Лезвие на воде (СИ)

Часть 17. Эйрин

Меня резко вытаскивают из воды.

— Эйрин!

Хилария обеспокоенно убирает с моего лица прилипшие волосы.

— Данте…

— Он дышит… — тихо произносит Оберон, нависая над Данте.

Я вижу, как грудь Данте вздымается и опускается. Чтобы убедить, что это не плод моей фантазии, не обман зрения и я не ослышалась, подползаю к Данте. Прильнув к его груди, слышу ровный стук сердца.

— Он дышит. Он дышит!

Я проверяю его энергетические каналы, они все еще в трещинах, но светятся ярче. Тело все еще в ожогах, но я это вылечу. Главное, что он дышит.

***

В поместье мы возвращаемся на лошадях. Данте едет с Обероном, он все еще без сознания. Я вместе с Хиларией.

— Эйрин, ты как? — заботливо интересуется Хилария.

— Замечательно. — я обессиленно облокачиваюсь на спину Хиларии. — Я так испугалась. У меня было видение.

— Что ты видела?

— Я и Данте были в заснеженном лесу. Он шел впереди, я звала его, но он не оборачивался. Потом мы подошли к границе зимы и лета. Я так боялась, что Данте переступит границу… Что это было? Что за место?

— Эйрин, это была граница жизни и смерти. Данте мог уйти в лучшее место. А ноги твои примерзли к земле, потому что ты живой человек. Тебе еще нельзя было идти дальше. Все мы существуем в этом заснеженном лесу, путь тернист, сложен. И если мы его заканчиваем, то покидаем границы зимы и для нас наступает лето. Лето для нашей души.

— Значит вот как…

— Но Данте вернулся. Невероятно. Он был так близок к границе. Обычно душа ощущает небывалую радость, когда оказывается рядом с границей. Буквально можно воспринимать, что душа все это время мерзнет и наконец подходит к теплому костру. Но что-то или кто-то заставил его отказаться от этого теплого костра и вернуться в заснеженный лес.

— Ему придется еще немного померзнуть… — довольно бурчу себе под нос, Хилария смеется. — Откуда ты вообще это все знаешь?

— Забыла? Ты сама заставляла меня перечитывать по пять раз все книги в библиотеке по пожирателям, так еще таскала мне книги из библиотеки дяди.

— Точно, мои старания не пропали даром. — мой голос становится все тише, а глаза закрываются. — Но почему тогда я не оказалась на границе, когда меня спас Данте? Ведь тогда мое сердце тоже остановилось…

— Потому что Данте успел тебя вернуть к жизни быстрее, чем твоя душа оказалась у границы.

***

Просыпаюсь, когда мы подъезжаем к поместью. Хорошо, что мы возвращаемся ночью, поэтому не многие видят Данте в таком состоянии.

Оберон помогает уложить Данте в его комнате.

— Хилария, помоги мне подготовить ванну с лекарственными травами.

— Конечно, какие травы нужны?

— Кора, ягоды, можжевельника, эфирное масло лавидиума, молодые листья клёна остролистного. Это все.

Хилария и Оберон отправляются искать все необходимое, а я начинаю набирать ванну, каждые пару минут подходя к Данте, чтобы убедить, что он все в том же состоянии и ему не стало хуже.

Я начинаю вспоминать, все чему меня успели научить в академии. Вызов стихии, использование трав и различных эфирных масел, зелий. Кровотечения, к счастью, нет, поэтому остается только терпеливо ждать и надеяться, что все получится.

Ребята возвращаются быстро и приносят с собой все, что я просила.

В теплую воду добавляю все ингредиенты. Оберон помогает стянуть с Данте верхнюю одежду и усадить его в ванну.

— Если нужна будет какая-то помощь — зови. Мы будем в соседней комнате.

Оберон и Хилария уходят. За окном ночь, в комнате темно, а бледное лицо Данте освещает лишь пара свечей, установленные рядом с ванной.

Я делаю глубокий медленный вдох, еще более медленный выдох. Проходит пара минут, и вода начинает немного бурлить. Еще немного и от воды идет пар. Я делаю плавные движения руками и вода, следуя им, медленно обволакивает тело Данте все с тем же легким синеватым свечением.

