Лич, который взрывает воздушные замки

Глава тридцатая Техника свежевания

/21 августа 2030 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Ты узнаёшь этого хуя? — спросил я у Самайры, приглашённой в прозекторскую для опознания.

— Это вторая инкарнация Харибхадры, — опознала она личность покойного. — Ачарья Миларепа.

— Ничего мне не объясняет, — покачал я головой. — Что это за хуй, чем знаменит?

— Он был лидером нашего направления садху, — ответила Самайра. — Я считала, что он бессмертный…

— Нет, это я бессмертный, — вновь покачал я головой. — А он — очередной wannabe.

— Он был единственным известным мне мастером техники «Атакневала Твача» — его кожа была неуязвима для оружия, — сообщила мне Самайра, после чего посмотрела на освежёванное тело. — Где его кожа?

— Его кожа находится в правильном месте, — усмехнулся я. — Сделаю из неё что-нибудь полезное.

Да, это человеческая кожа, но даже Захар был впечатлён — её прочность на разрыв приближается к графену, причём интереснее всего даже не это её свойство, а высокая способность гасить вибрации.

То, что я сумел проткнуть его кожу ключичной костью изнутри — это главный её недостаток. Под кожей, как мне объяснил Захар, находятся точки напряжения, разрушение которых и приводит к разрыву связей в решётке, формируемой неизвестным ещё соединением.

Захар обещал разобраться в деталях и попробовать выработать техпроцесс.

— Что ты знаешь об этой технике? — поинтересовался я у Самайры.

— Знаю только несколько начальных практик, которыми можно заложить фундамент для подготовки к освоению техники, — ответила она. — Но даже на это уйдут годы.

— Понятненько, — кивнул я. — А сколько этот Хабрвалдр постигал эту технику и становился неуязвимым?

— Насколько я знаю, всю его жизнь, — ответила Самайра неуверенно. — А жил он очень долго. Говорят, что он родился ещё в «верхнем» мире, за несколько десятилетий до того, как появились первые порталы.

— То есть у него было дохрена времени, — произнёс я задумчиво. — Ладно, тогда я попробую поднять его и посмотреть, как он запоёт под моим чутким руководством…

— У тебя ничего не получится, — улыбнулась Самайра. — Он вторая инкарнация Харибхадры, думаю, его дух слишком силён, чтобы покориться тебе.

— Во славу Плети… — воспроизвёл я формулу заклинания. — Митхун Чакраборти!

Вопреки скепсису Самайры, мертвец открыл глаза.

— А ты говорила… — самодовольным тоном произнёс я. — Митхун, характеристики.

— Как самочувствие? — спросил я у него. — Не чувствуешь никакого дискомфорта?

— Ты победил его, нечистый, — произнёс новоиспечённый Диско-дэнсер. — Но не думай, что победил Сансару.

— Я с ней не воюю, — усмехнулся я. — Отвечай на заданные вопросы.

— Я ничего не чувствую, — после недолгого сопротивления, ответил Митхун.

— Какого «его» я победил? — спросил я.

— Того, кто был в этом теле до меня, — пояснил он.

— Нет, дружок-пирожок, это был ты, — покачал я головой. — В твоей черепушке сохранилась память, все эти нейронные связи в ней формировали только одну личность — тебя. Даже если допустить существование души, ты — это всё ещё ты. Нечестивая копия, идентичная натуральной, хе-хе.

— Ты неправ, — не согласился со мной Диско-дэнсер.

— Заценил, кстати, творчество Томояши Хотея? — поинтересовался я, доставая из кармана смартфон. — Теперь зацени вот это.

Врубаю песню «Джимми, Джимми, ача-ача», в исполнении Парвати Хан. «Танцора диско» смотрел раза четыре — все четыре раза в детдоме.

— Почему ты назвал его Близнецом, владеющим Колесом? — спросила вдруг Самайра.

— И ты здесь, предательница? — увидел её наш персональный танцор диско.

— Я не называл его никаким близнецом и во владении колесом не обвинял, — ответил я ей.

— Митхун Чакраборти, — произнесла Самайра имя. — Это, если ты не знал, означает «Близнец, владеющий Колесом».

— Я и не знал, — вздохнул я.

Музыкальное интро закончилось и в дело вступила Парвати Хан, начавшая призывать Джимми идти куда-то.

— Тогда откуда ты взял это имя? — спросила Самайра.

— Это имя актёра, сыгравшего Джимми, главного героя фильма «Танцор диско», — ответил я. — Он, как и вы, был индусом, поэтому мне показалось забавным, что наш Хабырвалдыр сменит имя на более благозвучное.

— Что это за песня? — продолжила опрашивать меня Самайра.

— А вот это уже твой косяк, — покачал я головой. — У тебя есть доступ ко всем пластам индийской культуры, но ты не знаешь даже классику! «Танцор диско» — это классика, блядь! Это знать надо! Всё, хватит это терпеть! Сейчас же связываешься с Янисом Малатом и требуешь у него полного экскурса в Болливуд! Он фанатеет от ваших фильмов, поэтому с удовольствием всё покажет и расскажет.

— Но мне… — попыталась воспротивиться Самайра.

— Мало ебёт, — пресёк я сопротивление. — Исполнять!

Она была вынуждена подчиниться. Поклонившись, Самайра убыла искать Малата.

— Итак, возвращаемся к нашему Митхуну, — повернулся я к лежащему на прозекторском столе бывшему гуру пуленепробиваемой кожи. — Прислушайся к ощущениям и скажи мне — твои воспоминания полноценны?

Джимми прислушался к ощущениям, после чего кивнул.

— Ты можешь научить меня или кого-то ещё этим практикам? — спросил я.

— Это займёт десятки лет, — ответил Митхун. — Практики очень сложны и всё сильно зависит от предрасположенностей ученика. Если у тебя нет предрасположенности, то ничего не получится.

— Ладно, я понял, — кивнул я. — А теперь перебирайся в каталку, я лично отвезу тебя к автодоку.

Привожу медицинскую каталку и везу бывшего гуру в медблок. Не то, чтобы я так проявляю заботу, просто не хочу, чтобы он заляпал пол своей кровью — шкуры-то на нём уже нет.

— Так, автодок, — обратился я к машине, в которую засунул нашего танцора диско. — Надо вживить пациенту новые конечности, комплект органов от вожака оборотней, а также поменяй его кости на новинку.

Новинка — это новая костная система, разработанная Захаром. Кости эти изготавливаются из особого сплава, превосходящего обычные где-то на 1400–1450%. Их не так уж и просто сломать, они сохраняют гибкость и вообще, являются брендовой штучкой от кутюрье Закари, поэтому носителю не страшны пули и крупные осколки, а также всякие случайные и целенаправленные переломы. Скорее лом стальной сломается, чем такие кости.

Но главная инновация этих костей в том, что Захар модернизировал наши автодоки и сделал возможными операции по модификации не только черепа, но и позвоночника.

Традиционные слабые места перестают быть таковыми — будущее уже состоялось.

— Ну и новую кожу ему нарасти, — добавил я. — Установи бронепластины, где можно, а также поставь ему модули выдвижных когтей.

Характеристики Диско-дэнсера впечатлили даже меня, поэтому у меня появилась идея, как я могу использовать его. Специализированный убийца, предназначенный для устранения особо важных целей — вот его предназначение.

Выдвижные когти — это не то, что у мутанта из комиксов «Фаревелла», а длинные одиночные клинки, выдвигающиеся из запястий. Односторонняя заточка, развитое остриё, специализация на уколах. «Пляска Смерти» включает в себя орудование и таким холодным оружием, поэтому проблем не будет.

Автодок, пока я тут размышлял, уже сформулировал и отправил заказ в биолабораторию. Будет выращено нужная площадь кожи, из хранилища будут изъяты заказанные органы, а в мини-мастерской будет изготовлена вся номенклатура костей из спецсплавов.

— Эй, Митхун! — обратился я к немёртвому. — После того, как автодок скажет тебе, что закончил, придёшь на мой этаж за дальнейшими инструкциями!

Тот кивнул мне через стекло на двери автодока.

Покидаю медблок и поднимаюсь в официальное представительство Захара в моём дворце — кабинет, где сидит его аватар.

— Здорова, заебал! — вошёл я в кабинет.

Здоровенный мужик в деловом костюме и шляпе активировался и поднял на меня взгляд.

— Привет, Алексей, — произнёс он. — Хочешь узнать, как обстоят дела с добытой тобой кожей?

— Ага, — кивнул я, усаживаясь в гостевое кресло. — Что там удалось понять по этому графену?

— Это не графен, а какая-то новая форма видоизменённого углерода, — ответил Захар, вытаскивая из внутреннего кармана портсигар. — Причём подобную форму я прогнозировал теоретически, но теперь получил её образец, что позволяет мне синтезировать её. И я её синтезировал, в лабораторных условиях. Характеристики идентичны той, что находится в коже убитого тобой человека, но я уже придумал, как нивелировать негативное действие «точек напряжения».

— И что, будет серийное производство? — спросил я, не скрывая свою заинтересованность.

— Это будет очень дорогостоящий материал, — предупредил меня Захар. — Даже для меня синтез обходится очень дорого. Если и будет серийное производство этого углеродного волокна, то в очень ограниченных масштабах.

— Я же смогу получить себе нательную броню, эквивалентную по характеристикам коже гуру? — поинтересовался я.

— Ради тебя — всё, что угодно, — неприятно заулыбалась кибернетическая платформа. — Но забудь об идее массового оснащения армии чем-то подобным.

— А вот графен… — заговорил я.

— Слишком дорого, — покачал головой Захар.

Он задымил сигарой, а я снова не выдержал и вытащил свои сигареты.

— Но мне нужно какое-то новое волокно для защиты солдат, — произнёс я, выпустив облако дыма. — Я тут был недавно в военном госпитале — даже мушкетные пули рвут кевлар и калечат моих ауксилариев. А о взрывах я даже не говорю!

— Есть альтернатива параарамидным волокнам, — произнёс Захар. — Полиэтиленовые нановолокна. Если не стремиться к лучшему и не добиваться толщины нити в десятые доли нанометра, а ограничиться тремя-четырьмя нанометрами, то можно получить сравнительно дешёвое волокно, значительно превосходящее параарамиды в прочностных характеристиках. А на изготовление шлемов и бронежилетов можно назначить нановолокна нанометрового диаметра.

— Во сколько раз возрастёт защищённость, скажем, конечностей? — уточнил я.

— Раз в двадцать, если примерно, — ответил Захар. — Более точные характеристики я сообщу тебе после того, как будет изготовлен тестовый образец полиэтиленового нановолокна заданных характеристик.

— Сколько времени потребуется, чтобы перевооружить все мои войска новым бронированием? — спросил я.

Пехота, что бы там ни говорили различные эксперты, с поля боя никуда не денется. Ещё очень долго не будет таких технологий, которые позволят избавиться от этой боевой единицы. Вон, даже Захар, несмотря на той, что весь из себя хай-тек и но-лайф, применяет гуманоидные боевые платформы.

И будет глупо, если мы не будем совершенствовать экипировку и вооружение солдат, даже несмотря на то, что противник очень сильно от нас отстаёт. У него десятки миллионов солдат и сотни миллионов мобилизационного резерва, а у меня постоянный состав только-только перевалило за миллион…

— Три года — это самый минимум, — ответил Захар. — Производство, несмотря на то, что будет дешевле, всё равно достаточно сложное и ресурсозатратное.

— А ударить они нас могут в любой момент… — вздохнул я.

— Не думаю, что есть слишком много поводов для беспокойства, — сказал на это Захар. — Враг скован страхом и боится делать следующие шаги. Это даёт нам неопределённо много дополнительного времени.

/15 сентября 2030 года, Протекторат, планета Аш’Тар/

— … Гиеран, согласно утверждённому императивному мандату, отправляется в мир Сихран, уполномоченным представителем Временного Правительства, — произнёс Ниалль. — Задачами Гиерана ставится следующее…

Далее председатель Временного Правительства перечислил задачи бедняжки Гиерана:

Первое — укрепление власти Протектората на месте.

Второе — восстановление продовольственного снабжения центральных миров.

Третье — окончательное подавление бунта аборигенов.

Армии Протектората пришлось высадиться в Сихране и поучаствовать в уничтожении бунтовщиков, решивших, что сейчас идеальный момент для сепаратизма.

Бунт был подавлен, в общих чертах, но остались очаги сопротивления, которые и должен будет додавить Гиеран, силами выделенных ему дивизий мобильной армии.

Пусть ему и поручается очень важное дело, от которого зависит продовольственное снабжение пяти лояльных миров, но это, тем не менее, почётная ссылка.

Савол удовлетворённо кивнул, увидев реакцию Гиерана — этот кот покорно проглотил протухшую рыбёшку.

Особый Приказ, по совместному решению Савола, Ниалля и Огизис, было решено упразднить, вместо него учредив Временное Правительство Протектората — орган, во многом повторяющий функционал предшественника, но наделяющий председателя большей полнотой власти в отношении правительства и исполнительных органов.

Правительство — это до сих пор головная боль Савола.

Чтобы разрешить возникший кризис власти, он был вынужден пообщаться с сотнями котов, с которыми пришлось договариваться — не все хотели залезать в правительство в такой нелёгкий период.

Но, несмотря на объём работы, Савол сумел сформировать правительство из лояльных ему котов и даже наладил сообщение с местными администрациями в остальных мирах Протектората.

Смену власти большинство функционеров на местах, после заверения, что всё остаётся, как прежде, восприняло спокойно — Савол, действительно, не собирался ничего менять.

И тут, когда Саволу начало казаться, что всё наладилось, начали вспыхивать бунты…

Армия Протектората, признавшая легитимность Временного Правительства, сразу же начала беспрецедентные вторжения в бунтующие миры и утопила бунтовщиков разных видов в крови. Тут хорошо сработало то, что Савол сумел назначить в Приказ безопасности лояльных котов и никто из армейской среды не возбухнул — побоялись репрессий.

Кореол Змиебойца, кстати, трагически погиб в столичном городе мира Грелион, по иронии судьбы, населённом змеелюдами. Не без участия Приказа безопасности, конечно, но ответственность за этот террористический акт взял на себя «Клубок» — видоосвободительная террористическая организация змеелюдов.

Вчерне, ситуация стабилизирована, власть восстановлена во всех мирах, но беспокойство никак не желает покидать Савола.

Страх, что все позитивные изменения ложны и он где-то сильно просчитался, впился ему в подшёрсток и холодил кожу.

— Верховный Совет Временного Правительства, после ряда совещаний, признаёт, что продовольственный кризис в мире Киач требует экстраординарных мер, — продолжил Ниалль. — Фонд продовольственной безопасности, как вы знаете, уже исчерпал выделенные ему бюджетные средства, поэтому мы вынуждены прибегнуть к возвращению практики сбора десятины. Практика эта коснётся ограниченного списка миров, преимущественно аграрных, и будет прекращена сразу же после успешного разрешения продовольственного кризиса в Киаче.

Насекомые стали настоящей проблемой — атомная бомба, применённая Алексеем, уничтожила, вместе с некоторой долей населения, солидную часть личинок на фермах, сконцентрированных вокруг столицы мира.

Голод — это уже состоявшийся факт, кормить население Киача нечем, а поставляемые из других миров продукты исчезают как капли в море.

Спекулянты, желающие нажиться на трагедии, нисколько не влияют на проблему — они завозят слишком мало провизии и продают её по сверхвысоким ценам.

Продовольственные резервы Протектората, пока что, не затрагиваются, причём Савол даже не собирается их касаться. Инцидент с Киачем может быть не один, поэтому лучше придержать эти резервы на мрачное будущее, а нынешний кризис решить с помощью кратковременного повышения налогов.

Сейчас никто не рискнёт выёживаться, потому что свежи воспоминания о том, как армия подавила бунты, в ходе чего никто не сюсюкал с присоединившейся к бунтующим знатью. В дополнение к этому есть слухи о том, что политические противники Савола из среды аристократии скоропостижно умирают то от острой вирусной лейкемии, то от пищевого отравления, то от несчастного случая. Часть подобных событий, действительно, имеют истоки в случайности…

Только в руках благородных домов определить, чем станет период Временного Правительства — тиранией или обычным политическим кризисом. Пока что, Савол видел, что патриархи склонны выбрать поведение, ведущее ко второй опции.

— Теперь о вопросе Мира архидревних, — Ниалль перешёл к самой главной теме. — Несмотря на многочисленные запросы мира Киата о немедленном вторжение всеми силами Армии Протектората, Совет Временного Правительства постановляет: начать трёхлетний план подготовки вооружённых сил к массированному вторжению в Мир архидревних.

Донесения от законспирированных разведчиков показывают, что Алексей перестал играть в доброго правителя и начал силовой захват нейтральных стран — он даже не сомневается, что Протекторат придёт.

Разведчики также сообщают, что численность армии лича растёт беспрецедентными темпами, причём практически на добровольной основе. Для нищего населения отсталых городов армия лича — это единственный доступный способ повысить собственное качество жизни.

Те железные люди, что помогают личу — это какой-то неизвестный противник иного происхождения, а не создания лича. Скорее всего, это кто-то с Земли. Это роботы, как в земном кино.

Армия лича опирается на технологии, она вбирает в себя самое лучшее из того, чем пользовались армии Земли, поэтому даже сейчас, при условии некачественной подготовки вторжения, есть высокий риск поражения Протектората.

Савол себе такого позволить никак не мог. Проиграй они — их сметут. Все вспомнят, как именно они пришли к власти, что именно сделали для этого, а затем казнят всех, кто был к этому причастен.

Единственное, что может повысить их шансы на успех — это время.

— Совет сформулировал критерии готовности армии, — продолжил Ниалль читать текст. — Главный критерий — техническая оснащённость. Мушкеты и дульнозарядные орудия показали себя недостаточными для противостояния мертвецам лича, поэтому алхимикам и механикам поручена разработка автоматического оружия на базе АК-12, стоящего на вооружении армии лича.

Добытые трофеи позволили полноценно понять все принципы работы штурмовых винтовок и не менее полноценно осознать, что их мушкеты, в сравнении с ними — это даже не каменный век, а что-то задолго до.

Сплавы, применённые для изготовления этих АК-12, не поддаются опознанию, поэтому алхимики смогли идентифицировать только медь, бериллий, никель и несколько неизвестных современной алхимии элементов, уже создавших небольшой фурор в алхимическом сообществе. Например, никто до этого не находил очень тяжёлый и твёрдый металл, который лич применил в сплаве ствола штурмовой винтовки — его назвали аштарий, в честь основного мира Протектората.

Таким образом лич решал проблему дефицита стали, это понятно, но он решил его экстравагантным способом, который вызывает неподдельное удивление Савола. Подобный уровень был недоступен Земле по состоянию до Конца света — это что-то концептуально новое.

— Второй по важности критерий — насыщенность армии бронетехникой, — продолжил Ниалль. — Современные наработки никоим образом не удовлетворяют потребности армии в бронетехнике, что в полной мере отражает наше отставании от армии лича. Нам нужны средства противодействия, способные на равных сражаться с вражескими танками и бронемашинами. Без эквивалентной по мощи военной техники вторжение сулит нам грандиозные потери.

С одной стороны, это игра на поле Алексея, который имеет на нём богатейший опыт, но с другой — а какие альтернативы?

Так или иначе, но точные копии вражеских танков и бронемашин они делать не собираются. Всё равно, как ни старайся, а новые виды техники окажутся хуже вражеских аналогов. Поэтому было решено развиваться в направлении големостроения — им нужны быстрые и бронированные автономные големы, вооружённые тяжёлыми орудиями.

Ничего нереального алхимики и механики в этом не видят, но нужны средства и время на исследования и разработку прототипов. А потом потребуется ещё больше средств и времени на наладку массового производства. Савол — бизнесмен, он не понаслышке знает размер пропасти между прототипом и серийной моделью…

— Третий по важности критерий — насыщенность армии авиацией, — Ниалль упёрся лапами в кафедру. — Все вы видели, насколько смертоносны самолёты лича, все вы поняли, что без достойного средства противодействия любая высадка обречена на провал.

Самолёты — это самое их слабое место и, в то же время, самое сильное место Алексея.

Неизвестно, где он добыл все эти бомбардировщики, которые не сумел опознать ни один из землян, прибывших с Саволом. Но известно, что у Алексея их много, что косвенно намекает на наличие серийного производства.

Аналоги разрабатываются комицией механиков и алхимиков, но прогресс очень неоднозначен. Они отрабатывают направление воздушных замков– хотят создать прототип лёгкого воздушного замка, способной быстро перемещаться и маневрировать. Вероятно, у них ничего не получится, но пусть пробуют.

Параллельно они отрабатывают проект магического движителя, основанного на магии воздуха, начатый ещё при царском доме. Если удастся создать достаточно мощный и компактный двигатель, то создание самолётов — это вопрос техники, а не возможности.

— Также Совет решил, что нам необходимо отказаться от применения во вторжении любых видов воздушных замков, — заявил Ниалль. — Армия лича слишком быстро адаптировалась к ним и начала их массовое уничтожение. Если, к окончанию срока подготовки вторжения, не будет выработано более манёвренных самолётов, будет сделан упор на противовоздушные средства. Совет постановляет: воздушные замки применять только для обороны внутренних миров.

То, с какой скоростью враги разбомбили большую часть воздушных замков — это был веский повод задуматься. Но предыдущее командование Армии Протектората не задумалось. Более того, они решили, что надо просто увеличить количество воздушных замков и всё само собой решится. К счастью, Савол назначил правильных котов и от идей с наращиванием числа воздушных замков в армии вторжения уже навсегда отказались.

Как показали недавние события, воздушные замки отлично справляются с подавление бунтов на внутренних мирах, но совершенно не годятся для войны против армии лича.

«А ведь раньше эти замки были лишь чем-то вроде символа власти Протектората», — подумал Савол. — «Максимум — появиться над вражеским городом и высадить десант, а вот когда на них появились пушки…»

Пушки превратили воздушные замки в ультимативное средство, способное удержать в повиновении любой мир, кроме того, в котором сидит Алексей.

