Кубышкина. История карточной принцессы

Глава 40

Светло-коричневые волосы, одна прядь выпадает из-за аккуратного уха. Голубые, с вкраплением зеленого, глаза. Нижний контур чуть выделяется за счет ресниц. Нос, с горбинкой, не совсем идеальный. Но в анфас не портит лицо. Губы пухлые, сочные, контур очерчен. Цвет алый. Скулы выделяются на овальном лице, придавая строгости и утонченности. Ямочка на подбородке, не глубокая, но верный признак упрямства. Что еще?

Я приблизилась к зеркалу и повернулась боком. Теперь нос стал выделяться. С морщилась, вспоминая, как та противная плакса ударила по лицу лопаткой. Было довольно-таки больно и обидно.

Волосы едва ли закрывают шею. Плечи ровные. Что еще? Руки длинные, тощие. Мышцы не проглядываются. Волосяной покров не густой, светлый. Мм… Ноги.

Я отошла подальше, чтобы влезть в зеркальное пространство.

Длинные, худые, стопы узкие, тридцать седьмой размер. Загорелые. Если это важно. Что еще?

Уставшая от лицезрения себя любимой, отошла от зеркала и уселась на кресло-качалку. Цезаревич дал указания, от которых уже начинало мутить. Рассматривая себя на протяжении последнего часа, повторяла вслух одно и тоже: глаза, нос, волосы, руки, ноги… Другого я не видела. Да и что нового можно было разглядеть в себе, таращась в зеркало целых двадцать шесть лет?! Может, у меня отросли усы? Или появилась третья рука?

«Лучше бы у тебя появился третий глаз!». Замечание проскользнуло так резко, что пришлось отпрянуть от зеркала и перекреститься. Третий глаз? Мурашки пронеслись толпой по телу. Третий глаз. Более спокойно произнесла про себя, списывая данное высказывание на проблески ума. А ведь он существовал. Глаз, имела в виду. Но не в прямом смысле, конечно, а в переносном. С детства я обладала даром, о котором писала в самом начале занимательной истории. Цифры шагали по жизни со мной, помогая, наставляя и определяя исход некоторых ситуаций. Объяснить весь спектр чудесного воздействия чисел на земного житие банальными словами, было нереально. Чтобы понять, о чем шла речь, надо было прочувствовать самому.

Теперь вставал вопрос. Откуда взялись эти способности? Когда они появились и почему? В расчет брала родную сестру, которая родилась на свет в один день и час со мной, росла подле меня в ровно таких же условиях, имела такое же воспитание и окружение. Почему же именно мне было уготовано стать провидцем чисел? Почему не Дарье?

Немного покопавшись в голове, все же сошлась на мнении, что не всегда была такой. Первые воспоминания о подсчетах всплывали в памяти в районе, когда мне было около восьми лет. По крайней мере, до этого возраста четкого осознания собственных возможностей не было. Итак, обретя дар в довольно юном возрасте, я пронесла его через детство, юность, входя в более взрослую жизнь уже полностью осознавая, что имела.

Но какие обстоятельства поспособствовали этому? Ведь должно было быть логическое объяснение происходящему. Что-то, что понудило третий глаз открыться и прозреть. Может, некие сверхъестественные силы повлияли на мою сущность? А, может, эта была игра банального воображения? Ведь цифры существовали лишь в моей голове.

Может, как некоторые известные ясновидящие, при неудачном падении ударилась головой, после чего и произошли странные изменения в головном мозге? А что? Это было не так уж фантастично, учитывая подвижность и гиперактивность в детском возрасте. Ухватившись за единственную зацепку, устремилась к журнальному столику, на который второпях кинула мобильник.

— Алло, — к счастью, городской номер ответил голосом сестры.

— Дашка, это я, — говорила быстро и тихо, как обычно говорят настоящие преступники. Тем более, у меня затаилось несколько вопросиков, которые непременно стоило озвучить.

— Рома! — взвизгнула она и тут же притихла. — Что ты натворила?! — уже шипела в трубку Дарья. — Папа в ярости! Мама лежит с давлением! Немедленно возвращайся обратно!

— Уверена? Меня разыскивает милиция, забыла? — по привычке осмотрела нанятые апартаменты, ища глазами следы пребывания стражей порядка. — Первым делом они пасут наш дом, дорогая, — не найдя ни одного милиционера в номере, выдохнула с облегчение и вернулась к диалогу. Гнев сестры хоть и был оправдан моим разгульным образом жизни, но все же слушать нотации в этот час не было никакого желания.