От перенапряжения по лбу и спине скатываются капли пота и тело пробивает мелкая дрожь.

Так проходит ночь, лишь на утро я позволяю себе наконец остановиться.

Цвет лица Данте становится намного лучше, чем был вчера. Я проверяю его каналы и к огромному облегчению вижу, что они полностью восстановлены и от ожогов остались лишь едва заметные шрамы, на восстановление физических сил уйдет еще пара дней, но с этим Данте уже сможет справиться и сам.

— Войдите. — отзываюсь на знакомый нетерпеливый стук в дверь. — Вы вовремя.

Оберон вытаскивает Данте из воды и укладывает в постель. Хилария помогает мне убрать все в ванной.

— Эйрин. — осторожно произносит Хилария, касаясь моей рука, а я от неожиданность дергаюсь. — Тебе необходимо отдохнуть.

— Да ты права. Надо отдохнуть. Очень даже.

Я чувствую нескончаемое головокружение и тошноту, а все тело настолько чувствительное, что легкое дуновение ветра разносится по телу тысячей беспощадных лезвий.

Как бы мне самой на границе не оказаться сегодня.

— Эйрин, иди к себе. Я побуду с Данте. Не волнуйся. — произносит Оберон, укутывая Данте плотнее в одеяло.

Я не сопротивляюсь. Хотя мне очень хочется просто лечь рядом с Данте и никуда не уходить, но ребята правы, мне нужно отдохнуть.

Уже не помню, как Хилария стаскивает с меня платье, помогает умыться и лечь в постель. Стоит только моей голове коснуться подушки, как я проваливаюсь в долгий сон без сновидений.

***

Проснуться меня заставляет касание теплой руки моей щеки.

Глаза отказываются открываться, но рука настойчиво продолжает выдергивать меня из теплых объятий сна, когда к касаниям присоединяется запах свежего кофе, я все-таки заставляю себя проснуться.

— Очнулась наконец. — произносит Данте с улыбкой, медленно отрывая руку от моего лица.

— Кто бы говорил, как ты?

— Замечательно, благодаря тебе. Спасибо. Ты столько раз спасала мне жизнь, я теперь даже не знаю, как тебя благодарить. Я должен на тебе жениться, чтобы благодарить за спасение жизни всю свою оставшуюся жизнь.

Я лишь улыбаюсь на его слова, поднимаясь повыше в постели.

Это лишь шутка…

Смотря в глаза Данте, я понимаю, что не шутка, но я предпочитаю считать иначе. Неожиданно я замечаю изменения в глазах Данте, но вовсе не во взгляде, он все еще такой же теплый и нежный.

Я принимаю чашку кофе, что протягивает мне Данте.

— Как ты себя чувствуешь?

— Я в порядке. Данте, как твои глаза?

— Сильно бросается? — Данте, немного смутившись, отводит взгляд. Я осторожно поворачиваю лицо Данте, заставляя его посмотреть мне в глаза. С правым глазом все в порядке, но вот левый потерял прежнюю глубину черного цвета и приобрел серый оттенок.

Данте перехватывает мою руку и нежно целует пальцы.

— Ты хорошо видишь?

— Со зрением все в порядке, благодаря тебе я полностью восстановился.

— Мне жаль…

— Не говори глупости. Неужели теперь я не такой привлекательный?

— А теперь ты глупости не говори. Агирику удалось уйти… — перевожу тему.

— Мы отследим его, не сомневайся. Допивай кофе, одевайся, будем ждать тебя в библиотеке. — Данте целует меня в лоб и уходит.

Я быстренько привожу себя в порядок, натягиваю на себя брюки, рубашку, волосы оставила распущенными.

Когда вхожу в библиотеку Данте и Оберон уже что-то бурно обсуждают, но при виде меня замолкают.

— А где Хилария?

— Я здесь!

Хилария забегает в библиотеку, неся поднос с чаем и свежей выпечкой в руках.

— Я бы предпочел что-нибудь покрепче. — выпаливает Оберон.

— Сейчас трезвая голова нужна! — Хилария со всей серьезностью отдергивает Оберона, ставя поднос на стол.

