Кубышкина. История карточной принцессы

Глава 27

Распрощавшись с наилюбезнейшим Арсением Петровым, который, естественно, не оставил даму без обеда, решила немного обмозговать то, что творилось сейчас в голове. Заняв лавочку вдали от шума и суеты, несмотря на то, что она располагалась на самом солнцепеке, я с удовольствием облокотилась о деревянную спинку и затянулась табаком марки Кент. И так, все по порядку.

Во-первых, по случайности или же нет, однозначно говорить нельзя было, я обнаружила странный конверт с не менее таинственной картой внутри. Благодаря моим скромным способностям стал известен номер трассы, на которой мы на пару с киллером нашли вырытую могилу и гроб. Судя по фактам, он предназначался одному из святой троицы, Мартынову Петру Леонидовичу. Тот в свою очередь особого значения находке не придал, так как вынужден был терпеть угрозы постоянно. Но все же от помощи отказываться не стал. В его дело был вовлечен опытный психоаналитик, который также раскрывал карты другому клиенту — Петрову Арсению Валерьяновичу. Если верить собственным догадкам, третьим неизвестным была я. Так намекал Юлий Семенович.

На этом подведение итогов заканчивалось. Оставалось узнать следующее: кто был мифическим копателем могил, и за что он решил расправиться с тремя людьми, различных по возрасту, месту проживания и разнящихся социальным статусом и окружением. Мартынов был богат, успешен, сын большой политической шишки, который к тому же при жизни имел собственный ресторанный бизнес. Арсений Валерьянович был не так обеспечен, но все же не беден. Одного только золотовалютного запаса на себе носил на сорок штук зелёненьких. В отличие от Мартынова Петров был прост, говорил без жеманности и пафоса. Нарисованная карта действительно испугала его. Это сомнениям не подвергалось. А что до меня? Тут вообще было непонятно. Не было ни богатств, ни власти, ни влияния. Как я оказалась среди списка потенциальных жертв? Кому могла перейти дорогу? На ум ничего не приходило.

Неожиданно в памяти всплыл образ железной находки, лежащей на полу в подсобке. Хм… Странно все это. «Пятеро друзей». Что было морального устаревшего в данном названии? Это оставалось загадкой, но загадкой, не относящейся к делу.

Сигарета догорела. Я печально выбросила бычок в урну, что стояла рядом со скамейкой, посмотрела на перрон, кишащий людьми, и решила, что покинуть город именно теперь, когда знала, что за углом бродила смерть, категорически нельзя было.

«Милая, вы не забыли обо мне»?

Я подскочила от неожиданности заданного вопроса. Голова стала крутиться по сторонам, но поблизости никого не было. Тогда схватилась за аритмично стучащее сердце, чтобы удержать его внутри, сама же прикрыла глаза и попыталась войти в транс. Один, два, три… Дыхание восстанавливалось, пульс уменьшался. Четыре, пять, шесть…

«Вы будете ждать меня ровно в семь»?

«Нет, я приду немного раньше, чтобы занять самый лучший столик у занавешенного окна. Заранее закажу бутылку охлажденного шампанского. Вы ведь любите шампанское?»

«Да».

«А затем появитесь вы. Я хочу, чтобы вы надели красную блузку и синюю юбку чуть выше колен. Обувь можете выбрать сами».

«У меня нет денег, чтобы исполнить вашу просьбу».

«За это не переживайте, милая, это не проблема».

На этом связь закончилась. Глаза открылись. Рядом по-прежнему не было ни души, теплый ветерок щекотал оголенные плечи. Я оглядела себя и пришла в восторг! Как и обещал господин Петров, волдыри и покраснения исчезли, кожа на глазах преобразилась. Словно и не было чудовищной реакции! Что же такого необычного успела отведать, что меня так разнесло?! Вопрос остался витать в воздухе. Вдали просигналил гудок, вещая о приближающемся составе. Я посмотрела в сторону, где уже вырисовывались очертания поезда, на котором разглядела запись «Город Х. - город У.». Быстрым движением поднялась с нагретого местечка и поплелась навстречу судьбе.

Та, впрочем, вскоре встретила крепкими объятиями. А дело происходило так.

Выйдя из многолюдной вокзальной площади, почти высохшая и здоровая, оказалась в центре столичного города с уймой незнакомых улиц и нависающих с огромной высоты зданий. Ноги несли вперед непроизвольно, словно им были даны ценные указания на этот счет. Я поглядывала по сторонам, рассматривая с интересом витрины ультрамодных магазинов, салонов красоты и простых библиотечных окон. Яркие краски пестрели и разливались потоком по разным сторонам, я только и успевала, что дивиться такому разнообразию картин. Внезапно кто-то задел меня в спешке плечом. Я даже не успела заметить обидчика, как полетела на землю, стукнувшись при этом об тротуарную плитку. Боль мгновенно сковала тело. К тому же еще один добрый молодец не заметил под ногами человека и почти с разбега наскочил на меня, распластавшуюся на дороге.

