Кубышкина. История карточной принцессы

Глава 28

Ночь наступила внезапно. За окнами резко стемнело, уличные фонари осветили желтым светом дороги, ветер угомонился и отправился на покой. Любезный официант поинтересовался, будет ли дама заказывать еще что-нибудь, и тогда осознала, что засиделась в «Трех океанах», опробовав всего и сразу по чуть-чуть. Слегка шатаясь от выпитого спиртного, вдруг поняла, что идти то было некуда. Ни дома, ни родни. Чужие улицы незнакомого города веяли холодом и одиночеством. Феерия окончилась, предоставляя суровой реальности занять почетное место.

На пороге закурила папироску, прихватив с собой пачку с ресторана, и пошла вниз по улице. Спустилась к скверу, нашла вдалеке от дороги лавочку и покорно уселась на нее. Затягивая смачный табак в легкие, как-то всматривалась вдаль, словно кого-то ожидала. Кого-то очень важного. Кого-то, кто непременно должен был появиться в этот самый миг и вырвать из лап ту, которая потерялась как во времени, так и в пространстве. Шампанское и не думало выветриваться, а в поле зрения не пробегало ни души. Горько вздохнув и выбросив тлеющий бычок в переполненную мусором урну, запрокинула назад голову и посмотрела ввысь.

Темные ночные облака проплывали по небесному своду, вырисовывая замысловатые фигурки. Возле созвездия Большой медведицы застопорился пушистый комочек, который обозначила, как котенка, хватающегося за свой хвост, а вот и пылающий огнем дракон устроился подле Близнецов. Я усмехнулась всплывшим образам, размышляя, что этому занятию можно было посвятить и всю ночь. Тем более времени было более чем предостаточно.

Неожиданно вдали послышался гудок автомобиля, женский крик, мужская ругань. Я телом двинулась назад, впадая в первую стадию страха. Откуда же издавались звуки? До магистрали было не меньше километра. Еще один женский крик и тишина. Меня стала бить волна конвульсий. Что же там произошло? Выгнула спину, устремила взор на предполагаемое место происшествия — самый эпицентр парковой зоны, посредине которого возвышался каменный мост, проложенный через небольшую речку. Дальше шли деревья долгожители. Никого. Я никого не видела. Ни тени.

Уличные фонари в этом районе горели совсем слабо. Два из них вообще мигали. То загораясь, то потухая. Я напрягла зрение, но ничего путного не выходило. Людских силуэтов различить не получалось. Тогда пришлось сделать самое страшное — встать с лавочки, чтобы уважить любопытство. По выложенной плиткой дороге добрела до моста, оглянулась и заметила на траве, чуть ближе к речке, лежащее тело. Отскочив обратно на несколько шагов, перекрестилась, вытерла капельку пота со лба, быстрым взором прошлась по окрестностям, затем только взяла себя в руки и подошла к лежачему предмету, укрытому чем-то темным и шелестящим даже при слабом порыве ночного ветра. Присев на корточки, отсчитала про себя до шести, произнесла молитву Деве Богородице, а затем резким движением скинула черный пакет, прикрывающий тело. От страха взвизгнула, но вовремя успела закрыть рот рукой.

На траве действительно находилось женское тело. Черные кудри в хаотичном порядке разметались по зеленому покрову земли, закрывая собой голову. Судя по положению, женщина лежала лицом вниз, руки и ноги были аккуратно сложены вдоль тела. Я потрогала труп, он было настоящим. Еще горячим. Вот она карма! Вот она судьба!

Резко подскочив, стала трястись от ужаса, прокричала онемевшим голосом какие-то проклятья. Творилось нечто непоправимое. Передо мной всего на расстоянии полушага лежала мертвая женщина, которая еще несколько мгновений назад взывала о помощи. Возможно, если бы не лень и эгоизм, то я сумела бы ей помочь. Спасти от смерти! Силы стали покидать тело. Столько всего навалилось в одночасье, что мозг категорически отказывался разгребать эту кучу дерьма. В состоянии полной безысходности упала на выжженную солнцем траву и стала неудержанно рыдать.

