/19 июня 2029 года, Праведная Республика, г. Душанбе/
— Сейчас я буду делать грязь, но вам нужно будет проследить, чтобы я не отключился в процессе, — сообщил я им. — Буду отключаться — пробуждать и возвращать к работе. Рассыплюсь в прах — отправляйте генерал-полковнику Леви и генерал-лейтенанту Адаму, а также Захару код «коричневый», доступными способами. Понятно?
Код «коричневый» — это значит, что я отправился в длительный отпуск без содержания, а уже это значит, что Праведная Республика в дерьме.
— Да, повелитель, — ответила за всех Катрин. — Мы не подведём тебя.
Киваю им, после чего иду за «Поцелуем морока», всё так же стоящим на подоконнике. Смертоносная отрава уже должна была дойти до кондиции — сейчас буду осторожно мазаться ею.
— Главное — не стать после этого мазохистом… — произнёс я и осторожно обмакнул ватную палочку в губительный яд.
Пурпурная жидкость пропитала белую вату. Аккуратно подношу её к своей грудине и, очень коротким движением, мажу яд на кость.
— Ох, бля-я-я-я… — сразу же завыл я.
Не знаю, каково было людям, на кожу которых попадал белый фосфор, но теперь я знаю, на что это похоже, когда речь идёт о кости…
Падаю на кафель, где не могу сдержать конвульсий. Более того, я даже не пытаюсь их сдержать, потому что мне недосуг.
Пронзительная боль постепенно охватила все мои кости, от макушки до пяточной кости. Характер её описать сложно, в основном потому, что она была не ноцицепторной (1) или нейропатической, (2) а совершенно новой для меня.
Каждая костная клетка болела, горела адским пламенем, но, при этом, я давал себе отчёт в происходящем. Я сумел восстановить концентрацию и взял себя под полный контроль. Боль от этого никуда не делась, но теперь я мог прислушаться к ней и нащупать её грани. И я понял, что она накатывает короткими волнами, с каждой волной наращивая интенсивность.
Время шло медленно, но я уже адаптировался к боли, а это нехорошо. Это значит, что концентрация яда недостаточна.
Собираюсь, поднимаюсь на ноги и беру из баночки новую ватную палочку, которую также аккуратно макаю в банку с «Поцелуем морока».
Кто вообще придумал такое странное название для яда? Почему не «Последний поцелуй»? Почему не «Смерть на пляже»?
«А почему „Смерть на пляже“?» — спрашиваю я себя.
Эх, налицо подсознательная попытка оттянуть нанесение следующей порции яда.
«Ладно, „Поцелуй морока“, окей» — подумал я и мазнул себе левую плечевую кость ватной палочкой.
Это казалось невероятным, но с фактом не поспоришь — боль может быть ещё острее.
Снова падаю на кафель. Надо, наверное, присесть на диван и мазаться там…
На этот раз примириться с болью было легче. Как только я смог вернуть контроль над своим бренным телом, сразу же встал, взял с собой банки и прошёл к дивану.
Беру ещё одну ватную палочку и макаю её в яд.
— Повелитель, остановись, — призвала меня Катрин. — Посмотри на свою руку.
Смотрю сначала на неё, обеспокоенную чем-то, а затем на левую руку. М-да, непорядок.
Левая плечевая кость пошла сеткой трещин и больше не была прозрачной. Надо завязывать.
— Катрин и Грейс — несите меня в ванную, — приказал я. — Кейт — принеси со склада ту синюю бочку, которую я тебе показывал.
Телохранительницы засуетились, а я скинул ватную палочку в мусорную урну. Хочется, конечно, побыстрее, но торопливость может привести к гибели.
Я, конечно, вернусь из отпуска быстрее, благодаря филактерии, но не хотелось бы уходить раньше времени.
Филактерия, кстати, спрятана где-то на самом дне Марианской впадины, на специальной базе, в которой стоит тридцать пусковых капсул. Вот отъехал я случайно — образуюсь у филактерии, вооружаюсь, экипируюсь и залезаю в капсулу, после чего мчусь сквозь толщи воды на поверхность. Капсула успешно преодолевает километры воды, после чего взмывает к небесам, включает реактивный двигатель и летит по выбранному мною маршруту.