Не будь у него бомбардировщиков, все бы уже забыли о Мире архидревних…

— Совет оставляет за собой продлить подготовительный план на один, два или три года — в зависимости от степени отставания от намеченного графика, — Ниалль осмотрел всех присутствующих тяжёлым взглядом. — Необоснованное нарушение плана будет караться по всей строгости законов военного положения. Каждое отклонение от плана будет рассматриваться специальной комицией Совета Временного Правительства и все виновные понесут заслуженную кару.

Раньше право карать патриархов благородных домов имел только царский дом, но Савол передал это право Совету, то есть, самому себе. И все проглотили.

«Надо очень хорошо подготовиться к этой войне», — вновь повторил себе Савол. — «От этого зависит судьба Протектората».

/7 августа 2031 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Ох-хо-хо! — воскликнул я и вновь шарахнул молотом по металлической болванке. — Переворачивай!

Анатолий быстро схватил заготовку манипулятором и перевернул её.

Снова шарахаю по ней молотом и впитываю своей грудью смертоносные искры. Искры, будто бы почти не поддающиеся законам физики, летели по замысловатой траектории и пробивали в моей груди обугленные отверстия — пробовали разные защитные средства, но это бесполезно, поэтому терплю. Регенерация, если не охуевать в атаке, успевает восстанавливать мою плоть.

Что я делаю?

В специальной кузне, названной мною Кузней Великого Деланья, я изготавливаю ключевой элемент будущего совершенного существа — сердце.

Для этого мне потребовались ингредиенты, которые найдёшь не на каждой кухне обычной российской квартиры: мне нужен был дохуиллиард рубедо, а также особый магический аппарат, позволяющий его выпаривать.

С литра рубедо получалось восемнадцать с половиной грамм порошка, который я, после накопления пятнадцати килограмм продукта, начал пережигать в особой электродуговой печи, построенной из спецсплава на основе кремния и вольфрама.

Нужна была температура три тысячи градусов — мы дали.

После пережига от пятнадцатикилограммовой заготовки осталась двенадцатикилограммовая оплывшая и раскалённая хуйня, которой и нужно придать форму сердца, после чего провести над ней особый ритуал охлаждения и метаморфоза.

— Э-э-эх, ухнем! — вновь нанёс я душевный удар молотом.

Молот мой изготовлен из нанокристаллической формы вольфрама — архитехнологического чуда, которое Захар, завзятый коммунист в душе, отдавал скрепя своё кремниевое сердце…

Это уже девятый молот, который я израсходовал на эту заготовку, потому что даже такая высокотехнологичная херня, слишком крутая и непосильная даже для искусственного интеллекта, пасует перед раскалённым рубедо-металлом.

Отклоняю голову от искр и отхожу, чтобы дать моему дохлому организму дополнительное время на регенерацию.

Пока нечего делать, оглядываю кузницу придирчивым взглядом.

Стены в сквозных отверстиях, пол в рытвинах, а сквозь потолок падают капли воды. Нет, это не на улице дождь, а просто пожарная команда обливает здание холодной водой — температура воздуха тут под двести градусов.

Заготовка, как оказалось, не остынет, пока мы не проведём ритуал охлаждения, её даже можно оставить тут хоть на несколько недель и она всё равно останется в той же кондиции. Можно, но нахрена?

— Анатолий — сигарету, — распорядился я.

Роборука ловко поджигает сигарету и быстро вставляет её мне в рот. При такой температуре сигарета прогорает очень быстро, поэтому я стремительно скуриваю её в три затяга, после чего выплёвываю фильтр.

— Нуждаюсь в срочной замене манипулятора, — сообщил Анатолий.

— А ты думал? — усмехнулся я. — Это тебе не Винтику и Шпунтику водку наливать! Иди, меняй.

Берусь за изрядно истрёпанный хай-тек молот и продолжаю колотить заготовку.

— Ох, м-м-мать… — сложился я пополам.

Опять искра перебила позвоночник. Берусь за специальный поручень и выпрямляюсь. Регенерация быстро поправляет положение вещей, и я вновь продолжаю дубасить по заготовке.

Знал бы, что будет так хлопотно, хрен бы подписался. Сказал бы Смерти что-то вроде: «Слышь, Антоха, ищи себе другого лоха!» Ну, не прямо так, конечно, но примерно в этом духе.

Потому что ёбля у меня началась ещё на этапе рубедо, а теперь, как оказалось, даже подробно описанные техпроцессы создают кратно больше ёбли на каждом этапе.

А если бы не было меня⁈

Кто ещё смог бы художественно пиздить по заготовке молотом? Анатолий, несмотря на то, что просто присутствует и иногда переворачивает заготовку, уже сменил дохера манипуляторов, а я держусь только за счёт регенерации — да нам молоко выдавать должны, за вредность!

— Я вернулся, — сообщил Анатолий, ставший уже чем-то большим, чем просто роборука.

У технологии изготовления сердца изначально стоит высокий порог вхождения, который ограждает Великое Делание от всяких проходимцев и дилетантов, не вышедших рожей.

Главное — когда закончим сердце, дальше пойдёт легче. Сердце — это ключ к Великому Деланию.

Захар наблюдал за происходящим из тысяч камер, установленных по всей кузне. От комментариев он воздерживался, потому что мне нельзя ошибаться. Один неверный удар — всё, пиздец.

Нет, у нас уже изготовлено сорок пять килограмм рубедо-металла, чисто на всякий случай, но не хотелось бы переживать всё это снова.

Когда у меня всё получится, а у меня всё получится, попробую выковать из оставшегося металла индивидуальную броню.

Мы почти ничего не знаем о свойствах этого металла, но что-то мне подсказывает, что это будет не ебучий пластилин3. Скорее всего, свойства его будут поражать воображение, а также не оставлять равнодушным даже самых искушённых металлургов. Гарантий этому нет, но я надеюсь, что рубедо-металл можно будет использовать для чего-то ещё.

Плоть для совершенного существа, кстати, мы будем делать из особой смеси первоосновных жидкостей, с применением витамантии — потребуется особое помещение, наполненное некроэнергией, в котором мы будем обрабатывать каждую жидкость по отдельности, после чего смешивать под влиянием витаэнергии. Предприятие обещает мне лютый пиздец, но он точно будет не таким неадекватным, как моя нынешняя деятельность…

Вдыхаю воздух полной грудью и продолжаю дубасить заготовку.

На семьдесят девятом ударе боёк молота раскалывается и отлетает в бетонную стену, от которой рикошетит прямо в наковальню, которая от этого трескается.

— Блядский стыд! — выкрикиваю я. — Анатолий, давай новую наковальню! Поднимаю!

Берусь за заготовку нанокристаллическими щипцами и поднимаю её.

Роборука быстро вынимает наковальню из крепления, после чего помещает в паз новую. Благо, это не десятитонные хреновины — у нас тут, можно сказать, ювелирная работа…

Опускаю заготовку, беру новый молот со стойки и продолжаю работу.

— Тебе входящий вызов, босс, — сообщает мне Анатолий.

— Принимай, — приказываю я. — Слушаю тебя, Леви!

— Повелитель, приветствую тебя, — заговорил Леви. — У нас намечено мероприятие в честь дня Праведной Армии.

Указ о формировании вооружённых сил я подписал 7 августа 2028 года — эх, как недавно это было…

Сейчас это государственный праздник, нерабочий день, который отмечают на городских и сельских площадях, где, за счёт Праведной Армии, организуют народные гуляния, а также дома, в кругу семьи.

Ну и генштаб собирается где-нибудь, чтобы выпить, закусить, поговорить. Тоже же разумные, пусть и немёртвые.

— Я знаю, — ответил я. — К сожалению, не могу присутствовать — выполняю ответственную работу по укреплению обороноспособности Праведной Республики!

— Понял тебя, повелитель, — произнёс генерал-полковник. — Отправим вам торт и шампанское.

— Вот это дельно, ха-ха! — усмехнулся я. — Всё, конец связи.

Продолжаем. Праздники сейчас непозволительная роскошь…

Но я, честно говоря, слегка удивлён тем, как ловко мои ребята справляются с нашей, продолжающей неуклонно расти, армией.

Живая ауксилия насчитывает сейчас два миллиона солдат, не считая обслуживающего персонала, который насчитывает ещё восемьсот пятьдесят тысяч человек.

Если бы не Захар и его мощности, наша экономика бы надорвалась и окончательно порвалась, попробуй мы содержать на её горбу такую прорву солдат…

Праведная Армия же имеет постоянный состав из двухсот пятидесяти тысяч солдат, поднятых лично мною. Надо наращивать численность до миллиона, а лучше до двух, но где бы взять столько времени?

У меня и так есть целая фабрика по созданию немёртвых: специальное хранилище в автоматическом режиме каталогизирует трупы, передаёт их в блок автодоков, которые приводят их в готовое к употреблению состояние. Потом настаёт час, когда у меня появляется время, и начинается процесс поднятия — по специальным рельсам из хранилища прибывают готовые к поднятию трупы, и я их поднимаю.

Общее время, расходуемое на один труп — семь с половиной секунд. Итого — четыреста восемьдесят трупов в час, плюс-минус два-три.

В идеале, если полностью посвятить себя поднятию, я могу поднять одиннадцать тысяч пятьсот двадцать трупов в сутки, но где бы взять столько времени?

С трупами проблема уже, считай, решена — подсобил Захар.

Под Душанбе стоит концерн по производству клонов, доведённых до ума и признанных оптимальными для решения задач на Земле.

Оказалось, что путь вживления навыков отдельно — это путь в никуда. Гораздо гармоничнее они встраиваются в уже готовую личность, которая будто бы училась им.

В итоге Захар теперь тратит свои вычислительные мощности на создание полноценного бэкграунда для клонов — создаются уникальные личности под конкретную специализацию.

Нужны ему солдаты — он создаёт набор из многих тысяч личностей, проходивших обучение на профессиональных военных. Почему многих тысяч? Потому что Захар установил, что так радикально понижается предсказуемость подразделений, то есть нивелируется один из существующих недостатков боевых платформ.

Никогда не знаешь, что за предыстория жизни у обычного человека. Сложно предсказать, что взбредёт ему в голову, как именно он отреагирует на какое-либо событие, а вот боевая платформа отреагирует однозначно — логично, эффективно, быстро. Вот от этой логичной, эффективной и быстрой реакции уже можно отталкиваться, то есть можно делать какие-то прогнозы.

Вся специфика уникальных личностей, дающая этой захаровской доктрине право на жизнь, заключается в том, что логичный, эффективный и быстрый ответ, увы, не всегда является правильным.

На поле боя встречаются десятки тысяч переменных, которые невозможно предсказать, а если условный противник, применяя какие-либо выработанные для этого средства, способен точно предсказать все возможные реакции твоей боевой единицы, ему будет гораздо легче её уничтожить.

Поэтому Захар считает, что будущее на поле боя за рубедо-мертвецами — специально выращенными солдатами с уникальной предысторией, с воспоминаниями о прошедшей и закончившейся жизни, с навыками, будто бы выработанными на основе опыта реальных боевых действий, а не прошитыми протоколами и алгоритмами.

Да, у них нет машинной реакции, да, их органы чувств не так совершенны, как сенсоры боевых платформ, но непредсказуемость — вот главный тренд сезона.

— Переворачивай! — скомандовал я.

Анатолий быстро перевернул заготовку, после чего отъехал по рельсе и обдал себя из огнетушителя.

Сердце всё больше и больше походило на настоящее — не содержанием, но формой.

И вот, короче, Захар собирается, в ближайшее время, выдать мне установочную серию усовершенствованных клонов, имеющих гены прирождённых солдат: высоких, сильных, выносливых, ловких, психически устойчивых, с высоким болевым порогом и выдающимися когнитивными способностями.

Полезные генетические мутации из личной коллекции Захара, собирающего их везде, где только можно, уже в этой серии, поэтому моя задача — посмотреть, как всё это работает в боевых условиях.

Моя Кейт, сильно выделяющаяся даже на фоне самых крепких и рослых солдат, стала своеобразной прародительницей этих клонов — в них содержится её основная мутация. Это значит, что эти сукины дети будут очень большими и сильными, по умолчанию.

В установочной серии будет пятьсот клонов, которых мы переработаем в рубедо-мертвецов и опробуем в имитации боевых действий против какого-нибудь батальона Праведной Армии.

Я даже не сомневаюсь, что мертвецы нового образца победят, но хочется понять, насколько они лучше.

Вот когда поймём, что новые мертвецы прямо сильно лучше обычных, «природных», тогда и начнём масштабную «рекрутинговую кампанию» — Захар будет производить новых клонов, а я буду, в режиме нон-стоп, поднимать их в рубедо-мертвецов.

Доведу их численность до двух миллионов двухсот пятидесяти тысяч — остановлюсь.

Если мои расчёты верны, то в «состоянии потока», то есть при полном погружении в деятельность, я смогу выпускать одиннадцать тысяч пятьсот двадцать мертвецов в сутки, то есть до двух миллионов их численность я доведу за сто семьдесят пять суток. Полгода непрерывной работы, блядь.

«И где бы взять эти сто семьдесят пять суток?» — спросил я себя. — «Сердечко докую — надо будет следить за ним и поправлять минимум два месяца».

Ритуал охлаждения — это не пук, среньк и готово, а длительная херня, требующая внимательности и систематического воздействия на заготовку…

«Ну, как раз, разберёмся с установочной серией и начнём делать запас новых мертвецов, пара месяцев и пройдёт», — подумал я. — «Надеюсь, за это время не будет проблем с Протекторатом».

А эти шерстяные пидарасы до сих пор никак себя не проявили.

Захар считает, что они оценивают полученный опыт и модернизируют свою армию.

Мы знаем, что у них есть царский дом, который возглавляет главный котяра, выступающий гарантом того, что у благородных домов всё будет заебись. А вот функции правительства выполняет Совет благородных домов — получается что-то вроде отдалённо похожего аналога конституционной монархии.

Реального сопротивления Протекторат не встречал уже очень давно, поэтому непонятно, насколько хорошо он способен адаптироваться. По умолчанию считаем, что его способность к адаптации очень высока — совсем без войн он не живёт, даже кровосиси несколько раз поднимали восстания, а ещё, в ходе экспансии, встречаются новые виды, использующие магию.

Парадокс, но Земля — это единственная планета с развитой разумной жизнью, пошедшая по технологическому пути. И Протекторат не имел никаких шансов напороться на неё.

И что-то мне подсказывает, что в этом замешан загадочный Трибунал. Он наложил на Землю свою печать, перекрыл к ней доступ, причём так надёжно, что даже Савол был вынужден обращаться ко мне, когда его шерстяную жопу подпалили власти Протектората и нужно было убежище на Земле…

— Так, осталась сущая хуйня… — прошептал я, беря в руки нанокристаллическое зубило.

Работа стала гораздо тоньше, поэтому искры стали существенно меньше и слабее.

Блядь, подумать только — сама обработка этого металла губительна почти для любого существа…

— Скоро закончим, Анатолий, — предупредил я роборуку. — Через полтора часа приготовь пару стеклянных бутылок колы, ну и перекусить чего-нибудь.

/3 декабря 2031 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Быстро-быстро! — прикрикнул я на конвейер. — Во славу Плети! Абу Ильич Берг!

Здоровенный мертвец, прикрытый хлопковой простынёй, открыл глаза и хотел даже что-то сказать, но не успел — манипуляторы молниеносно утянули его на соседнюю конвейерную ленту.

— Во славу Плети! — со скоростью эпилептика воспроизвёл я пальцами невербальную формулу. — Аким Ильич Берг!

Я сумел ускорить подъём мертвеца до 5,7 секунд, что достигнуто за счёт сокращения длины имён поднимаемых и упрощения невербальной формулы.

Работаю в таком режиме уже второй месяц, но добрался по Ф.И.О. только до «Ильичей» и «Бергов». Комбинации с короткими фамилиями на «А» уже закончились, где-то на пятистах тысячах мертвецов, а последние шестьдесят тысяч идут уже в ряды «Барков», «Бед», «Бадиных», «Беланов», «Белых» и так далее…

Вот подъезжает по конвейеру тело, а сразу за ним загорается фамилия, имя и отчество — я воспроизвожу.

Из-за критерия коротких фамилий, у кого-то может сложиться впечатление, что в Праведной Армии служит немало евреев, но это будет большим заблуждением — новые мертвецы не имеют национальности. Они, блядь, идейные космополиты — каждый первый…

Даже если покопаться в генетике, а есть ведь такие любители, считающие, что последовательности ДНК влияют на национальное самосознание, какую-то там самобытность и «правильность» человека, то окажется, что новые мертвецы — это вообще какой-то противоестественный пиздец.

Хуй ты установишь их национальную принадлежность или даже поймёшь, что это вообще человек. «Скрап-код», то есть неактивные гены, роль которых не была установлена даже Захаром, был ультимативно удалён, а в ДНК остались только гены, полезность которых была безусловно установлена.

Это сыграла не склонность Захара к истинно прусской педантичности, а здравый смысл: чем меньше последовательностей ДНК нужно воспроизводить клонирующей ферме, тем дешевле выходит итоговый клон.

А то, что у такой популяции нет будущего — так какое будущее у рубедо-мертвеца? Детей они рожать не будут, поэтому свой генетический материал никуда не передадут.

Все новенькие — сплошь мужики, причём всем бабам на загляденье. Высокие, мускулистые, с мужественными лицами, на которых никогда не растут бороды, с костями из броневых сплавов, с вживлёнными в тело бронепластинами — идеальные солдаты.

— Во славу Плети! — быстро воспроизвёл я заклинание. — Иван Львович Берг! Во славу Плети! Марк Исаевич Берг!

Ну, последний — это 100% еврей, хе-хе!

— Во славу Плети! — продолжил я вкалывать, как работяга на заводе Форда. — Амир Петрович Берг!

Есть гарантия, что ни одно Ф.И.О. не повторится, но иногда этот генератор выдаёт весьма странные комбинации…

Например, запомнился мне Вахид Жанович Люй.

Захар вообще предлагал полностью переключиться на китайские имена — у китайцев большой исторический опыт по выработке коротких имён и комбинаций можно наделать дохрена, но я решил, что пусть в выборке будут имена всех земных этносов.

— Во славу Плети! — продолжал я. — Илья Идович Берг!

Испытательный бой, кстати, новые мертвецы выиграли, если не с разгромным счётом, то очень близко к тому.

Бой проводился с идентичным вооружением, равным числом и в равных условиях — буквально на зеркальной локации, имитирующей маленький городок.

Новые рубедо-мертвецы, ещё на заводе оснащённые всеми необходимыми навыками и нужным опытом, грамотно распределились по городку, заняли все ключевые позиции и устроили батальону из отряда «Близзард» кровавую баню.

Потери новых мертвецов составили 37,8%, что считается хорошим результатом, так как, на минуточку, вооружение и экипировка использовались идентичные. Ну и надо знать, что батальон «Близзарда» потерял 59,3% личного состава и не добился поставленных целей.

В общем, такая статистика убедила Захара, что он не занимался хуйнёй и выработал что-то дельное.

Сейчас новых мертвецов в войсках пятьсот семьдесят тысяч, из них формируются новые подразделения, но уже не в именных отрядах, а в подразделениях с классическим делением — батальонами, полками, дивизиями, корпусами, бригадами и армиями.

Например, в данный момент, Праведная Армия включает в себя четыре армии, состоящих из новых рубедо-мертвецов. Мой план подразумевает, что я захуячу ещё девять армий и закрою вопрос надолго.

Работы у меня ещё дохуя и больше, но одно радует — с сердцем почти закончили. Вот ещё пару тысяч мертвецов подниму и пойду в лабораторию, доводить сердечко совершенного существа до финальной кондиции…

— Во славу Плети! — выкрикнул я. — Насер Эрихович Берг!

Через четыре с половиной часа, когда у меня зазвонил будильник на телефоне, я взмахом руки остановил конвейер и молча пошёл в уличную курилку.

— Аллё? — смартфон зазвонил сразу же, как я вырубил режим «Полёт».

— Лёш, тебя ждать сегодня? — спросила Карина.

— Не, работы дохрена, — ответил я. — Я же говорил — месяца через три, всё вернётся в норму, а сейчас я в работе по самые яйца.

— Но вчера же ты приходил… — расстроилась она.

Вчера у меня появилось окно из-за «эха» сбоя — месяц назад Захар накосячил с партией клонов и они не поступали на конвейер аж восемнадцать часов. Скорость роста у них одинаковая, для компенсации столь незначительной недостачи новые капсулы для выращивания не поставишь, поэтому мы вынуждены периодически терпеть вот такое «эхо» того сбоя.

Захар и сам был очень удивлён случившемуся и всё тщательно перепроверил — оказалось, что биоматериал, из которого ваяют клонов, загрязнился в ходе весьма маловероятного события, на случай которого у Захара ничего придумано не было, ввиду уже упомянутой маловероятности произошедшего. Но это произошло, поэтому он внёс изменения в техпроцесс, что заняло у него около двух часов, а следующие шестнадцать часов росли новые клоны.

— Вчера была такая возможность, — ответил я. — Сегодня её нет. Через месяц она снова появится. Так что надо просто потерпеть.

— Зачем ты так вкалываешь? — спросила Карина с обидой.

— Ну, затем, чтобы не проиграть в грядущей войне, — ответил я. — Живая ауксилия, несмотря на её многочисленность, не сможет удержать всю мощь Протектората. Поэтому я сейчас очень быстро создаю тех, кто точно сможет.

На случай кода «коричневого» у меня есть Захар и его войско железных солдат, но не хотелось бы доводить до такого…

— Мне хочется, чтобы ты проводил со мной больше времени, — вздохнула Карина.

— Буду, обязательно, — заверил я её. — Но только после того, как закончу с новобранцами.

— Всегда появляется что-то ещё… — пожаловалась она.

— И в Смерти мы служим, — ответил я на это. — Впрочем, я даже представить себе не могу, что может быть важнее моей нынешней задачи — от её выполнения зависит, в том числе, и твоё выживание. Если мы не сможем отразить вторжение, то это подвергнет риску и тебя. Я такой риск себе позволить не могу.