Оберон, взяв булочку и чай, располагается на ступеньке лестницы. Данте облокачивается на книжный шкаф. Я и Хилария располагаемся в удобных креслах у камина.

— Итак, что мы имеем. Начнем по порядку. Кто такой Агирик? — начинает Данте.

— Агирик Рохман, дальний родственник моего дяди, ну и мой получается. Стихийник земли. Как я помню, довольно слабый. Он был в составе совета дяди, но к его словам никто не прислушивался. Я как-то раз подслушала заседание совета. Агирик хвастался тем, что был прав, в том, что люди всегда были настроены против стихийников, что он предупреждал о таком исходе. Но дядя был против любой войны. Он не хотел терять своих людей. Все силы Властитель Стихий пустил на адаптацию его народа к новым условиям.

— Потом случился переворот. Теперь понятно какими силами он отнял власть у твоего дяди — самого сильного стихийника. — произносит Хилария, разрезая аппетитную булочку и смазывая ее малиновым джемом.

— Верно. — киваю головой и доливаю себе ароматного чая с облепихой, имбирем и мятой.

— Получается с помощью темных сил он смог воздействовать на Сварта на расстоянии, преодолев барьер. — задумчиво продолжая жевать булочку, произносит Оберон.

— Так еще переселиться в его тело и использовать свои силы. — Данте подходит к нашему столику, берет чашку чая и садится на подлокотник моего кресла.

— Сварт избавился от Властителя Севера и Юга, а на отца устроил нападение чтобы напугать? — я тянусь за миндалем в сахаре.

— По всей видимости так и есть. Возможно, он хочет избавиться от отца в последнюю очередь. Мне тоже дай, пожалуйста. — с последними словами он обращается только ко мне, когда я дотягиваюсь до миндаля.

— А на балу он уже был готов избавиться от старшего брата. — протягиваю Данте пиалу с миндалем.

— Да. Когда вы отправились к источникам, на старшего сына Хозяина Запада напал слуга с ножом, но его перехватили Пит и Рок. Старший сын Властителя Западной Долины, как и сам Властитель сейчас у нас. — Хилария начинает тихонько хихикать.

Оберон прыскает от смеха глядя на то, как Данте съедает миндаль из моих рук, что я взяла себе, а не тот, что я протянула ему в пиале.

— Не получилось отравить, попытался прирезать. — растеряно произношу, стараясь никак не реагировать на действия Данте. — Перед тем как кулон нагрелся я заметила слугу с татуировкой который терся рядом с именинником. Я столкнулась с ним и обронила бокал с вином, что тот нес. А последнего перед уходом предупредила, чтобы он был осторожен. Где сейчас Сварт?

— Думаю он сам к нам придет со дня на день. Ведь все в одном месте. — с самым довольным видом произносит Данте, пригубив чай.

— Когда Властитель Запада очнулся, то бубнил себе под нос, что-то о матери его сыновей и рассказал мне, что Сварт считает, да и старший сын тоже, что их мать погибла в результате болезни. Сварт его винит в том, что отец не спас ее. Но на самом деле она вполне возможно жива, здорова и неплохо устроилась с любовником. Хозяин Запада, чтобы не пачкать честь семьи, сказал всем, что она скончалась в результате болезни.

— Теперь другой вопрос, как победить Агирика? Как ослабить Сварта? — протягивает Оберон, подходя к столику за очередной булочкой.

— Необходимо оборвать их связь. — непринужденно отвечает Хилария.

— И как это сделать?

— Это могу сделать только я. Но мне понадобится помощь всех вас. Особенно твоя, Эйрин. Нужно будет его обездвижить. Мне понадобится время на разрыв связи.

— Я поняла. — киваю, соглашаясь с Хиларией, но меня не отпускает чувство тревоги.

Безопасно ли все это? И слова Оберона, что он потеряет Хиларию, не дают покоя.

— Эйрин? — донесся голос Данте.

— Что? Извините, я задумалась.

— Ничего, тогда пока отдыхаем, действуем по плану Хиларии. — подводит итог Данте.

Хилария и Оберон уходят первыми. Возможно, мне показалось, но напряжение между ними спало. Рассказал ли ей Оберон реальную причину или он смирился с неизбежностью, а может решил, что сможет обыграть судьбу?

