Леди Арт

10

Стрела пронзила зависшую в воздухе шишку и впилась в ствол прямо за ней. Анна довольно улыбнулась, сняла с шишки поддерживающие чары и переместилась к Филиппу.

— Ты делаешь успехи! — похвалила она. — Почти в середину! А говорил, что луки ерунда, никаких усилений, «я не попаду».

— Ты знаешь, что раньше не работало, — нахмурился Филипп, пуская на лук задумчивый взгляд. Три года назад он не мог направить потоки энергии в стрелы вообще. Они гасли на подходе, стоило ему обрадоваться, что, наконец, что-то да выходит. Но сейчас всё неожиданно получалось. Анна заставляла его стрелять в бедные шишки каждый день, пока они гостили в королевском охотничьем угодье Джеллиера. В цели попадать было сложно: хвойные густые леса населяли тени, и даже охваченные розоватым свечением шишки были едва различимы на тёмных стволах. Но Анна была неожиданно строга и упорна в своих желаниях: она хотела убедиться, что у Филиппа действительно получается, что это не случайность, а он никак не мог понять, что же изменилось.

— Видимо, — предположила Анна, — раньше тебя сбивало то, что происходило в голове: война, проблемы с отцом. Сейчас всё не так плохо.

Филипп дёрнул носом.

— Возможно. Но кто знает, сколько продлится…

— Твоя сосредоточенность? — Анна забрала у него лук и, полюбовавшись упругим, вытесанным лучшими мастерами корпусом, повесила себе на плечо. Это был её личный трофей, единственное, что ей казалось важным в привилегиях высшего класса: качественное оружие. На луке даже вырезали её имя, а перья на стрелах сделали острыми и цветными: алыми и тёмно-розовыми.

— Наше перемирие. И с Райдосом, и, — Филипп хмыкнул, — с отцом.

— Не думай об этом, — махнула рукой Анна. — Думай о том, что у тебя всё наконец хорошо, твой отец далеко, а ты проводишь время со мной.

— Я надеюсь проводить время с тобой ещё достаточно долго, чтобы это не казалось чем-то особенным. — Анна закатила глаза, но промолчала, и Филипп предложил: — Я думаю, что мы можем вернуться в дом, а завтра или послезавтра отправиться куда-нибудь ещё. Мы достаточно исследовали Джеллиер, а на севере ещё Нефрит. Не хочешь?

Анна пожала плечами.

Нефрит она почти не помнила, была там совсем давно и недолго. Где-то на задворках сознания остались смутные приятные воспоминания, убеждение, что когда-то давно какой-то город Нефрита ей даже понравился, но что это был за город? Что в нём было хорошего? Никаких деталей.

Но Филипп убеждал: столица Нефрита заслуживала того, чтобы её увидеть. Особенно с высоты. И то, как загорался его взгляд, как восторженно он говорил, возбуждало в Анне любопытство: что же такого особенного могло быть в стране, полной драгоценных камней?

Тем более что Джеллиер, который Филипп тоже находил заслуживающим внимания, ей даже приглянулся. В нём переплетались величественная строгость и резной, как края снежинок, пафос столицы, свободолюбивый холод и дикость природы вдали от больших городов. Старинные шпили, напоминающие о мёртвой религии, мрачные улицы — огромный контраст с южным Пиросом. Столицу Джеллиера они с компанией всегда обходили стороной, да и вообще не были частыми гостями в этой стране. Джеллиер не любил мародёров, контрабандистов и прочий околопреступный сброд, так что Хог выбирал места более тихие, даже глухие, далёкие от столицы: горные или лесные поселения. Таких на Джеллиере было больше, чем где-либо. Но всё равно работы там было немного. Недостаточно, чтобы оценить страну по достоинству.

Сейчас же шанс появился и совершенно не разочаровал, даже несмотря на то, что городам Анна с Филиппом времени почти не посвящали, поселившись в королевском охотничьем домике в самом центре густых центральных лесов. Охота была в приоритете.

— Пусть будет Нефрит, — кивнула Анна. Если ей не понравится или станет скучно, они всегда могут вернуться сюда или найти место поинтереснее.