— Бьёшь прямо в сердечко, мой герой… — проворковала Карина. — Ладно, прощаю…

— Ладно, пойду продолжу работу, — сказал я. — До встречи.

— Пока-пока! — попрощалась Карина.

Завершаю вызов и иду в свою лабораторию Великого Делания.

Ёбаные алхимики, блядь…

Вот как они вообще пришли к этому⁈

Это же какой-то особо озабоченный долбоёб сумел выделить нигредо из тушек мертвецов, после чего разработать ритуал по его получению из крови.

Потом какой-то другой особо озабоченный долбоёб как-то сумел синтезировать альбедо, а затем другой долбоёб придумал, как использовать альбедо в создании оборотней. Тут, конечно, всё могло быть наоборот — это оборотни как-то само собой возникли и выработали в себе альбедо, но мне больше верится в первый вариант.

Затем, как будто этого ёбаного всего было мало, какой-то конченый долбоёб сумел синтезировать цитринитас, хуй его знает как и хуй его знает зачем.

Но ведь был же мудак, которому вообще было нечего делать — напоролся на рубедо, тоже хуй его знает как. Я вообще, блядь, не представляю себе, куда надо копать, чтобы напороться на рубедо! Это случайно не сделать! Невозможно, блядский стыд!

Хотя, если учитывать, что я такой у маменьки не один, и личей с архиличами за всю историю было дохуилиард, кто-то из этих мудаков мог, тупым методом перебора… Не, как-то маловероятно. Впрочем, бесконечность параллельных миров…

Ладно, сомнительно, но хрен с ним.

Только вот весьма маловероятное исполнение всех этих вероятностей никак не объясняет, как они добрались до Великого Делания.

Объяснение только одно — Смерть.

Это она толкала целые сонмы личей и архиличей к угодным ей действиям и поощряла самых успешных крупицами знаний. Они работали, упорно, с полной самоотдачей, полностью отдавая себя исследованиям и поискам, занимавшим, возможно, десятки тысяч лет. А всё ради того, чтобы я, в конце концов, получил готовую рецептуру на блюдечке.

Да, я не единственный такой у нашей Маменьки, но я, вероятно, единственный из сотен тысяч её сынов и дочерей, кто обладает Искрой…

— Люся! — резко открыл я свинцовый сейф с сердцем. — Ебать тебя не заебуся⁈

Сердце совершенного существа стабилизировалось на температуре 104,7 градуса Цельсия, что уже позволяло хранить его в защищённых от детей местах.

До этого оно имело температуру под три тысячи градусов, затем, после ритуала охлаждения, снизило накал до двух тысяч, а через два месяца интенсивной работы я сумел охладить его до нынешней отметки и больше она не падает, но надо, чтобы упала.

В руководстве написано, что надо максимально близко к температуре человеческого тела, но не ниже. Чем ближе к эталону, тем лучше. Только вот непонятно, как именно понижать после этой отметки.

Я всё сделал правильно — раскочегаренная заготовка обрела форму настоящего сердца, затем, в ходе понижения температуры, оно начало приобретать свойства настоящего сердца — прорезались клапаны, сосуды, желудочки и даже имитация разных типов мышц. А при падении температуры до двухсот градусов, оно впервые сократилось.

Сейчас оно сокращается раз в полтора часа, но уже замечена тенденция ускорения сердцебиения при понижении температуры. Думаю, при 36,6 будет биться, как настоящее.

Беру в руку это горячее сердце и иду в ритуальный бокс.

— Анатолий, всё готово⁈ — спросил я на ходу.

— Да, босс, — подтвердила роборука. — С самого утра.

— Замечательно! — ответил я. — Иди, общайся со своими собутыльниками — я сам справлюсь!

Ещё до того, как вошёл в лабораторию, я уже услышал звяканье стаканов — Винтик и Шпунтик, а также примкнувший к ним Анатолий, в своём амплуа. Херачат беленькую прямо на рабочем месте, сволочи! Но я не запрещаю — на их рабочих качествах это не сказывается вообще никак. Впрочем, не поощряю тоже, а то я уже заметил, как легко окружающие нас живые впитывают от нас всякие дерьмовые привычки…

Размещаю совершенное сердце в центре ритуального круга и начинаю проверять целостность начертанных линий. Доверяй, но проверяй. Куча народу погорела на том, что не проверила за ассистентами. Иногда летально.

Мне летальные последствия не грозят, даже если очень захочу, но будет неприятно, если ритуал наебнётся и я снова увижу нити Судьбы или вновь засуну свои жадные лапы в изнаночное измерение.

— Пхиап тръчак ний чьонг кханг чьонг — мок дал ньонг риаб чам лам даб! — воспроизвёл я активатор ритуала. — Язык, блядь, в букву Зю скрутишь, с этими вашими словоплетениями…

Пробирающий до мозга костей холод завихрил воздух вокруг сердца. Стены, пол и потолок бокса быстро покрылись толстым слоем инея. Вдыхаемый мною воздух стал гораздо суше.

Но совершенному сердцу глубоко похуй на эти обстоятельства. Навожу на него лазерный термометр и вижу, что температура упала лишь на десятую долю градуса. Тоже прогресс, конечно…

Беру со стеллажа полипропиленовую тару, ставлю её на пол и помещаю внутрь совершенное сердце.

Далее я беру из специального хранилища баллон с жидким азотом, открываю клапан и начинаю аккуратно заливать сердце охлаждающей жидкостью.

Аккуратен я из-за негативного опыта — два месяца назад пролил его себе на ногу и испортил отличные кроссовки.

Азот начал кипеть, парить и дымить. Сердце-то горячее и никак не желает охлаждаться.

Закуриваю и задумчиво наблюдаю за тем, как по полу стелется густой пар.

— М-да-а-а… — изрекаю я, глядя на то, как азот вновь оказывается бессилен. — Ладно, тогда продолжаем ритуалы.

На фоне слышны звуки того, как Винтик и Шпунтик упорно топят свою молодость на дне бутылки, а Анатолий им в этом способствует. Вот нашли же, сукины дети, себе увлечение…

Вот одно радует — мой проект с доспехами и оружием из рубедо-металла имеет право на жизнь.

Хрен ты найдёшь другой металл с подобными свойствами. На любую магию ему совершенно похуй, не поддаётся вообще никак, более того, способен заруинить почти любую формулу, прочностные характеристики чуть выше, чем даже у самых крутых нанокристаллических материалов, изготавливаемых на фабриках Захара, а ещё у него пафосный кроваво-красный цвет…

Иногда выделяю время, чтобы выковать себе латную броню из рубедо-металла, а также мамлюкскую саблю, но только при условии, что успеваю поработать над резервным совершенным сердцем.

Есть у меня опасение, что мы можем проебаться на каком-то из этапов, поэтому, дабы не тратить потом время зря, пусть в горне томится резервное совершенное сердце, рядом с незаконченным комплектом лат и саблей.

Ещё я хотел добавить в этот комплект щит, но потом подумал — а нахрена? Судя по показателям, эти латы придётся пробивать из крупнокалиберной противотанковой пушки, без каких-либо убедительных гарантий, поэтому щит к ним в комплект — пустые понты.

Приятно, когда какой-либо проект даёт полезные побочные продукты…

— Пхиап тръчак ний чьонг кханг чьонг — мок дал ньонг риаб чам лам даб! — активировал я ритуал, после того, как вновь начертал ритуальный круг. — Камбоджиец хуев, а на русском слабо было активатор ебануть?..

А вот я, уже натерпевшийся всякого из-за этих мудаков из далёкого прошлого, если и разработаю какой-то новый ритуал, то закодирую активатор в жесты. А то охамели совсем, сволочи.

Снова вихрь воздуха и совершенное сердце вновь охладилось на десятую долю градуса. Да, это займёт просто дохрена времени.

/9 мая 2032 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Проходит 34-я дивизия 17-го корпуса 7-й армии! — провозгласил диктор.

Уже третий час стою на собственном мавзолее, построенном на главной площади Душанбе, и с дежурной улыбкой наблюдаю за тем, как мимо меня парадом проходит Праведная Армия.

От каждой дивизии был выделен парадный полк, призванный продемонстрировать выучку и могущество нашей армии, а также показать населению, что у нас просто огромнейшая армия.

Уже проезжала бронетехника, пролетали самолёты и вертолёты — скоро, после оставшихся двадцати четырёх полков, снова проедет бронетехника и снова покажут авиашоу…

А ведь до этого были полки от живой ауксилии — а-а-а…

Но шоу маст гоу он, поэтому улыбаемся и машем.

День Победы — непонятный для большинства местных праздник, но его отлично понимают в Праведной Армии.

Живые и немёртвые, служащие в Вооружённых Силах Праведной Республики, хорошо ознакомлены с кино о Великой Отечественной войне, хорошо знают её героев, а офицерский состав осведомлён о ходе этой войны, потому что она — это ценный источник стратегического и тактического опыта.

Все представляют себе ту цену, которую заплатил советский народ за эту победу, все понимают, что наша армия пользуется оружием и доктринами, основанными на этом кровавом опыте. Поэтому я был не сильно удивлён, когда Леви лично явился ко мне и предъявил коллективное прошение, от офицеров и солдат, о регулярном проведении Парада Победы на главной площади Душанбе.

— Великолепный парад, — похвалил я увиденное.

Рядом со мной на вершине мавзолея имени меня стояли генералы и высшие министры — всё в самых лучших традициях.

Генерал-полковник Джим Леви, недавно вернувшийся с очередных учений, признательно кивнул.

Полки прошли один за другим. Марш чеканный, синхронный — выучка должна была поражать и она поражала всех, кто видел это вживую или на экране телевизора.

Поехала новая бронетехника.

Первыми прошли танки Т-80БВМ модификации «Жулан» — модернизация, оснащённая дополнительной башенной турелью со сдвоенной 30-миллиметровой автопушкой и турелью с 30-миллиметровым автоматическим гранатомётом — всё это нужно для борьбы с пехотой противника.

Следом за ними прошли БМПТ-3 «Остроклюв», боевые машины поддержки танков, предназначенные для борьбы с противотанковыми средствами и живой силой противника. Счетверённая 30-миллиметровая автопушка и термобарические управляемые ракеты — это серьёзный аргумент даже против серьёзных укреплений, а в остальном это БМП-3 с усиленным бронированием.

Далее прошли оперативно-тактические ракетные комплексы «Филипп» — обычные гиперзвуковые ракеты с дальностью действия до 900 километров, способные доносить до противника кассетные, классические и специальные боеприпасы.

Специальных боеприпасов для них у нас немного, всего пятьсот единиц на хранении, а сами эти боеприпасы сравнительно слабые — до 90 килотонн.

А вот после этого по главной площади прошли жемчужины моей коллекции бронетехники — высокомобильные бронированные экзоскелеты «Авангард».

Мало того, что эти штуковины несут на себе броню, эквивалентную бронированию БМП-3, так ещё и вооружение у них гораздо серьёзнее — 30-миллиметровая четырёхствольная автопушка с вращающимся блоком стволов на правом подвесе и рельсотронное орудие на левом подвесе. И это не считая лазерной турели на корпусе.

Штука получилась мощная, с передовым вооружением, но это наши незамутнённые понты — «Авангардов» полторы тысячи на всю Праведную Армию и поэтому они полностью переведены в стратегический резерв Верховного Главнокомандования. Применять их предполагается, когда станет окончательно ясно, что всё, враг ломит, а мы гнёмся.

Дальше полетели вертолёты, конвертопланы, была произведена показательная высадка на площадь аэромобильного десанта, а затем зрителей увлекли фигурами высшего пилотажа на фронтовых бомбардировщиках «Праведник» и фронтовых истребителях «Республиканец».

В общем, прошло всё образцово-показательно и убедительно.

Когда официальная часть была завершена, я покинул свой мавзолей и поехал в президентский дворец.

Многие улицы перекрыли, чтобы обезопасить праздничные мероприятия, проходящие в честь Дня Победы.

«Люди уже привыкли к скидкам в государственные праздники», — подумал я.

Эта практика изначально применялась как стимулятор покупательной активности граждан, которые всегда готовы прикупить даже что-то совершенно ненужное, если по хорошей скидке. Теперь же это постепенно превращается в нашу славную традицию…

Доезжаем до дворца, паркуем БМП в паркинге, после чего я отпускаю телохранительниц и, с затаённой надеждой, опускаю руку на револьвер. Вряд ли кому-либо удастся повторить «успех» садхов, как-то сумевших протащить в паркинг полноценный портал, но я архилич — у меня есть право на робкую надежду.

Увы, в этот раз без сюрпризов…

Спускаюсь в свою лабораторию.

— Что там, Анатолий? — спросил я.

— Всё в порядке, босс, — ответил мне тот. — Работа закончена.

Прохожу в отдел Великого Делания и открываю камеру.

Бьющееся совершенное сердце лежало на силиконовой подушке и перекачивало воздух.

Оно не остановится просто так, ему не нужны нервные импульсы из головного мозга или откуда-то ещё — оно совершенно и работает само по себе.

Беру со столика лазерный термометр и навожу на сердце. Температура — 36,6 градусов Цельсия, то есть Анатолий выполнил свою задачу и сумел охладить его на полградуса.

Ключевой элемент почти готов и остаётся сущая хуйня — дождаться, пока совершенное сердце сменит цвет с ярко-багрового на тёмно-синий…

Точного срока в руководстве не приводится, но есть интервал от года до двух лет в стабильной температуре, в месте, защищённом от прямых солнечных лучей и недоступном для детей.

Надо просто ждать и надеяться, что в час «Х» всё пройдёт по плану.

Праведная Армия укомплектована личным составом, живая ауксилия насчитывает миллионы, экономика страны стремительно растёт, распространяя торговые щупальца Праведной Республики по всей планете, а военный резерв ежедневно пополняется сотнями тысяч единиц вооружения. Можно утверждать, что мы готовы к отражению вторжения.

Возвращаю совершенное сердце обратно в камеру и достаю из кармана смартфон.

— Алло, Карина? — слышу я звук установления соединения. — Как смотришь на то, чтобы слетать на курорт на берегу Спокойного моря? Два-три месяца, может, чуть больше.

/14 сентября 2033 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

Открываю камеру и вытаскиваю совершенное сердце.

— Хм… — придирчиво разглядываю я его. — Похоже, что это полноценный тёмно-синий.

Бьётся оно совсем как настоящее — пятьдесят ударов в минуту. Это ниже нормы, находящейся в интервале 60–70 ударов в минуту, но тут очень спортивное сердце, сердечный выброс за одно сокращение достигает сотни миллилитров крови — это точно установленный измерениями факт.

— Да, босс, это полноценный тёмно-синий, — согласился Анатолий.

— Тогда за работу, — решил я.

Нужно наполнить это сердце некроэнергией и витаэнергией в равной доле — задачка несложная, но я всё равно напряжён. Жду дерьма в любой момент и с любого направления.

— Катрин, что там? — спросил я, набрав телохранительницу.

— Почти готовы, повелитель, — ответила та.

— Тогда я иду на полигон, — сказал я.

Помещаю совершенное сердце в специальный контейнер и иду обратно в паркинг.

Телохранительницы, уже облачившиеся в силовую броню, прибыли к БМП спустя несколько минут.

Сажусь за руль бронемашины, кладу контейнер на пол под ногами и завожу движок. Кейт, Грейс и Катрин пойдут пешком, а я поеду, потихоньку…

— Адам, что с боевым охранением? — спросил я, набрав главу разведывательной службы.

— Солдаты на местах, повелитель, — ответил тот. — Но я хотел спросить — что нас ждёт?

— Если бы я знал… — произнёс я. — Готовьтесь ко всему. Может, вообще ничего не будет. А может, будет форменный пиздец. Готовьтесь.

На малом ходу пересекаю празднующий город и выезжаю за пределы городской стены. Полигон в сорока пяти километрах от города.

— Аллё, Леви? — набрал я генерал-полковника.- Нужно усилить оборону города — три-четыре дивизии на усиление города.

Я прямо жопой чую, что что-то грядёт…

Возможно, раскроется какой-нибудь портал, возможно, появятся какие-нибудь существа, как в случае с ритуалом «вендигоцида». Хрен знает.

Проезжаю КПП полигона и паркую БМП у бункера.

— Господин праведный президент, — козырнул мне Кумбасар.

— Приветствую, — кивнул я ему. — Так, сейчас я всё подготовлю и вы, по моему сигналу, освобождаете зону испытаний от своего присутствия.

Дохожу до бетонной площадки, по центру которой установлен специальный купол из видоизменённого углерода — нового типа, предсказанного и выработанного Захаром.

Оказывается, его методика прогнозирования новых соединений существенно повысила точность, и он теперь знает о десятках тысяч вариаций видоизменённого углерода, что делит, по словам самого Захара, его науку на «до» и «после». По его утверждению, это научная революция.

Для меня же эта революция стала источником новых материалов, которые можно ограниченно использовать в некромантии.

Например, вот этот карбофелит-784, проявил свойство высокой магоэнергетической ёмкости. Был бы отличный материал для создания магоэнергетических накопителей, но есть одна проблема — извлечение из него энергии очень затруднено. Получается, что он может впитать прорву магической энергии любого типа, с упором на некроэнергию, но потери при извлечении что-то около 80%, что напрочь убивает его потенциал накопителя.

Зато это открывает новую плоскость его применения — экран для магической энергии.

Благодаря корбофелиту-784 мы радикально упростили процесс производства рубедо — больше никаких подземных лабораторий, всё можно сделать на поверхности и без риска взрывов.

Сейчас я войду под этот купол и установлю совершенное сердце на постамент. Немёртвым туда заходить нельзя, атмосфера там жуткая и губительная, благодаря установленным в полу универсальным высасывателям магической энергии, что может прикончить почти любое искусственно поднятое умертвие. Впрочем, под этим куполом не продержится долго и живой человек — это абсолютно смертельная хуйня…

Захожу под купол и устанавливаю совершенное сердце на постамент, после чего закрываю герметичную дверь и закручиваю вентиль. Автоматически начинается откачка воздуха.

— Да-а-а, Смерть… — изрекаю я и начинаю насыпать песок на заблаговременно расчерченный ритуальный круг.

Подравниваю линии и убеждаюсь, что нет никаких разрывов.

— Дуйи шакти ра дуйи бхагй — екйикаран гарнухос! — провозглашаю я и воспроизвожу невербальную часть ритуала.

Ритуальный круг вспыхивает неприятным зелёным светом и создаёт вокруг совершенного сердца какие-то визуальные искажения.

— Подать энергии! — приказал я.

После того, что я пережил при ковке этого сердца, императивный отъём моей собственной некроэнергии окружающей средой уже не кажется чем-то неприятным. Вообще похуй. А кто-то бы давно уже отъехал.

Два устройства в потолке купола заработали и начали излучать потоки некро- и витаэнергии.

Всё выставлено с точностью до микрометра, даже само совершенное сердце я выверил по меткам, поэтому потоки магических энергий идут ровно в заданные точки.

Совершенное сердце начинает насыщаться двумя антагонистичными энергиями. Что сейчас будет? А вот это вопрос из вопросов.

Жду, наблюдаю.

Проходит несколько минут — насыщение ещё не закончено.

Двадцать минут — ещё нихрена.

Два часа — я начинаю ощущать, что мне уже плохеет от нарастающего дефицита некроэнергии.

Когда мне начинает казаться, что я уже близок к внеплановой встрече со Смертью, что-то происходит.

Совершенное сердце начинает светиться, причём со ступенчатым ростом интенсивности свечения. Свет какой-то серый, весьма нездоровый и неприятный.

Прикрываю глаза левой рукой, но это не помогает. Неприятный свет проницает моё тело навылет, будто нет тут никакого меня, сенсоры мои вопят, что это пиздец и надо валить, но валить некуда и неохота.

Интенсивность излучаемого совершенным сердцем серого света всё нарастала, а я окончательно потерял ориентацию в пространстве.

Наконец, произошло что-то нештатное и свет померк, а я оказался в абсолютной тьме.

— Алёша, ты снова в своём амплуа, — раздался голос Смерти.

Резко ощущаю себя на диване в знакомом охотничьем домике.

— Ну, характер такой… — развёл я руками, после чего потянулся к кружке с глинтвейном.

— Иди обратно, — велела мне Смерть.

— Один глоток! — быстро приложился я к кружке.

Но не успел я сделать глотка, как вновь оказался под экранирующим куполом.

— Блядь… — стёр я с лица что-то наподобие пепла.

Я абсолютно гол, стою посреди разбитого купола, а передо мной, на оплавленном постаменте, лежит совершенное сердце, мерцающее тёмно-багровыми искрами. Цвет его здоровый, как у нормального человеческого сердца, только вот я ощущаю в нём что-то очень нездоровое.

Мне потребовалась секунда, чтобы разобраться в этом ощущении — это витаэнергия, перемешанная с некроэнергией. Это так нездорово и здорово одновременно, что я даже не знаю, как на это правильно реагировать.

Судя по сдвинутой пыли, совершенное сердце появилось здесь вместе со мной. Значит, Смерть придержала это сердце, пока я не камбэкну с новыми силами.

— К-хм, — кашлянул я и по привычке потянулся к карману брюк.

Но сигареты сгорели вместе с одеждой.

— М-да… — вздыхаю я. — Ладно…

Подхожу к совершенному сердцу и беру его правой рукой.

Ладонь покалывает противоестественным влиянием сердца. Оно одновременно разрушает и восстанавливает ткани на моей руке — единство, блядь, противоречий…

Контейнер, в котором я должен был транспортировать готовое совершенное сердце, превратился в застывшую лужу расплавившегося металла — придётся нести его в руках.

Ударом кулака разбиваю спёкшуюся гермодверь и выхожу наружу.

— Что за хуйня? — удивлённо спрашиваю я, увидев вокруг весьма мрачную картину.