— Ты в могилу их заведешь! — тирада продолжалась. Я на время отняла телефон от уха, поправила хвост, который из-за короткой длины волос все время разваливался на части, и только потом решилась выслушать наставления непорочного ангела. — Ты вообще слушаешь меня или нет!?

— Вообще-то нет, — честно ответила, тут же добавив. — Точнее, у меня на это просто нет времени. Я полной яме. Понимаешь? Мне нужна помощь. Твоя помощь. Если ты хочешь поговорить сама с собой, окей. Я повешу трубку, а ты продолжай. Что скажешь?

— Чего у тебя там? — послышалось в трубке после непродолжительного молчания.

— Во-первых, этот разговор должен остаться только между нами. Во-вторых, прошу не удивляться, если вопросы, которые ты услышишь, покажутся тебе странными. Все, что происходит сейчас, покрыто тайной и кучей непонятного. Поэтому пообещай, что просто поможешь мне, как я бы просто помогла тебе, попади ты в такую передрягу…

— Ну, я бы не…

— Либо ты помогаешь, либо до свидания!

— Обещаю ничего не спрашивать, — пробубнила Даша, почти хрипя от нервозности.

— Тогда начнем. Помнишь ли ты какие-либо обстоятельства, особенно в детстве, которые могли повлиять на мою психику?

— Я, конечно, обещала не задавать вопросов, но это… Кхе-кхе. Что ты подразумеваешь под словом «обстоятельства»? — тон сестры изменился, но я сочла это итогом непривычной беседы.

— Ну, как тебе объяснить? Может, что-то случилось в детстве, когда нам было по семь-восемь лет, какое-нибудь происшествие? — на том конце связи было тихо. — Может, я ударилась сильно головой, лежала с сотрясением мозга в больнице. Чего я, собственно говоря, абсолютно не припоминаю. Может, попала в аварию, или просто сошла с ума?

— Откуда ты…

— Так что? — продолжая монолог, даже не заметила вставленной реплики, которая имела бесценный смысл.

— Ты уже знаешь, да? — обреченным голосом уточнила Дарья.

— Знаю что? — удивленная новым ходом беседы, присела на стул, крутя выбившийся локон на указательный палец.

— Ну, что случилось тогда…

— Нет, конечно! Если бы знала, стала бы звонить тебе! Постой! — палец на мгновение замер в воздухе. Ужасающая догадка проникла в самую глубь сознания. Тело оцепенело, хотя данный разговор и предполагал открытие истины, какой бы страшно она ни была. — Так ты в курсе, что было? Точнее, что было? Отвечай!

— Рома, если ты не успокоишься…

— Живо! — заорала, покрываясь каплями холодного пота.

— Ну… Даже не знаю с чего начать. Погоди, — в трубке послышались посторонние звуки. Стало понятно, что сестра меняла место дислокации. Эти мгновения показались невыносимыми. Ожидание было сравнимо с медленной кончиной. — Помнишь, ты просила меня не удивляться ничему и не задавать вопросов?

Умный ход, подумала про себя, но поддакнула в трубку, только чтобы узнать, что скрывалось от меня почти двадцать лет.

— Так вот. То, что ты не помнишь, что с тобой произошло, это итог нахождения в клинике.

— Где-где? — не удержалась от расспросов.

— Тебя положили на лечение в реабилитационную больницу, чтобы вывести из состояния неврастении.

Слова сестры расплывались в сознании. Словно она говорила не со мной и не о моей жизни. Не в силах больше задавать вопросы, просто слушала, пытаясь не пропустить смысл сказанного.

— Как я понимаю, тебя интересовало именно это?

— Типа того, — пробубнила я, переваривая информацию о сумасшествии.

— Тогда мы квиты.

— Нет, постой! — словно проснулась ото сна, проревела в трубку. — Это, конечно, прекрасно, что я лежала в психушке, но все же! Что-то же должно было произойти прежде, что заставило сознание помешаться?! Не молчи, Дарья! Я все равно узнаю!

— Я не уверена, что ты должна знать это. Боюсь, что это может привести к новому срыву.

— Ты издеваешься, что ли?! — вскочила с места и стала, как ненормальная, ходить ускоренным шагом по кругу гостиной, теребя свободной рукой отросшую челку. — Я должна знать! Что бы там ни было!