Каждая моя попытка будет занимать всё больше и больше времени, но пусковые капсулы Захар сделал почти вечные, пусть и одноразовые. Буду вылетать и вступать в бой, если меня зажмут на Земле, или переходить через портал в Мир трёх лун, чтобы принимать дела.
Есть также специальный подводный дрон, который заберёт филактерию, если сенсоры покажут, что убежище накрывают, и доставит её в новое убежище, случайно выбранное из целого перечня убежищ по всему дну земных океанов. Надо будет, он довезёт мою филактерию до антарктической базы, лежащей в Южно-Сандвичевом жёлобе Южного океана.
А даже если филактерию обнаружат и уничтожат, то я всё равно вернусь через семьсот-тысячу лет, когда они все расслабят булки и будут вспоминать обо мне как о детской страшилке…
Тем временем, меня заносят в ванную, где помещают в специальную ванну, оборудованную устройством для подачи воздуха — джакузи, говорят, полезен для костей.
Заходит Кейт, несущая на плече здоровенную бочку.
— Наливай, — приказал я ей.
Телохранительница откручивает крышку и начинает лить в ванну чистый цитринитас.
— О-о-о… — издал я, когда первоосновная жидкость коснулась моих костей.
Будь у меня сейчас член, он бы встал от восторга.
Цитринитас полностью заволакивает меня, а я погружаюсь в него с головой. Там и остаюсь.
Абсолютное блаженство продолжалось очень долго, мне даже стало от этого как-то некомфортно, но затем что-то произошло и блаженство резко прекратилось. Стало просто нормально.
Видимо, мои «баки» наполнились и больше не готовы впитывать цитринитас.
— Примерно до шести утра, Лариса трахала Петра, — изрёк я, высовывая из цитринитаса свой череп. — Но только был один подвох: живым был Пётр лишь до трёх… Если не брезгуете, можете принять ванну после меня. Разрешаю.
Катрин среагировала быстрее остальных и сразу же начала раздеваться.
Вижу по глазам своих телохранительниц, что они вожделеют — хотят окунуться в первоосновную жидкость, дарующую некое приближенное подобие жизни.
Вылезаю из ванны и смотрюсь в здоровенное зеркало, висящее на стене.
— Охуенно, — заключил я, увидев зачётную прибавку в массе.
Теперь я не голый скелет, а скелет, местами покрытый хрящевой тканью, а также с фрагментами мышц по всему телу. По всем костям наросла надкостница, что означает переход к сфокусированному росту мышечной массы — у Панорамикса было точно так же.
Катрин осторожно погрузилась в ванну, с головой, и сразу начала пить цитринитас.
— Развлекайтесь, дамы, — сказал я и пошёл в свой кабинет.
Рецепт цитринитаса внёс в наше, никак не желающее начинать протухать, сообщество существенные изменения — немёртвые стали активнее участвовать в его жизнедеятельности, что начали замечать живые.
— Так, что тут у нас? — открыл я последние электронные письма.
Отчёт от министра экономики Фролова о статусе перехода на новые деньги. Начали печатать четвёртую серию банкнот, в точном соответствии с планом. Народ, вопреки моим опасениям, отнёсся к денежной реформе положительно: сказались как пропагандистские акции, так и культурное влияние Земли.
Просто люди уже знают, что земляне отказались от золотых и серебряных монет, полностью перейдя на бумажные деньги, что отражалось практически в каждом фильме.
Мои ручные аллигаторы перешли на пластиковые душендоры практически моментально, а это, на секундочку, почти 89% всей нашей гражданской промышленности и сферы услуг. Если аллигаторы платят зарплаты в пластиковых душендорах, то все остальные тоже будут.
Ну и выгода, конечно же, решает — обмен 5 к 1, меняй, пока не подешевело!
Следующее письмо — от Сергея Стрельникова.