— Эй! — прокричала вслед нахалу.

— Заткнись! — кинул тот на прощание.

Я подумала, что в этом городе царили иные законы и порядки. Никакой толерантности, порядочности, сострадания. Только крысиные бега, у кого за деньгами, у кого за мужьями, а у кого и за тем и другим одновременно. От обиды захотелось реветь, но я, несмотря на боль в коленке, встала, поправила сбившийся на бок комбинезон и поплелась дальше, уже не находясь в полной уверенности того, что поступила правильно, отказавшись от возвращения домой.

Через минут десять после инцидента прошла мимо молодого паренька, раздающего буклеты нового свадебного салона. Он так зазывал прохожих, рассказывая о прелестях супружеской жизни, о том, что именно свадебный наряд, подобранный должным образом, сулил любовь и благополучие, что я, не посрамилась и ухватила бесплатный мини-каталог в руку. Заприметив ближайшую свободную лавочку, она, кстати, находилась у фонтана с бьющими гейзерами воды, я устремилась туда, чтобы поскорее понять, чем так увлек существо свадебный процесс.

Открывать на первой странице яркое издание не стала, не для того оно было куплено. Нет. Приложив левую руку на обложку, а правую к сердцу, досчитала в уме до шести. Затем раскрыла буклет и уставилась на красивую модель с густыми каштановыми волосами. Белоснежное платье доходило до самых пят, талия была подпоясана розовой ленточкой. Милый вариант, ну и что с этого?

«Смотрите ниже, милая».

От неожиданности захлопнула каталог и с опаской оглядела прохожих. Все спешили, бежали, летели. Около скамейки никто не останавливался. Тогда я прошлась по свисающим сучьям ивы, которые ниспадали на скамейку с обратной стороны. На дереве кроме мелких пташек никого замечено не было. Неужели призрак? Или же параноидальный внутренний диалог, похожий на телепатическую связь или же шизофрению, возник вновь в голове. Неужели Юлий влез так глубоко в душу, что мог на расстоянии предвидеть события, диктовать их развитие и играть финальный аккорд? Что же это был за человек на самом деле? Экстрасенс? Телепат? Хороший психолог? Одно я точно знала, что сумасшедшей не была. И все поступки были плодом только моих решений, а не продиктованные кем-то иным.

Ниже было написано «модель номер шестьдесят шесть, дробь шесть». А кто бы сомневался. Вот только что это означало? Я перелистнула журнал и увидела очередную цифру — семнадцать, дробь один. На противоположной стороне улицы как раз висел пригнутый сверху адресный ориентир. Слово «улица» было спрятано под частью железной вывески, но благо острому зрению прочла следующее. «Мулицы, 17-1». По-видимому, судьба сулила отправиться именно в это здание. От волнения позабыла каталог на лавке, боясь не успеть застать нечто очень важное. Внутренний зов поманил на приключения, вызывая необъяснимый азарт и ощутимое до боли желание увидеть, к чему в итоге привела бы игра.

Я с легкостью пересекла дорогу по зебре, обогнула здание с фасадной стороны и оказалась перед ступеньками небольшого салона, располагающегося на первом этаже жилого дома, с дивной надписью «Любовница». Девятка. Отлично. Мне сюда. Разноцветная вывеска над парадной дверью с изображением двух молоденьких моделей, тела которых прикрывали лоскуты из меха, вызвала ассоциации с магазином женской одежды, а стоячая вешалка у входа, которую я увидела благодаря приоткрытой двери, навела на мысли о том, что это не просто точка продаж, а нечто интереснее.

Как только переступила порог салона, зазвенел соловьиной трелью колокольчик, и в холл выбежало миниатюрное создание с копной кучерявых ярко-желтых волос. Оно, точнее, она осмотрела мою стать с ног до головы, отметила потрепанный внешний вид и выпученные глаза, затем остановилась на волосах.

— Владимир не сказал, что будут такие проблемы, — голос был столь высоким и мелодичным, что мысленно подумала, что дама ошиблась с профессией, предпочитая стилиста оперной певице.

— Какие проблемы? — смущенно пригладила торчащие волосы рукой.

— Ваши волосы. Они же абсолютно неухоженные. Подойдите ка сюда. О, да и пахнут они не лучшим образом. А ногти? У нас всего два часа времени. О чем он только думал, умоляя меня, принять вас без предварительной консультации! Тут же работы на целый день! — женщина хватала меня то за руки, то за волосы, то вообще хваталась за рыжую голову. Я уже стала думать, что она сошла с ума.

