Лезвие на воде (СИ)

Часть 21. Эйрин

Эйрин

— Где вы были? — прерывает долгую тишину Оберон, разводя костер в пещере Хранителя.

— Я в пустыне.

— В океане.

— Да по твоему мокрому виду было понятно. — язвит Оберон, но не со зла, а чтобы разрядить обстановку.

— А где был ты?

— Я в поместье, рядом с Хиларией. Но там были мои сородичи. Они хотели разбить статую. Мне пришлось… Мне пришлось драться с ними. Один пытался разбить Хиларию мечом, но заколол меня.

— А мне пришлось вызвать духовного зверя, но воды вокруг не было, одна пустыня. Мне пришлось использовать кровь, а там еще и змея…

— Я просто захлебнулся, достигнув дна океана.

— И спас мою иллюзию. — тихи бурчу себе под нос, но мужчины все слышат.

— Откуда мне было знать иллюзия ты или реальность?

— Мог бы и додуматься. — все продолжаю бурчать.

— Ну уж прости, увидел тебя и ринулся спасать, некогда было определять реальна ты или нет.

Я злюсь не на Данте, а на себя. Я никогда не хотела, чтобы кто-то страдал из-за меня, и никогда не хотела становится чьей-то слабостью.

Еще хорошо отделался. Неизвестно, что вообще могло произойти. Может, он вообще не вернулся бы из-за нарушения правила.

— Теперь сосуд у нас, и мы можем вернуть Хиларию. — произносит Оберон с грустной улыбкой, продолжая внимательно рассматривать фигурку нефритового дракона.

Резко он вскакивает на ноги, у меня в носу начинает неприятно щекотать от знакомого мне запаха, но в слишком большой концентрации. Громкий рев разносится по всей пещере. Следом за ревом в пещере появляются несколько существ. Все высокие, и мужчины, и женщины крепкого телосложения. Одежда украшена мехом животных.

— Оберон, сколько лет… — произносит мужчина, самый крупный среди остальных.

— Ригон. — Оберон весь напрягается и настороженно осматривает всех нежданных гостей.

Нам стоит опасаться? Ну вообще-то да, мы на их территории по факту.

— Так ты живой, брат. Я тогда тебя хорошенько приложил. Зачем вернулся, да еще и притащил с собой, — мужчина шумно принюхивается и брезгливо морщит нос, — полукровку и стихийницу? Против стихийницы не имею ничего против, но ты вместе с полукровкой. — опасно рычит Ригон.

— Они со мной. Я вернулся по делу. Уже уходим. Не мешай. — четко произносит Оберон приближаясь к брату вплотную.

— А что, если помешаю? — с угрозой выдыхает Ригон.

Я уже хочу вставить свое слово, но меня отдергивает Данте, давая понять, что это только между ними.

— Мне придется убрать тебя с дороги.

На слова Оберона Ригон отвечает смехом.

— Ты еще даже не Альфа. Не боишься, что я опущу тебя в грязь лицом перед всеми и они перестанут тебя уважать и бояться? На этот раз тебе не помогут твоих подлые приемы.

Ригон резко перестает смеяться и уже более серьезно слушает Оберона.

— Прошло много лет, брат, ты не знаешь меня.

— Что здесь происходит? — звучный голос проходит волной вибрации по стенам пещеры.

Все расступаются перед вошедшим мужчиной уважительно склонив головы.

Альфа.

— Оберон, вот сын мне достался, что даже не зашел в гости навестить своего старика. — будничным тоном мужчина бьет Оберона по плечу.

— Отец? — непонимающе бубнит Оберон.

— Удивляешься почему я не удивлен твоему появлению?

— Нет, отец, конечно, нет. Ты все здесь знаешь.

— Я узнал о твоем прибытии недавно, а то, что ты живой и состоишь на службе у полукровки, — Альфа легким кивком головы приветствует Данте, — я знал изначально. Убедившись, что Данте довольно неплохой человек, я позволил тебе самому следовать своей судьбе и не стал вмешиваться. Неужели ты думал, что родной отец позволит своему родному сыну кануть в небытие?

Оберон крепко обнимает отца. Я бы насладилась этой картиной и поддалась бы собственным воспоминаниям, если бы не недовольный взгляд брата Оберона и некоторых его приспешников.

— Но ты должен понять, что…

— Я знаю, и не планирую напрашиваться домой.

— Но, если захочешь вернуться в стаю, я подумаю над этим. Так и быть.

— Я запомню, отец. Спасибо.

На миг Альфа закрывает глаза и принюхивается.

— М-м-м… Аромат молодого горного ручья. Давно не сталкивался со стихийниками. — он направляет взгляд янтарных глаз на меня.

