление. Потом подошла к нужной двери и стала ковырять замок. Навыков взломщика в наличии, естественно, не имелось, но судя по всему, данные способности открывались прямо сейчас. Замок звонко щелкнул, я же взвизгнув от счастья, словно открыла банковский сейф, устремилась в центр темного помещения.

Светиться присутствием было бы верхом безрассудства. А так как со временем к личностным качествам все в большей и большей мере добавлялись именно те самые благоразумие и логичность, которыми меня всегда попеняла мама, то было решено, что белого свечения фонарика было предостаточно. Прикрыла дверь, потерла замершие руки, еще раз окинула взором комнату. Ничего не поменялось. Подошла к дивану. Затем сняла с головы кепку и устроилась удобнее на мягком сидении. Потом нехотя встала и поплелась забирать оставленный багаж. Вновь расположилась на старенькой советской кушетке. Специально прикупленный в магазине блокнот и ручка материализовались в руках. Я раскрыла первую страницу и задумалась.

С чего же надо было начинать? «Кубышкина Романа Яковлевна». Ну, нет, чистой воды компромат! Резко выдернула лист в клеточку и бросила его на пол. Затем принялась за вторую попытку обыграть обстоятельства. «Дневник падшей души». О, нет, не хватает единицы! Не пойдет! Опять листок полетел вон. «Три креста». Эврика! Три креста! Вот же оно! Я подскочила с дивана и как ненормальная стала ходить по кругу, мысленно перебирая все то, что успело свалиться на бедную голову. Ночь. Знакомство с Фирсовым, затем Романовыми. Ночные скитания по столице. Внезапная удача, и десять тысяч долларов в сумочке. Попытка уехать домой и пропажа инфантильной подруги. Кража денег и крах мечтаний. Ночь в гостях у Романова. Находка карты. А затем и могилы. Могилы для Мартынова. Затем находка второй жертвы Петрова. Честь встречи с Цезаревичем. Ссора с Романовым, и попытка уехать домой.

Цифры толкали в самую пропасть. Рандеву с Цезаревичем и новые факты по делу. Покушение на Несмирную. Обвинение в преступлении. Дорога домой заказана. Несмирная и Цезаревич. Цезаревич и Мартынов. Цезаревич и Петров. Петров и Мартынов. Петров, Мартыновы, Романов и Хориков. Все! Поняла!

Обессиленная, упала на диван и прикрыла глаза. Как же можно было отрицать очевидное?! Столько времени потрачено впустую! Стукнула себя по голове. Вот идиотка! Нужно было срочно освежить некоторые сведения, а лучшего места как библиотека, было не сыскать.

Несмотря на горящий в крови азарт, тело, усевшись на диван, обмякло, глаза стали закрываться от усталости, а в голове возник вакуум. Мысли остановились на время, давая организму прийти в себя. Тепло здешнего помещения окутало разум домашним уютом, и я провалилась в глубокий сон.

Сразу скажу, сон был непродолжительным. Спустя четыре час, ровненько в шесть утра подскочила с дивана, пригладила смятую одежду и поправила прическу. Потрясла головой, чтобы снять сонное оцепенение, а затем ухватилась за телефонный аппарат.

То ли на удачу, то ли наоборот, попался водитель, который еле-еле сдерживался от постоянного зевания. В зеркало заднего вида было отлично видно, как уставшие глаза то и дело прикрывались, а рот растягивался в неге расслабления. Заприметив нерабочее состояние извозчика, моментально напряглась. Не хватало еще угодить в аварию! Выработав стратегию пробуждения, перешла к наступательным действиям. Как только мужчина, на вид лет пятидесяти пяти, пытался впасть в дрему, с силой била кулаком в водительское сидение. Хорошая встряска получалась. Водила моментально подскакивал и пускал взгляд по нужной колее, точнее, по автомагистрали. На мои смелые действия он ничего не парировал, видимо, даже не догадывался о странностях подопечной. Я же глупо улыбалась, стараясь не рассмеяться от каждого прыжка водителя на месте в тот самый миг, когда рука производила удар по сиденью.

Национальная библиотека светилась как прекрасный алмаз, откидывая отблески еще горящих фонарей, освещающих магистрали и аллеи. Я вышла из салона авто, поблагодарила таксиста, заметив, что хорошие чаевые были неплохим бонусом и стимулом как можно быстрее добраться восвояси, пока организм окончательно не дал сбой, а затем направилась к центральному входу в книжное хранилище.

На этот раз тянуть громадную сумку с вещами не стала. Решила оставить ее в «Пятеро друзей». Вряд ли бы Петров решился посетить ресторан рано утром, к тому же, готовить теперь было некому. Здание опустело и помрачнело. Идеальное место для сокрытия преступника. Или преступницы, как было в моем случае. Вместо багажа взяла клатч, который хоть и не очень подходил к спортивному наряду, но хорошо помещался в широком кармане спортивных штанов. Тем более в нем хранились только телефон да пару сотен долларов. Большую сумму таскать с собой было опасно.