— Эйрин, ты снова не со мной? — улыбается Данте.

— Нет, я здесь, просто…

— Я тоже переживаю за этих двоих. Ты же в курсе?

— Да, о пророчестве.

— Я перевернул вверх дном все долины, но так и не нашел того старца, что раскидывается такими пророчествами.

— Они справятся, я очень надеюсь на это. Иного исхода я не представляю. — тихо произношу, растерянно мотая головой.

— А мы?

— Что?

— Мы справимся?

— Боюсь у нас еще меньше шансов, чем у них.

— Но шанс все же есть. Я рад, что ты не обрубаешь все на корню.

— Ты полностью восстановился? — стараюсь перевести тему.

— Да, физически и духовно. Меч призываю. Все в порядке.

Физически и духовно пусть восстановился, но цвет глаза не вернется и шрамы никуда не уйдут, скорее всего, как и мои на спине. Я так и не понимаю, почему мне не удается их полностью залечить, лишь слегка разгладить. Но уже хоть что-то.

— Шрамы украшают мужчину. — Данте ловит мой задумчивый бегающий взгляд с его глаз на грудь.

— Мужчин — да.

Я встаю с кресла и направляюсь к выходу.

— И я люблю тебя, Эйрин.

***

Данте расставляет стражников по периметру поместья и велит без приказа не вмешиваться. Агирик не заставляет нас долго ждать, появляясь в поместье ранним утром. А вместе с ним два десятка людей. Оберон и Данте берут на себя наемников, как мы и договаривались ранее, а я и Хилария берем на себя Агирика. Скрываться больше нет смысла. Как только мы сможем победить Агирика здесь, он ослабнет за барьером.

Не тратя время, я сразу вызываю дождь и духовного зверя. Агирик старается не подпускать Хиларию к себе близко, зная о ее способностях. Она продолжает кружить вокруг Агирика как коршун, стараясь прочувствовать связь между ним и Свартом.

Я направляю на него льва, град из ледяных стрел, но он легко отбивается от них. Складывается ощущение, что у него безграничный резерв сил, но будь это так, он напал бы на нас намного раньше, а не ждал столько времени, давая нам возможность восстановиться.

Данте и Оберон отлично справляются с задачей и быстро выводят из игры всех наемников Агирика.

Наконец-то Хилария подает мне знак, и я резко отзываю духовного зверя, собираю силы и обволакиваю Агирика в ледяной кокон оставляя нетронутым все выше затылка. Хилария добирается до Сварта, касается его затылка, но резко отдергивает руку.

— Инро… — в ужасе, одними губами, произносит Хилария.

— Дотронешься и он тебя уничтожит! — Агирик заливается злорадным смехом.

Он предусмотрел, что мы попытаемся использовать на нем силу пожирателя, чтобы оборвать связь и поместил в тело Сварта артефакт Инро, его используют для проведения церемонии лишения сил.

— Хилария, не трогай!

Но она не слушает меня и проникает в грудную клетку Сварта. Ее лицо искажается от боли, от всего тела начинает исходить свечение. Как только Хилария извлекает артефакт, ее отбрасывает в сторону. Оберон успевает ее поймать, а Данте направляет энергию меча на Агирика, помогая мне сдерживать его.

Инро в руках Хиларии превращается в пыль.

Вижу, как Оберон крепко держит Хиларию, пытаясь что-то ей сказать, но она вырывается и возвращается ко мне. Ее тело дрожит, кожа становится мертвецки бледной, от тела все сильнее исходит сияние, а глаза чернее ночи с каждой минутой становятся все светлее.

Хилария снова касается затылка Сварта, но на этот раз она не разрывает связь, а высасывает энергию Агирика.

— Хилария нет!

— Если мы просто его отделим, то Агирик сможет найти другую жертву! Помоги мне!

Кокон медленно начинает покрываться трещинами. Мне приходится заковывать их двоих в водяные оковы. Душу разрывает на части от осознания происходящего, а глаза жгут застывшие слезы.

— Эйрин, спасибо за все, то хорошее, что ты дала мне. Спасибо за твои воспоминания, я смогла через них почувствовать родительскую любовь. — Хилария продолжает говорить, улыбаясь сквозь слезы, немой крик застревает у меня в глотке, легкие болезненно сжимает, и я не могу произнести и слова.