Как же так выходило? Раз и все! И нет больше человека! В истерии била руками по земле, рвала траву, хваталась за голову и вновь и вновь проклинала жизнь за ее непостоянство, за неумение дать еще один шанс, за то, что никто не был вправе распоряжаться ею, в конце концов.

Из-за собственных стонов и проклятий не сумела расслышать звуков надвигающихся шагов. Через пару минут в лицо ударил противный ярко-желтый луч ручного фонаря, а еще через минуту кто-то подхватил меня под мышки и поставил на ноги. Я зажмурилась, вытерла слезы ладонями, пригладила растрепанные волосы и стала всматриваться в лица подошедших. Слава Всевышнему, это были люди в форме!

Один из милиционеров, был примерно одного со мной роста и возраста. Горящие глаза любопытно смотрели по сторонам, пытаясь не пропустить чего-то главного. Второй, который снял фуражку, был повыше и поплотнее. Вместительный живот выпирал из форменных брюк, а пиджак был настолько натянут, что создавалось впечатление, что последняя пуговица вскоре выстрелит кому-то в лоб. Прозрачные глаза были лишены всякого интеллекта. «Толстый и тонкий» — всплыло в памяти произведение Антона Павловича Чехова.

— Фамилия, — протянул писклявым голоском тот, что был пониже, а тот, что был потолще, ткнул первого под бок.

— Что вы здесь делаете, гражданочка?

— Я… я… ничего не делаю. Сидела на лавочке, услышала крики. Подошла и увидела это.

— Что это? — пропищал тот, что пониже.

— Тело, — как-то отрешено сообщила я.

— Тело? — со страхом в голосе переспросил толстячок.

Я указала рукой на лежащую девушку. Один из милиционеров немедля нагнулся над несчастной, развернул ту лицом в сторону и стал мерить пульс в районе шеи. Маленький служитель порядка постоянно пас взглядом, словно боялся, что я дам деру с места преступления. Это напрягало. Я стала отсчитывать числа. На любимой шестерке непроизвольно уткнулась взглядом в очертания лица погибшей. Голова ее была так неестественно опрокинута, что мысленно представила, что возможно это была кукла, а не настоящий человек. Прикрытые глаза, открытый рот, маленький заостренный носик.

Владислава! Поток кислорода перестал поступать в легкие. Я схватилась за горло, но ничего не помогало. Коротыш подбежал ко мне и стал колотить по спине, но все, что могла в этот час, так это рисовать в голове убийственно безмятежное лицо подруги, обрамленное черными локонами.

— Она мертва, — тихо произнес милиционер, вставая с травы.

Я вскрикнула от ужаса и позволила себе упасть на хрупкое тело мужчины, что так вовремя оказался подле меня.

Утро. Я приоткрыла глаза. Первым делом ощутила, как затекли суставы, и как щемило спину. Судя по тому, что события последних часов прошмыгнули мимо, я все же сумела впасть в беспробудный сон прямо здесь, на грязном деревянном столе, заляпанном каплями крови и еще какой-то дрянью. Осмотревшись по сторонам, когда глаза привыкли к искусственному рассеянному свету лампочки, висящей над потолком, поняла, что находилась в комнате дознания. Там, куда меня привели тонкий и толстый, посчитав, что дело с убийством женщины в парке было удачно раскрыто. Вокруг были серые обшарпанные стены, серый потолок с подтеками и разводами. Железная дверь напротив, за которой начиналась реальная жизнь. Окон не было. Еще раз потянувшись на месте, встала, подошла к двери и громко постучала три раза. Ответа не последовало. Тогда я, приложив немало усилий, проделала все то же самое, только стучала в этот раз ногой.