Филипп улыбнулся, свистом подозвал собак, которые гуляли неподалёку, и две гончие борзые прибежали, задорно виляя хвостами. Филипп потрепал одного пса по голове, пока второй вился вокруг ног. Анна любовно оглядела эту картину. Своих гончих Филипп любил почти так же, как драконов, и эти двое — Уинг и Фэнг — приехали вместе с ними с Пироса, потому что «собакам тоже надо изучать новые леса!».

— Ты давно был на острове? — вдруг спросила Анна. Филипп, подняв голову, озадаченный, заметно помрачнел.

— Довольно давно: до того как ранили отца.

«Год», — с сочувствием подумала Анна. И ведь Филипп ни разу не заикался, что скучает!

— Ты уверен, что нам стоит лететь на Нефрит? — спросила она в надежде, что он поймёт её намёк, но Филипп покачал головой.

— Разумеется стоит. Мы ведь договорились. Пойдём?

Он отвернулся как-то резко и пошёл, увлекая за собой гончих, по тёмной дорожке, лежащей меж диких ягодных кустов.

— Нефрит, Нефрит, — пробубнила Анна. — Сдался он тебе. Была б твоя воля, ты бы собакам крылья приделал и дышать огнём научил.

Она тряхнула головой, призвала из чащи использованные стрелы и, как только они уместились в колчане, пошла вслед за Филиппом.

Столица Нефрита Кивен оказалась ближе к соседу Джеллиеру, чем представляла Анна, только в ней было меньше шпилей и старинных резных узоров. Зато много башен. И Филипп был прав, говоря, что столицу надо осмотреть с высоты.

В первые же дни он повёл её на самую высокую смотровую площадку, и Анна не смогла удержаться, чтобы не вылететь на крышу, где, держась за шпиль, долго стояла, открыв рот. Город походил на огромную шкатулку: куда ни глянь — везде на скудном северном солнце сверкали драгоценные камни, где настоящие, где имитации. Районы, выкрашенные в разные цвета, по форме напоминали кристаллы, а плитки на центральной площади складывались в огромный алмаз.

«Тот, кто это придумал, сумасшедший!» — вынесла восхищённый вердикт Анна. Ей даже стало любопытно, как выглядит королевский замок. Он сверкал, будто был сделан из драгоценных камней, и, быть может, внутри они украшали всё вплоть до уборных и подвалов.

Но проверять они не стали: по уговору они держались подальше от любых замков, от раутов и балов, предпочитая им общество друг друга, шумных незнакомцев и молчаливых лесов. Так Анна чувствовала себя намного свободнее и в какой-то момент даже убрала маскирующие заклинания с татуировки под глазом. Их всё равно мало кто узнавал в городах, ей ни к чему было выглядеть лучше, чем она умела и хотела.

Вдали от дома Филипп тоже не пытался выглядеть идеально. Ему шли королевские камзолы не хуже кожаных курток, но в рубашке и дорожных брюках, заправленных в высокие сапоги, он нравился Анне больше. Казалось, что стирались границы между ними и он спускался со своего пьедестала кронпринца к ней на землю. И ведь землю эту он знал не хуже неба, в котором кружили его драконы, и готов был показывать Анне то, что казалось ему занятным. А ей оставалось подчиняться его желаниям и прикидывать, что она сможет показать ему в ответ.

Гулять по нефритским городам оказалось не менее завораживающим, чем смотреть с высоты на столицу. Анна скользила взглядом по вывескам, лепнинам, выложенными цветными плитками дорогам и думала, что только страна самоцветов может позволить себе самой превратиться в самоцвет.

Центральные улицы сверкали. Им не нужны были фонари — витрины, наполненные драгоценностями, казалось, могли осветить всё не хуже. На одной такой витрине Анна невольно задержала взгляд дольше, чем стоило. Филипп заметил это и остановился.

— Тебе они нравятся? — спросил он, тоже оглядывая расположившийся на чёрной бархатной подушечке набор из серебряных серёжек и колье, усыпанных розовыми сапфирами.

Анна сжала зубы.

Единственный подарок, что она позволила себе купить без сопротивления: именной лук, гибкий, лёгкий и прочный, из клёна, с набором стрел. Самые полезные вещи, которым они с Филиппом тут же нашли работу в джеллиерских лесах. На прочие подарки Анна закатывала глаза, особенно, если то были украшения. Самых везучим гарнитурам выпадал час триумфа на балу, который хозяйка, вынужденная подчиняться королевским устоям, вынуждена была посетить, но большая часть оставалась бесцельно тускнеть в шкатулках и футлярах.