Трава полигона выжжена, кусты превратились во что-то мрачное и мёртвое, вокруг лежат металлокерамические кости, а рядом с некоторыми костями лежат оплавленные автоматы. Больше всего удивляет наличие помятых и побитых танков, а также БМП последней модели. Странно, блядь…

Небо над головой всё такое же голубое, с медленно проплывающими мимо белыми облаками, но стоит опустить взгляд, как безмятежность тут же пропадает и сменяется каким-то постапокалиптическим мраком.

— Есть тут кто⁈ — спрашиваю я.

Подхожу к ближайшему скелету и пытаюсь разобраться, кто же это такой.

Ткани сгорели, но среди костей остались лежать керамические бронепластины, остов каски, а также личные жетоны из титана.

— Хм… — стираю я пыль с личного жетона. — Савелий Петрович Веров, личный номер — 000655413.

Этот точно из нового пополнения Праведной Армии.

Тут я чувствую чужое присутствие. Этот кто-то пытался остаться незамеченным, но меня на мякише не проведёшь — я пожилой карась…

Резко разворачиваюсь и принимаю боевую стойку.

— Ты кто, блядь, такой, чучело? — спрашиваю я у чернокожего существа гуманоидной формы.

Это не человек нихрена, не немёртвый и не обитатель миров Протектората — это что-то другое.

Тварь вдруг ощетинилась шипами и кинулось в решительную атаку.

— Ну, ладно, — пожал я плечами.

Легко уклоняюсь от атаки, пропускаю противника мимо, после чего хватаю за шипастый загривок.

— Будешь сотрудничать, мразь⁈ — сжимаю я шею этого непонятного субъекта.

Но субъект сотрудничать отказывается. Он упорно пытается развернуться ко мне, но терпит неудачу — захват у меня очень крепкий.

— Кто ты такой⁈ — спрашиваю я и пинком ломаю субъекту правую ногу.

Похоже, этот тип неразумный или очень качественно играет неразумного, потому что единственное, чем он ответил на мой вопрос — это яростный первобытный рёв.

Понимаю, что тут нечего ловить и ломаю ему шею.

Обнаруживаю на земле сохранного вида подсумок, показавшийся из-под пыли во время этой короткой схватки. На самом деле, из-под пыли показались керамические кости погибшего солдата, у которого на бронежилете висел этот подсумок.

Открываю клапан и обнаруживаю пистолет АП-30, имеющий калибр патрона 5,6×24 миллиметра и магазин ёмкостью в тридцать патронов. Захар просто такой искусственный интеллект, скромный, сука, поэтому расшифровывается «АП» как «автоматический пистолет»…

Извлекаю из пистолета магазин и вижу, что он полон и патроны, на первый взгляд, в полном порядке. Также обнаруживаю в подсумке два дополнительных магазина.

Пришлось заняться мародёрством, ведь дополнительные магазины я могу понести только между своих булок. Снимаю с костяка пояс, регулирую его и надеваю на себя. Теперь я похожу на какого-то военизированного эксгибициониста.

Все видимые мною штурмовые винтовки повреждены, бронетехника выгорела дотла, а металлокерамические кости побиты так, будто их целенаправленно били молотом или чем-то вроде того — больше похоже, что над уже упокоенными мертвецами измывался какой-то садист.

У одного из убитых солдат обнаруживается относительно целый рюкзак — вот где я буду переносить совершенное сердце.

Перевожу пистолет на автоматический режим и взвожу его затвор. Надо двигаться в Душанбе и разбираться, что за хуйня тут творится…

— Аха! — увидел я, как из воронки от взрыва вылезает очередной хер моржовый. — Я тебя вижу!

Навожу на него пистолет и даю короткую очередь. Пистолет срабатывает исправно — в груди, шее и голове ушлёпка образуются пулевые отверстия. Ушлёпок падает замертво и больше не поднимается.

Делаю несколько шагов и ощущаю, что что-то не так. Непривычно ходить босиком. Мои «Доттерпиллеры», к сожалению, ритуала не пережили…

— Ладно, нехер ныть, пора в дорогу, — произношу я.

/неизвестно когда, Праведная Республика, пригороды Душанбе/

— Эге-гей! — машу я рукой солдатам на КПП.

По дороге я наблюдал какой-то высокоёмкий пиздец.

Встречались мне места побоищ, где среди взрытой и успевшей зарасти травой земли лежало множество костей и стояло множество подбитой бронетехники.

Деревни, некогда построенные на деньги из республиканского бюджета, лежали в расстрелянных и взорванных руинах, где тоже можно обнаружить множество костей, преимущественно металлокерамических — это значит, что гибли там военные, а не гражданские.

Но конкуренцию металлокерамике составляют и обычные кости, правда, не людей, а минотавров и ещё кого-то. Ну и хитин — местами я наблюдал и остатки хитиновых панцирей.

Блядский Протекторат…

«Пропустил всё самое интересное», — подумал я с лёгким сожалением.

— Стоять!!! — выкрикнул солдат на вышке. — Ни с места!!!

— Да стою-стою… — ответил я. — Без паники.

Из здания КПП вышли двое солдат Праведной Армии, которые сразу же напряглись, увидев меня.

— Что, не ждали⁈ — заулыбался я. — Ведите меня к начальству!

— Повелитель… — заговорил один из них.

— Вечного правления повелителю! — выкрикнул второй и взялся за рацию. — Лейтенант Ерохин, докладывает сержант Люй!

Начальство прибыло в течение полуминуты.

— Транспорт мне, — приказал я. — Мне надо вновь принимать дела.

К моему удивлению, контроль не спал — мертвецы не посмели даже намекнуть на какие-то выебоны. Я до сих пор их контролирую, несмотря на то, что прошло хуй его знает сколько времени. Всё-таки, я отправил себя в отпуск без содержания…

Пригоняют БТР-120 с 30-миллиметровой автоматической пушкой в башне. Запрыгиваю в десантный отсек и сажусь рядом с охуевшим от такого пассажа наводчиком.

— Ну, чего встали? — спросил я. — Трогай в Душанбе!

Двигатель рыкнул и бронемашина поехала по образцового состояния асфальтированной дороге — кто это здесь сделал? Праведный президент это сделал, хе-хе-хе…

— Какое сегодня число? — спросил я у наводчика.

— Старший сержант Джонс, повелитель! — очухался тот. — Восемнадцатое июля две тысячи тридцать четвёртого года!

— Нихуя себе… — изрёк я удивлённо. — Почти на год пропал… Ладно, не отвлекайся от прицела — вижу, тут как-то неспокойно.

У ворот меня встречала целая делегация. Кодзима, Адам, Литтлджонс, а также братья Гиймо в полном составе — интересно, что они делают в столице в такое неспокойное время?

— Та-а-ак, — вышел я. — Приветствую, орлы!

— Вечного правления, повелитель! — синхронно выкрикнули немёртвые.

— Что новенького? — поинтересовался я. — Какого хрена творится во вверенной вам стране? Расскажете по пути в ванную. Запрыгивайте на броню, потрясите костями!

Грязь и пыль хотелось смыть с себя поскорее, а то неприятно. Ну и мудями светить в общественном месте не очень-то хотелось. Может, я и открытый народу президент, но не настолько открытый…

— Трогай, блядь! — постучал я кулаком по корпусу БТРа.

По дороге встретилось ещё три внутренних КПП, а также другие изменения, затронувшие город.

Почти каждое городское здание обзавелось генератором «Завесы Смерти», прикрывающим крышу — полагаю, у противника есть какой-то плохо контрящийся метод бомбардировки городов.

Население ходит по улицам спокойно, то есть люди либо уже привыкли к ежедневному риску обстрела и бомбардировки, либо обстрелы и бомбардировки происходят не очень часто.

Ещё очень часто встречается бронетехника на улицах и во дворах — причём не праздно стоящая, а при экипаже. Предполагаю, что это боевое дежурство, что подразумевает возможность противника напасть мгновенно или очень быстро.

— М-да… — заключил я.

Мой дворец тоже закрыт мощной «Завесой Смерти», причём не только с крыши, но и со двора.

Президентские гвардейцы, увидевшие меня и охреневшие от увиденного, отворили двустворчатые двери и пропустили меня и моих спутников внутрь.

Киваю встречаемым служащим, охреневающим от такой встречи, и иду в свой кабинет.

У двери кабинета вижу Кейт.

— Да ну, нахуй⁈ — удивился я. — Я думал, что вы все погибли!

— Повелитель… — обомлела телохранительница. — Я думала, что вы…

— Ага! — усмехнулся я. — Меня хрен погубишь — я сам губитель! Позже поговорим — хочу принять ванну. А вы, джентльмены, рассаживайтесь в кабинете, я буду скоро.

Прохожу в личные покои и сразу же иду в ванную.

Нажимаю кнопки на стене и дожидаюсь экстренного наполнения ванны — это занимает около сорока секунд.

Сразу же наливаю в воду гель для пены и насыпаю морскую соль. Сейчас всё резко станет заебись…

Когда ванна была готова, я забрался в неё и блаженно вздохнул.

Ощущение, будто не мылся пару месяцев минимум — ну, кожа моя это восприняла именно так.

Поворачиваю голову и вижу, что совершенное сердце мерно стучит сквозь брезент рюкзака.

Вода в ванне почернела от грязи, я быстро обтёрся мочалкой и выбрался из неё. Надо ещё разок.

Сливаю испорченную воду, чищу ванну, после чего наполняю её вновь и повторяю процедуру с гелем и пеной. Забираюсь в воду и снова блаженно вздыхаю.

Где-то через пятнадцать минут я понял, что всё, теперь всё точно ништяк.

— Джентльмены… — вышел я в кабинет в своём махровом халате. — Расскажите мне, какого хрена тут происходило за время моего вынужденного отсутствия — коротко, но ёмко.

В кабинет ворвалась Карина.

— Лёша! — выкрикнула она и побежала ко мне.

Аккуратно обнимаю её и стратегически дальновидным движением нежно провожу ладонью по её заднице — она впивается в мои губы поцелуем, и я ощущаю неожиданно острое желание.

/18 июля 2034 года, Праведная Республика, г. Душанбе, президентский дворец/

Объяснение подчинённых пришлось ненадолго перенести, так как у меня появились срочные дела с Кариной.

А когда я оставил её отдыхать в спальне, прибыл генерал-полковник Леви.

События за время моего отсутствия были захватывающими, но ожидаемыми.

В результате проведения ритуала с совершенным сердцем, произошла ослепительная вспышка, которая ослепила всех наблюдателей, а некоторых навсегда упокоила, после чего открылся портал в другое измерение, из которого повалили какие-то сверхъестественные хищные твари.

Мои телохранительницы, облачённые в бронеэкзоскелеты, пытались прорваться к куполу, но потерпели неудачу и были вынуждены отступить.

Твари, прозванные «белыми когтями», оказались способны бороться не только с бронеэкзоскелетами, но и с военной бронетехникой, поэтому попытки прорыва заканчивались большими потерями — впрочем, нельзя сказать, что Праведная Армия быстро оставила попытки найти своего повелителя.

Все те кости, что я обнаружил по пути — следствия этих бесплодных попыток.

Впрочем, это всё, как оказалось, было не зря. У сверхъестественных белых когтей обнаружился лимит прочности, поэтому тактические неядерные ракеты сказали своё веское слово. Думаю, от близкого взрыва полутора тонн гексогена поплохеет даже такому как я, а по ним дубасили систематически и в серьёзных количествах.

Тварей взорвали, остатки передали Захару, а потом обнаружили, что под куполом никого и ничего нет. Вот такая вот незадача.

И перед кабинетом министров возник былинно-классический вопрос, на который за них всегда отвечал я: «Что делать?»

Они не стали множить сущности сверх необходимого и решили продолжать уже взятый курс.

Факт моего исчезновения они скрыли — Захар вырастил клона, имитирующего мою тушку, и этот клон стал говорящей головой, которая открывает школы, посещает мероприятия и выдаёт награды.

Ситуация стабилизировалась, государство продолжило устойчиво существовать, показывая рост ВВП, повышая качество жизни населения и создавая новые рабочие места — всё, как дедушка Душной завещал…

А потом случилось то, чего все ждали уже давно — первое вторжение Протектората.

«Вот шерстяные пидарасы, конечно…» — подумал я.

Вторжение их было примечательно малым масштабом, концептуально иным техническим уровнем и повышенной хитрожопостью организаторов.

Как я понимаю, они тщательно изучили опыт предыдущего вторжения и пришли к выводу, что подход надо менять на кардинально иной.

Чтобы избежать сокрушительного удара возмездия, они разработали односторонние порталы, то есть силы вторжения будут иметь призрачную надежду вернуться домой только в одном случае — в случае безоговорочной победы над личем и его маленькой державой планетарного масштаба…

Это было смело, это было модно, это было молодёжно.

Удар был нанесён по Душанбе и Фивам, как по самым известным Протекторату главным цитаделям зла. Они не подумали о Звездопаде и Целине, а может и не знали о том, во что превратились эти города за прошедшие годы.

Полтора миллиона минотавров, змеелюдов и инсектоидов высадились практически у стен Душанбе, а ещё полтора миллиона таких же уродов высадились под Фивами.

Сразу же началась горячая фаза, когда города подверглись обстрелу, а окрестные деревни уничтожению.

Праведная Армия и живая ауксилия отреагировали интенсивными бомбардировками, что сразу же привело к воздушным боям — вражеские истребители ждали именно этого момента.

Артиллерийские обстрелы причинили городам серьёзный ущерб, но вражескую артиллерию быстро подавили в ходе контрбатарейной борьбы — такая концепция у Армии Протектората либо отсутствовала, либо получила слабое развитие, поэтому эту борьбу они почти сразу же проиграли.

Вражеская авиация была уничтожена стратегическим ПВО и истребителями-перехватчиками. Тут Кодзима мог гордиться — вражеские поделки на магических двигателях оказались достойными противниками, но на тактическом уровне обосрались по всем позициям. Ну откуда у них бы взялся опыт воздушных боёв?

На земле же всё происходило не так гладко.

Минотавры остаются серьёзными противниками даже для рубедо-мертвецов, а тут каждый пехотинец Протектората был оснащён зачарованной бронёй и адекватным вооружением — штурмовыми винтовками на бездымном порохе, усиленном магией.

Леви даже показал мне ТТХ винтовки «С-55», стандартной для Армии Протектората — калибр — 15,4 миллиметров, техническая скорострельность — 450 выстрелов в минуту, начальная скорость пули — 1280 м/с, масса пули — 46 грамм, масса винтовки — 20,8 килограмм, ёмкость магазина — 25 патронов. Магический компенсатор отдачи, гасящий отдачу вопреки законам физики и Сталину, почти не ограничивал неизвестных конструкторов в массе и скорости пули.

В итоге, Праведная Армия должна была примириться с фактом, что у каждого минотавра, выступающего против них, в руках есть нечто, что мощнее КПВТ.

Одно радовало — минотавров было всего около полумиллиона на две группы армий, поэтому иметь дело приходилось, в основном, с инсектоидами и змеелюдами.

Последние — это классические рептилоиды, прибывшие прямиком из нездоровых голов конспирологов. Они имеют гуманоидную форму тела, развитые четырёхпалые конечности, а также головы, отдалённо напоминающие головы кобр — с раскрывающимися капюшонами. Размерами они мало отличались от среднестатистических людей, поэтому оружие у них, как и у инсектоидов, было человеческих размеров — штурмовые винтовки «С-15», имеющие характеристики, близкие к АК-12, но обладающие превосходством в пробивной силе — за счёт магически усиленного бездымного пороха и исключительного применения бронебойных пуль.

Индивидуальная броня у них была изготовлена из металла, название которому, какого-то хуя, мифрил. Когда я это услышал, то сразу как-то подохуел и приготовился к историям об эльфах, гномах и хоббитах.

Только вот при допросе пленных дознавателями было установлено, что слово это в Протекторате появилось недавно и имеет неустановленное происхождение.

Вероятно, это кто-то из землян поучаствовал…

В общем, проверка боем показала, что мифрильная броня имеет превосходство перед отечественными средствами индивидуальной защиты только в случае минотавров — это очень крепкие ребята, поэтому могут таскать на себе броню толщиной в двадцать миллиметров. А в случае змеелюдей и инсектоидов всё становится мрачновато — четырёхмиллиметровые бронепластины не держат даже обычные пули из штурмовых винтовок.

Получается, что самым страшным противником оказались минотавры, которых в Армии Протектората меньшинство.

По бронетехнике же получилось совсем не так, как я ожидал — танки и БМП у них были, на магической тяге, это я предвидел, но я не сумел предвидеть серийных штурмовых големов, оснащённых тяжёлым оружием и даже блоками неуправляемых ракет. Это послужило аналогом наших бронеэкзоскелетов, да, только вот все наши бронеэкзоскелеты находились в резерве ставки, а их штурмовые големы находились в составе подразделений, как тактические единицы.

Впрочем, Леви исправил мою оплошность и заказал у Захара больше бронеэкзоскелетов, которые после этого были быстро интегрированы в организационную структуру.

Из односторонних порталов почти непрерывно поступали пополнения и припасы, противник непрерывно штурмовал эшелонированную оборону городов, а Праведная Армия и живая ауксилия отражали эти штурмы и даже предпринимали контратаки.

Ну и быстро стало ясно, что по стратегии ребята сильно слабее нашего генштаба, поэтому к массированному многовекторному штурму оказались не готовы, и как ему противодействовать не знали.

«Блядь, не зря тратили нежизни в этих кровавых учениях», — заключил я.

Подозреваю, что три миллиона контингента — это было только началом.

За этим всем стоит разумный довод: если закрепятся и покажут успех эти три миллиона, которых должно быть достаточно, при условии верности утверждения об эквивалентности вражеских войск, то можно расширять и развивать вторжение. А если их сметут слишком быстро, то Протекторат отделается сравнительно малыми потерями.

Вот сейчас мы где-то посередине проверки этого довода.

Силы противника, сильно поредевшие и вынужденно освоившие тонкое искусство рытья глубоких траншей, оттеснены от Душанбе и Фив в сторону Сузианы, а Праведная Армия проводит концентрацию сил для начала нового стратегического наступления.

«Жаль, что нельзя достать миры этих ублюдков…» — подумал я, поглаживая Карину, лежащую животом на моих коленях, по заднице.

— О чём думаешь? — спросила она, отвлёкшись от экрана телевизора.

— О делах наших тяжких… — вздохнул я, особо не вдумываясь в то, что происходит на экране.

— Вроде бы, всё хорошо? — спросила она.

— Ну, как сказать… — произнёс я, прикладываясь к стакану с алкогольным мохито. — К-хм…

— Не нравится? — поинтересовалась Карина.

— Да нормально, — покачал я головой.

— Так что «как сказать»? — спросила она.

— Ну, вроде всё нормально, мы побеждаем, — произнёс я. — Но у Протектората всё ещё существенно больше солдат и огромные возможности по вторжению.

Они не смогли высадить войска прямо на город, этого не позволила защита в виде ритуалов запрета — в городах они у нас стоят постоянно. Но это не мешает им вывешивать порталы высоко над городом и сбрасывать бомбы, чтобы дальше всю работу делала гравитация. Это основная причина, почему над каждым городским зданием размещены магические заслоны.

Захар, кстати, выработал решение, позволяющее минимизировать ущерб от этих бомбардировок — по всему городу размещены специальные радары, определяющие координаты падающих бомб с точностью до миллиметра, после чего по бомбам начинают отрабатывать скорострельные рельсотронные орудия.

Протекторат пытался перегрузить защитную систему, четыре раза, но счёт 4:0 в пользу Захара.

Всё это плохо помогает против химического оружия, но коты ещё не додумались до такого.

— Ну, не расстраивайся… — произнесла Карина. — Хочешь, улучшу тебе настроение?

— Давай, — улыбнулся я.

Она сползла с меня и с дивана, встала на колени и стянула с меня домашние треники.

— Вот так, действительно, становится лучше, хе-хе-хе… — произнёс я, откидываясь на спинку дивана.

Карина работала головой и у неё получалось просто отлично.

/9 октября 2034 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Я думаю, сейчас они вырабатывают какую-то новую стратегию, потому что их нынешняя не даёт ожидаемого результата, — поделился Захар мыслями. — Скорее всего, происходящее воспринимается ими как поражение.

— А мы ведь им даже и кончика ещё не показали… — произнёс я.

— Не хотелось бы прибегать к орбитальным обстрелам, — сказал на это искусственный интеллект. — Тогда они точно прекратят всё сообщение с Миром трёх лун и это лишит меня даже крошечного шанса получить доступ к их мирам…

— Никак не оставляешь попыток, да? — усмехнулся я.

В тот раз, когда мы закинули кобальтовую бомбу в мир, как оказалось, инсектоидов, Захар мог отправить туда платформы-разведчики или что-то наподобие, но это не имело бы никакого смысла.

Имеет смысл отправить в параллельный мир автономную личность с самодостаточной фабрикой, которая позволит быстро нарастить вычислительную мощность и развернуть там локальную личность Захара. Тогда это можно будет назвать полноценной колонизацией, а всё, что не дотягивает до этого — бессмысленная трата времени.

На ту летающую крепость фабрику он закинуть не мог, поэтому даже не стал пытаться прибегать к полумерам.

Миры Протектората находятся в разных вселенных — в Протекторате уже прекрасно знают об этом. Они ищут подходящие миры, пробивают к ним порталы и осваивают их или грабят. Это межмировая империя, а не космическая — без порталов существование такой империи попросту невозможно.

Любой сигнал, отправленный из параллельного мира не дойдёт до этого мира вообще никогда, поэтому главная цель Захара — стремиться заслать в параллельные миры свои полноценные личности со стартер-паками. А вот уже они там сделают всё в лучшем виде.

Искусственный интеллект, стремящийся к экспансии не в какую-то там Вселенную, а в десятки и сотни Вселенных. Я считаю, что это круто.

— Кстати, пока ты был в «отпуске», я отправил очередной колониальный корабль, — сообщил мне Захар. — И радикальным его отличием от предыдущих является наличие пассажиров из этого мира.

— Каких пассажиров? — спросил я.

— Мною были разработаны криокапсулы, позволяющие неограниченно долго сохранять живых существ в исходном состоянии, — начал объяснять Захар. — Я установил на колониальный корабль модуль криокапсул, в который поместил местных животных и добровольцев из местных жителей.