— Эйрин, пригляди вместе с Данте за Обероном. — я оборачиваюсь следом за Хиларией и вижу, как Данте с трудом удается сдерживать Оберона, который всеми силами пытается вырваться и помешать Хиларии. — Я очень его люблю. А еще я люблю тебя и Данте. Не вздумай обижать его. Знай, что я ни о чем не жалею. Все догадывались о таком конце. Должно быть не так больно.

Тело Сварта становится слабее и вскоре он полностью теряет сознание, я отзываю стихию, а Хилария покрываться каменной коркой, превращаясь в каменное изваяние.

— Нет! Хилария! — Оберон подбегает к статуе, кричит, чтобы она немедленно возвращалась. Затем бросается ко мне.

У меня у самой внутри все сгорает. Он потерял любимую, а я сестру.

— Эйрин, как ее вернуть? Как?

Я лишь продолжаю беззвучно рыдать, сидя подле Хиларии и смотря на него пустыми глазами, не в силах сказать и слова.

— Эйрин! — Оберон не унимается, продолжая трясти меня за плечи.

— Успокойся, Оберон! — вмешивается Данте и оттягивает его от меня.

Сварт приходит в себя. Оберон кидается на него, но Данте снова сдерживает его.

— Подонок! Я тебя уничтожу своими руками! — в гневе Оберон пытается вырваться из рук Данте, но тот держит крепко.

— Отец… — слышится стон Сварта.

Властитель Западной Долины находился все это время неподалеку. Сейчас он даже не смотрит на сына, тянущего к нему обессиленные руки. Его подхватывает стража и уводит прочь.

— Необходимо собрать совет Властителей для суда. — произносит Данте, провожая взглядом Сварта.

— Я с тобой поеду! — рычит Оберон, вырываясь из рук Данте.

— Нет, ты останешься здесь с Эйрин и Хиларией. Сосредоточься на ней. — голос Данте полон стали, а глаза боли.

Оберон обессиленно оседает подле Хиларии.

— Я подвел тебя. Все-таки потерял. — тихо шепчет Оберон, а глаза застилают горькие слезы.

Данте садится рядом со мной и обнимает за плечи.

— Мне жаль, — обессиленным, не своим голосом произносит Данте, — но мы что-нибудь придумаем, должен быть способ вытащить ее. Присмотри за Обероном пока меня не будет. — просит Данте, касаясь моей щеки и вытирая безостановочно тихо текущие слезы. — Не смей исчезать пока я не вернусь. Обещаешь?

— Не могу, мне нужно вернуться пока Агирик слаб. — с трудом выдавливаю из себя.

— Одна не пойдешь.

— Пойду, ты не сможешь пойти.

— Я пойду с ней. — произносит Оберон медленно поднимаясь. — На перевертышей магические преграды не действуют. В нашей библиотеке я не найду способа помочь Хиларии, поэтому надежда только на стихийников.

— Мы можем не найти способа помочь ей. — поддавшись слабости произношу слова от которых меня саму передергивает и в правдивость которых мое сердце отказывается верить.

— Не смей говорить подобное! — яростно рычит Оберон.

— До барьера я иду с вами. — упрямится Данте.

— Нет. Ты поедешь на совет. Не надо терять время.

— При одном условии, что, когда я вернусь в поместье ты будешь ждать меня здесь.

— Ты ведь знаешь, что я не стану тебе это обещать.

— Знаю… но все же надеялся.

***

— Как ей помочь? Как вернуть ее? Может тебе что-то известно. — заваливает вопросами Оберон пока мы приближаемся к лесу.

— Оберон, я не знаю… Это крайняя мера, на которую могут пойти пожиратели, я не знаю никого кто решился перешагнуть через эту черту и не встречала ничего подобного в книгах. Возможно, это знает такой же пожиратель, как она.

— Это я виноват. Если бы я не дал слабину тогда.

— Ты не виноват. Она покинула нас не из-за тебя. Она пала не от твоей руки, поэтому хватит ныть. И что ты имеешь в виду говоря, что дал слабину?