А ведь всё это добро стоило несколько тысяч мэтров! Продай их — и денег хватит на всю жизнь!

С тех пор как эта мысль однажды сверкнула меж сожалениями об опрометчивости решений и провале планов, она не отпускала Анну. И сейчас, когда ещё несколько сотен мэтров так завлекающе блестели на неё с витрины, манили цветами её магии, было так сложно удержаться от воскрешения этой предательской идеи!

— Мы можем купить их прямо сейчас, если тебе нравятся, — предложил Филипп. — А можем вернуться позже.

Анна с сожалением сжала его руку.

— Ты знаешь, что мне ничего не нужно.

— Точно? — Филипп недоверчиво изогнул бровь. — Я чувствую сомнения.

Анна фыркнула. Он ведь даже не знал, почему она сомневается! И лучше ему было оставаться в неведении, потому что неизвестно откуда взявшаяся совесть верещала от низости помыслов о подобном. Но расчёт, пожимая плечами, напоминал, что её мечта останется так же недостижима, насколько недостижим Форкселли без денег.

Жизнь давала ей шанс, и Анна была не из тех, кто подобные шансы упускает.

— Пожалуй, — она снова замялась, покусывая губу и не отрывая взгляда от украшений, — они мне действительно нравятся. Только не рассчитывай, что от этого я стану иначе относиться к другим дорогим подаркам. Просто эти… особенные.

Филипп мягко улыбнулся, и Анна, извинившись перед Небом и всеми известными ей богами, заткнула совесть подальше. Так было нужно.

Бедные районы на крайнем юге Мидланда казались иными мирами. Филипп, видевший военную разруху, всё равно не мог разобраться в своих чувствах.

Анна говорила, что дух стран скрывается именно в таких крошечных поселениях. Он смотрит из-за цветастых навесов, играет с детьми на улицах. Его можно вдохнуть с запахом пыли и горячих пирогов, которые продавали прямо из окон. Там мало кто знал, как выглядят правители. Жители Мидланда давно привыкли, что правит ими не один человек, а тех, кто сидит в парламенте, выбирали народными голосованиями на разных уровнях. Если кандидат получил место, значит, ему можно было верить. Большее их не интересовало. Кто там что делал в других странах, не интересовало и подавно. У них был свой мирок, и мирок этот кипел и суетился, как огромный муравейник.

Филипп бегал глазами по узким улочкам, заполонённым бесконечными рядами торговых палаток, и Анна с удовольствием следила за тем, как менялись выражения его лица. Она могла поклясться, что в один момент он даже с ужасом подумал, а есть ли подобные места на Пиросе.

Вдруг Филипп моргнул и со скромным нерешительным интересом уставился на лавку, из которой смотрели длинные булки, усыпанные всем, чем только можно: кусочки перца, огурцов, оливки покоились под сырной шапкой и душистыми специями.

— Я ведь не умру, если это съем, верно? — поинтересовался он полушёпотом у Анны.

— Нет, ваше высочество, эта еда только для обычных людей. Для принцев — смертельный яд.

Она невинно хлопнула глазами, быстро кивая.

Филипп усмехнулся, но «яд» решил всё же испробовать. Анна пошла за ним, как вдруг проходящий мимо мужчина, облачённый во всё чёрное, с силой толкнул её в плечо.

— Эй! — воскликнула Анна.

Он обернулся, блеснув угольно-чёрными глазами. «Пойдём за мной».

Губы незнакомца не двигались. Он отвернулся, надвинул капюшон ниже и быстро пошёл прочь. Анна стояла, неотрывно глядя ему в спину.

При столкновении она что-то почувствовала. Что-то пронзившее руку от плеча до локтя намного больнее, чем простое столкновение с уличным хамом. Что-то знакомое и понятное, но потерявшееся за раздражением и подозрениями.

Прежде чем скрыться за углом, человек в чёрном ещё раз обернулся и коротко махнул ей рукой, будто здороваясь, — и Анна вздрогнула.

«Да чтоб его!..»

И сорвалась с места.