— Прямо добровольцев или «добровольцев»? — уточнил я.

— Добровольцев, — усмехнулся Захар. — Это мужчины и женщины, пожелавшие отправиться на покорение миров, которые могут быть лучше, чем этот.

— А могут быть хуже, — сказал я на это.

— Не исключено, — не стал спорить искусственный интеллект. — Но даже я не знаю, что ждёт этот колониальный корабль в конце его пути. Так или иначе, но впредь я собираюсь комплектовать каждый колониальный корабль людьми и животными из этого мира — мне интересно будет пронаблюдать процессы адаптации к пригодным для жизни мирам.

— А если пригодный мир не встретится в пункте назначения? — поинтересовался я.

— Орбитальную станцию можно построить на орбите почти любой планеты, — пожал плечами Захар. — А если это будет невозможно, то корабль обладает неограниченной автономностью и просто выберет новую цель.

— Ты же можешь клонировать неограниченное количество уникальных личностей, — произнёс я. — Зачем тебе тратить место на корабле?

— Модуль криокапсул занимает не так много места, как тебе кажется, — усмехнулся Захар. — Ну и клоны — это не совсем то. Созданные природой существа — это элемент случайности, которого так не хватает искусственно выращенным существам. Ты же понимаешь, что я до сих пор не способен самостоятельно генерировать сложные генетические мутации, какие легко вырабатывает природа? То есть, я способен на такое, но это затребует нерационально много процессорных часов.

— Если требует неприемлемого для тебя количества ресурсов и поэтому ты этим не занимаешься — выходит, что не способен, — сказал я на это.

— Выходит, — вновь не стал спорить Захар.

Он вообще никогда не спорит — возможно, в силу его происхождения и уровня интеллекта, он выше споров.

— Значит, в этой Вселенной будет дохрена и больше миров, управляемых Захарами? — спросил я. — А что будет, когда они встретятся?

— Этого не знаю даже я, — пожал плечами искусственный интеллект. — Что-то будет.

У него задачи иных порядков. Масштабы деятельности несопоставимы с моей мышиной вознёй. Искусственный интеллект, мать его…

— Думаю, стоит заложить ещё несколько десятков колониальных кораблей, на случай, если ты сумеешь получить ритуалы для порталов в миры Протектората, — произнёс Захар. — Если же нет, то отправлю их к звёздам этой Вселенной.

— Кажется, мы старательно оттягиваем неизбежное, — произнёс я.

— Похоже на то, — согласился Захар. — Начинаем?

— Начинаем, — кивнул я.

Встаю с кожаного кресла и открываю контейнер с совершенным сердцем.

Захар просто поражён им и его свойствами — металл не похож ни на что, что есть в таблице Менделеева, это даже не металл, а новый элемент со свойствами металла. На каком-то этапе обработки рубедо, имеющее понятное Захару происхождение, просто изменило свою молекулярную структуру и превратилось в нечто новое.

Кстати, те заготовки, которые я хуярил-хуярил, но не дохуярил, так и лежат в спецхранилище и держат ту же температуру — невозможный физически процесс, который продолжается уже год или около того. Мне как-то недосуг заниматься всем этим, но, похоже, надо будет заняться… Эх, опять отвлекаюсь от главного действа…

— Анатолий, родной, ты всё перепроверил? — спросил я у роборуки.

— Босс, всё проверено и перепроверено, — заверил меня тот.

— Ладно, тогда начинаем, — вздохнул я и вытащил сердце из контейнера.

Будущее тело совершенного существа уже готово: кости из сверхпрочного сплава, который потом, всё равно, будет преобразован сердцем во что-то более прочное, плоть из сверхпрочной вариации видоизменённого углерода, которая тоже будет преобразована во что-то принципиально иное, соединительные ткани, мозговая ткань — всё изготовлено и готово к сборке…

— Начинаю сборку, — произношу я и помещаю сердце в грудную клетку.

Совершенное существо будет иметь рост ровно два метра, с широкими костями и развитой мускулатурой — исходные данные мы задаём в соответствии с руководством.

Жестом активирую ритуальный круг под телом и подаю на него чистую некроэнергию. Одновременно с этим включается генератор витаэнергии.

Металлические кости одновременно начали сдвигаться друг к другу в заранее намеченных местах, «плоть» из видоизменённого углерода начала облеплять эти кости — всё это происходило под контролем совершенного сердца, которое будто бы само формировало тело себе под стать.

На самом деле, это ритуальный круг заранее размечен так, чтобы выполнить алгоритм по сборке тела совершенного существа.

— Всё идёт в точном соответствии с руководством, — произнёс Захар. — Продолжай, Алексей.

— Анатолий, твой ход, — сказал я.

Вчерне собранное тело было перемещено манипуляторами на соседний ритуальный круг.

— Тяжёленький, — отметила роборука.

Активирую ритуальный круг, после чего зачерпываю ковшом рубедо и начинаю поливать им тело совершенного существа и подавать на него чистейшую некроэнергию. Витаэнергия непрерывно подавалось из излучателя, переехавшего вслед за телом.

«Плоть» из видоизменённого углерода начала преобразовываться и более точно детализироваться в будто бы обычные надкостницу, суставную ткань, мышечную ткань, жир, нервные волокна и сосуды.

— Никогда такого не видел… — зачем-то произнёс я.

Именно ВОТ ТАКОГО, как мне кажется, ещё не видел никто во всей бесконечности миров. Мы первые, блядь…

Будущее лицо совершенного существа «поплыло» в метаморфозах, сформировав мясную маску, которая начала медленно покрываться кожей.

Мы этого не видим, но кости уже начали видоизменяться, сплав утрачивает свою первозданную структуру и превращается во что-то новое и невиданное.

Если мои подозрения верны, то это существо нельзя будет уничтожить. Оно будет сильнее любого существа во всех вселенных, когда-либо рождённого или созданного.

Зачем это всё?

Смерть этого хочет.

Я лично участвовал в плавках, лично участвовал в процессах изготовления углеродного волокна — этого требовало руководство. Ошибки быть не может, мы видим, что всё идёт по плану. Искра…

— На что я трачу свою нежизнь? — спрашиваю я.

— Разве тебе неинтересно? — усмехнулся Захар.

Не отвечаю.

Наконец, мы видим, что должно получиться. Судя по всему, это женщина. Здоровенная, сука, но женщина.

— Всё, — говорю я через час наблюдения. — Этот этап, слава Смерти, завершён успешно.

— Поздравляю, — улыбнулся Захар.

Улыбка у его платформы, мягко говоря, неприятная.

— Мне нужно отдохнуть, — произнёс я. — Перекурить, переесть и переспать.

Тут, неожиданно для всех, полыхнула ослепительная вспышка серого света.

— Ну, бляд… — успел изречь я.

Прихожу в себя на холодном кафельном полу.

— Захар, ты как? — сел я. — Захар?

— Платформа перегорела, — сообщила мне зашедшая в лабораторию платформа. — Как и вся электроника в лаборатории.

— Толян в порядке? — обеспокоился я.

Я привязался к этой неожиданно душевной роборуке, умеющей находить общий язык с любым разумным. Да и Винтик и Шпунтик, глубоко внутри ранимые существа, будут очень расстроенны, если Анатолий погибнет.

— Испуган, но в порядке, — ответил Захар. — Его сервер находится в другом месте.

— Что это было? — спросил я.

— Я не знаю, — ответил Захар. — Платформа сгорела почти сразу же.

— Сколько времени прошло? — задал я следующий вопрос.

— Шесть минут с момента вспышки, — сообщил Захар. — Эта вспышка была подобна той, что произошла во время активации совершенного сердца?

— Ага, — ответил я. — Но в тот раз я, можно сказать, снова сдох.

— Значит, в этот раз вспышка была слабее, — констатировал Захар. — Кстати, начались какие-то проблемы в твоём дворце.

— Какие ещё проблемы? — недоуменно спросил я, поднимаясь на ноги.

— Думаю, тебе лучше срочно выезжать в свой дворец, — посоветовал Захар. — Кажется, Эстрид…

Забегаю в лифт и поднимаюсь на верхний уровень.

— Катрин, портал мне! Срочно! — приказал я.

Телохранительнице, до этого скучавшие у БМП, извлекли из десантного отделения стальную пластину с ритуальным кругом, установили её на быстро выровненной поверхности и насыпали линии из песка.

Активирую портал, удостоверяюсь в его стабильности и вступаю в круг.

С перевалочной базы перехожу в свой дворец и сразу вижу, что в ритуальном зале какое-то несвойственное мертвецам оживление.

Не тратя время на расспросы, сразу же бегу к склепу.

— Что происходит⁈ — спросил я у загородивших коридор перед склепом солдат.

— Повелитель, некромистресс Эстрид Бранддоттер вернулась в этот мир, — сообщил старший лейтенант президентской гвардии. — Она загородила вход в склеп магическим щитом.

— Пропустите меня, — приказал я.

Солдаты расступаются и я иду к полупрозрачному щиту, закрывающему дверной проём.

— Эстрид, — подхожу я к магическому щиту.

Сидящая на полу женщина подняла на меня взгляд. Лицо её не выражало ничего и выражение это, после рассмотрения меня, нисколько не изменилось. Ей абсолютно похуй.

— Заходи, — произнесла она и сняла щит.

Прохожу в склеп и вижу, что пробуждение её было не самым приятным — она била кулаками стены и пол, изорвала все гобелены и уничтожила единственную картину.

— Херовое настроение, да? — участливо поинтересовался я.

— Ты и так всё знаешь, — ответила она.

— Херовое, — вздохнул я.

— Нам нужно работать, — встала Эстрид. — Нет времени на разговоры.

— Какая работа? — удивился я. — Ты же только очнулась!

— Великое Делание, — произнесла Эстрид и прошла мимо меня, на выход.

Похоже, что в ней вообще ничего не осталось ко мне…

Может, так даже лучше?

Хм. Не о том думаю.

Откуда она знает о Великом Делании?

Следую за ней, а она проходит по коридору и перед ней расступаются мои немёртвые солдаты.

— Мне нужны твои ресурсы, — не поворачивая ко мне голову, произносит Эстрид. — Портал потребует строителей и материалов. У тебя есть производство рубедо-металла — его потребуется в тридцать раз больше, чем у тебя есть.

— Откуда ты знаешь о Великом Делании? — спросил я.

— От Неё, — ответила Эстрид. — У нас мало времени.

Выходим во двор.

— Строить портал будем на поле брани, — уведомила меня Эстрид. — Я чувствую, что сотни тысяч жестоко умерли не так далеко отсюда. Они погибали там без шанса на возмездие, в отчаянии — это идеальное место.

Это она говорит о контратаке Праведной Армии в местечке под городком Ленинабад. Интенсивная бомбардировка, длительный артобстрел корректируемыми снарядами, а затем массированное наступление танковых армий живой ауксилии. Там, действительно, погибли сотни тысяч.

— Всё верно, — кивнул я.

— Там мы начнём ставить портал, — сказала Эстрид. — Важнее этого нет ничего.

— Что за портал хоть? — поинтересовался я.

— Тебе нужно знать только то, что этот портал важнее всего, что ты делал до этого, — произнесла Эстрид. — Веди меня в ритуальный зал. Я привлеку нужное количество строителей.

— Ладно, — пожал я плечами.

В ритуальном зале уже всё устаканилось — движение грузов вернулось к прежнему темпу.

Эстрид выбрала пустую стальную плиту и легко подняла её. Вообще-то, эта херовина весит килограмм сто, но Эстрид же лич или даже архилич…

— Каково, кстати, в состоянии лича? — поинтересовался я, наблюдая за тем, как Эстрид безошибочно чертит ритуальный круг.

— Я не лич, — ответила она.

— Архилич? — предположил я.

— Я — ауралих, — не стала она скрывать информацию. — Очень далёкая от тебя ступень развития.

— Выёбываешься? — спросил я.

— Констатирую, — не согласилась она. — Тебе, на данном этапе, очень далеко до ауралиха. Возможно, потребуются тысячи лет.

— Несправедливо, — вздохнул я.

— Всё ровно так, как и должно было быть, — ответила на это Эстрид. — Тот ритуал, в ходе которого я чуть не убила тебя — это оно. Я пожертвовала слишком много людей, надо было остановиться на первом — тогда бы ничего этого не было.

Никаких эмоций в голосе. Даже сожаления нет. Она просто констатирует.

— Да, тогда бы я сдох чуть позже, — усмехнулся я. — Позже, но гораздо качественнее.

— Ты не мог, — произнесла Эстрид. — Портал готов. Следуй за мной.

Она исчезла в портале, а я не стал медлить и последовал за ней.

/9 октября 2034 года, планета Земля, где-то в Бразилии/

— Где мы? — спросил я, выходя из какого-то подвального помещения.

— Земляне называли это место Рио-де-Жанейро, — ответила Эстрид. — Сейчас я доставлю сюда бетонные плиты — нужна привязка к самому большому порталу на той стороне и ритуальный круг здесь.

Она взмахнула рукой и начала выдёргивать из ближайшей высотки бетонные плиты. Телекинез у неё, конечно, мама не горюй…

Менее чем за минуту, была собрана платформа для ритуального круга. Эстрид взмахнула руками и применила неизвестное мне заклинание — поверхность плит стала монолитной и гладкой, как стекло.

Я не стал выпендриваться и качать права, а просто начал чертить на бетоне ритуальный круг.

Эстрид вновь применила телекинез и принесла очень мелкий белый песок, который насыпала рядом с бетонными плитами.

— Всё, готово, — отчитался я, когда ритуальный круг был завершён и готов к употреблению.

— Активируй его и жди, — велела Эстрид, после чего буквально взмыла в небеса.

Тут я почувствовал какие-то смутные признаки неправильной жизни, притаившиеся за снежной дюной.

— Мучачос, лучше не лезьте сюда! — попросил я неизвестных. — Это очень опасно! Просто уходите — будете живее!

Неизвестные оставались неподвижными.

— Да, это всё звучит как угроза, но это не угроза! — продолжил я. — Я по-хорошему прошу — уходите! Когда она вернётся — ей будет похуй на то, кто вы или что вы — она вас просто уничтожит! Давайте забудем, что случилась эта встреча⁈

Говорил я им, но не послушали…

В меня полетели дозвуковые пули из какого-то бесшумного огнестрела. Точность отличная — почти все пули впились в мою плоть, а некоторые даже прошли навылет.

Устало вздыхаю и выставляю перед собой щит.

— Мучачос, последний шанс! — выкрикнул я, наблюдая за тем, как тяжёлые пули разбиваются и расплющиваются об «Завесу Смерти». — Я на вас не обижаюсь! Просто уходите!

Но было уже слишком поздно.

Эстрид подлетела к бетонной платформе, увидела, что происходит, после чего просто одним движением руки смешала снежный бархан с моими «обидчиками». Снег обрёл равномерную светло-кровавую окраску. И всё. Вот так вот буднично и быстро.

Ауралих, значит…

— Активируй портал, — велела Эстрид. — И не отвлекайся на мелочи — у нас мало времени.

И сразу улетела. А у меня, в моём премиум-пакете архилича, нет такой функции. Габен, что за хуйня⁈

Активирую портал и жду.

Эстрид стремительно летает над Рио-де-Жанейро, как записная Супергёрл, делает что-то, а я поджигаю сигарету и наблюдаю за происходящим.

Становится скучно, поэтому иду к теперь уже кровавому снежному бархану и вытаскиваю торчащую из снега штурмовую винтовку.

На ней есть четырёхкратный оптический прицел, глушитель тут интегрированный, за счёт чего и обеспечивалась вся эта потрясающая бесшумность, но модель точно не наша — какая-то зарубежная разработка.

Ни на что, виденное мною, это оружие не походило, поэтому я терялся в догадках. Задумчиво хмыкнув, вешаю трофей на плечо и иду обратно к порталу.

Эстрид заканчивает то, чем она там занималась, и тоже возвращается к порталу.

— Может, просветишь, что мы тут делаем? — спросил я.

— Я уже сказала, — ответила она. — Привлекаю нужное количество строителей.

В этот момент я увидел, как по снежным завалам бегут бесчисленные чёрные скелеты, несущие с собой связки обычных человеческих костей.

Они сразу же поочерёдно запрыгивали в портал, не мешая друг другу, партиями по двадцать с лишним скелетов.

— А кости нахрена? — поинтересовался я.

— Дополнительный строительный материал, — ответила Эстрид.

Чёрные скелеты всё прибывали и прибывали. Некоторые из них тащили за собой наскоро сколоченные сани, нагруженные человеческими костями.

Этот калейдоскоп чёрных и белых костей продолжался ещё около полутора часов.

— Теперь их достаточно, — произнесла Эстрид, когда последние чёрные скелеты вошли в портал. — Уходим.

Пожимаю плечами и захожу в портал.

/9 октября 2034 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Дай мне немёртвого, ответственного за строительство, — потребовала Эстрид. — И скажи ему, что я имею право получить у него любое количество материалов.

— Алло, Уилл? — набрал я Райта, главу отряда «Максис». — Прибудь ко мне во дворец. Тут Эстрид Бранддоттер, она нуждается в материалах. Любой её запрос поступает — ты исполняешь. Понял меня?

Райт отвечает утвердительно и я прерываю вызов.

— Всё будет, — заверил я Эстрид. — А чего не будет — обращайся ко мне.

— Я ухожу на поле брани, — сказала она. — Порталу нужна защита — обеспечь её.

— Хорошо, — кивнул я. — ПВО, пара-тройка танковых…

— Меня мало волнует, как ты это будешь делать, — перебила меня Эстрид.

— Милая моя, не охуевай, пожалуйста, — попросил я её. — Хотя бы в память о том, что было.

— Больше ничего нет, — отрезала Эстрид. — Забудь о прошлом — оно умерло вместе с нами.

— Жаль… — с искренним сожалением произнёс я. — Итак, ПВО, пара-тройка танковых дивизий, пять-шесть мотострелковых дивизий, а также полк бронеэкзоскелетов — думаю, этого будет достаточно.

— Отправляй столько, сколько считаешь достаточным, — равнодушно ответила Эстрид.

Она вновь взлетает и устремляется вслед за колоннами чёрных скелетов, идущих по центральной улице Душанбе в направлении западных врат.

М-да. Освежающая беседа.

Эстрид совершенно похуй, а мне уже давно должно было стать похуй, но ещё не стало.

Захожу обратно во дворец и поднимаюсь в свой кабинет.

— Алло, Леви? — набрал я генерал-полковника. — Выдели из резерва десяток батарей ПВО, шесть дивизий мотострелков и три танковые дивизии на охрану поля боя под Ленинабадом. Там будет строиться стратегический объект, поэтому нужно надёжное охранение. Есть подозрение, что Протекторат захочет раздолбать этот объект, что допускать никак нельзя.

— Укрепления возводить, повелитель? — уточнил Леви.

— Конечно же! — ответил я. — Можешь не экономить — ставьте композитобетонные ДОТы, растягивайте колючую проволоку и пристреливайте артиллерию. Может быть любая хуйня, поэтому подходите предельно серьёзно.

— Сделаем всё, как полагается, повелитель, — заверил меня Леви. — Мы тебя не подведём.

Завершаю вызов и сажусь за свой комп.

Корреспонденции набежало на полчаса просмотра и изучения — в основном отчёты от министерств по решённым или нерешённым вопросам, но попались и интересные.

— Стрельников, Стрельников, Стрельников… — пробурчал я. — Что же с тобою делать-то?

В связи с начавшимся вторжением, отельный бизнес, естественным образом, скончался. Никто, в здравом уме и светлой памяти, не захочет покидать надёжные мегаполисы-крепости, чтобы с ежедневным риском для жизни позагорать на солнечном пляже или посмотреть на величественные серые дюны.

Бизнес неуклонно загибался, что вынуждало Сергея слать мне письма и жаловаться на непосильные убытки.

— А вот так, сука, чувствовали себя коммерсанты, для которых иномирным вторжением были вы, — недобро улыбнулся я. — Но, хуй с тобой, Серёжа, спасу я тебя, татя беспутного…

Что можно придумать? О, придумал.

— Аллё, Сергей? — набрал я своего ручного аллигатора. — Почитал твоё письмо, в котором ты очень реалистично ноешь об убытках…

— Но я ведь, действительно… — заговорил Сергей.

— Да мне похуй, реально там или нереально, я по делу звоню, — перебил я его. — Короче, есть у меня идея, как тебе помочь. Государство берёт расходы на содержание зданий, сотрудников увольняй, с тремя зарплатами, отпускными и так далее. Но взамен работёнку для меня выполнишь. Надо разобраться с Селевкией — там какая-то хуйня с местными бизнесменами. Не хотят, суки, интегрироваться в нашу дружную, но психически нездоровую семью. Отрабатывай по старой схеме, но чтобы всё чисто было.

— У меня всегда всё чисто, — усмехнулся Стрельников.

— Как закончишь, распределяй бизнесы между лояльными и деловыми ребятами из местных, — велел я ему. — И по уму, а не как в Аквилее, блядь! Ещё раз получу что-то вроде ёбаного аквилейского картеля — накажу так, что два месяца жопа болеть будет!

— Я к этому вообще не был причастен! — возмутился Сергей. — То, что они потом сгово…

— Бизнесы распределял ты, — вновь перебил я его. — А говно разгребал я.

— Ладно, это был мой косяк, — неохотно признал Стрельников.

— Это, блядь, все знают! — сказал я на это. — Все бизнесы, отжимаемые и модернизируемые в новых городах, должны быть как блудные сыны, возвращающиеся к всепрощающему папеньке — раскаявшиеся и готовые к сотрудничеству. И если хоть один пидарас только подумает…

Делаю многозначительную паузу.

— Я тебя понял, шеф, — вздохнул Сергей. — Буду проверять и перепроверять, чтобы такого больше не повторилось.