Дверь со скрежетом отворилась, и перед очами предстал высокий мужчина предпенсионного возраста. Скупое на эмоции лицо недовольно воззрилось взглядом на подозреваемую, я же мило улыбнулась и попросила принести водички. Несмотря на грозный вид и кажущуюся апатию, мужичок кашлянул, кивнул, и посмешил прикрыть увесистую дверь. Я благодарно приподняла уголки потрескавшихся губ, нутро раздирала изжога. Отойдя на метр с небольшим, услышала странный скрип, предвещающий о начале чего-то нового. Застыла как вкопанная. Медленно повернула голову, до конца не понимая, что происходило. Лучик света проник в затхлое пространство, окрашивая плавно парящую пыль в блекло- желтый цвет.

Боже! Меня стало трясти. Обхватившись двумя руками, приблизилась к дверному косяку, видя, как механизм доводчика дал осечку. Сердце вначале остановилось, но лишь для того, чтобы участить биение. Приложив ладонь ко рту, чтобы не прокричать благодарственные молитвы праотцу прямо посреди камеры, сделала несколько робких шажков в сторону двери. Да, несомненно, выпадал шанс один на миллион.

Я подошла вплотную к спасительному выходу, пытаясь совладать с эмоциями. В небольшое отверстие разглядеть происходящие по ту сторону действия не было возможности. Однако слышимость была превосходной. По коридору раздавались ритмичные шаги телохранителя, которые с каждым мгновение удалялись прочь. Я вновь облилась холодным потом, прислушиваясь к потусторонним звукам. Топ-топ. А мужчина явно спешил обеспечить гостью напитками. Через несколько секунд шаги стихли, наступила отягощающая минута выбора. Что делать? Бежать или остаться? Я приложила ладонь к холодной двери, теряясь в потоке домыслов.

Побег мог усугубить нынешнее положение вещей и лишь подтвердить вердикт нерадивых полицмейстеров. Я окинула взором противное помещение, в котором провела не самую лучшую ночь в своей жизни. Нет, оставаться тут было хуже смертного приговора. Тем более, особых разбирательств по делу ждать не приходилось. Никакого алиби у меня не было. Да и задержали меня на месте преступления. К тому же, отпечатки пальцев на трупе могли легко обеспечить десять лет лишения свободы, а то и более.

В решительности бороться за справедливость шагнула вперед, просовывая носок туфли в образовавшийся проем. Раздался отчетливый, певучий скрип. В ужасе остановилась, гадая, мог ли услышать данный стон милиционер. Следующие несколько секунд прошли в томительном ожидании ответа. Подмышки увлажнились, а зубы безжалостно кромсали потрескавшиеся от жажды уста. Спустя непродолжительное время, взяла себя в руки, решив, что конвой был бы тут с минуты на минуту, только заподозрив отнюдь не благие намерения заключённой преступницы.

Итак, минуты неумолимо двигались вперед, и времени на побег оставалось все меньше и меньше. Драгоценные мгновения таяли почти на глазах. Смахнув оцепенение, просунула встревоженное лицо за дверь, обрадовалась, не увидев там стражей порядка. В обе стороны шел длинный узкий коридор, в котором обитали духи утреннего приема пищи. Хранитель заключенных отправился налево.

Отлично! Моя дорога лежала на право. Я трясущимися конечностями отворила железные ворота и семенящими движениями стала продвигаться к выходу из здания, направление к которому было указано на специальной табличке, прикрепленной к стене напротив.

Уже на пороге участка случайно заметила знакомый мужской силуэт, который шел в сопровождении неказистого напарника в противоположную от меня сторону. В один момент уже хотела прокричать его имя, но вспомнив последние события и то, как этот человек обошелся со мной, перелистнула страницу вперед и стала писать историю с нового листа. Хотя сердце щемило от неизвестного чувства.

— Как же это ужасно! — воскликнул Юлий, наливая дополнительную порцию крупно листового чай.

— Я сама не поняла, что же произошло! — старалась внятно говорить, прожевывая тост с сыром и ветчиной.

— Романа, вы себя не бережете, — Цезарь взял свободную руку и поцеловал ее. От этого интимного жеста залилась румянцем, но в ответ ничего не сказала. Видимо, он и так мог прочесть то, что собиралась ответить.