Она слышала голос Филиппа за спиной, слышала возмущения людей, но ей было всё равно. Она продиралась сквозь толпы, расталкивая мешавших, спешила, чтобы не потерять незнакомца из виду. Он мелькал впереди чёрным пятном на песчано-коричневом фоне домов и прохожих, а потом свернул в подворотню.

Анна — за ним.

Она застыла на мгновение. Мужчина уже был далеко, за несколько пролётов от неё. Он стоял, ждал, и Анна знала, даже не видя его глаз: он следил за ней.

Шаг вперёд. Ещё один. Осторожно. Крадучись, как кошка. Играющие на низких ступеньках одного из домов дети замерли, наблюдая за ней с настороженным любопытством.

А чёрная фигура качнулась, отвернулась, взмахнув чёрным плащом, — и ускорилась. Анна сорвалась с места вслед за ним.

Мелькали перед глазами бедные районы, навесы, растянутые меж домами верёвки, и два луча неслись, поднимая пыль, и взметались за ними сохшие простыни. Люди шарахались в стороны, кричали, ругались — и выворачивали шеи, чтобы видеть, как далеко улетят две вспышки.

А те неслись прочь из города, в поля, за последние лачуги. И только там, на жухлой траве, они остановились и приняли человеческий облик.

Их разделяло несколько метров. Достаточно близко, чтобы видеть и слышать, и достаточно далеко для манёвра.

— Кто вы? — крикнула Анна. — Что вам нужно?

— Слишком много вопросов, — выдохнул мужчина, и скинул капюшон.

Вытянутое лицо с острыми чертами казалось бледным, тёмные волосы были зализаны назад, а на щеках чернели ромбы татуировок.

— Мы с вами знакомы? — Анна перебирала в уме всех известных ей аурников. Всего несколько человек на два материка, и этого мужчины среди них не было: он слишком выделялся, чтобы его забыть.

Взгляд его угольно-чёрных глаз обжигал, и чёрным дымом клубилась, расползалась под ногами энергия. А он стоял, спокойный, будто ничего не замечал и готов был вести светскую беседу.

— Я знаю вас, мисс Рейс. Но чтобы узнать меня, мало прилететь на несколько месяцев на другой конец света. В известности так много изъянов! Все всегда знают, где ты и что у тебя на уме. Я не могу позволить себе такую роскошь.

Анна напряглась. Он знал её, знал, где она была, где её найти и как привлечь её внимание. Что он мог знать ещё? И главное: кем он был? Она не видела никаких отличительных деталей, кроме обычных для аурников Форкселли татуировок. Он был одет в абсолютно черный костюм — ни вышивки, ни узоров на ткани, в чёрный плащ с невыделяющимися застёжками, на нём не было украшений, и говорил он с акцентом, который она не могла отнести ни к одной стране.

— Не хотите представиться? — Анна едва заметно отступила. Тянуть время с ним было бесполезно — ковёр чёрной энергии заволакивал землю быстрее. Человек в чёрном был опасен и готов атаковать.

— Не хочу, — усмехнулся он.

И щупальца вылетели из-под его плаща.

С треском врезались они в щит, и тот распался, словно стеклянный. С шипением новые змеи возникли прямо из-под земли, и Анна метнулась вверх и в сторону.

Человек в чёрном стоял неподвижно и лишь взглядом следил за ней, мечущейся от его атак. Анна зарычала от раздражения, и разряд молнии, разбивая землю, полетел в мужчину. Тот уклонился.

Ещё атака — и Анна замерла, приоткрыв рот. Он остановил молнию на лету, скрутил в шар и держал в ладони так, будто игровой мяч. А она сверкала, крутилась, свистела.

Анна не отрывала взгляда от сферы. Мужчина не отрывал взгляда от неё.

Сердце стучало как сумасшедшее. От лица отливала краска, сердце стремилось спрятаться в желудке. Столько энергии — и он держал её, и ни один мускул не дрожал на его остром лице. Страх липко обвивался вокруг неё, как щупальца обвивались вокруг бешено крутящейся сферы. Над поляной угрожающе сгущались тучи.

И единственное, что Анна могла сейчас, — не сдерживаться.

Они переглянулись, он усмехнулся — и сдавил сферу.