— Я думаю, что вы ошибаетесь. Я не…

— Хватит болтать, дорогуша! Марш к умывальнику и до окончания преображения от вас требуется сохранять полное молчание. Требование не подлежит обсуждению. И коли уж вам посчастливилось стать клиентом «Любовницы», знайте, что в этом заведении работают истинные профессионалы и мастера своего дела!

Узнав, где находился ресторан «Три океана», в очередной раз удивилась. Как оказалось, улица в честь некого Мулицы пересекала улицу, на которой находилось нужное заведение. Часы, что висели на одном из зданий, подсказали, что до встречи оставалось около пятнадцати минут. Но я не спешила по направлению в харчевню. Как и предугадал новый ухажер, я дала тому время на первоначальные приготовления. Также предвкушала шок последнего при одном только взгляде на меня в новом образе.

Благодаря стараниям мисс Дюрси (так она представилась), выглядела я словно американская дива, сошедшая с обложки модного глянца. Увидев себя в зеркале после преображения, не смогла сдержать восторг и завизжала как ненормальная голосом еще покруче, чем исполняли оперетты. Раскрасневшаяся хозяйка салона раздула тонкие губы в благодарной улыбке и поспешила распрощаться с гостьей, не забыв при этом напомнить, чтобы Владимир срочно перезвонил ей. Я пообещала, что выполню ее просьбу, сама же поспешила унести ноги, пока правда не всплыла наружу.

В качестве подарка мисс Дюрси презентовала черный кожаный клатч без ручки с маленькими стразами по контуру. От чувств я крепко поцеловала ее в щеку, обколотую ботоксом.

Медленной, ленивой походкой добрела до ресторана и почувствовала вкус опасности. Три шестерки — загорелось предупреждение в голове. Внутри поджидал пленитель мыслей и разума. Тот, о ком не могла думать равнодушно, кто заставлял кровь бурлить, а мозг суматошно работать. Я чуть постояла у входа. Посмотрела на красную блузку, полупрозрачную, шелковую. Она не оставляла полета для фантазии. Тело было открыто для чужих любопытных взглядов. Синяя юбка едва прикрывала коленки, но обтягивала так, что казалось, сядь я на стул, она бы треснула по швам ежеминутно. Высокая шпилька удлиняла стройные ноги, сексуально покачивающиеся при ходьбе. Итак, двинулась вперед, навстречу соблазнам. Один мужчина отверг меня, оставался вопрос, отвергнет ли другой?

Любезный клерк встретил у порога, спросил, был ли заказан столик, я сказала, что мой кавалер зарезервировал столик у окна. Парень кивнул, предложил обождать и ускользнул с поля зрения. Я подошла к настенному зеркалу, вставленному в резную раму, что висело над гостевыми диванами, и с обожанием стала всматриваться в белые кудри, каскадом ниспадающие на лицо, шею, плечи. Мисс Дюрси превосходно владела техникой делать из тусклых тонких волос шедевр парикмахерского искусства. Густая копна свободными локонами окружала прелестное лицо, накрашенное выразительно, но без перебора. Губы были сочными, влажными, желанными. Я осторожно облизала контур, чтобы убедиться, что данная помада была влагостойкой и была в состоянии пережить не одно стихийное бедствие.

— Пройдемте, — за мной вернулся служитель ресторана.

Хотя заказанный столик и находился в самом укромном уголке, практически скрывался за красно-синим занавесом, я отчетливо увидела господина Цезаревича, который также смотрел в мою сторону. Волна прокатилась по телу, замерла, затем вновь окатила холодом и опаской. Я сделала шаг, сделала два и так незаметно очутилась подле столика, на котором в графине со льдом остывало обещанное шампанское.

— Добрый вечер, — робко сказала с замиранием сердца.

— Прошу, садитесь, — Юлий привстал, а официант пододвинул за мной стул.

Я положила клатч на стол, кашлянула три раза, потерла рукой нос и стала участливо пялиться по сторонам, пытаясь найти спасительный круг. В окне виднелась часть улицы, дорога и городской сквер, мимо проехал автобус. Ничего занимательного. В этот момент официант, который под диктовку записал заказ, удалился, задернув плотно занавески, огораживая нас от остальных посетителей ресторана. От резкого звука лязганья железа пискнула, но, похихикав, взяла себя в руки. Нельзя же было на самом деле так нервничать. И контролировать процесс. Потерла указательный палец на правой руке, который по неизвестным причинам стал печь.

— Какой прекрасный день…

— Может, шампанского?