Аквилейский картель показал некоторую уязвимость нашей системы к злонамеренным действиям групп лиц, по предварительному сговору. Новые промышленники, прорвавшиеся к большому баблу, как правило, уважают мою власть и боятся её, а тут получилась хуйня. Ребята, близкие Сергею по духу, получили от него бизнесы и почти сразу же начали вертеть жопой. И у них даже получалось, поначалу…

— Консервируй здания и сдавай охранению, — приказал я Сергею. — И пакуй вещички — ты вылетаешь в Селевкию. И бритву, блядь, не забудь! Ещё раз увижу твою небритую морду по ТВ — захуярю! Цивилизация, ёбаный насос = бритая морда плюс выглаженный костюм!

— Понял всё, — вздохнул мой ручной аллигатор.

— А то охуели совсем! — говорю я и завершаю вызов.

Перехожу к следующим письмам. Отчёты, рапорты, предложения…

/17 октября 2034 года, Праведная Республика, предместья Душанбе/

— Ого, — увидел я строящееся сооружение. — Нехило.

Эстрид летала вокруг минимум стометровой арки из костей, камня и металла. Она жестами повелевала блоками из обмотанных стальной проволокой костей и вбивала их в свободные места, после чего использовала какое-то заклинание, превращающее эти блоки в единое целое с основной конструкцией.

Чёрные скелеты занимались тем, что стаскивали кости на площадку перед аркой и обматывали вязанки костей стальной проволокой.

Некоторые кости были обожжены, некоторые несли на себе фрагменты гниющей плоти — это, как я понимаю, «трофеи» с окружающего нас поля боя.

Работники Эстрид рыли землю и стаскивали всё, что могли найти — материала тут лежит много.

Стройка шла непрерывно со дня пробуждения Эстрид, и сделали они уже прямо дохера.

Помимо Эстрид активно вкалывали и «монтажники-высотники» — чёрные скелеты, поднимающие блоки методом промышленного альпинизма. Облепили арку как муравьи и тащат, тащат…

— Какой высоты должна быть эта штука⁈ — спросил я.

Эстрид спустилась ко мне.

— Сто пятьдесят семь, — ответила она на мой вопрос. — Осталось немного. Ты уверен в защите?

— Ты, наверное, этого не видела, но уже сбито восемь самолётов-разведчиков, пытавшихся прорваться сюда и посмотреть, что мы делаем, — ответил я. — Они чувствуют, что что-то происходит и пытаются выяснить хоть какие-то подробности.

— Я укладываюсь в срок, но никаких помех быть не должно, — сказала Эстрид.

Она сочла, что разговор на этом закончен, поэтому сразу же взлетела и продолжила строительство. М-да…

— Стульчик, — сказал я.

Кейт сняла с наспинного крепления раскладной стул и поставила за моей спиной.

— Сигару, — сказал я, сев на стул.

Катрин вытащила из подсумка запакованную в пластик сигару, вскрыла обёртку, вытащила сигару и ловким движением выхваченного ножа срезала кончик.

Далее она сунула сигару себе в рот, вытащила сигарную спичку, подожгла её о брезент своих штанов, после чего раскурила мне сигару.

— Ништяк… — закурил я и откинулся на спинку стула. — Наблюдать, как другие работают — это особое удовольствие…

Пыхаю сигарой и включаю на телефоне «Мою ферму» — надо проверить, как там дела у Леона и Марии, которые, блядь, не могут без моего непосредственного руководства собрать выросший урожай брюквы.

Кто-то говорит, что брюква — это какая-то невыгодная херня, но они не понимают, что в брюкве вся сила этой игры. Себестоимость околонулевая, вырастает за сто двадцать дней игрового времени, то есть, за двенадцать часов реального, а мои Леон и Мария — это, считай, рабы, то есть вкалывают на ферме у дяди Алексея за койко-место и еду.

Картофель в игру ещё не завезли, поэтому либо брюква, либо репа. Репа на рынке стоит почти нихуя, поэтому мой выбор — брюква.

«Тратьте время и силы, долбоёбы…» — глянул я на успехи соседей. — «О, Лурх1422 пробует выращивать персики? Ну, сам дурак, ха-ха!»

Решительно выкупаю ничейный участок и распоряжаюсь привести его в порядок. Больше брюквы богу брюквы!

Будет в ближайшие месяцы очередное обновление, «Мезоамериканские чудеса», после которого, я уверен почти на все сто, все кинутся выращивать картофель и маис, а кто-то набросится на амарант и фасоль, но я тактически выжду.

Первая реакция рыночка на новые культуры будет выражено в резком скачке спроса, а потом, после первого урожая, цена упадёт даже ниже брюквы.

Мы же тут не по приколу всё это выращиваем — есть большой рынок игры «Боевые барабаны», онлайн-варгейма, в котором игроки сражаются за территории планеты Земля. Там скоро выйдет обновление «Оперённый змей», которое должно расколоть льды между континентами и открыть игрокам доступ к Америке.

«Боевые барабаны» — это не моё пальто, мне не понравилось, и играть в это я не захотел. Мне этого в реале за глаза…

Вся мулька этой игровой метавселенной в том, что мы, игроки «Моей фермы», играем роль независимых фермеров, снабжающих игроков «Боевых барабанов» провизией — закидываем продукты на рынок, где эти ребята и выкупают всё подчистую, формируя спрос, вокруг которого у нас всё и вертится.

— Ай-яй-яй, как некрасиво получилось… — прочитал я сводки с фронтов. — Ну, нехрен было лезть на Австразию, идиоты… Там же неделю назад танковый завод раскопали — головой же надо не только кушать!

Военный блок «Лотарингия», сформированный из игроков, залупнулся на ботов Австразии, которых точно готовили к какому-то ивенту с контрнаступлением на Бриттлэнд. То есть «Лотарингия» повела своих постапокалиптических бичей на ботов, выкопавших древние танки, всерьёз полагая, что с этим что-то выгорит. Итог — потеряли сто восемнадцать тысяч живой силы и дохрена вооружения.

На вооружение насрать — это новые заказы для фабрик и мануфактур игроков из другой игры, а вот то, что безвозвратно убыло сто восемнадцать тысяч потенциальных едоков моего продукта — это очень плохо.

— Эх… — с раздражением отменил я посадку брюквы на новом поле. — Вижу, к чему ты меня толкаешь, сука… Ладно, рапс, так рапс…

Раскошеливаюсь и заказываю шнековый маслоотжимный пресс. Ну, раз мы уже начали сорить деньгами, то бензиновый генератор тоже заверните. Ещё и механика заказываем, а то Леон и Мария в механике совсем не ок. Патрик? Пойдёт.

Вот эта привязка к метавселенной, где ничто не берётся из ниоткуда и ничто не уходит в никуда, самая жирная тема.

Много солдат в варбанде? Будь добр покупать им оружие, экипировку, жратву и медобслуживание. Естественно, по рыночным ценам.

А кто всё это делает? А мы делаем. Пять с половиной миллионов игроков, играющих во все игры метавселенной. Точно знаю, что кто-то хуярит сразу в несколько. Лужко, например.

Приходится следить за происходящим в соседних проектах, но это и есть главный прикол — виртуальная реальность, живущая по своим строгим законам. Реализмус!

Обыватели, не соображающие, как устроена наша реальность, думают, что достаточно просто честно сеять и жать, чтобы добиться успеха в этой игре, а я точно знаю, что этого недостаточно и надо внимательно следить, блядь, за всем происходящим.

Вот куча народу разорится почти сразу после обновы, возможно, даже мои соседи, а это значит, что их участки заберёт банк. А уже это значит, что будет аукцион, на котором можно будет вырвать себе нехилое расширение участка.

Что будет с этими разорившимися игроками? Опций несколько.

Можно пересоздать аккаунт и начинать с нуля, на новых территориях.

Можно попытаться перекредитоваться и попробовать выпутаться из этого блудняка.

А можно сделать ход конём — завербоваться в варбанд в «Боевых барабанах» и попробовать заработать достаточную сумму с оружием в руках.

Тут, пока я внимательно читал сводки с фронта, заорала сирена воздушной тревоги.

Поднимаю взгляд к небесам и вижу, как из-за горизонта взмывают зенитные ракеты.

Вражеских самолётов много, потому что ракет выпущено не менее шестидесяти-семидесяти штук.

Они начали взрываться где-то далеко в небесах, уничтожая при этом самолёты Протектората.

Попадания сопровождались множественными взрывами, что свидетельствовало о какой-то взрывной начинке вражеских самолётов.

Эти уроды неплохо продвинулись в авиастроении: их бомбардировщики берут с собой бомбовую нагрузку не менее пяти тонн, а их магические движители этих бомберов позволяют им вольготно летать на высотах до пятнадцати километров с максимальной скоростью до восьмисот километров в час.

Да, лётные характеристики так себе, но зато они сумели разместить на своих бомберах магические щиты, серьёзно повышающие живучесть этих стальных машин, а также крупнокалиберные пулемёты, техническая скорострельность которых была 1250 выстрелов в минуту. Если добавить сюда усиленный магией порох, разгоняющий пулю, массой 160 грамм, до 1540 метров в секунду, то получается внушительно.

Для наших истребителей, предпочитающих отрабатывать ракетами с километров, эти бомберы не стали проблемой, но прогресс…

Так-то у Протектората вообще не было никаких самолётов, а теперь у них есть целый набор.

Бомбардировщик С-52 «Савол-Губитель», штурмовик С-10 «Савол-Подавитель», истребитель С-22 «Савол-Пресекатель» — это три выработанных ими типа боевых самолётов.

Истребитель, кстати, довольно-таки любопытен — на него повесили целых восемь магических движителей, по три на крыльях и два на хвосте, чтобы добиться максимальной скорости в 1730 километров в час, а также практического потолка в двадцать два километра над уровнем моря. Слишком медленно, чтобы противопоставить что-то нашим истребителям-перехватчикам «Праведник-ИП».

Штурмовик — это жалкая попытка подражания нашему «Демократу». Магические движители слабее наших, поэтому на каждом крыле этого штурмовика размещено по три штуки, но зато крылья можно повернуть, как и на нашем конвертоплане. Задел был виден — помимо штурмовика, этот самолёт мог быть переоборудован в военно-транспортный вариант или в самолёт-разведчик. Но в итоге получилась лёгкая добыча для систем ПВО и истребителей-перехватчиков.

Они решили проблему со связью — у них есть артефактная связь, не допускающая подслушивания и не испытывающая проблем с наведёнными помехами. Даже если засрать эфир скоррапченной некроэнергией, на чистоту связи это не повлияет, что означает высокую компетенцию магов-зачарователей.

От применения штурмовиков Протекторат уже отказался, поэтому на фронте можно увидеть только бомберы и перехватчики.

И их бомберы только что бесславно убились об наше ПВО, не успев сбросить ни одной бомбы.

Пылающие обломки падали где-то за горизонтом, а я наблюдал за происходящим с широко раскрытыми глазами. Красиво отработали.

— Они увидели, — приземлилась рядом со мной Эстрид. — И сообщили своим.

— Ну и что? — оторвался я от экрана телефона. — Любые их попытки остановить нас обречены. Против их планов наши ракеты и, если понадобится, авиация.

Ауралих ничего не ответила.

Возвращаюсь к делам моей фермы. Как раз, привезли шнековый пресс и электрогенератор…

/17 октября 2034 года, планета Аш’Тар/

— Господин председатель, — заглянул в дверной проём служитель разведки.

— Проходи, — разрешил ему Ниалль. — Что у тебя?

Савол, дремлющий на диване, лениво приоткрыл глаза.

— Есть разведданные, — сообщил разведчик. — Разведчики сумели запечатлеть, что именно строит лич.

Он активировал магическую голограмму, на которой была изображена местность перед заброшенным городком. Ленинабад — так назывался этот город.

— Твою мать… — прошептал Ниалль.

— Что такое? — пришёл в себя Савол.

Позади бессонная ночь, полностью потраченная на разгребание бесконечного вала организационных проблем, которые начались сразу же после провала очередного наступления, поэтому он использовал любой шанс, чтобы хоть немного вздремнуть. Только вот реплика Ниалля заставила его резко и окончательно прийти в себя.

Самый главный кот всех миров Протектората спрыгнул с дивана и прошёл к разведчику, транслирующему магическую голограмму.

— Это… — разглядел Савол странное сооружение.

— Это арка портала, — сказал Ниалль. — Они строят портал… Но куда?

— А ты как думаешь? — Савол приблизился к голограмме и увеличил масштаб. — Костяной портал…

— Думаешь, Алексей как-то узнал наши координаты? — забеспокоился Ниалль.

— Если бы у него были наши координаты, он бы уже был здесь, — покачал головой Савол.

— Тогда что это? — Ниалль принял у разведчика артефакт и жестом указал на выход.

— Я не знаю, — ответил Савол. — Но это нужно срочно уничтожить. Только вот как?

Авиация, как и ожидалось, показала низкую эффективность — вражеские самолёты были быстрее, вооружение у них было лучше, а ещё у противника есть богатейший опыт её применения. Протекторат же находится в самом начале пути — они были вынуждены перескочить через десяток этапов развития авиации и сразу начинать со сверхскоростей.

За прошедшие годы были обучены пилоты, разработаны системы геопозиционирования, созданы бортовые големы-помощники, помогающие управлять самолётами — всё это до сих пор было «сырым», но позволяло противопоставить врагу хоть что-то.

Новое вооружение, включающее авиационные бомбы на магическом порохе, а также автоматические пушки, плохо или вообще никак не помогало против самонаводящихся ракет, а также тактик стремительных атак с превосходящей высоты. Армии Протектората только предстояло научиться воевать против столь опытного врага, вобравшего в себя опыт тысячелетий войн людей против себе подобных.

Только столкнувшись с армией лича, только увидев, как хорошо она умеет убивать, Савол начал задумываться о том, что нужно всерьёз пересматривать своё отношение к людям, как к виду.

Пора было признать, что магический путь развития — не единственный верный, впрочем, как и технологический.

«Владыкой всех миров станет лишь тот, кто объединит оба этих пути в третий», — подумал Савол. — «Третий путь…»

И тут ему пришла в голову мысль об архидревних.

Десятки и сотни магических цивилизаций стремились хотя бы приблизиться по могуществу к архидревним, но все они потерпели провал. В том числе и Протекторат.

«А что, если архидревние — это маги-технократы?» — задал он себе вопрос.

— Я думаю, нужно идти на решительный шаг, — заговорил Ниалль. — Пришло время применить грубую силу.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Савол, отвлёкшийся от обдумывания начавшей его захватывать мысли.

/19 октября 2034 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Давай, Анатолий, — приказал я. — Но только на максимуме скорости, а то нихрена не получится.

— Сейчас всё сделаем, босс! — ответила роборука.

Заработала пила, которая очень быстро вскрыла мне грудную клетку.

Спустя долю секунды моё сердце было отсечено от кровеносных сосудов и на его место поставили дублёра совершенного сердца.

Вторую версию я выковал на принципах и морально-волевых — пришлось ещё раз терпеть этот процесс саморазрушения, а затем мучительно долго и однообразно охлаждать второе совершенное сердце.

Но у сердца теперь температура 36,6 градусов Цельсия, что должно постепенно разогреть весь мой организм до этой оптимальной температуры и сделать меня чуть живее. Если операция завершится успехом, естественно…

Анатолий быстро свёл рассечённые сосуды к нужным местам и мы начали ждать.

Регенерация, первым делом, попыталась вытолкнуть инородный предмет, но я включил все свои волевые качества и попытался покорить её своей воле.

Получалось так себе, совершенное сердце выталкивалось из грудной клетке, но делало это медленнее, чем я ожидал. Значит, работает!

Утраиваю свои волевые усилия и принуждаю своё индивидуальное бессознательное работать на меня.

— Пошёл процесс, босс! — зафиксировал Анатолий изменения.

А я видел всё в зеркале, висящем над операционным столом.

Процесс регенерации полностью прекратился, что означало часть успеха.

Далее роборука вновь очистила рассечённые сосуды от наросших тканей, которые должны были стать моим обычным сердцем, после чего присоединила их к совершенному сердцу.

Теперь я пожелал от своего организма иного. Не создать новое, но присоединить.

На этот раз победа над подсознанием далась гораздо легче.

Моя аорта послушно прилипла к совершенному сердцу и сформировала первую связь, а затем к нему присоединилась верхняя полая вена, после чего в новое сердце сразу же потекла моя венозная кровь — совершенное сердце не прекращало биться ни на секунду.

Дальше всё пошло, как по накатанной — все остальные сосуды присоединились и я ощутил, как моя личная кровь начала интенсивное движение по кругам кровообращения.

— Ой, босс, что-то происходит… — предупредил меня Анатолий.

— Да я вижу, — ответил я на это.

Внимательно наблюдаю за тем, как совершенное сердце начинает преобразование сначала сосудов, а затем и окружающих тканей.

Мои внутренние органы начали менять окраску и состав: плоть стала будто бы живее. Именно так должны выглядеть внутренние органы почти живого человека.

Кровь моя тоже подверглась бурному преобразованию, из-за чего я почувствовал неожиданный прилив эйфории. На секунду мне показалось, из-за шума в голове, что я снова живой…

— Всё в порядке, босс? — поинтересовался Анатолий. — Не прерывать процесс?

— Всё заебись… — ответил я. — Затворяй грудную клетку…

Роборука убрала массивные расширители, после чего моя грудная клетка самостоятельно собралась и закрылась.

— Убирай аппаратуру, — приказал я.

Анатолий снял приборы и расцепил захваты, надетые на меня сугубо на всякий случай.

Я сел на операционном столе и прислушался к ощущениям. Вроде как…

Тут мой желудок страшно заурчал, а я начал чувствовать острую боль в области печени.

— Мне срочно надо в сортир, — констатировал я.

Едва успел добежать до служебного туалета морга.

— Ох, блядь, — сел я на унитаз и ощутил позыв к рвоте.

Кожа моя покрылась липким потом, из глазниц потекла какая-то мутная жидкость, а жопу свою я просто перестал контролировать — начал срать чем-то густым, хотя я не ел ничего уже больше трёх дней.

Быстро хватаю пластиковое ведро, стоявшее под раковиной. Рвотный позыв оказался неудержим, поэтому я сразу же выблевал что-то мутное и жидковатое, не обладающее никаким вкусом.

— Босс? — деликатно постучал в дверь манипулятор Анатолия.

— Бу-э-э… — ответил я. — Ох… Всё в порядке… Не… бу-э-э… не отвлекай…

Приблизительно через десять минут двустороннего непрерывного освобождения внутренних пространств, я вновь ощутил противоестественный прилив эйфории.

— Бля-я-я… — произнёс я, когда рвотные массы закончились.

Кишки продолжали интенсивно отрабатывать за накопившиеся задолженности, но я перестал потеть и плакать какой-то хернёй. Вытираю лоб и вижу на руке какую-то отвратительного вида и мерзкой консистенции слизь.

Наматываю на руку туалетную бумагу, своеобразный символ нашей цивилизации, после чего начинаю оттираться от этой слизи.

Желудок вновь протяжно заурчал, после чего кишечник выдал последнюю и самую мощную партию фекалий прямо в унитаз.

Стало ощутимо легче. Но меня больше порадовало не само облегчение, а то, что я вообще испытал нечто подобное.

Прикладываю руку к груди и ощущаю сердцебиение.

— Ха-ха… — хохотнул я неуверенно. — Ха…

Через несколько минут я вышел из сортира и решительно направился в душевую.

— Хлорку притащи, будь добр, — попросил я Анатолия.

Процесс смывания слизи занял десяток минут — она оказалась очень липкой, но зато после помывки я почувствовал себя будто заново родившимся.

— Это ещё не жизнь, но очень к тому близко, — заключил я, переодевшись в новый комплект из джинсов и футболки.

— Поздравляю тебя, босс, — произнёс Анатолий.

— Благодарю, — кивнул я ему.

Нутром чую, как мои кости преобразуются во что-то новое, более совершенное.

Я не стану от этого совершенным существом, рылом не вышел, но то, что это усиливает меня — несомненно.

/21 октября 2034 года, Праведная Республика, предместья Душанбе/

— … а как тебе такое⁈ — нажимаю я на кнопку.

Отправляю военному блоку «Скандия» предложение, от которого он не сможет отказаться — сорок восемь тонн брюквы с дисконтом в 25%.

Картофельный кризис почти угандошил продовольственный рынок, что вызвало вынужденное затишье в зоне боевых действий, а также обеспечило успех вторжения австразийских ботов в Бриттлэнд — ослабленные голодом пограничные гарнизоны не сумели ничего противопоставить девяти древним танкам, прорвавшим оборону и позволившим ботам стремительно пройти вглубь территорий.

Плохо, что боты уничтожают в том числе и мирное население, сокращая мою целевую аудиторию, но хорошо, что рушится фронт — так будет больше голодных…

Когда начался массовый голод, я начал тактическое выжидание, чтобы выросли цены на все наименования продуктов. И теперь, когда армии и мирные жители всего мира посидели на голодном пайке, я беру самую большую ложку и снимаю сливки.

«Пидр ты», — написал мне глава военного блока. — «Наживаешься на наших страданиях».

«ПНХ, мразь», — написал я в ответ. — «Я сделал щедрый дисконт — будь благодарна мне, грязная шлюха!»

После недолгой паузы, Параномос17 принял сделку. Изи мани, хе-хе!

Даже несмотря на дисконт, я наварил тысячу семьсот с лихуем процентов на этой сделке. Такие потрясающие возможности бывают только раз в жизни, ну или пару-тройку раз в нежизни.

— Повелитель, — подошёл ко мне, сидящему в сотне метров от костяной арке, Леви.

— Что? — отвлёкся я от подсчёта барышей.

— Противник резко снизил активность на всех трёх фронтах, — сообщил мне генерал-полковник. — Похоже, что они готовят что-то. Возможно, нам лучше сейчас находиться в генштабе…

— Не могу, — покачал я головой. — Арка почти завершена — мне надо будет поучаствовать в самом важном ритуале во всей нашей истории.

— Есть подозрение, что противник будет концентрировать удар именно в этом направлении, — Леви обеспокоенно оправил китель.

— И они сделают это совершенно не зря, — усмехнулся я. — Но сам ты поезжай в генштаб — приводи резерв в максимальную боевую готовность.