— Право, так неудобно, что вас потревожила! Тем более я ставлю под сомнения вашу репутацию. Как я говорила, теперь я подозреваюсь в убийстве, а это не шутки. Меня скоро поймают и посадят в тюрьму! — на последних словах прикусила губу, а глаза наполнились слезами.

— Ну, что вы! — Юлий отодвинул стул и встал. Обошел меня позади, нагнулся и опустил голову к моей макушке. — Я не допущу этого. Никогда! Вы меня поняли?

Я проглотила комок в горле, и покрылась мурашками. Что же было за ощущение в теле, когда этот мужчина ко мне приближался? Отчего становилась сама не своя, словно он одурманил разум, решив в нем поселиться? Я сидела не шевелясь, застыла на стуле, даже не могла раздвинуть губы в ответной реплике. Тело более не подчинялось разуму. Точнее я не могла им более управлять. Господин Цезаревич был тонким психологом, и с первой же минуты нашего знакомства заставил думать о нем. Причем, думать только хорошее. О его гениальных способностях, о его такте и умении читать мысли и тайные желания. Он прекрасно знал, что и где нужно было сказать, как посмотреть, как дотронуться. И вот сейчас столь невинные прикосновения возбудили плоть, которая покрылась влагой от жара и озноба одновременно. Я прикрыла глаза, подумав, будь что будет. Но как ни странно, ничего дальше не произошло.

Юлий отошел к окну, посмотрел вниз и загадочно сказал:

— Наша задача сейчас найти настоящего убийцу. Вы понимаете?

— Э… — нет, не понимала. Я горела в агонии, страдала от внутреннего дисбаланса, терялась внутри себя самой от новых чувств и ощущений, а он, тот, который заставил естество сойти с ума, теперь спокойным тоном сообщал о том, что по сути значения в эти наколенные мгновения не имело! Убийца! Да что за черт!

— Вы пока не выходите из квартиры, договорились? Не нужно показываться на людях. Возможно, ваш фоторобот уже мелькает на первых страницах газет…

— Мой фоторобот? — с ужасом проговорила я, чудом успев поставить чашку с чаем обратно, пока вся жидкость не оказалась на белой скатерти.

— Не переживайте. Это не то, о чем вам стоило бы беспокоиться.

— А о чем стоило бы? — пошла в наступление.

Юлий развернулся от окна, скрестил руки на груди, лениво растянул рот в улыбке, опустил голову вниз, так ничего и не сказав. Я посмотрела на электронные часы, которые висели над входом на кухню. Двенадцать — двенадцать. Странное время. Но не для меня. Три-три. Не плохо.

«Обо мне». Три-три.

Вскинула голову. Мужчина, что стоял напротив, по-прежнему ничего не говорил. Даже не смотрел на меня. Глоток чая полетел в желудок. Хотя в сложившихся обстоятельствах, выпивка покрепче бы не помешала.

— Как вы это делаете? — не удержалась от расспросов.

— Что делаю? — черная голова поднялась.

— Залезаете ко мне в голову!

— О! Это! Мм… позже, возможно, вы сами все поймете. Ну, а пока… Располагайтесь, чувствуйте себя, как дома, а я отправлюсь по делам. Возможно, найду зацепку для вашего алиби.

— А как же расследование трех крестов? — прокричала, когда господин Цезаревич уже был на пороге.

Он обернулся, улыбнулся и исчез. Я в недоумении стала собирать пустые тарелки, мысленно пытаясь вновь услышать внутренний голос. Но в голове царила тишина. Юлий больше не желал общаться. И отвечать на вопросы. И вообще, я потихоньку стала сходить с маршрута. От головокружений было одно проверенное средство, а именно кислород. Глоток свежего воздуха мог помочь не свалиться с высоты полутораметрового роста.