Я показала на пропускном входе украденный ранее талон, который подразумевал только надпись имени и фамилии абонемента, и поднялась на стеклянном лифте на пятый этаж. Утренний город предстал во всей красе. Горящие фары проезжающих машин, мигающие вывески всевозможных питейных заведений, манящих отведать на вкус нечто незабываемое, высокие кроны деревьев, достающих практически до небес, усыпанных множеством хрусталиков из дождя такой красоты на периферии было не найти. Гармония, состоящая из контрастов. Индустрия против самой природы. Чувства против рациональности. Технический процесс против силы земли.

В размышления вышла из лифта и направилась в электронный зал. Народу почти не было. Остались те, кто засиделся с прошлой ночи. Я постаралась пройти в самый угол помещения, чтобы за моими действиями не было наблюдателей. Один молодой парень попытался со мной познакомиться, но я сделала вид, что не понимаю по-русски. Другой шлепнул по тому месту, которое называется задница, и получил увесистую оплеуху. Что ж им дома не сиделось? Но крайней точкой кипения стало то, что девушка-неформалка, одетая в кислотно-фиолетовую майку навыпуск, и разукрашенная во все цвета радуги, предложила заняться с ней сексом, спрятавшись где-нибудь в укромном уголке.

Я психанула, послала всех к чертям и выбежала из зала с компьютерами. Находиться посреди идиотов, сил больше не было. Путь теперь лежал прямиком к стендам, где располагались полки с печатными изданиями.

Листать тысячи, а то и миллионы газет, желания не было. Да и времени. Адреналин гнал кровь по венам, а сердце неугомонно выпрыгивало из груди. Неожиданная догадка пульсировала в голове, желая непременного подтверждения или же опровержения. Я настроилась на волну и сконцентрировала энергию Ци. Прикрыв глаза, перед этим убедившись, что подле никого не было, застыла в ожидании подсказки. Про себя стала повторять «Хориков. Мартынов. Петров. Романов. Хориков. Мартынов. Петров. Романов».

Через несколько секунд нечто щелкнуло в голове, образ вырытой могилы всплыл в подсознании, а потом я очнулась. Кинула взор чуть правее. «2007. Хроник.» Остальная часть надписи отсутствовала. Пододвинула специальную лестницу и стала ползти по ней вверх. На данной полке лежала кипа аккуратно сложенных газет. Такую ношу поднять не было возможности. Я сняла верхний экземпляр и, не слезая с лестницы, пролистала парочку страниц, пропахнувших давностью. «Времечко. Выпуск 456 372. 2 августа 2007 г.» Близко. По заключению экспертов тело было найдено в середине августа две тысячи седьмого года. Необходимо было проштудировать все газеты, чтобы найти хоть какие-то упоминания о погибшем мужчине.

Стянула первую партию печатных изданий и слезла на пол. Кинув кипу рядом с собой, присела на корточки и стала перекладывать газеты из одной пачки в другую. Один за другим бумажный носитель памяти накрывал очередную картинку, которая не имела отношения к позабытому преступлению. Однако спустя пару десятков штук рука замерла в воздухе, не позволяя газете опуститься в стопку с ненужной информацией. Я насторожилась. Развернула и прочла. «Как было известно из предыдущих выпусков, ресторатор А.Г. Хориков, который пропал без вести в одна тысяча девятьсот девяносто пятом году, погиб насильственной смертью. Тело было найдено в лесу на шестьдесят девятом километре, погребённое в землю.

Коллеги по бизнесу — В.Ю. Романов, Л.Г. Мартынов и А.В. Петров вызваны для повторного допроса по делу. Теперь уже речь идет о преднамеренном убийстве. Всплывут ли новые факты? Будут ли названы новые подозреваемые?

Напомним, что из материалов дела следует, что А.Г. Хориков исчез в районе двух-трех часов дня. Последний, кто видел мужчину в живых, была Костюкевич Ю.Д., которая на тот момент работала официанткой в дневную смену. Работающий в тот день персонал не отметил никаких странностей в поведении мужчины, но каждый, кто давал показания, отметил, что господин Хориков, который вел бухгалтерский учет, всегда был замкнут и немногословен. Костюкевич Ю.Д. видела, как начальник покидал зал ресторана, решив, что мужчина отправился по делам в налоговую инспекцию.

Заметим что господин Хориков жил в особняке недалеко от столицы вместе со своими малолетними детьми. Жена Хорикова умерла при родах. Воспитывать малышей помогала ныне покойная мать Андрея Геннадьевича, которая и подала заявление о пропаже сына в местное отделение милиции. Поиски начались незамедлительно, однако, результатов не дали. Тело ресторатора так и не сумели отыскать. В настоящее время уголовное дело возобновлено, и власти города опять кинули все силы на поимку безжалостного убийцы, лишившего детей отца».

Откинула назад. Тело почувствовало холод железного стеллажа. Значит, у господина Хорикова были дети? Интересно, какого возраста? Может, кто-то их них решил свести счеты с потенциальным убийцей? Вырыл могилы для оставшихся соучредителей и поджидал подходящего момента, чтобы совершить возмездие? Голова пошла кругом. Дело о трех крестах становилось моим личным делом. Делом, без которого уже не было смысла жизни. Без которого и не было этой самой жизни. Я должна была выяснить все! Кто убил Хорикова, кто отравил Мартынова старшего, кто посреди леса вырыл фамильный склеп и кто собирался отправить на тот свет Владочку? Неужели так многого хотела? Всего лишь знать правду!