Предлагает какой-то охуительный проект. Вчитываюсь.
Хочет сделать что-то вроде маркетплейса для онлайн-покупки и доставки товаров. Пишу ему ответ на письмо: «Слишком рано».
У нас классический рынок, с простыми товарно-денежными отношениями, ещё только на заре развития, поэтому надо повременить с чем-то таким.
Следующее письмо — рапорт от Леви. Хочет в отпуск. За время службы, с умножающим модификатором звания, накоплено двадцать семь дней. Разрешаю и пишу приказ в отдел кадров генштаба.
— Аллё, — поднимаю я трубку стационарного телефона.
— Повелитель, — раздался голос Бобби Котика. — Разрешите провести внеочередные учения?
— Нахрена? — спросил я.
— Нам необходимо отработать взаимодействие с новой техникой, — объяснился Котик. — Отряд «Максис» готов начать строительство настоящих укреплений, а друг нации, достопочтенный Закария, готов предоставить тренировочные платформы. Штурм будет проходить с применением боевого оружия, боевой техники и противотанковых средств — всё будет по-настоящему.
— То есть, вы готовы к тому, что солдаты будут выбывать насовсем? — уточнил я.
— Это малая цена за настоящий боевой опыт, — ответил на это Котик. — Достопочтенный Закария уже сформулировал типовые боевые ситуации, в которых могут оказаться наши солдаты в противостоянии с сильным противником. Штурмы городов, организованные засады, окружения, внезапные артиллерийские обстрелы. Теории наши солдаты обучены, но классические учения не обеспечивают должного освоения.
Мысль интересная. Настоящая война, против настоящего противника, которому плевать на твои чувства. Это позволит нам поддерживать максимальную боеспособность, пусть и ценой выбывания некоторой части солдат, а также тратой боеприпасов и уничтожением техники.
— Где это будет проходить? — спросил я. — Леви знает?
— Генерал-полковник и является автором идеи, — неохотно признал Котик. — Проходить будет в Серых землях, посреди песков. Эти места наиболее неблагоприятны для ведения боевых действий, как наступательных, так и оборонительных. Достопочтенный Закария обещал, на основании извлечённого из этих боевых действий опыта, выработать корректировки для наших боевых уставов. Наши условия несколько отличаются от земных, поэтому будет лучше, если мы выработаем собственный опыт полноценной войны.
Раздумываю над этим.
Бригада быстрого реагирования у нас есть, её хватит, чтобы встретить высаживающегося врага, пока развёртываются остальные войска.
Остальные войска несут обычную службу в состоянии повышенной боевой готовности. Так почему бы не дать немёртвым солдатам незабываемую практику, а командному составу подтянуть навыки тактики?
— Захар точно на всё подписался? — уточнил я.
— Так точно, повелитель, — ответил Котик.
— Тогда даю своё разрешение, — решил я. — Но всех разом не задействуйте — начинайте последовательно.
— Принято, повелитель, — обрадовался Котик.
Кладу трубку, а затем беру со стола мобильник.
— Аллё, Леви, — набрал я главнокомандующего. — Что там за инициатива с практикой?
— Повелитель, — произнёс Леви. — Хотел предложить после отпуска начать проводить практические боевые действия, с применением…
— Котик уже доложил, — перебил я его.
— Вот сукин… — процедил Леви. — Повелитель, происходит какое-то…
— Аннулирую твой отпуск, — сообщил я ему. — Такое важное событие не должно происходить без главнокомандующего. Попросишься ещё раз, но через пару месяцев.
— Благодарю тебя, господин, — без особой радости ответил Джим Леви.
— Имей в виду, что Захар не будет с вами сюсюкать, — предупредил я его. — Если появится возможность добраться до командного состава силами диверсантов — он её использует. Это будет настоящая война, без шуток. Так что отнесись с предельной серьёзностью.
— Принято, повелитель, — ответил он.
— Всё, занимайтесь, — сказал я и разорвал соединение. — Придумают же…
Пишу письмо в кадры генштаба — рапорт на отпуск генерал-полковника Джима Леви отклонить. Ибо нехуй.
