Легенда Изумрудного моря

3. Всё тайное становится явным

Опустившись на одно колено и взяв её прохладные руки в свои, растирая и отогревая, воин обеспокоенно спросил:

— Ария, позвать врача? Тебе плохо? Я думал, что после этой истории у тебя точно не возникнет желание лезть в опасность.

Тягостное молчание обуяло пространство вокруг, эмоции искрились и сменялись одна на другую накладываясь, и образуя своеобразный коктейль чувств. Ария не давала ответа, ей казалось, что в такие моменты не стоит говорить, речь была бы лишней, ведь всё и так ясно без слов. Её глаза таращились куда-то в пустоту, отчего Йонг не понимал, как вывести девушку из мыслей, и стоит ли…

— Прости, что рассказал это тебе… хотел как лучше, но ты нужна нам тут, пойми… Как ты оставишь народ, когда отец в таком состоянии? Мадлен сейчас не в силах, разве что решать мелкие обстоятельства… сама же видишь. Хочешь сказать, Джиму подвластно управлять островом? Возможно, но он не грамотен в подобных вопросах… Ария, ты меня слышишь?

— Скажи, ты сейчас не лукавишь? — и не дождавшись ответа, собирая все нервы воедино процедила: — Если нет, то рассказывай, чем всё окончилось.

Набрав максимальное количество кислорода в лёгкие и с размахом выдохнув, поток воспоминаний вновь начал захватывать друзей:

— Не постыдившись своего поведения ввиду высокого положения, и король и королева сиганули за борт корабля, вместе с ними отправилась добрая половина присутствующих. Около суток все способные на нахождение в море вели поиски, в помощь подключались и те, кто не умел плавать — прочёсывая берега искали тебя вдоль и поперёк, но все усилия оказывались тщетными. Никто уже не надеялся на положительный результат, но спасение пришло как чудом — само собой. Мирно спящий ребёнок, прибившийся к берегу на куске какой-то коры, оказался живым и даже в последствии не заболевшим, но и не помнившим тот день вовсе. Это был последний праздник семьи, который отмечала Гиллерия. Король и королева наградили лично каждого жителя подсобившего в тот день, в основном, конечно продуктами, но не суть. В том числе настойчиво попросили забыть этот день и вычеркнуть из памяти то, что восьмого июля вообще существует некий праздник. Все отнеслись с пониманием.

— Йонг, давай откровенно, это очередная небылица? Или у нас неделя сказок и легенд, что все мне вешают лапшу на уши и во всё я должна поверить? Ты же прекрасно должен понимать, что я бы очевидно не выжила в такой ситуации! При этом всём ты знал, насколько сильно мне боязно даже от одного упоминания о силе этой стихии и таким образом надавил, дабы я осталась… но это твои интересы, Йонг! Мой интерес — из кожи вон лезть, но что-то придумать, вылечить отца и вытурить хворь с острова, но больше вариантов нет, понимаешь!!! Зачем ты так со мной? — срываясь, подруга окончательно потеряла силы чтобы сдерживаться и контролировать свои эмоции.

Бессонная ночь, моральные терзания и редкие приёмы пищи сделали своё дело. Изначально подкатившая к горлу тошнота, затуманенность мыслей и головокружение привели к потере сознания, девушка обмякла и последнее что почувствовала — подхватившие её голову, во избежание соприкосновения с полом, крепкие мужские мозолистые руки.

Шаркающие ботинки эхом разносились в петляющих коридорах замка. Молодой рыцарь нёс истощённую подругу до её комнаты. Как назло, выходя из спальни их заметила Мадлен, которая тут же устроила расспрос — что произошло и по какой причине дочь в таком состоянии.

Ледяные пальцы судорожно держали горячую кружку, в которой перистым паром остужался чай с травами мелиссы и лаванды. Фритатта[1], на долю которой выпала честь стать единственным плотным приёмом пищи за прошедшие дни, так и осталась на прикроватной тумбочке нетронутой. Атмосфера в комнате давила, напрягала.

— Мама, это правда, что мне рассказал Йонг?

— Ты о чём, милая? — поддерживая лежащую на кровати и укутанную до груди дочь за руку, королева метнула быстрый взгляд на черноволосого парня, который находился сейчас в каком-то потерянном состоянии не меньше Арии. Отгоняя догадки, женщина вмиг обзавелась навыком актёрского мастерства и состроила наивно-удивлённый взгляд. Тем не менее, издавна прятанный за семи замками секрет, как и всё тайное — стал явным.

— Восьмое июля, мне пять, нос корабля, падение, поиски, необъяснимое возвращение и в конце концов потерянное воспоминание того дня полностью! Ты же знала! Но все эти годы молчала! Для чего?!