— Ладно, но я предупреждала, — угрожающе ответила та, решив все же продолжить. — Ты попала в больницу в тот день, когда папа… — в трубке настала угнетающая пауза. В зажатой ладони оказалась приличная пядь вырванной челки. Струя пота стекала ручьем по лбу, опускаясь на влажную грудь и плечи. — Когда папа умер…

— Умер?! — обезумевшим тоном переспросила я, рассмеявшись от нервозности. Папа умер? Что за бред она несла? Смех настиг меня так внезапно, что повалилась на пол, хватаясь за живот. Слезы брызнули из раскрасневшихся глаз, на некоторое время пришлось выпустить телефон из рук. Конвульсии продолжались недолго, я вытерла сопли с лица, убрала волосы в пучок, поражаясь неадекватной реакции организма на безобидные речи сестры. — Дарья? Это опять я.

— Ты в состоянии говорить?

— Да-да, конечно. Ты остановилась на том, что папа умер… — еле сдержалась, чтобы вновь не поддаться новому искусу.

— Да. Тогда ты и попала в клинику.

— Ты сейчас серьезно говоришь? — пальцы вновь нервно перебирали волосы, или, точнее, то, что от них осталось.

— Рома, о таких вещах не шутят! Да, мама? — сердце замерло. — Нет, это Машка! Да. Сейчас приду! — сестра театрально откашлялась, потом вернулась к связи. — Мне пора уже.

— Подожди! А кто тогда эти мама и папа, которые наши мама и папа?

— Это те люди, которые удочерили нас.

— Что ты несешь?! — от выдержки не осталось ни следа. — Как удочерили?! Я ведь точно помню, что мама и папа, это мои, наши, мама и папа! Скажи, что ты пошутила! Придумала историю, чтобы я отстала от тебя! Прошу, скажи, что это неправда!

— Дорогая Романа…

О, нет! Страдания души отразились на перекошенной терзаниями физиономии. Сердце пронзила молниеносная стрела боли. Я стала задыхаться, чувствуя, как новый приступ охватывал сознание. В легкие попал смертоносный яд, горечь которого проникала из темного прошлого, пронизывая скупое настоящее, не щадя даже сумрачного будущего. Уронив голову на колени, беспомощно зарыдала, как плачут маленький дети, ожидания которых были нагло растоптаны. В трубке еще некоторое время раздавался обеспокоенный сестринский голос, но я более не слышала ничего. Не верила в силу происходящего. Не хотела понимать суть услышанного. Я просто предавалась унынию, как это делают слабые и ограниченные ума. Ревела от горя, которое случилось так давно, что, по сути, не должно было больно ранить душу. Только если слегка задеть.

«Жизнь самое прекрасное, что нам даровал Господь».

Юлий. Подняла голову, ожидая новых реплик. Но их не последовало. Впрочем, большего и не требовалась. Одна фраза, произнесенная этим мужчиной, могла свернуть горы. В данном контексте, вернуть сознание и разум. Поправив чуть не съехавшую крышу, решила смыть в душе все следы безумия, которое несколько минут назад почти проглотило скудно сопротивляющуюся госпожу Кубышкину.

Вечер предстоял быть долгим. Стоило ли говорить, что недавнишнее открытие чуть не свело меня в могилу, доказательством тому был дергающийся в нервном тике правый глаз. Пришлось накачаться приличной дозой валерьянки, которую любезно позаимствовала в приемной, чтобы вернуть сердцу привычный ритм, а голове здравомыслие. Толком обмозговать слова Дарьи получилось лишь на свежем воздухе. Когда первый поток кислорода ударил в ноздри, все стало на свои места. Я вновь обрела сознание, по праву принадлежащее Романе Кубышкиной, сумев все же выстроить историческую цепочку прошлого.

Итак, по порядку. В восемь лет у нас погибает отец. Я схожу с ума. Попадаю в клинику. Там со мной работают опытные психологи, которые помогают стереть болезненные воспоминания. Я возвращаюсь домой, где меня уже ждут подставные приемные родители. Шаткий мир восстановлен. Все счастливы.

Да, слишком банальны были эти рассуждения. А как же чувства, мысли и душевные импульсы? Ведь перечисленное выше не было простыми предложениями, отрывками из жизни, это была целая история с уймой эмоций, страданий и переживаний. Это была целая жизнь, моя утопия. То, что всегда являлось частью меня, но было спрятано и оттого казалось таким далеким.