Оглушающий гром обрушился на поляну. Всё вокруг на миг утонуло в ослепляюще-белом свете. И вынырнули из него уже не люди: два энергетических гиганта — сверкающе-розовый и кобальтово-чёрный. И силуэты видны их были далеко за полем, там, на узких пыльных улицах. Люди взбирались на крыши, выглядывали из окон, чтобы видеть, как сражаются два энергетических гиганта, как пасмурное небо сверкает от их столкновений и как в один момент, распахнув плащ, будто летучая мышь раскрывает крылья, чёрный силуэт обволакивает и поглощает розовый…

Филипп беззвучно выругался и пришпорил испуганно замершего коня.

Тело ныло от падения, которое Анна едва успела замедлить. Соперник оказался быстрее, резче и намного, намного сильнее, чем все, с кем ей когда-либо приходилось иметь дело. Он набросился, как хищные птицы на мышей, пробился под её ауру, обжёг разрядами тока и, прежде чем Анна сообразила, разбил всё к чертям, не давая и шанса ответить.

Её магия рассеивалась, поглощаемая абсолютной темнотой. Та жалила, выжигала кислород, накаляла нервы, и не было ей ни конца ни края. Мир исчез, и только фигура незнакомца, оставшаяся без плаща, выделялась, светясь в темноте кромкой пробивающейся энергии. Он выглядел чужеродно, будто его фигуру вырезали из другого места и вставили сюда.

Силуэт качнулся, приближаясь, и из последних сил Анна возвела вокруг себя полупрозрачный щит. Совсем слабый, едва ли он мог её защитить, но она не хотела даже думать о том, что обречена и сопротивляться бесполезно. Она много из чего выбиралась, и это не должно было быть последним смешком судьбы.

Мужчина подошёл беззвучно. Склонился над Анной, окидывая колючим взглядом. Зрачки глаз сливались с обсидиановой радужкой, и Анна подумала, что ему бы пошли две такие дыры в голове.

А он сморщился с пренебрежением.

— Слишком просто. Девчонка, так просто скосившая с десяток-два военных Пироса и Райдоса! «Ведьма». — Он хмыкнул и закатил глаза. — После такой молвы рассчитываешь на нечто большее. Я явно тебя переоценил. Всё же есть разница между опытным магом и девчонкой-самоучкой, которая за двадцать лет так и не поняла всех особенностей своей силы.

— Да что вам от меня нужно, в конце концов?! — воскликнула Анна. — Силами решили помериться?

Он разочарованно покачал головой и пошел по кругу, давая себя разглядеть лучше. Высокий статный мужчина в чёрном камзоле. Выделяющиеся скулы, острый подбородок. Вокруг глаз и на лбу залегли тонкие морщины. Анна нервно следила за ним взглядом. Когда он зашёл за спину, напряглась, ожидая атаки, но он молча обошел её и остановился напротив. Задумчиво скрестил руки на груди и прищурился.

— Девочка, пытавшаяся покорить Форкселли, а в итоге женившая на себе принца Керрелла, — вкрадчиво проговорил он и спросил: — Ты что-нибудь знаешь об их реликвиях, Анна?

У неё по спине пробежали мурашки. Руки, державшие щит, загудели от напряжения. Последнее, чего она ожидала, — вопрос о реликвиях. Потому что никто не знал. Как мог он?..

— Может, и знаю…

— Сколько их?

— Решили проверить ещё и мои знания истории?!

— Отвечай, — прошипел он, и щит Анны задрожал.

— Пять.

— Отлично. — Он сухо поаплодировал и тут же изменился в лице: — Три сейчас у их владельцев. Одна, вероятно, в тайнике в замке. А где пятая?

Анна дёрнулась. Воздух вышибло из легких получше любых ударов.

— Понятия не имею, — выдавила она.

Чёрная тень скользнула по лицу незнакомца.

Анна закричала, по рукам до самых плеч прошёл разряд. Щит пал, а мужчина оказался рядом с ней и схватил за челюсть, вцепившись, как коршун в добычу.

— Не лги мне, — прошипел он. — Я знаю, кто нашёл её после «случайной» смерти короля. Я знаю, кто выкрал её и убежал, когда произошла облава. Единственное, чего я не знаю, это почему никто не смог убить парочку малолеток и забрать то, что им не принадлежит.

— Вам оно тоже не принадлежит, — выдохнула Анна.

Он притянул её ближе.

— А вот кому она принадлежит — уже не твоё дело. Отдай её мне и убирайся с дороги, если хочешь жить.