А Котик, сучара, начал проявлять свою интриганскую сущность. То ли имя его оказалось роковым, оригинальный Бобби Котик был тем ещё субъектом, то ли сказывается род деятельности и происхождение нашего Котика. Он из персов, причём из тех, что служили в армии Ариамена — там интриги не хуже, чем у византийцев, а то и лучше.
Вероятно, Котик имеет связи в отделе кадров генштаба, раз позвонил сразу же после моего удовлетворения рапорта на отпуск Леви. Но, всё-таки, слишком топорно сработал, поэтому не получилось.
Само явление иерархии в человеческом или нечеловеческом обществе, как бы, подразумевает грызню. Только вот до этого немёртвые были более пассивны и менее эмоциональны, поэтому если грызня и проявлялась, то лишь эпизодически, а теперь она будет набирать оборот. А уж когда я смогу применять рубедо, которое приблизит нас всех к жизни…
Возвращаюсь к ноутбуку и продолжаю изучать письма.
Ничего критически важного больше не поступало, сплошь бытовая текучка.
То рапорт о статусе подготовки лётчиков, то сводный отчёт от автоматических заводов о переданных на хранение единицах вооружения…
— Катрин! — позвал я.
— Да, повелитель? — заглянула из ванной комнаты голая телохранительница.
Живот её сильно вздут, она вылакала минимум литра четыре цитринитаса — жадность свойственна даже мертвецам.
— Заканчивайте там побыстрее, — приказал я. — Я чувствую, что восстановился — будете сидеть и наблюдать, как я мажу себя «Поцелуем морока».
Динамика восстановления мне нравится, это намного быстрее, чем заниматься хернёй с созданием гранитных столбов. Да, будет неоткуда брать такие дешёвые заготовки для будущих укреплений, но у меня есть способы более полезного расходования времени.
/30 июня 2029 года, Праведная Республика, тренировочный комплекс «Укреплённый средневековый город»/
— Противник стягивает силы для контратаки, — сообщил прибывший в штаб Дэвид Крейн.
Леви отвлёкся от пристального изучения карты и обратил на него внимание.
— К танковым капонирам подтянуть сто четырнадцатый и двести тридцать восьмой батальоны, — приказал он. — Подтянуть в укрепы дополнительный боекомплект для танков. Восьмую и девятую батареи придать штабу третьего танкового батальона.
Как и предупредил повелитель, роботы Захара не стали разминаться и начинать мягко — после завершения строительства имитации города отрядом «Максис», платформы Захара доработали эти основательные сооружения, качественно нарастив оборонительный потенциал города.
Есть минные поля, есть пулемётные ДОТы, местность пристреляна, а оборона построена по всем самым современным стандартам.
Крепостные стены Захар по назначению не использовал, так как небезосновательно полагал, что они будут снесены до фундамента в первые часы штурма. Зато он установил за ними линию городских укреплений, которые только выиграют от того, что стены падут — пушечные ДОТы, пулемётные точки, а также огнемётные ловушки.
Со всем вышеперечисленным солдаты отряда «Активижн» познакомились на практике, когда начали решительный штурм укреплённого города.
В первый же час штурма Леви потратил безвозвратными двести девятнадцать солдат, а Захар потерял не менее сотни боевых платформ — в обоих случаях решающую роль сыграла артиллерия.
Применение танков было ограничено, так как противник не решился на встречный бой, хоть и имел, до недавнего времени, минимум четыре танковых батальона.
«Почему я не подумал, что враг будет использовать иные модели танков?» — вновь начал корить себя Леви.
Захар, специально для «тренировочных» боевых действий, произвёл неизвестное количество танков Леклерк модификации AZUR, а также вооружил свои боевые платформы по стандарту НАТО образца 2020 года. Вооружение и бронетехника самая современная — связь, командное управление и средства разведки ограничены технологиями того времени.
И оказалось вдруг, что Праведная Армия, несмотря на всю её техническую оснащённость, проигрывает боевым платформам, специально ослабленным в вооружении и тактике. Это было отрезвляюще.