— Дочь, я не хотела рассказывать тебе об этом событии. Ты должна понять нас, мы до сих пор с отцом хвалим небеса и море, что вернуло тебя к нам, даровало тебе вторую жизнь, но в тоже время — откуда мы могли предполагать, как бы ты отреагировала, если бы узнала? Может, эта ситуация как не до конца затянувшаяся рана нарушила бы тебе психику или вызвало иные негативные последствия? — Ария сжала сухую узкую ладонь в кулак и напряжённо вынула свою кисть из-под руки матери.

— Оставьте меня, пожалуйста, одну. Мама, тебе тоже стоит отдыхать, прости что потревожили тебя. Я обессилена и хочу спать, но люблю вас и благодарю за открывшуюся правду. Теперь мне известно, почему я так боюсь воды, хотя по иронии рождена на острове, который окутывает море.

— Доченька, ты выглядишь слишком собранной для того, кто узнал подобную информацию, меня это, признаюсь, тревожит.

— Собранной? Пол часа назад у Арии был приступ истерики, а сейчас… скорее нахождение в прострации, я её понимаю, — выглядело так, словно он говорил куда-то в пустоту, — Проблема в том, что ты не терпишь слабости не только в других, но и в себе, а в итоге… такое состояние… — мужчина на миг притих, после чего обратился к потерянной в мыслях девушке, — Эх-х-х, ладно. Но всё-таки ты точно готова остаться одна? Я могу стать тенью и быть рядом, просто в случае даже того, если тебе что-то станет необходимо — я это принесу.

— Нет. Я не лукавлю и мне действительно нужно уложить все мысли по местам. Пожалуйста, ступайте.

Как только члены семьи оказались по ту сторону двери, за стеной послышались удаляющиеся голоса, которые определённо были на взводе.

Удостоив еду не только взглядом, но и всё-таки перекусив без желания и аппетита, едкие терзания в голове не оставляли изнурённую девушку. Она не до конца была уверена в своём решении. Если бы не её паническая боязнь, причину которой она почему-то выяснила только спустя шестнадцать лет, то для столь глубоких сомнений места бы не оставалось. «Странные оправдания матери закладывают в голову не лучшие мысли, складывается впечатление, что она что-то не договаривает, скрывает. Йонг тоже хорош, мог бы рассказать раньше, но точно не сейчас… Как же всё не вовремя! И вправду говорят, что беда не приходит одна. Проблемы как снежный ком сваливаются тебе на голову сразу скопом…»

Чувствуя, что эмоции всё же сейчас овладевают разумом Арии много больше, чем трезвый рассудок, она направилась в конюшню, к своей верной кобыле Рэйн. Гнедо-пегая лошадь при появлении хозяйки заинтересованно развернула уши в сторону гостьи, а далее издала громкое возбуждённо-приветственное ржание. Принцесса погладила свою постоянную слушательницу по гриве кремового цвета, и почти переваливаясь за денник обняла двумя руками Рэйн за шею. Кобыла не сопротивлялась, а даже наоборот стала взаимно тереться о девушку, словно чувствуя настроение Арии. Одно задуманное дело оказалось выполненным, следом шатенка направилась в последнюю точку, прежде чем всё-таки решится пойти на отчаянный шаг.

Ступая по садовой дорожке выложенной из камня, где каждый узор и камешек был знакомым, родным, заведомо зная в каком месте есть зазубрина или пустое пространство, где можно неловко оступиться, принцесса уже заранее тосковала. Возникло желание обнять каждый куст на территории, провести рукой по мраморному фонтану, гордо размещённому в центре парка, вдохнуть сладостный аромат цветов, которые она, будучи совсем маленькой садила здесь вместе с матерью. Несмотря на упадническое внутреннее состояние, на лице Ария несла, как и всегда, свою маску, отчего нельзя было заметить истинных эмоций, скрытых за дежурной улыбкой и смеющимися серебряными глазами. Приветствуя пожилого конюха, садовников и безразлично плетясь в сторону замка, ноги невесть как сами принесли принцессу в покои отца.

Её слегка насторожило то, что дверь в комнату родителя была не закрыта, но даже ещё не ступив на порог комнаты всё так же не одаренной светом, в нос ударил смрадный запах медикаментов и трав. Не решаясь постучать, дочь услышала заглушённые, едва различимые для слуха голоса, пришлось стать тенью, сливаясь с полумраком помещения и слегка заглянуть за дверь.

— Джимми, братец, не дотяну я… и до её коронации не дотяну. Позаботься о ней, дорогой. Мадлен поддержи, она сгорает вместе со мною, мне больно это видеть. Я надеюсь… — крепкий кашель с надрывами проникал даже в коридор, — Надеюсь на тебя, брат.

Джим стоял на коленях перед постелью своего старшего брата изливаясь слезами и сложа руки в молитве что-то тихо шептал, в то время как Мартин слепо и беззащитно водил глазами не в состоянии даже увидеть собеседника.