Солнце только начало путь к горизонту, но наступление ночи все же ощущалось. Мелкая мошкара проснулась для вкусной трапезы, мягкие бутоны на зеленом газоне уныло склонили головы в преддверии сна. Каждому это время суток сулило свое. Госпоже Кубышкиной предстояло о многом подумать. В этих самых размышлениях брела по малолюдной улочке вниз, про себя проговаривая диалог с сестрой. Как ей только удалось столько времени скрывать правду? Она ведь знала, что те родители, которые сейчас ими были, на самом деле к нашему рождению не мели никакого отношения. Знала и молчала! Как говорится, в тихом омуте…

На ум пришли другие вопросы. Кем же были биологические родители? Чем занимались и как умерли? Были они порядочными людьми или же нет? Может, они были преступниками или наоборот относились к кругам элиты? Как же много неизведанного появилось в одночасье в голове, разрывающейся от вопросительного знака. Юлий дал верную подсказку, но сомнений в этом и быть не могло.

— Алло, — раздраженно ответила на неожиданный телефонный звонок, который так бесцеремонно прервал важные размышления.

— Романа?

— Да, — буркнула в ответ, узнавая голос Михаила.

— Я уже подумал, что ошибся номером, ну, да ладно. Извините, что так поздно, — действительно стрелки часов указывали на начало двенадцатого.

— Я еще не сплю, — разговор явно не клеился. Я хотела как можно быстрее отделаться от напарника, общие дела с которым временно отодвинула на второй план.

— Вы заняты? Я могу перезвонить.

— Да, будьте так добры, позвоните завтра, — палец инстинктивно нащупал нужную кнопку для сброса вызова.

— Нет, завтра может быть поздно!

— Михаил, лучше поздно, чем никогда. Я не в настроении, до скорого!

— Романа! — голос был крайне возмущен. — Я не потреплю такого ответа! Вы вынудили меня помогать вам, а что в благодарность? До скорого?! Моему терпению может прийти конец! Не забывайте о своем положении! Не вы ставите условия, и не вам решать, когда и…

— Ладно, — выдохнула я. — Говорите.

— Досье на Хорикова лежит у меня в машине. Это раз.

— А что на второе? — ноги ритмично шагали по проспекту, освещенному многочисленными фонарями.

— На второе потенциальное место, где может быть вырыта вторая могила.

— Я так понимаю, что мы отправимся туда ночью?

— А почему бы и нет? Ночь самая что ни на есть подходящая пора для беглых преступников.

По устной договоренности машина сыщика ждала на углу Третьего Садового переулка. Не имея карты, пройти к этому самому Садовому было не так-то просто. Я заблудилась. Местный народ, который встречался все реже и реже, понятия не имел, как пройти по указанному адресу. В поисках провела около получаса, за которые успела так перенервничать, что разболелась голова. Проклятия почти слетали с губ, как на горизонте появилась старушка Вольво, из которой высунулась яйцеобразная голова Михаила.

Надо признаться, насчет опоздания подопечной господин начальник тактично промолчал, лишь украдкой осмотрел раскрасневшееся угрюмое лицо, отметил конвульсии правого глаза, потом слегка улыбнулся, не оголяя зубов, и пригласил сесть в салон авто. Впрочем, особого приглашения не требовалось. Развалившись на потрепанном сиденье, тут же закурила, пытаясь абстрагироваться от собственных мыслей. Сейчас они только мешали сосредоточиться на деле. Машина плавно тронулась вперед, под капотом пошел дым, Михаил переключил на вторую, потом на третью передачу, так мы оказались в первой полосе кольцевой дороги.

Несмотря на наступившую ночь, было довольно душно. Особенно в салоне, прокуренном насквозь дешевым табаком. Кое-как разобравшись с доисторическим механизмом, который предназначался для открытия бокового окна, вдохнула попутный ветерок, который мигом растрепал уложенные кудри. Так стало легче. Почти получилось расслабиться и забыться.

Михаил в свою очередь настроил радио на единственную волну, которую ловил приемник, и по обветшалому салону растеклась приятная, успокаивающая мелодия. Я прикрыла веки, ностальгируя по былому укладу жизни. Шоппинг, фитнес и свобода. Боже! Подскочила на месте! Какая же была я неблагодарная! Приемные родители так холили и лелеяли меня, что позволяли полностью сесть им на шею, при этом нахально спустив ножки! Маска стыда залила лицо, стало очень неприятно за свое поведение. Они, наверняка, боялись причинить какую-либо боль или задеть словом, поэтому всячески хотели оградить меня от неправильного шага своей гиперопекой.

— Что с вами?

— Я сама не своя, — честно призналась напарнику, проводя рукой по лицу. — Видимо, слишком устала.