Сейчас Леви вырабатывал план по штурму города, но уже прекрасно видно, что это будет стоить больших потерь.
Средневековый городок почти непрерывно обстреливается артиллерией, бомбардируется дронами, временно выступающими в качестве фронтовой авиации, а также регулярно прощупывается штурмовыми отрядами.
У боевых платформ Захара ограничено ночное видение — у платформ отключены встроенные тепловизоры и иные продвинутые средства наблюдения за полем боя, но никто не запрещал им использовать отдельные тепловизоры, а также решения, встроенные в технику.
Платформы Захара также используют ствольную самоходную артиллерию и РСЗО, но здесь, к чести Праведной Армии, всё неплохо. Большая часть самоходной артиллерии врага выведена из строя, так как в городе она была ограничена в мобильности и не могла реализовать своё преимущество, поэтому артобстрелы идут в одни ворота. Это не значило, что у боевых платформ не осталось никакой артиллерии, но, тем не менее, преимущество есть.
Правда, недостаточно качественно замаскировавшиеся или недостаточно мобильные батареи Праведной Армии больно бьются вражеской авиацией. Атакует она из-за пределов поля боя — по утверждённым правилам у Захара есть условный ударный авианосец, недосягаемый и неуязвимый.
Ещё одно условие — с каждым прошедшим днём у сухопутных войск врага будет нарастать дефицит боеприпасов, так как рандомизатор условий постановил, что склады противника подорваны диверсантами. Если Праведная Армия не возьмёт этот город в течение тридцати дней, на город начнут сбрасывать боеприпасы и вооружение.
Но рандомизатор сработал также и в минус Леви — он постановил, что из-за сбоев с производством, у сухопутных войск не будет разведывательных дронов, поэтому Леви приходилось пользоваться авиаразведкой, которую без шуток могут сбить вражеские истребители, а также сухопутные решения.
Зенитно-ракетные комплексы и истребители-перехватчики Праведной Армии не позволяют врагу осуществлять беспрепятственную бомбардировку, но эпизодически случаются налёты, корректируемые вражескими разведывательными дронами.
Каждый день этого штурма даёт Леви и старшему командующему составу солидные порции ценной информации, а также на практике обучает младший командный состав действиям в условиях, ничем не отличающихся от боевых.
Лучшего обучения и не придумаешь — Леви гордился своей идеей.
На фоне загрохотала артиллерия. Это утюжат концентрирующиеся силы противника.
Целей нынешней концентрации сил Леви не понимал, но собирался узнать их потом, после того, как они возьмут город — Захар обещал за это поощрение в виде пленных платформ, которые расскажут об ошибках, допущенных Леви и его командирами. Ничего не даётся просто так, поэтому победы, как и в реальных войнах, будут давать преференции, а поражения наносить ощутимый ущерб.
В случае провала этой операции, рандомизатор станет суровее в отношении Праведной Армии, ну или мягче в отношении к вооружённым силам Захара. Это тоже случайная характеристика, иллюстрирующая превратности судьбы на войне.
Зашипела радиостанция.
— Что там у Дэвиса? — спросил Леви.
— Сейчас, — ответил радист.
Получение разведданных теперь очень медленно, точность их не всегда высока, но сейчас это не имеет острой критичности, так как враг засел на ограниченной площади.
Только вот Леви прекрасно понимал, что это им сейчас, можно сказать, повезло, а ведь во время встречного боя на местности с ограниченной видимостью отсутствие разведывательных дронов сродни смертному приговору, если у противника они будут.
— Майор Дэвис на связи.
— Говорит генерал-полковник Леви. Со своим соединением выдвигайся в квадрат Л-15, сразу же после отработки свечками.
«Свечками» у них заведено называть неуправляемые реактивные снаряды, очень отдалённо напоминающие своей формой восковые свечи. Леви они ничего подобного не напоминали, но прозвание прижилось.
— Принято, товарищ генерал-полковник, — ответил майор Дэвис.