— Отец, познакомься, Эйрин Дорген, ну а с Данте как я понял ты знаком. Ребята, это мой отец Галвин Броган.

— Рад снова встретиться с Вами, Глава Броган.

— Честь познакомиться с Вами, Глава Броган. — я следом за Данте склоняюсь в почтительном поклоне перед Альфой.

— Как и для меня. — медленно произносит Альфа, продолжая сверлить меня взглядом, а затем резко переводит взгляд на Данте и снова возвращает ко мне. — Утоли мое любопытство, стихийница, что же заставило тебя сблизиться с полукровкой? Как я знаю, сейчас ваши миры конфликтуют.

— Мы намерены это изменить. — стараюсь произнести как можно увереннее и выдержать прожигающий взгляд Альфы.

— Изменить? — Альфа переводит взгляд на Данте. — Вы люди неисправимы, жестоки и глупы, то, что Вы полукровка несильно отличает Вас от людей Властитель Востока. Такие как вы не пожалели нас. Стоило вам узнать об особенностях наших костей, так вы сразу открыли на нас охоту. Теперь история повторилась, только теперь мишенью стали стихийники. А что будете делать дальше, когда ингредиенты закончатся, когда исчерпаете все ресурсы? Начнете истреблять друг друга? Ты не подумай Властитель, я ничего не имею против тебя, ведь тогда я бы не доверил тебе своего сына, но один ты мало что можешь против своих сородичей.

— Вы правы, я один ничто против всех остальных, но все же я попытаюсь, ведь у меня нет иного выбора. — Данте переводит взгляд на меня, а затем медленно возвращает его к Альфе. — Мы подпишем мирный договор между людьми, полукровками и стихийниками.

По пещере разносится тяжелый смех Альфы. Я удивленно смотрю на Данте. И признаться, мне также как и отцу Оберона не верится в это.

— Они не согласятся.

— Тогда люди и полукровки обречены. Стихийники полностью исчезнут с наших земель, а артефакты иссякнут. Не будет возможности поддерживать дольше плодородие почв и качественно очищать воду. Мы много потеряем без стихийников.

— Страх перед сильнейшими у Властителей сильнее страха перед голодом. Тебе придется сильно постараться, чтобы убедить их.

— Скажите, будь у Вас шанс подписать такой договор, чтобы Вы сделали?

— Разумеется я подписал бы его. Жить в горах неплохо, но все равно не то. Но нас не возьмет ни одно ограничивающее заклинание, а Вы не поверите на слово, поэтому нам никогда не договориться и лучше оставаться на своих местах. Кто знает может и стихийникам стоит остаться за лесом.

Данте медленно сжимает кулаки в протест словам Альфы.

— Не заводись так Властитель, ты же знаешь, что я прав. Не все так любят стихийников, как ты. Но желаю тебе удачи, всем вам. Я считаю стихийников лекарями континента и объединение принесет только плюсы. Для них наши горы всегда открыты. А вот людям и полукровкам, Властитель, Вы уж напомните всем, пожалуйста, здесь не рады.

— Благодарю, Глава.

— Уходим. — отдает приказ Альфа остальным. — Всего доброго.

После того, как все уходят Оберон оборачивается к нам, нервно улыбаясь.

— Вот и моя семья.

***

Прежде чем вернуться в поместье, мы посещаем стихийников, чтобы вместе с прабабушкой Тюрина вернуться к Хиларии. Попутно я рассказываю новому Властителю Стихий о предложении Данте подписать мирный договор. Тюрин полностью поддерживает эту идею, но также, как и я, сомневается в возможности ее осуществления.

— Госпожа Флинн, — Оберон ровняется с женщиной, — как я знаю на пожирателей, как и на перевертышей магия не действует. Почему Вы не избавились от Агирика?

— Артефактов, блокирующих силу, несколько видов. Артефакт Кледома реально изъять, я могла бы найти стихийника, который помог бы, но он был не просто помещен в тела заключенных для блокировки сил. Агирик добавил к нему заклинание, с помощью которого мог оборвать жизнь любого в один момент. Один мой шаг и все погибли бы. Мне оставалось лишь беспомощно сидеть в темнице вместе с остальными. Никто не решался переубедить меня, потому что среди нас были дети.

Как только мы оказываемся в поместье, Госпожа Флинн пытается связаться с Хиларией. Я, Данте и Оберон отходим чуть дальше, чтобы не мешать. Данте успокаивающе берет меня за руку, когда я уже раздираю себе палец до крови. Оберон не моргая наблюдает за госпожой Флинн и Хиларией.

Время тянется целую вечность, но в конце концов прабабушка Тюрина отходит от Хиларии, сочувственно глядя на нас.