«Как же больно. Сердце с каждой секундой получает ещё один резкий и вверенный порез от клинка, из которого течёт не кровь, а слёзы…»

В беспамятстве девушка бросилась в свою комнату. Гулко запертый засов отделил её от увиденного, но лишь на несколько секунд. «Мнимое ощущение ограждения от проблем… паршиво…»

Ария Муар неслышно прикрыла глаза и попробовала разобрать всё то, что произошло по полочкам. Требовалась холодная голова и точный расчёт действий — никаких взбалмошных и поспешных решений.

«Ровно в день моего рождения погибают от хвори первые граждане, далее отец и дядюшка ищут всевозможные пути для добычи лекарства, но итогом становится то, что их попытки оканчиваются неудачей. Всё же, если развивать мысль, то по какой причине из всей нашей семьи заболел только отец? Недуг поражает исключительно людей пожилого возраста и не подвластен для молодых и пышущих здоровьем? В тоже время дядюшка также уже не молод, да и мама… Неужели они знают какие-то способы, которые могут предостеречь от заражения? Или всё же это дело удачи или случая?» — перебирая пальцами чётки, изготовленные из драгоценных камней и оставленные ей в наследство от бабушки, принцесса постепенно успокаивалась, ощущая возобновление сил и постепенное налаживание хода мыслей.

Монотонные постукивания стали наводить на следующие суждения: «Отец поведал о взаимовыручке ближайших государств, а что, если причиной болезни захватившей Гиллерию являются те самые острова, с которыми у нас и ведётся торговля? Возможно, ввиду мести или неугодных условий сделки с нашей стороны?» — наследница престола отодвинула ящик прикроватной тумбочки и аккуратно уложила туда памятный предмет.

«По крайней мере, сегодня я спустя шестнадцать лет наконец-то узнала причину моего невероятного страха перед водной стихией. Каждый раз слыша наставления отца о том, что в будущем мне придётся переправляться через море в другие государства и это станет неотъемлемой обязанностью, я намеренно лукавила и притворялась во время обучения не понимающей темы или всего рассказанного отцом и приглашёнными наставниками, стараясь как можно дольше оттягивать момент наступления не столь ответственности, сколько именно взаимодействия с соседними странами… ведь это означало только одно — придётся ступить с суши в беспощадно поглощающее тебя море… Ирония в том, что осознавая что конечной целью является каким-то невероятным способом сразить дракона, добыть его кровь, но перед этим ещё и отыскать чудовище, а я… опасаюсь даже не этого подвига…»

Обещание, данное своему народу и с каждым приходом солнца всё слабее пылающий огонёк в груди отца выкручивали душу, трепали нервы и задевали честь.

Без промедлений развернувшись и выудив из шкафа более удобную и вместе с тем облегающую одежду, сверху на которую водрузились лёгкие, но прочные кожаные доспехи, после чего закрепляя на поясе ножны девушка захватила свою верную стальную подругу. Расчесав и собрав каштановые волосы в хвост, Ария вновь взяла из тумбочки чётки и затаила их в нагрудный карман жилетки, в соседний отдел предусмотрительная воительница припасла бинты и четыре связки заживляющих трав, вкупе с парой склянок обезболивающих и одурманивающих веществ. Последний, самый важный пустой бутылёк отправился в отдельный карман на поясе.

«Наверное, во избежание проблем у приставленного ко мне рыцаря, стоит оставить записку…» Спешно схватив ручку и изложив всего два предложения — «В моём безрассудном поступке прошу никого не винить, это сугубо моё решение, но без лекарства я не вернусь. Не ищите меня, я вас люблю.», девушка оставила письмо на столе. «Мама или Йонг наверняка его заметят, и, надеюсь, их сердцу будет спокойнее…»

Солнце золотым яблоком уже перекатилось за горизонт, а тёмная нега звёздного неба всё сильнее выдавливала этот день взымая власть ночи в свои руки. Прилетающие погостить к белоснежным флоксам у её окна пчёлы уже отработали свой трудовой день и сейчас вернулись в свой дом, лишь только сверчки разбавляли тотальную тишину играя баюкающую музыку для возбуждённой души.

Подойдя едва ли не в плотную лицом к зеркалу, отчего на поверхности оставалось прощальное дыхание, Ария Муар с вызовом смотрела на отражение, пронзая серыми глазами и в тоже время будто вызывая на бой саму же себя.

Из уст вырвалось с хищными нотами дерзости:

— Давай, девочка! Проверим свои силы и наконец покажем Изумрудному морю — кто здесь хозяйка!

Справка:

[1] Фритта́та — итальянская яичница, которую готовят с начинками из сыра, овощей, колбасы или мяса.