Леви сейчас играет роль командира штурмовой бригады, поэтому лично командует действиями боевых соединений уровня бригады — в условиях реальной войны это будет не его уровнем. Командовать штурмовой бригадой должен полковник или генерал-майор, но сейчас особые обстоятельства.
— Докладывает наблюдательный пост № 17! — сообщил радист. — Противник готовит авиаудар! Запускают управляемые ракеты!
ПВО должно отработать по ракетам, а если повезёт, то и по самолётам. Последнее — вряд ли, потому что авиация врага наносит удары из зоны недосягаемости доступных Леви средств противовоздушной обороны.
На фоне загрохотали взрывы. Удар наносится массированный, ставящий целью преодолеть «пропускную мощность» наземных ПВО. Дрожь земли становилась всё ближе и ближе.
— Наземные силы противника пришли в движение! — сообщил радист.
— Соединения Улиса, Вилкинсона и Зампелы… — начал Леви.
Тут потолок бетонного бункера обрушился, Леви откинуло в стену, в левой руке и левой ноге вспыхнула острая боль.
Мир погрузился во тьму и единственное, что подтверждало существование Леви — это боль в конечностях, а также холод в груди.
Он попробовал пошевелиться, но не смог сделать ни единого движения. Его завалило.
Скорее всего, противобункерная ракета. Вероятно, платформы Захара вычислили местонахождение бункера командования и затеяли массированный обстрел и мнимую контратаку только ради того, чтобы достать верховное командование. А там и контратака может стать настоящей…
Леви не знал, сколько времени провёл наедине со своими мыслями, может, несколько часов, может, день, но потом он начал слышать звуки копания, а затем кто-то коснулся его правой ноги.
Несколько раз порода оседала — его грудную клетку прижимало куском бетона.
Наконец, спасатели докопались до бетонной плиты и сняли её с Леви.
— У тебя нет гранат? — спросила появившаяся голова платформы.
— Нет, — ответил Леви.
— Это хорошо, — произнесла боевая платформа.
— Что происходит? — поинтересовался Леви.
— Конфликт официально закончился разгромом штурмовой бригады Праведной Армии, — сообщил ему робот. — Сейчас мы вытащим тебя и отправим в лагерь для военнопленных.
— Много погибших? — спросил Леви.
— Не менее четверти от штатного личного состава, — ответила платформа. — Ваш президент доволен итогами испытаний.
— Доволен? — удивился генерал-полковник, уже смирившийся с тем, что он бывший.
— Ваш провал был признан результатом критически слабой подготовки личного состава к боевым действиям против эквивалентной по мощи и технической оснащённости армии, — ответил искусственный солдат. — Тем не менее, мы понесли сравнимые потери в условной живой силе и технике. Даже несмотря на стратегические просчёты командования, офицеры на местах выполнили свой долг до конца и нанесли врагу весь доступный им ущерб.
Леви помогли выбраться. Левой руки и левой ноги у него больше не было. Отрастить такое — дело нескольких минут, но до освобождения он считал, что их просто пережало плитой.
— Это была противобункерная ракета? — оглядевшись по сторонам, спросил он у робота.
Бункера, как такового, больше не существовало. Ракета пробила два этажа и взорвалась на третьем уровне, под землёй. Леви сравнительно уцелел лишь потому, что находился слишком далеко от места проникновения.
— Именно, — ответил робот. — Дай руку — я отведу тебя к грузовику.
Примечания:
1 — Ноцицепторная боль — это активность в нервных волокнах периферической и центральной нервной системы. В коже и во внутренних областях, например, на суставных поверхностях и в надкостнице, располагаются ноцицепторы, сенсорные нейроны, активируемые только болевым раздражителем. Пример: ощущения от кухонного ножа в бедре — это ноцицепторная боль.
2 — Нейропатическая боль — в отличие от предыдущего типа, эта боль вызывается не раздражителем, а стимулируется самими нервами. Пример: у человека, страдающего диабетом, развилась диабетическая нейропатия, вызывающая повреждение нервов, что и ведёт к нейропатическим болям, которые не имеют внешних причин.