Я подошла к окну, открыла форточку и из-за занавески стала рассматривать прохожих. На детской площадке как всегда царила атмосфера игры и развлечений. Молодые мамочки громко общались между собой на всевозможные темы, начиная от качества нынешних подгузников, заканчивая интимными подробностями личной жизни. Я с грустью подумала, что мне бы их проблемы. В данных обстоятельствах даже не могла носа за дверь высунуть, в страхе быть пойманной правоохранительными органами. Куда уж до личной жизни?! Да, столичные приключения перестали быть забавными и перетекли в статус крайне опасных.

Владислава была убита, я схвачена по подозрению в ее смерти, и алиби мое было шатким. Вернее, его не было. В парке в ту ночь, никого кроме меня, ее и третьего — убийцы не было. Словно кто-то специально подстроил такие роковые обстоятельства. И вообще, в последнее время слово «судьба» стало мерещиться на каждом шагу. Слишком много случайностей окутывало путь. Находка таинственной карты. Распутывания клубка хитроумных сплетений. Выход на сцену умника со способностями читать мысли. И, в конце концов, смерть лучшей подруги. Ах, да, совсем позабыла, потеря доверия к особям противоположного пола. Точка.

Что же это? Обомлела от увиденного. Из подъезда вышли они — произносить вслух их имена, язык не поворачивался. Она любовно держала его под руку, он же что-то говорил по телефону. Волна обиды прокатилась по телу, я отскочила от окна, пытаясь не вспоминать минуты, часы, дни, проведенные вместе.

Составив кухонную утварь в мойку, прошла в гостиную. Комнаты были зеркальным отражением того, что успела увидеть в квартире на третьем этаже. Я уселась в кожаный угловой диван и закинула ногу за ногу. Отыскала пульт дистанционного управления, включила телевизор и стала перещелкивать каналы, пытаясь застать выпуск новостей. На девятой программе канала «Лад» все же услышала: «А теперь экстренный выпуск. Сегодня из следственного комитета сбежала подозреваемая в убийстве Владиславы Федотовны Несмирной, Кубышкина Романа Яковлевна. Уроженка города У. Приметы. Рост метр шестьдесят. Волосы светлые. Одета в красную блузу и синюю юбку, на ногах туфли на каблуках. На вид около двадцати пяти лет. Если кто-то видел или знает какие-либо сведения о подозреваемой, просьба обратиться по телефонам указанным на экране или же позвонить ноль два».

Началось. Наверняка, родители уже успели узнать последние столичные вести, и теперь дома царила настоящая паника. Что было не удивительно. Я сделала звук немного тише, взяла со столика радиотелефон и набрала номер родного гнездышка. После пяти гудков трубку сняла Дарья:

— Квартира Кубышкиных слушает.

— Они уже там?

— Да, вы ошиблись цифрами, но если захотите еще раз набрать этот номер, знайте, вас арестуют и посадят в тюрьму.

— Все ясно. Давай, — повесила трубку, размышляя над ситуацией.

В доме у родителей шныряли менты. И до туда добрались. Я была в западне. По всем каналам вещали о злостной преступнице, с подробным описанием внешности. Хотя под данную категорию попадали многие блондинки, спокойствия на душе не прибавлялось. Не в силах сидеть на месте и ждать с моря погоды, стала проводить независимое расследование самостоятельно.

Вечер в клубе. Влада устроила скандал и в сопровождении господина Романова удалилась в неизвестном направлении. На следующий день ее кавалера взяли под стражу за некие финансовые хищения, и больше о Несмирной речи не шло. Где же она прохлаждалась несколько дней? Где ночевала? С кем проводила время. В тот вечер в клубе было много молодых людей, которые подходили подруге в мужья. Возможно, потерпев неудачу с женатым Романовым, она переметнулась к кому-то другому? Но к кому? Я понятия не имела. За время, проведенное на вечеринке, успела познакомиться только с Романовыми и еще с Николя. Николя! Возможно, он был в курсе, в теме, как говорится! Первый луч просвета озарил лицо. Не все было потеряно. Не все!