Я утвердительно замотала головой. Юлий позволил помолчать. Это радовало. По велению волшебной палочки в ВИП-зоне появился официант и налил полный бокал шипучей жидкости. Поставив бутылку обратно, парень удалился. Облегченно заметив, что на столе материализовалась пепельница, я спросила:

— У вас есть сигареты?

В этот миг опять ворвался клерк и положил распечатанную пачку Vogue передо мной. Я сглотнула слюну и стала прикуривать сигарету. Юлий молча наблюдал за напряженными действиями, явно получая удовольствие от слабости ближнего. Первые пять минут прошли нормально. Я курила и пила спиртное, кавалер сидел прямо, не проронив ни единого слова.

— Как вам это удается? — пролепетала я, исходя от вынужденного молчания.

— Быть собой? — интересный ответ предложил господин Цезаревич.

— Нет, быть таким.

— А вам нравится, каков я? — затянулась покрепче.

— Не знаю, что ответить, если честно…

— Если честно, то вы знаете.

Потерла лоб от интеллектуального сражения. Как ни стремилась быть лучшей, самой умной и сообразительной, на фоне такого мужчины, умеющего предугадать дальнейшие действия и их развязки, казалась себе никчемной и малопривлекательной пассией. Внутренний голос твердил, что нерационально так просто открываться чужому человеку, вверять ему тайны и переживания, идти на прямой контакт. Тем более тому, кто знал все слабые и сильные стороны. Кто при желании мог и обидеть, мог и убить.

— Э… я считаю вас незаурядным мужчиной

— Незаурядным? Вы это слово хотели сказать?

— Да. А что я сказала другое?

— Нет-нет, продолжайте, прошу вас, — зеленые глаза прожигали дыру на моей коже. Он так пристально рассматривал тело, сидящее напротив, что под натиском взгляда вся скукожилась и стала чувствовать себя неуютно. Даже алкоголь не расслаблял сознание. Раз, два, три…

— Четыре, пять, шесть…

— Что, простите? — приоткрыла глаза.

— Милая, я бы хотел узнать. Для меня это важно, потому что я настроен на ваш счет довольно серьезно. Вы планируете какие-либо отношения с вашим соседом?

— Нет! — тут не выдержала и повысила голос. Обида за высадку из авто сделала свое дело. — Не планирую. И он мне больше не сосед!

— Это все, что хотел узнать, — молодой официант появился в самую подходящую минуту, поставил столовые приборы, тарелки с яствами и ушел.

Я посмотрела на блюдо, которое предназначалось для меня, и поразилась, до чего же незнакомый человек мог знать о чужих пристрастиях и пожеланиях. Именно в этот вечер страстно захотела покушать японской кухни, что-то вроде суши. И оп-ля! Тайные страсти воплотились в явь!

Следующие полчаса мы не разговаривали, спокойно наслаждались едой и напитками. Юлий алкоголь не употреблял, поэтому пил горячий шоколад. Я же продолжала початую бутылку шампанского, ожидая яблочный штрудель на десерт. Время текло незаметно. Изначальные опасения насчет поведения интеллектуального гения отходили на второй план, и теперь я смотрела на Юлия как на благодетеля, спасителя и мужчину, который пожирал меня глазами. Его тонкий ум, граничащий с тактичностью, покорили душу. Затронули за живое. Грубость, которую испытывала на себе последние дни, ожесточила меня, сделали мужеподобной. А с этим мужчиной становилось прежней слабой и беззаботной.

— Как вам нравится вечер?

— Я только об этом подумала! — воскликнула я, слегка охмелевшая, ковыряясь палочками в тарелке. — Конечно, нравится. В вашем обществе любой бы понравилось.

— Полагаете?

— С вашим умом и проницательностью…

— Милая, я поражен вашей честностью, — посмотрев на меня внимательно, он положил белую тканевую салфетку на стол. Затем кинул взор на просторное окно. Незаметным движением сжал пальцы в кулак и добавил. — Мне было очень приятно встретиться с вами в неформальной обстановке. Но боюсь, вынужден вас покинуть.

Юлий привстал, взял мою руку со стола, прикоснулся к ней влажными губами, затем подозвал официанта и, шепнув тому на ухо что-то, чего расслышать не сумела, удалился. В растерянности осталась сидеть за опустевшим столиком, так и не поняв, что же произошло за эти несчастные минуты. Отчего Цезаревич поступил таким образом? Зачем пригласил на свидание, с которого сам же и убежал? По иронии судьбы и второй кавалер испарился с переднего фронта, уходя на задний тыл. В запас. Я горько улыбнулась и стала допивать дорогой напиток, раз уж за него было заплачено. Тем более, на кухне подходил яблочный пирог.