— У меня её нет.

Врать ему было опасно, но и отдавать реликвию, которую она берегла так много лет, какому-то негодяю Анна не собиралась. И пусть бы он её убил сейчас — тогда бы у него не осталось никаких шансов её заполучить.

Он хмыкнул, отпуская Анну, и выпрямился. Темнота вокруг него начала сгущаться, поглощая свечение. Он поправил манжеты, размял затянутые в кожаные перчатки пальцы… И вдруг замер, прислушиваясь и хмурясь. Анна тоже напряглась. Чужеродная энергия пронзила черноту, разлетелась по ней и не собиралась растворяться.

Мужчина прислушался. В глазах его вспыхнуло нервное раздражение, и он с досадой покачал головой. Вся темнота тут же втянулась, снова обращаясь длинным плащом, — и мужчина исчез, оставив после себя лишь из ниоткуда взявшийся туман.

Анна сидела на земле, потирая лицо, и смотрела вдаль. Человек в чёрном исчез, но та новая энергия всё ещё была рядом, и от неё тоже было не по себе.

Цокот копыт показался грохотом после абсолютной тишины.

— Анна!

Филипп спрыгнул с лошади, подбежал к ней и помог подняться.

— Что здесь произошло? — спросил он, заглядывая ей в лицо.

Анна смотрела на него, едва понимая, что он говорит. Что-то про взрывы, завесы… У неё звенело в ушах, мысли, совсем как поле вокруг, заволок туман. В памяти застыл пустой взгляд чёрных глаз, а кожей она чувствовала, как он сжимал её челюсть.

— Здесь был человек… — Она прикоснулась к щеке несгибающимися пальцами и сглотнула. — Он… Ему что-то от меня было нужно… — Её взгляд, блуждающий по туманному полю, остановился, глаза расширились, и лицо побледнело. — Скажи, — прошептала Анна, сжимая предплечье Филиппа, — что ты тоже его видишь.

— Кого? — не понял тот, взглянул туда, куда она смотрела, и медленно кивнул.

На горизонте в рассеивающемся тумане виднелась фигура человека, укутанного в плащ. И в руке его блестело, будто факел путника, копьё.

— Это он? — насторожённо спросил Филипп.

Анна едва заметно покачала головой.

— Нет. Но я чувствую его энергию тоже.

— Думаю, — быстро отмер Филипп, — нам стоит отсюда убраться. И поскорее.

Анна нервно закивала, озираясь, и вдруг наткнулась взглядом на…

— Откуда конь?

— Одолжил для погони, — ответил Филипп, глядя на мирно жующего жухлую траву коня так, будто впервые видел. — Думаю, стоит его вернуть.

Вернув коня, они переместились в снятую комнату в лучшем отеле маленького городка. Там было свежо, не пахло вездесущей пылью и маслом. Простыни были белыми, и на окнах висели прозрачные тюлевые занавески. И, что важнее всего, там не было тумана и странного смешения двух чужеродных мощнейших энергий, от которых кружилась голова и сжимался желудок.

Голове стало сразу же легче, оцепенение спало, и Анна упала на кровать и схватилась за раненые руки, впиваясь ногтями в локти, морщась и сжимая зубы.

— О небо! Как же жжётся! — простонала она, выгибаясь. Руки парализующе кололо от кончиков пальцев до самых плеч.

— Жжётся? — переспросил Филипп.

Он подсел к Анне, взял её за руку и погладил.

— У него магия… жалится, — пожаловалась она.

На коже не было ни одной красной точки, но изнутри все нервы жгло огнём.

— У того, кто на тебя напал?

Анна кивнула.

— У него магия как обсидиан: чёрная и колючая. Она под мой щит залезла, как будто я… не знаю… Он очень сильный аурник. Я никогда таких не встречала. Ни здесь, ни на Форкселли.

— Могу поспорить, что он с Райдоса, — хмыкнул Филипп. — Мальчишка оттуда как-то ранил меня подобным образом.

— Он с Форкселли, — покачала головой Анна. Она села и несколько раз сжала руки, убеждаясь, что всё ещё может ими пользоваться. — Возможно, не родился там, но живёт точно. Он сказал, что услышал обо мне там.

— А ты популярна, — усмехнулся Филипп.