— Понимаю, я вторую ночь без сна, — Чикотиллин внимательно следил за дорогой. На загородной трассе фонари не горели, поэтому приходилось постоянно переключать свет с дальнего на ближний, чтобы не ослепить фарами встречное авто.

— Мы едем в Колково? — устало протянула я, вытягивая спину на неудобном кресле.

— Нет, не в Колково. Я же сказал вам, на место, где может быть вырыта вторая могила.

— Вторая могила? — сон как рукой сняло. Вжалась в сиденье, ощущая невиданный страх, пронизывающий все тело.

— Да. Удалось вычислить ее координаты.

— Но как? — теперь пришлось позабыть о личной трагедии. Обхватив тоненькие плечи руками, пыталась унять дрожь в теле.

— Смотрите, — оторвав взор от дороги буквально на долю секунды, он вынул из широкого кармана брюк сложенный в несколько раз листок бумаги. Я обратила внимание, что внешний вид последнего оставлял желать лучшего.

— Что это? — Михаил передал лист мне в руку, одновременно включая тусклый свет над головой.

— Думаю, вам эта вещичка знакома.

И действительно на глаза попалась та самая карта, которая неделю назад выпала из почтового ящика, так неудачно приземлившись у моих ног. В обозначенном крестом месте ручкой была сделана надпись — «П45».

— Что это? — растерялась я. — Точнее, откуда она у вас?

Третья карта — пронеслось вихрем чувств в голове. Неужели ее счастливым обладателем стал Михаил?

— Не бойтесь, — он дотронулся до колена, чем скорее взбудоражил, нежели успокоил организм. — Эту карту я взял у нашего общего знакомого, — видя непонятливый вид напарницы, пояснил, — у Олега Юрьевича.

— И он согласился отдать ее вам?

— Угу, — господин начальник зажал губами сигарету. Потом свободной рукой стал рыскать по дну необъятного кармана в поисках зажигалки. — Я обещал помочь ему. Он временно отстранен, поэтому не может пользоваться базой.

— Но это понятно. Но номер трассы тоже вам сообщил Романов? — три креста обжигали руки. Я отложила проклятую вещь в бардачок, тысячу раз пожалев, что стала ее обладателем.

— Нет, Романов не в курсе. Это моих рук дело, — надо было слышать, каким тоном он произнес эту фразу! Захотелось совершить сальто-мортале прямо на полном ходу чудо-машины!

На этом слоге Михаил все же достал зажигалку, которая находилась в нагрудном кармане рубашки, и ловко подкурил кончик сигареты. По салону разнесся противный смрад. Я прикрыла ладонью ноздри.

— В рабочем компьютере установлена специальная поисковая программа. Можно заложить координаты местности, а можно ввести через сканер отрезок, которые нужно проанализировать. После обработки данных появляется вся необходимая информация. В том числе можно определить, к какой области относится тот или иной отрезок. Поисковая система указывает возможное направление, или же направления, остается лишь включить логику и выбрать то, что наиболее подходит для конкретного случая. Я же разбил три дороги, которые указаны в карте, на три участка. По очереди отсканировал их, подверг обработке. Первая дорога совпала с направлением «М69». Если я правильно помню, то на этой трассе вы нашли вырытую могилу в поселке «Курган Мартынова». Вторая дорога была отмечена дважды. Совпадения имелись на трассе «И34», а также на «П45». Но изучив карту, я все же остановился на втором варианте, так как данная дорога вела на восток. Вот и весь поиск.

— Что сказать? Я поражена! — на самом деле я находилась в полном замешательстве. Выходило, что существовала вполне реальная программа, которая могла вычислить любое направление, даже в той интерпретации, в которой была представлена нарисованная карта. Знал ли об этом могильщик? Или это стало полной неожиданностью для него? В таком случае, мы могли опережать действия злоумышленника и имели преимущество перед ним. Но имелся и другой вариант развития событий. Менее приятный. Ведь с помощью такой программы можно было не только рассекретить местность, но и придумать коварный план. А так как доступ к базе был только у сотрудников следственных органов, то вывод напрашивался сам собой.

— Впрочем, не удивляйтесь. В этом нет ничего особенного. Кто с этим работает, я имею в виду, у кого есть доступ к такому роду информации, тот знает этот маленький ход, — Михаил лукаво подмигнул мне, я же машинально кивнула в ответ. Неопознанный виток страха прокрутился в голове, но дуновение ветра разом сдуло все сомнения.