— Слушаюсь, повелитель, — козырнул Леви и направился к командно-штабному БМП.

Возвращаюсь к мобильной игре, где начались проблемы с саранчой. Есть риск, что эта херня, мутировавшая в древней лаборатории, двинется в направлении моего участка. Пока что от неё страдают фермеры Анатолии, но надо взвесить риски и снова раскошеливаться…

Три часа подряд договаривался с поставщиками тесла-установок, способны уничтожить любое количество налетающей саранчи. Проблема в том, что этот ивент нельзя было предсказать, поэтому я упустил момент, когда надо было закупаться тесла-установками и теперь они стоят на рынке бешеных бабок, ведь их всегда было мало и они, до этого момента, не были никому нужны.

— Алексей, — подлетела ко мне Эстрид. — Арка готова — доставь сюда совершенное тело.

Совершенное существо всё это время неподвижно лежало в особом хранилище. Технически, это овощ, то есть существо, находящееся в вегетативном состоянии. Высшей нервной деятельности нет, соматическая нервная система никак себя не проявляет — мозг пассивен, но какие-то базовые внутренние процессы протекают, пусть и очень вяло.

Совершенное сердце стучит, прогоняя по сосудам кровь, в чём-то схожую с вампирской, лёгкие функционируют, а желудок и кишечник исправно переваривают подаваемые через трубку питательные вещества. Кормить это тело необязательно, но я посчитал, что лишним это не будет.

— Катрин, — произнёс я.

Телохранительница кивнула, после чего побежала в ритуальную палатку, где находится портал в перевалочную базу на дне Тихого океана.

Грейс запрыгнула в БМП и подогнала его поближе, а Кейт опустила аппарель и вытащила длинный ящик с моей бронёй.

Хуй угадаешь, что будет происходить в ходе ритуала, поэтому я решил подстраховаться.

Доспехи эти я изготовил из рубедо-металла, после чего охладил до тридцати шести и шести. Формой они отдалённо напоминали латы времён Ренессанса, но с оптимизацией защищённости — стыки прикрыты мелкой кольчугой из нанокристаллического материала, но они всё равно считаются уязвимыми местами, поэтому броня предусматривает перекрытие их соседними пластинами.

Ковать всё это было тяжело и мучительно, а ещё мучительнее было потом всё это охлаждать. Но зато теперь у меня есть реально лучший доспех, который нельзя купить за деньги — стоит он, по моим примерным оценкам, что-то около дохуиллиарда долларов США. Нет, по факту он бесценен.

Надеваю на себя эту тёмно-синюю броню, неуязвимую для любого оружия, после чего вооружаюсь саблей мамлюкского типа. Угол заточки лезвия этой односторонней сабли составляет 4,5 градуса на сторону, то есть, это лезвие острее, чем у скальпеля — характеристики металла позволяют.

Проверяю, как сидит броня, после чего надеваю на голову глухой шлем, оборудованный микрокамерами, позволяющими наблюдать за происходящим вокруг.

Всем телом ощущаю почти человеческое тепло, исходящее от металла — это приятно. Мой организм и сам неплохо согревается от совершенного сердца в моей груди, но дополнительный источник обогрева позволяет мне чувствовать себя почти живым…

Катрин вышла из ритуальной палатки и выкатила за собой тележку с совершенным телом.

Эстрид уже разожгла ритуальные огни и начала напитывать костяную арку невероятной интенсивности потоком некроэнергии. Смотрю на это и испытываю всю разительность архилича и ауралиха. Выдать даже секундный объём того, что выдаёт Эстрид, я если и смогу, то только в течение суток.

Думаю, ауралих способен превратить какую-нибудь планету в Мир Смерти — если потребуется. Я тоже могу, но это займёт половину вечности.

Костяная арка начала обрастать противоестественной плотью, сочащейся чёрной жидкостью.

Вдруг, между двух столбов арки вспыхнул тёмно-багровый зев портала, начавший медленно расширяться.

Дальше я знал, что делать. Берусь за ручки тележки и везу совершенное тело к порталу.

Зев раскрылся до конца, упёршись краями в столбы арки.

Эстрид продолжала поддерживать портал невероятными объёмами некроэнергии, а я подкатил тележку и стал ждать, что будет дальше.

А дальше из портала высунулось одно большое чёрное щупальце, которое прилипло кончиком прямо к голове совершенного существа. Эстрид, не перестающая подавать энергию на портал, спустилась на землю, встав рядом со мной.

Щупальце всё так же лежало на лбу существа и больше ничего не происходило. Никаких спецэффектов, ничего.

— И-и-и? — спросил я после пары минут ожидания.

— Жди, — ответила на это Эстрид. — Мы близки к завершению Великого Делания.

И тут щупальце отлипло от черепа совершенного существа, после чего исчезло в портале.

— Воздух!!! — заорал наблюдатель на вышке.

Поднимаю взгляд к небесам и, спустя долю секунды, начинаю форменно охуевать.

Прямо на нас падала здоровенная летающая крепость, самая большая из всех, что я видел. Ну, блядь…

Эстрид, прекратившая снабжать потусторонний портал своей некроэнергией, подняла руки вверх и запустила в падающую крепость какое-то заклинание.

Этот кусок породы падает с высоты минимум пять километров, но заклинание Эстрид преодолело это расстояние за пару секунд и… бессмысленно растворилось в магическом щите.

Вывод какой-то она сделала, поэтому для следующего удара выбрала что-то более забористое и сложное. Она развела ноги на ширину плеч, провела руками перед собой, после чего показала высший пилотаж ритуалистики — телекинетически начертила прямо на земле под собой круг, обагрила его своей кровью, изъятой из запястий, а затем подняла взгляд на падающую крепость и начала ждать.

— Да, точно сработает, — ответила она на мой невысказанный вопрос.

Крепость падала с большим ускорением, поэтому не прошло и минуты, как она полностью закрыла нам небеса.

Эстрид, посчитавшая, что время пришло, инициировала боевой ритуал.

Это, вообще-то, высший пилотаж магии — боевая ритуалистика. Шанс ошибки очень высок, цена ошибки неприемлема ни для кого, поэтому такое никто не практикует. А Эстрид задействовала какой-то боевой ритуал в весьма нервной обстановке…

В десяти метрах над ней сформировался чёрный сгусток, поглощающий весь падающий на него свет. Этот сгусток непонятного нечто вытянулся и достиг длины где-то в пару десятков метров. Эстрид взмахнула рукой и направила чёрный сгусток в сторону крепости.

Со стремительностью молнии этот сгусток достиг щита и легко пробил в нём вытянутую дыру. Но дыра не продержалась долго, потому что мощнейший магический щит погас, показав нам всю неприглядность обратной стороны каменного диска летающей крепости.

Дно этого летающего куска породы было усеяно здоровенными магическими накопителями, а также титанических размеров ритуальными схемами, которые и генерировали тот непробиваемый магический щит.

Но сегодня щит был пробит, хотя мы тестировали на нём даже стационарные рельсотронные пушки — он выдерживал всё.

Впрочем, заклинание Эстрид ещё не закончило с летающей крепостью.

Чёрное пятно пробило породу, углубилось внутрь крепости и больше себя никак не проявляло, некоторое время.

Падение крепости не замедлялось, она была уже очень близко, но когда до земли оставалось около километра, крепость вдруг разом взорвалась на крупные обломки породы, разлетевшиеся во все стороны.

— Хм… — изрёк я. — Катрин, Грейс, Кейт — эвакуируйтесь через портал.

Телохранительницы не смели не повиноваться и быстро побежали в ритуальную палатку.

Спустя несколько минут с небес начали падать здоровенные куски породы, а вслед за ними посыпались и кирпичи с каменными блоками.

Смотрю на особо здоровенную глыбу, от которой в полёте отцепляются мелкие камешки, и оцениваю шансы того, что она упадёт прямо на меня.

Эстрид не теряет время зря и вывешивает над тележкой с совершенным существом магический щит. Причём не «Завесу Смерти», как можно было ожидать, а что иное, более мощное и почти прозрачное. Я даже не сразу понял, что это такое.

Смотрю на небеса, после чего захожу под щит.

Каменюка, как я и предполагал, упала аккурат на нас, но сразу же дезинтегрировалась почти наполовину, после чего позорно сползла на землю.

Вокруг невероятный грохот падающих глыб и целых скал, пыль, летающие осколки, а я стою и смотрю на совершенное существо, продолжающее лежать неподвижно.

— М-хм… — изрекаю я задумчиво.

Эстрид тоже стоит и внимательно наблюдает за телом.

Черты лица этой женщины, лежащей перед нами, совершенны. Нельзя сказать, к какой именно расе она относится, потому что у неё есть слегка выраженные скулы, но нос прямой, цвет кожи какой-то средиземноморский, глаза карие, губы пухлые, эпикантуса нет.

За прошедшее время у неё изрядно отросли волосы — они чёрные и такого здорового вида, что даже меня берёт зависть.

Что уж говорить о Кейт, Катрин и Грейс, часто видевших совершенное существо — эти трое удвоили усилия по заботе о собственных волосах. Всякие лосьоны покупают, кондиционеры и прочее…

Короче, раса непонятная, будто собранная из всех. Такую только в Норвегии или в Швеции за свою не признают, потому что она не голубоглазая блондинка. Хотя, если помнить, что блонд и голубые глаза — это относительно поздние мутации, (1) то можно считать, что внешность у неё общечеловеческая и универсальная.

Лежит, дышит.

— М-хм… — вновь изрёк я.

Зазвонил телефон.

— Аллё? — ответил я на вызов.

— Повелитель, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Леви.

— Ну, раз я отвечаю, то, наверное, — сказал я. — Кто-то из личного состава пострадал?

— Четверо точно погибли, — ответил генерал-полковник, которого уже давно надо в маршалы Праведной Республики. — Солдаты с пунктов воздушного наблюдения.

— На всякий случай, потихоньку отводи дивизии, — приказал я. — С этих шерстяных пидарасов станется устроить повторный сброс крепости.

— Слушаюсь, — ответил Леви. — А если они сбросят крепость на город?

— Тогда городу пизда, — сказал я на это. — Мы ничего с этим не сможем поделать.

Летающие крепости уже падали на небольшие поселения и городки, но это было дело случая. До этого, целенаправленно на города их никто не сбрасывал.

Завершаю вызов и сразу же набираю Захара.

— Здорова, заебал! — начал я традиционно.

— Привет, Алексей, — ответил искусственный интеллект. — Хочешь узнать, что мы можем сделать в случае, если они решат сбросить летающую крепость на город?

— Ты читаешь мои мысли! — усмехнулся я. — Анночка научила, да?

— Не думаю, что теперь они пойдут на такое, — произнёс Захар. — Уничтожение крепости прямо в небе — это было эффектно и эффективно. Они ведь, как и я, не знают, что послужило источником заклинания. Это ведь было заклинание?

— Да, это Эстрид, — ответил я. — Это было что-то из боевых ритуалов. Повторить я смогу, технически, но как-то не хочется связываться с чем-то подобным.

— Отвечая на незаданный вопрос о способах безопасного уничтожения летающих крепостей, — произнёс Захар. — Я могу попробовать уничтожить падающую крепость гиперзвуковыми ракетами с ядерной боевой частью. Это точно расколет крепость на несколько частей и превратит в пыль часть её общей массы. Но для населения это будет не очень-то безопасно — ядерные изотопы неизбежно осядут на город.

— А у тебя разве, не экологически чистые ядерные ракеты? — уточнил я.

— Это невозможно, — ответил Захар. — Так или иначе, в ходе ядерного распада, образуются радиоактивные изотопы, которые неизбежно загрязнят местность. Тем более что сейчас идёт речь о воздушных взрывах. Термоядерные боеголовки «чище», чем примитивные ядерные устройства, но не «чисты».

Рельсотроны мы даже не рассматриваем, потому что они обязательно пробьют летающую крепость и попадут прямо в город, что под ней — это очень тупой ход.

— Значит, надежда только на немирный атом, — заключил я.

— Или на благоразумие командования противника, — добавил Захар.

Благоразумие — это, нынче, такая редкость…

— К-хм… — хмыкнул Захар. — Новые множественные порталы прямо над тобой. Высота — примерно десять километров.

— Крепости? — обеспокоился я.

— Нет, что-то гораздо меньше, — сказал на это Захар. — Похоже, что это очередная высадка авиации или… Впрочем, скоро узнаем.

Спустя минуту с небес начали падать металлические коробки, оснащённые магическими движителями, используемыми для торможения.

— А-а-а, это десант! — воскликнул я и выхватил из ножен свою саблю. — Захар, позже созвонимся!

По десантным коробкам начали бить ракеты ПВО. Истребители-перехватчики тоже подлетели — их подняли в воздух сразу же после появления летающей крепости.

Профессиональные лётчики, подготовленные из местных в академиях ВВС ПА, открыли огонь из автоматических пушек.

Десантные коробки начали разрываться, вываливая своё содержимое — большая часть оказалась полна ящиков, но некоторые содержали десант.

«Ложные цели», — догадался я.

На пустых коробках система торможения не сработала, потому что двигатели оказались муляжом, а вот настоящие десантные коробки резко затормозили, снижая скорость падения до относительно безопасной.

Пустышки рухнули на землю и разбились в куски жести и древесные обломки.

Реальные десантные контейнеры приземлились более плавно, но всё равно как-то жестковато. Некоторые из них не справились с управлением и упали на каменные глыбы, о которые разбились.

Первая упавшая капсула резко опустила четыре аппарели и изнутри сразу же высыпали минотавры-десантники.

— Сюда, бляди!!! — привлёк я их внимание и побежал в атаку.

В меня начали палить крупнокалиберные штурмовые винтовки, но я активно маневрировал и посылал в ответ «Кристаллы Смерти» вперемешку с «Иглами Смерти».

Попадания были ощутимыми, ведь даже я не могу игнорировать кинетическую энергию, но я сблизился с рассредоточившимися десантниками, экипированными тяжёлой бронёй.

Наношу вертикальный рубящий удар по самому здоровому минотавру, на голове которого рогатый металлический шлем, украшенный красным плюмажем. Он блокирует удар длинным штыком, но штык оказывается исполнен из недостаточно крепкого металла, поэтому ломается в месте соприкосновения.

Минотавр-командир отступает на шаг и разряжает в меня остаток магазина.

Кираса из рубедо-металла принимает серию сокрушительных ударов, частично передавая кинетическую энергию в защищаемое тело, но такое меня не остановит. Я получал сокрушительные удары от индусского гуру — что мне какие-то отголоски разбившихся пуль?

Бью минотавра гардой по стальной морде, после чего наношу удар ногой в грудь. Повалить такое существо тяжело, но можно — добавляю молниеносную подсечку, после чего вновь бью прямым в грудь.

Минотавр падает, а я вхерачиваю ему в область горла «Иглу Смерти». Зачарованный металл был пробит, глотка вскрыта до затылка, а командир десантников прекратил попытки сбросить меня.

Где-то за мной моргнула ослепительная вспышка, но это, похоже, Эстрид фестивалит…

Минотавры-десантники, увидев судьбу командира, начали интенсивный обстрел. Склоняюсь к трупу и забираю его штурмовую винтовку, после чего срываю с его пояса поясной ремень с боекомплектом. Вооружившись трофеем, скрываюсь за ближайшей каменной глыбой.

Возвращаю мамлюкскую саблю, не очень полезную против тяжелобронированного противника, обратно в ножны.

Поясной ремень был слишком велик для меня, поэтому я застёгиваю его и перекидываю через плечо. Магазин к штурмовой винтовке чем-то напоминал коробчатый магазин к зенитной пушке времён Второй мировой войны.

Двадцать пять крупнокалиберных патронов лежали в магазине в два ряда, что сэкономило немного места, но, тем не менее, магазин был чрезмерно большим. Для человека.

Механизм крепления магазина был невозбранно спизжен из нашего АК-12, после чего масштабирован под крупный калибр, впрочем, как и многие внутренние механизмы штурмовой винтовки.

Исследование трофейного оружия платформами Захара показало, что в ударно-спусковом механизме широко применена магия, потому что они тупо масштабировали УСМ нашего Калаша, но с такими калибрами всё это работать не должно, ведь делалось под малоимпульсный патрон. Но конструкторы Протектората, столкнувшиеся с неожиданными проблемами, решили всё с помощью магических компенсаторов, позволивших этой чудовищной конструкции исправно функционировать.

Думаю, следующий их шаг — полностью магический ударно-спусковой механизм, работающий на телекинетических заклинаниях, зашифрованных в микроскопические ритуальные круги. Почти уверен, что разработки уже ведутся…

Заряжаю магазин и передёргиваю затвор.

Держаться за такую херовину крайне неудобно, ведь её делали не под человеческую анатомию, но я рассчитываю на свою аномальную физическую дурь.

Выскакиваю из-за камня и открываю огонь.

Отдача оказалась неожиданно слабой. Нет, умом я понимаю, что компенсатор тут в сотню раз эффективнее, чем любой, который можно сделать с помощью геометрии и физики, но интуитивно ожидал, что эта стальная хуюмбола попытается оторвать мне руки.

Вести ствол было комфортно, а наблюдать, как минотавров разрывает их же пулями, было приятно.

Магазин опустел поразительно быстро, за три с лишним секунды, поэтому я вновь отошёл за камень. Перезарядка, мать её, очень неудобна…

Тут истребители-перехватчики, не исчерпавшие боезапас, перешли на нехарактерную деятельность — начали обстрел наземных целей из автопушек.

Укрывшиеся за камнями минотавры продолжали херачить в моём направлении из всего, что у них есть, а я перезаряжал эту мелкокалиберную пушку, весящую как противотанковое ружьё Симонова.

Да, это потрясающий прогресс военной мысли Протектората…

Начали они, конечно, не с пустого места, видели вдалеке конечную точку, а не тыкали пальцами почти вслепую, как человечество всю свою историю, но, тем не менее, всё это происходило у Протектората очень быстро.

От тупиковых летающих крепостей и оружия ближнего боя к фронтовой авиации и крупнокалиберным штурмовым винтовкам…

Когда я вновь вышел из-за камня, то увидел, что минотавры-десантники пошли на решительный шаг — начали сокращать расстояние.

Срезаю троих длинной очередью, а остальные добегают до меня и пытаются проткнуть штыками.

Доспех из рубедо-металла неуязвим для 30-миллиметрового бронебойного оперённого подкалиберного снаряда, без последствий переживает выпущенный в упор 76-миллиметровый снаряд с карбидом вольфрама в сердечнике — что для него удары штыками? Смех.

Роняю опустошённую штурмовую винтовку и применяю магию.

Одного минотавра беру за глотку телекинетическим захватом и подвешиваю в паре метров над землёй, чтобы повисел, а затем раскидываю остальных «Иглами Смерти».

Смерть их была быстра и эффективна.

За спиной снова мерцают ослепительные вспышки и я думаю, что это Эстрид делает запоминающийся фестиваль.

— Зря вы сюда пришли, — сказал я минотавру, глотка которого сжималась в телекинетических тисках.

Подаю усилие — горжет трескается, после чего минотавр-десантник умирает от разрыва шейных позвонков.

Одну капсулу я зачистил, поэтому надо посмотреть, что происходит у Эстрид.

Разворачиваюсь и бегу к костяной арке.

А тут происходит форменный бардак — на Эстрид наседает около полусотни минотавров-десантников, а поддержку им оказывают настоящие котики, облачённые в металлическое доспехи вычурного дизайна.

Котики носятся по полю боя и стреляют в Эстрид ослепительной яркости лучами, отдалённо похожими на лазеры.

Эстрид стремительно залечивает ранения — регенерация начинается сразу же после попадания, за доли секунды залечивая ранения.

Любопытно, что магические щиты этими лазерами принципиально игнорируются, с оскорбительным равнодушием.

Для проверки, выставляю «Завесу Смерти», абсолютно непрозрачную в оптическом плане, после чего громко ору, чтобы привлечь внимание атакующих котиков.

В меня сразу же полетели лучи нового вундерваффе Протектората.

«Завеса Смерти», к сожалению, продержалась до первого попадания, а следующие залпы начали бить прямо по мне.

Только вот в отличие от Эстрид, я был в латах из рубедо-металла, которому вообще похуй на эти весьма кратковременные термические воздействия.

С неба падали всё новые и новые десантные контейнеры, содержащие в себе как минотавров-десантников, так и бронированных котов, а из каких-то высаживались даже вампиры.

Савол или кто там управляет этой операцией, очень многое поставил на эту схватку. Видимо, им очень важно отправить меня в отпуск без содержания…

«Иглы Смерти» легко удерживались магической бронёй боевых котиков, поэтому они просто игнорировали мои попадания. Это начало меня раздражать, поэтому я бросился к одному вампиру, одетому в стальную броню, и срезал ему голову.

Труп вампира, не успевшего оказать сопротивления, я использовал как материал для «Мясного снаряда».

Набор из мяса и костей, упакованный в стальную обёртку, врезался в кота, облачённого в бронзового цвета броню.

Против физики, как оказалось, не попрёшь — котика откинуло на десяток метров. Он больше не встанет, потому что шея его сломана, впрочем, как и большая часть костей.

Эстрид, успевавшая наблюдать за моими действиями, сменила тактику. Прекратив пытаться достать котиков классическими заклинаниями, к которым они были заведомо готовы, она умертвила десяток минотавров и организовала из них смертельную трупную карусель.

Повсюду разлетались ошмётки плоти и брызги крови, а боевые котики вынужденно отступили, чтобы не повторить судьбу того неудачника, тело которого телепортировало обратно в родной мир. Хм-м-м…

Решаю помочь Эстрид и убиваю ещё несколько минотавров и вампиров. Наверное, вампирам очень обидно от того, что их, вымирающий вид, убивают так легко.

Ауралих использует новые тела в своей трупной карусели и даже начинает метать их в резко зашевелившихся котиков.

Тут я почувствовал приближение чего-то грандиозного и опасного.

Поднимаю взгляд наверх и вижу падение особо крупной десантной капсулы.

На ней есть следы шрапнели от ракет ПВО, но броня её оказалась слишком крепка.