Анна тяжело вздохнула и, поднявшись с кровати, подошла к окну.

— А тот человек, которого мы видели потом… Ты думаешь, он опасен?

— Не знаю.

Филипп встал с ней рядом, прислонился к оконному косяку и выглянул на улицу сквозь полупрозрачный тюль.

Под рыжим закатным солнцем прогретые за день улицы наполнялись новыми людьми. Они бродили меж бедных повозок и торговых навесов. Они шумели еще с большей энергией, чем днём, не такие занятые, не такие усталые. Полные сил для тайной ночной жизни.

Анна коротко вздохнула.

— Я тебе не говорила, — начала она, — но тогда, после битвы с драконами, когда вы сожгли посёлок, я гуляла по нему и увидела что-то странное. Искры энергии, особенно огненной, вылетали отовсюду — из стен, из пепла, из трупов — и скапливались в одном месте, как облако. И под ним был человек в плаще, с копьём… И он их поглотил. И знаешь, что еще? — Она прикусила губу. — Он меня видел.

Анна поёжилась и посмотрела на Филиппа. Тот, казалось, совсем не удивился. Он нахмурился, прижал палец к подбородку, о чём-то размышляя, и изредка качал головой.

Рассказанное Анной не укладывалось в голове. На такое не был способен ни один волшебник Мэтрика. Высшие стихийники могли черпать магию из окружающей среды, превращать её в собственную и использовать. Если бы человек, описываемый Анной, собрал ближайшее пламя, пока город горел, в этом не было бы ничего странного: подобное мог проделать отец. Возможно, мог и Эдвард, но Филипп ни разу не интересовался, чему учили брата.

Только вот собирать энергию уже использованной магии, высасывать её из пепла… Из всего города! Этому едва ли можно научить. Возможно, такой уровень волшебства подвластен Совету Магии, его старейшинам. Уж точно не каждому проходимцу.

— Это всё слишком странно, — сказал Филипп.

— Ты ведь не считаешь, что я всё выдумала?! — воскликнула Анна.

— Нет. Нет, просто…

— Послушай ещё раз, Керрелл. И подумай, что он такое! Он собрал всю энергию, приманил и впитал её! Ты бы это видел! Он был стариком. Седой, в порванном плаще и с копьём…

— Я тебе верю, — спокойно произнёс Филипп, глядя Анне в глаза. — Я тоже его видел. — Она уставилась на него, одним взглядом заставляя рассказывать дальше. — Человек в плаще и с копьём… Я считал его видением, но, видимо, он настоящий. Он знал, что я смотрю. Уверен, он хотел, чтобы я смотрел и видел. Он дал мне подсказку про драконов. Просто начертил их на земле, будто говоря, что только так можно победить. Прошло так много лет. Я даже забыл о нём.

Филипп усмехнулся.

— И что это может значить? Что ему нужно тут? — Анна скрестила руки на груди. — Вряд ли он шёл в магазин за яблоками и случайно оказался на том поле. Он на что-то намекает или опять ищет источники энергии? Там, где мы сражались, её было много. Но что, если он намекает на новые войны?

Она прикусила губу. Это предположение имело смысл после того, что она услышала от человека в чёрном.

— Думаю, — сказал Филипп, — нам не стоит беспокоиться о нём так сильно, как о том, кто напал на тебя. Раз он знает, что мы здесь, он может напасть снова. Нам лучше уехать куда-то, где будет безопаснее.

Анна молча смотрела на него несколько секунд, а потом медленно кивнула. Ей не хотелось прекращать их небольшие путешествия, не хотелось ни от кого прятаться, но ей нужно было время, чтобы понять, что она на самом деле может против того человека. И может ли. Возможно, проще было бы действительно сбежать. «Уйти с дороги», как он говорил. Она всё равно собиралась, а сейчас представилась причина сделать это раньше.

— Что насчет острова? — спросила Анна. — Ты ведь хочешь повидать свою хвостатую любовь, правда, Керрелл?

Филипп слегка задумался или сделал вид, что задумался, а потом расплылся в довольной предвкушающей улыбке.

— И остров намного безопаснее, чем любое иное место, куда мы можем пойти, — кивнул он.

Анна закатила глаза, откинула волосы назад и отошла, разводя руками.

— Да-да, Фил, я верю тебе, дело именно в безопасности.