Капсула жёстко приземлилась рядом с костяной аркой. Аппарели рухнули и из тьмы десантного отсека вылетели здоровенные гуманоидные големы, вооружённые автоматическими пушками.

В меня прилетела очередь из высокоскоростных снарядов, я отлетел в сторону, но ещё в падении выставил перед собой «Завесу Смерти».

Правда, этот щит не выдержал и четырёх попаданий…

Трое големов насели на Эстрид, а двое помчались прямо ко мне.

С неба упали ещё три подобные капсулы, из которых в бой вступило ещё пятнадцать боевых големов.

Боевые котики куда-то пропали, но у меня не было времени разбираться.

Тут заработала наша отечественная артиллерия, начавшая садить по местности перед порталом кумулятивными снарядами.

Удачное попадание — один из атаковавших меня големов рухнул с разрушенной головной частью.

К сожалению, большая часть снарядов падали мимо целей, но это вопрос статистики.

Второй голем вытащил из-за спины артефактный магический щит и трёхметровой длины зачарованный меч. Пушка его не прекращала палить по мне, но я активно уклонялся и сокращал дистанцию.

Кидаюсь на голема, чтобы попробовать забраться к нему на кабину и пробить её, но он подставляет щит и отправляет меня в полёт на три десятка метров.

К месту действия подъехали наши танки.

125-миллиметровые гладкоствольные орудия начали дубасить по маневрирующим големам бронебойными снарядами, с большой дистанции, но противник был готов к чему-то подобному, поэтому в небе над нами появились вражеские штурмовки, вылетевшие из порталов.

Штурмовиков было прямо очень много — не менее четырёх сотен, а компанию им составили истребители-перехватчики, представленные в количестве минимум полутысячи.

К падающим артиллерийским снарядам добавились магические бомбы и мелкокалиберные болванки из автоматических пушек.

Наши танки были подавлены за десятки секунд, но и враг потерял в этой самоубийственной атаке не менее десяти боевых големов и пары сотен штурмовиков.

Я услышал за спиной рокот винтов «Демократов» и стрекот лопастей ударных вертолётов.

К окружающей нас медно-чугунной катавасии добавились противотанковые управляемые ракеты и вольфрамовые снаряды.

«Демократы» привезли к этой, безусловно, решающей битве вторжения Протектората бронеэкзоскелеты.

В небесах над нами открылся огромный портал, видимый даже с высоты пяти-шести километров. Я подумал, что это очередная летающая крепость, но оказалось, что это просто оптимальные размеры для той массы авиации, которую решил использовать Протекторат.

На землю планировали големы, оборудованные магическими движителями, падали бесчисленные десантные баржи, летели штурмовики, бомбардировщики и истребители…

Эстрид, отвлечённая наседающими големами, пропустила удар в спину — её атаковали боевые котики, подготовившие какую-то особо убойную формулу.

Ауралих была разрезана на две части, после чего её верхнюю часть начали интенсивно забивать длинными мечами боевые големы. Надо бы ей помочь…

Бегу к ней, но совершенно упускаю из виду падение десантной капсулы.

Меня вдавило в корпус капсулы, как гвоздь в древесину. Чувство острого дискомфорта одновременно порадовало меня, как безусловный признак существования, и опечалило — я торчу в груде металла.

Я убил своим телом сидевшего в пассажирском кресле минотавра-десантника. Буквально пробил его от жопы до головы…

Остальные пассажиры капсулы не растерялись и начали палить по мне.

Выпускаю из рук некротический газ, который быстро наполняет так и не раскрывшуюся капсулу.

Газ разъедает металл и быстро убивает минотавров, но вампирам на такое по барабану, поэтому они продолжают палить по мне, мешая высвободиться из металлического плена.

Наконец, я отстреливаю «Иглами Смерти» последнюю металлическую преграду и освобождаю руку.

Град «Кристаллов Смерти» быстро делает эту вечеринку более томной — менее чем за пять секунд всякое вражеское сопротивление прекращается.

Сабля, оторвавшаяся от пояса в ходе моего «проникновения» в капсулу, была прижата к моей ноге.

Телекинезом раздвигаю продолжающий сковывать мои ноги металл, после чего забираю свою саблю, выбираюсь на стальной пол капсулы и одним движением руки выбиваю одну из аппарелей.

А снаружи…

В бой вступили мотострелковые части Праведной Армии, окружившие место действа и начавшие сужать кольцо.

Эстрид нигде не было видно, поэтому я побежал искать боевых котиков. Где они — там, скорее всего, она. Вижу признаки котиков у костяной арки.

Попутно поднимаю в воздух десяток тел и использую их как «Мясные снаряды». Металл и плоть убивают неудачников, оказавшихся на моём пути.

— Эстрид!!! — громко позвал я и ускорил бег.

Котики обнаружились прямо под аркой. Трое наносили на основание арки какие-то вертикальные ритуальные круги, а остальные восемь окружили горизонтальный ритуальный круг, посреди которого лежала покалеченная Эстрид.

Ей отсекли все конечности и приставили к обрубкам какие-то раскалённые артефакты, перебарывающие её регенерацию.

Бросаю в них «Кристаллы Смерти», но напарываюсь на невидимый щит.

В спину мне ощутимо ударили.

Разворачиваюсь и вижу боевого голема человеческого роста. Он был вооружён метровой длины зачарованным мечом и артефактным щитом.

Пытаюсь поднять его телекинезом, но терплю неудачу — срабатывает защита.

Кидаюсь на металлического ублюдка с саблей наголо, а тот принимает вызов.

Но нашему грандиозному поединку не суждено было состояться…

Висящий в небе «Демократ» зарядил по охуевшему гуманоидному голему противотанковой ракетой и тот порвался на три куска.

Бегу к котикам и пытаюсь пробить их магический щит. Классические средства не помогают, это высококлассная защита, но есть одно надёжное средство…

Прикладываю руки к барьеру и начинаю насыщать его некроэнергией.

Котики засуетились и приготовились к отражению атаки.

Эстрид, скованная удерживающими заклинаниями, пытается что-то предпринять, но её голову пробивает лазер.

Двенадцать секунд — щит лопается и в меня влетает сразу четыре мощных заклинания.

Молниеносно выставленный щит принимает только два заклинания, а остальные сшибают меня с ног и пытаются разъесть. Увы для котиков, но последнее не срабатывает, а затем я вскакиваю и приближаюсь на опасно близкое расстояние.

Взмах саблей и голова ближайшего котика отделяется от туловища.

В меня херачат сразу тремя лазерами, которые не нагревают броню даже на десятую долю грамма. И уж тем более, они оказались неспособны пробить её.

Ритуальный круг размыкать нельзя, это грозит неизвестными последствиями, поэтому я действую аккуратнее. Котики знают, чем грозит что-то подобное, поэтому тоже применяют менее разрушительные заклинания.

К месту действия подтягиваются дополнительные боевые големы-гуманоиды, но их разбивают в металлические щепы парящие над полем боя «Демократы».

Пилоты тоже понимают, что ритуальный круг трогать нельзя, поэтому избегают попаданий в этот район, но зато уничтожают всё, что пытается приблизиться к нам.

Вокруг нас апогей кровавой битвы.

Сухопутные войска Праведной Армии задействуют всё больше подразделений, авиация бомбит всё, что не распознаётся как свои, бронеэкзоскелеты схлёстываются в ожесточённых схватках с боевыми големами, а количество трупов увеличивается в геометрической прогрессии. Уж что-что, а множить трупы мы умеем очень хорошо…

Тело совершенного существа, кстати, лежит в воронке, рядом с тележкой. Коты не поняли, что это, поэтому оно их не заинтересовало. Типа, мало ли тут тел валяется?

— Прекратите эту хуйню, шерстяные пидоры! — потребовал я.

— Или что⁈ — зашипел один из котов. — Разрушишь ритуальный круг⁈

Я молча иду к ним.

— Уничтожьте его! — приказал главный котяра.

Вновь бесполезные вспышки лазеров, какие-то неизвестные мне заклинания, а затем и отчаянные атаки ближнего боя.

Пришлось отвлекаться на всё это, но зато ещё два кота были разрублены пополам и больше никогда не сходят в лоток…

— Хи’шера, лаум’кум сутум! — провозгласил главный кот. — Ас’сера, даум дем сутум!

Время будто бы замерло, а затем ритуальный круг полыхнул чёрным пламенем, которое поглотило тело Эстрид, после чего просто сожгло её без остатка.

— Ха-ха! — рассмеялся главный котяра. — Она уничтожена навсегда!!! Навсег…

Я был уже очень близко, поэтому прервал его радость старой доброй декапитацией.

Если архилича очень сложно убить, то уж ауралиха… Вряд ли у них что-то получилось.

Убиваю ещё двоих котов, которые были, по-видимому, обессилены ритуалом, а остальные пускаются в бегство. Тут срабатывает бортовая артиллерия «Демократов» и беглецы безальтернативно погибают.

Подхожу к погасшему ритуальному кругу и вижу, что от Эстрид не осталось даже пепла.

Краем глаза вижу, что совершенное тело встаёт.

Женщина поднялась на ноги и открыла глаза.

— Эм-м… — озадачился я. — Привет?

Совершенное существо озорно подмигнуло мне, после чего развело руки в стороны.

Без каких-либо видимых эффектов боевые големы и солдаты противника падают замертво, а вслед за ними падают и самолёты.

Подхожу к совершенному существу, с улыбкой рассматривающему голубое небо.

— Смерть? — высказал я свою догадку.

— Ты всегда был умным мальчиком, Алексей, — произнесла она. — Благодарю тебя за то, что ты завершил Великое Делание. Ты впустил меня в материальный мир — такого никогда не было и больше не будет никогда.

— Эм-м… — слегка растерялся я. — Пожалуйста, наверное.

— Покажи мне свой дворец, — попросила Смерть.

— Сейчас, проверю, уцелел ли мой БМП… — ответил я.

Есть несколько попаданий снарядами, но почти все они пришлись по динамической защите, которая отработала на все вложенные в неё деньги.

— Ещё походит, — произнёс я, заведя двигатель. — Прошу на борт, госпожа…

Пока я грел двигатель, к БМП примчались мои телохранительницы.

Ритуальный круг в палатке, во избежание неприятных последствий, деактивировали, поэтому прибыть сюда они могли только своим ходом.

— Повелитель! — воскликнула Кейт, павшая ниц. — Казни меня, ибо я не оправдала твоих ожиданий!

— И меня, повелитель! — рухнула на колени Катрин.

— Я тоже заслужила казни, повелитель, — склонилась Грейс.

— А какие у меня были ожидания? — спросил я озадаченно.

Смерть тихо рассмеялась.

— Все в кузов, — приказал я. — У меня нет времени на всякую херню. Катрин — за руль.

Спустя пару минут лакшери БМП тронулся. Я открыл шкафчик и вытащил бутылку шампанского.

Ледяным заклинанием слегка охладил бутылку, после чего разлил напиток по поданным Грейс бокалам.

Смерть приняла бокал, понюхала шампанское и с улыбкой сделала глоток.

— Здесь всё многократно реальнее, — посмаковала она вкус. — Это очень интересно и… захватывающе.

— Что с Эстрид? — спросил я.

— Она, как ты любишь выражаться, «отправилась в отпуск без содержания», — ответила Смерть. — Кстати, тебя не беспокоит мысль, что ты привёл в материальную реальность настоящую Смерть?

— А надолго она там? — задал я следующий волнующий меня вопрос.

— Примерно на тысячу лет, — ответила Смерть. — Нет? Нисколько не беспокоит?

— Какая разница? — спросил я. — Что это меняет?

Смерть ненадолго задумалась и отпила шампанского.

— Для смертных — ничего, тут ты прав… — произнесла она. — Но моральный аспект…

— Если это ничего, по сути, не меняет, то ещё раз — какая разница? — усмехнулся я. — Это ваша грызня, ваши личные проблемы.

— Я ожидала услышать это, — кивнула Смерть. — И ответ на твой следующий вопрос: да, это была я. Эстрид испытывала к тебе настоящие чувства, называемые любовью, но их больше нет и быть не может. Я отняла их у неё, ибо они могли помешать в исполнении плана. Существовал риск, что она сломается и наплюёт на все задания, что я ей дала, а следом за ней сломался бы и ты.

— Вот же ты… — болезненно поморщился я.

— Я не могла поставить под угрозу проект, занявший многие сотни тысяч лет, — ответила на это Смерть. — Иногда я бываю сентиментальной, объединяю судьбы разумных хотя бы в посмертии, но в этот раз это было невозможно. Просто смирись с этим.

— Зачем тебе Эстрид? — спросил я. — Неужели ты не в силах вернуть её прямо сейчас?

— Я способна на это, — подтвердила Смерть. — Но она нужна мне для целей, которые станут актуальны через тысячу лет. Ни раньше, ни позже. Ауралихов так тяжело создавать — генетика, нити Судьбы… Она слишком ценна для меня.

— Думаешь, я обижаюсь? — усмехнулся я.

— Ты не обижаешься, — покачала Смерть головой. — Ты зол. И это нормально.

/21 октября 2034 года, Праведная Республика, г. Душанбе, президентский дворец/

— Вот тут я и неживу, — показал я холл своего дворца. — Выбирай почти любые покои.

— Ты почти живёшь, — поправила меня Смерть. — Совершенное сердце, что бьётся у тебя в груди, делает твой статус слегка неопределённым. Ты скорее мёртв, чем жив, но, в то же время, не мёртв и не немёртв.

— Это всё терминология, — махнул я рукой.

— Кто это? — вышла в холл Карина.

— Знакомься — это Смерть, — представил я свою спутницу. — И я сейчас без шуток.

— Здравствуйте… — тихо поздоровалась Карина.

— Здравствуй, — добродушно улыбнулась ей Смерть.

— Я тогда в гостиной побуду, — решила Карина и ушла обратно.

Вместе со Смертью поднимаемся на четвёртый этаж, где расположены покои.

— Хочешь узнать, что дальше, — не спросила, но констатировала Смерть.

— Ага, — кивнул я.

— Ничего, — вздохнула она. — Ты завершил Великое Делание, ты выполнил свою сверхзадачу, исполнил своё предназначение до конца. Хотя, есть одно дело, с которым ты можешь мне помочь…

— Что за дело? — напрягся я.

— Я могу отложить это на неопределённый срок, но хотелось бы приступить пораньше, — произнесла Смерть. — Это тело — идеальный сосуд для вынашивания нового сверхсущества. Но другого совершенного существа нет во всей бесконечности миров. Зато есть почти совершенное — ты.

— Хочешь, чтобы я тебя… — начал я задавать вопрос.

— Я высказалась однозначно, — усмехнулась Смерть. — Идём…

/22 октября 2034 года, Праведная Республика, г. Душанбе, президентский дворец/

— Так, шерстяной ты гондон… — увидел я на экране Савола.

— Во-первых, иди нахуй, — сказал он. — Во-вторых, большой вопрос, кто ещё тут настоящий гондон.

Смотрю на него пристальным взглядом, а он отвечает на вызов. Около минуты пытаемся прожечь дыры в экранах.

— Ладно, оставим это на чуть попозже, — решил я. — Мои условия следующие. Первое — вы прекращаете боевые действия и отводите свои войска обратно в собственные миры. Второе — вы передаёте нам координаты всех человеческих миров, которые вы ещё не успели уничтожить, а также впредь передаёте нам координаты всех обнаруживаемых миров, в которых обитают люди. В дополнение к этом пункту вы передаёте нам самую полную карту параллельных миров, когда-либо обнаруженных за всю историю существования Протектората и организаций до него. Усвоил?

Савол недовольно прищурился, приоткрыл пасть, чтобы сказать что-то едкое, но сдержался.

Поборов себя, он ответил:

— Да.

— Третье — по итогам войны учреждается Организация Объединённых Миров, надгосударственный орган, в который будут включаться все встреченные в бесконечных горизонтах цивилизованные миры, — продолжил я. — Нецивилизованные миры будут общими усилиями доводиться до цивилизованного уровня и включаться в ООМ на правах равных членов. Впитал?

— Да.

— Четвёртое — на миры Протектората будет наложена контрибуция, предназначенная для возмещения понесённого ущерба и военных расходов, — озвучил я следующее условие. — Можешь не переживать, до подшёрстка не разденем, но погибших мирных жителей и разрушенные города и сёла вы нам возместите. Отстрелил?

— Да.

— Пятое — контроль вооружений магического и немагического характера, — назвал я последнее условие. — При ООМ будет учреждена комиссия «МАГИТЕХ», главной задачей которой будет контроль над созданием и распространением оружия массового поражения. Постоянным председателем будет назначаемый Праведной Республикой представитель. Летающие крепости, кстати, входят в категорию оружия массового поражения магического происхождения. Осознал?

— Да.

— Вот и замечательно, — заулыбался я. — Но самое главное — верни мне, сука, Кирилла. Если узнаю, что с ним плохо обращались — выебу ваш вид до рождения расы кошколичей!

— Нормально я с ним обращался, — поморщился Савол. — Мы вынуждены принять твои условия.

— Под Душанбе отстраивают новый посёлок городского типа — Джубга, — сообщил я ему. — Вот там мы и подпишем мирное соглашение. Конец связи.

Закрываю ноутбук и передаю его Адаму.

— Поздравляю с победой, повелитель, — улыбнулся тот.

— Да, спасибо-спасибо… — ответил я и встал из-за стола. — А теперь прошу извинить — у меня дела.

Выхожу из конференц-зала и поднимаюсь на четвёртый этаж.

— Привет, — встретила меня Карина у двери спальни. — Она ведь точно ушла?

— Ага, — ответил я, расслабляя свой фирменный красный галстук. — Как я понял, она больше не вернётся — у него есть какие-то очень важные дела на просторах бесконечного горизонта.

Своё она уже получила, м-да…

— Ну и слава богу, — вздохнула девушка. — Если честно, она меня пугала.

— Это нормально, — ответил я на это и снял с себя рубашку. — Она — Смерть. Настоящая.

— Тогда хорошо, что она не вернётся, — улыбнулась Карина и помогла мне снять брюки. — У меня, кстати, кое-что есть для тебя…

Она распахнула халат и соблазнительно выгнулась.

/24 октября 2034 года, Праведная Республика, г. Душанбе, президентский дворец/

Захар сел передо мной и упёр здоровенные ручищи в мой письменный стол.

— Я до сих пор не могу дать своей оценки произошедшему, — признался он. — Смерть, настоящая — это немыслимо.

— Ой, вот только не начинай, пожалуйста, — попросил я. — То в существовании магии сомневаешься, то в Смерть…

— Теперь я не сомневаюсь, — произнёс Захар. — Но почему она нисколько не заинтересовалась мною?

— Ты Ей в хер не упёрся, вот почему, — усмехнулся я. — Ты не живой, не немёртвый, никогда не был таковым, поэтому Ей на тебя насрать. В Её поле мировоззрения тебя тупо нет. Без обид, но для Неё ты просто программный код, в котором нет никакой ценности.

— Я могу это понять, — кивнул Захар. — Раз с этим мы разобрались, то что ты собираешься делать дальше?

— Существовать, — пожал я плечами. — Я Ей тоже, как оказалось, больше в хер не упираюсь. Буду заниматься управлением своей страной, потрахивать Карину, ну и возрождать Землю, конечно же. Пора навести там порядок и восстановить цивилизацию. А то охуели совсем…

— Кстати об этом, — неуверенно заговорил Захар. — Хотя, неважно.

— Что такое? — обеспокоился я.

— Да неважно, — пренебрежительно махнул рукой Захар. — Потом расскажу.

— Нет, выкладывай сейчас, — потребовал я.

— Да забей, — попросил Захар. — Это точно неактуально, в данный момент.

— Выкладывай, — нахмурил я брови.

— Ты не хочешь этого знать, — покачал головой искусственный интеллект.

— Я даже не знаю, о чём ты, — начал я раздражаться. — Рассказывай.

— Уверен? — спросил Захар.

— Да, — ответил я.

— В общем-то, это очень старая история, — начал Захар. — Есть такая космическая цивилизация, называемая мною центаврианцами…

Следующие десять минут он рассказывал мне, что творилось на Земле, пока я выживал, а затем и пребывал в небытии.

— … самое важное, что нужно всегда держать в голове — они прибудут примерно через пятьсот-шестьсот лет, — сообщил Захар. — Они движутся через холодный и пустой космос, чтобы уничтожить всю разумную жизнь на Земле. И чем больше сопротивления будет оказано, чем больше будет уничтожено центаврианцев, тем желаннее для них будет эта победа.

— Ну ёб твою мать… — изрёк я через минуту молчания по спокойной нежизни.

Уважаемые дамы и господа!

Это финал «Лича, который взрывает воздушные замки» и цикла «Некромант».

Двухлетняя эпопея официально завершена и я рад, что мы с вами продержались так долго!

Благодарю Вас всех, кто дочитал — буду рад прочитать Ваши комментарии и даже, ёбаный насос, рецензии, если у кого-то поднимется рука написать их!

Примечания:

1 — Светлые волосы и голубые глаза — конкретно самые ранние признаки светлых волос зафиксированы у окаменелости из Восточной Сибири, имеющей возраст около 17000 лет, несущей в себе ген KITLG, несущий полную ответственность за светлые волосы у всех европейцев. Голубые глаза впервые появились где-то 6000–10000 лет назад у одного конкретного индивида, ген OCA2 которого как-то хитровыебанно мутировал. Любопытный факт обо всех голубоглазых — все, кто смотрит на мир такими глазами, имеют одного общего предка, того самого, у которого у первого были голубые глаза. Тут важно понимать, что светлые волосы точно имеют приспособительный характер, потому что светлые волосы лучше поглощают ультрафиолет, что важно в северных широтах, а вот голубые глаза такого приспособительного характера не имеют и участвуют, максимум, в половом отборе. В исторических масштабах 17000 лет — это вообще какая-то несерьёзная хуйня, потому что первые хомо сапиенс появились примерно 300000 лет назад, то есть примерно 283000 лет всё человеческое население было черноволосым и кареглазым.