Лич, который взрывает воздушные замки

Глава шестнадцатая Хруст шаблонов

/14 октября 2029 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— Вот скажи мне, Валентинка, — обратился к сидящей в камере женщине. — Как тебе живётся тут?

— Я в тюрьме, — коротко ответила она.

— Ну, я имею в виду, тебе нормально день за днём торчать тут? — спросил я.

— Ты идиот? — спросила Валентина Горенко вместо ответа.

— Просто поддержи беседу, — попросил я её. — Я же не поиздеваться пришёл.

Бывшая оперативница МВД РФ поморщилась и отвернулась.

— Ладно, — вновь повернулась она ко мне. — Мне ненормально торчать здесь день за днём. Какие варианты?

Я уже достаточно помариновал их с Елизаветой, они готовы к любым формам сотрудничества, лишь бы не сидеть больше в отнюдь не золотых клетках.

— Ты имеешь довольно богатый боевой опыт, насколько я могу судить, — произнёс я, протягивая ей начатую пачку сигарет. — Рыцарь-лейтенант — это высокое звание. Ты умеешь командовать солдатами, даже воевала против меня.

— Это я о себе и без тебя знаю, — достала Валентина из пачки «Черчилля» сигарету. — Ты мог бы начать ломать меня на эту тему гораздо раньше. Почему именно сейчас?

— Некипелов, — подала голос Елизавета Машко.

— Проницательные девочки, — похвалил я их. — Присаживайтесь поудобнее, сейчас будет рассказана охуительная история похождений Давыда Некипелова в королевстве франков…

/9 марта 2029 года, Королевство франков, г. Лион/

— Ты⁈ — не сдержался рыцарь-сержант Матье Ленард. — Я думал, что ты погиб!

— Я выжил, — ответил Давыд. — Мне нужно добраться до командования…

— Нет больше никакого командования, — покачал головой Ленард. — Всех казнили.

— Кто? — спросил Некипелов, у которого внутри всё похолодело.

— Его Величество, — ответил Матье. — Я теперь бывший рыцарь-сержант, бывшего Ордена тернового венца. Высший командный состав, включая вице-командора Венсана Лувона и весь его рыцарский офис, был казнён по приказу короля. Всё, что у нас было, перешло в ведение королевской казны…

— А рядовой состав? А сержанты? — поинтересовался Некипелов.

— Разогнали, — пожал плечами бывший рыцарь-сержант. — И меня разогнали, но я остался тут, в штабе — это здание оказалось никому не нужно.

Некипелов медленно огляделся.

Когда он только вошёл сюда, его удивило обилие всякого сброда — наёмные работники, батраки и прочие сомнительные личности сидели за деревянными столами, ели и пили.

— Это теперь таверна? — спросил Давыд.

— Да, — кивнул Ленард. — Нам с ребятами надо было как-то выживать, поэтому мы решили…

— А где все остальные? — спросил Давыд.

— Ушли на охоту за химерой, — ответил бывший рыцарь-сержант. — Завелась в пригороде одна тварь, прибывшая прямиком из Серых земель… Платят за её голову двенадцать душендоров — настолько она осточертела графу Луи IX.

— Скатились до наёмничества? — Давыд посмотрел на него неодобрительным взглядом.

— Всё кончено, надо как-то жить дальше, — ответил на это Ленард. — Что случилось в землях лича? Почему мы проиграли? Как это возможно вообще?

— Великой армии оказалось недостаточно, — вздохнул Некипелов, бывший рыцарь-лейтенант. — И сил некромистресс тоже не хватило…

— Теперь уже ничего не важно, — произнёс Ленард и начал протирать стеклянную кружку из-под пива. — Что делать будешь, бывший командир?

— Мне нужны люди, чтобы вызволить рыцарь-лейтенанта Горенко и рыцарь-прецептора Машко, — ответил Некипелов. — Лич взял нас в плен и поставил одно условие для освобождения: привести в его живую ауксилию как можно больше людей.

— Я тебе в этом не помощник, — покачал головой Ленард.

— А как же боевое братство? — спросил Давыд.

— Вы повели нас на бойню, — процедил бывший рыцарь-сержант. — Сгубили тысячи — ради чего? Ради того, чтобы потом пойти на службу ко злу? Иди-ка ты нахер, рыцарь-лейтенант. Ты мне больше не командир.

— Я тебя понял, — кивнул Некипелов и встал из-за стола.

— Начнёшь болтать среди наших ребят — жди беды, — предупредил его Ленард. — Нас больше на войну не заманишь. Хотя…

Бывший рыцарь-сержант хитро улыбнулся.

— Можешь пойти к рыцарю-лейтенанту Диудонну Дево, — заговорил Ленард. — Вот он-то тебя обязательно выслушает…

К Дево Некипелов точно никогда не пойдёт.

Когда они разрабатывали программу фанатизации солдат Ордена тернового венца, ожидалось, что некоторое количество солдат поедет крышей — таких оказалось гораздо больше, чем они прогнозировали. Диудонн Дево — это один из таких фанатиков, чрезмерно истово верующих и рьяно защищающих свою веру. В любом состоянии, в любое время, в любом месте. Фанатики.

Возможно, Точилин совершил критическую ошибку, когда обратился к этим методикам. Надо смотреть правде в глаза, они сделали немного, всё дело было в исходном материале, но именно их действия привели к тому, что Орден тернового венца стал военной машиной религиозных фанатиков, каждый рядовой винтик которой, в определённой ситуации, был готов умереть во имя веры.

Они напирали на их чувство общности, ведь Орден принимал обездоленных и лишённых смысла жизни.

Они внушали им образ смертельного Врага, ведь такой Враг был.

Они применяли на них психологическое и физическое насилие, чтобы довести неофитов до пограничного состояния, ведь только так можно подготовить человека к решительному выбору между жизнью и смертью.

Они обещали им Рай в посмертии, ведь только убеждённый в благодатной загробной жизни человек может решительно броситься на Врага с шестовой миной в руках.

Они сделали это с ними и создали армию, каждый солдат которой готов пожертвовать собой, почти так же решительно, как мертвецы лича.

И если обычных крестоносцев Ордена тернового венца отрезвило тяжелейшее поражение, то таких, как Диудонн Дево, может отрезвить только смерть.

Давыду лучше не иметь никаких дел с истинными фанатиками.

— Только из уважения к нашему прошлому и личности рыцаря-командора Тотильона, — заговорил бывший рыцарь-сержант. — Уходи с миром. Но знай — я сообщу Дево, что ты явился в город.

Некипелов покинул таверну и побрёл на главную площадь.

С бывшими членами Ордена ничего не получится, поэтому надо пытать счастье с обычным городским отребьем…

— Алло, — набрал он Аллена Адама. — У вас есть представительство в Лионе?

— Есть, — ответил немёртвый генерал.

— Могу я заказать у вас агитационный материал? — спросил Некипелов.

/13 марта 2029 года, Королевство франков, г. Лион/

— Платят ежемесячное жалование и кормят три раза в день, а по праздникам — пять раз, — продолжал Давыд. — Если хвор или слаб — исправят бесплатно. Лекарства за счёт правителя, оружие и броня тоже. Пять лет службы — можешь уходить, коли считаешь, что заработал достаточно. Но можно остаться и заработать ещё больше.

— Мёртвому на серебро похуй, — раздалась реплика из толпы потенциальных рекрутов.

— Тогда не трать моё время и вали отсюда, — попросил его Давыд. — Какого лешего ты пришёл сюда, если так печёшься о своей шкуре? Война — это удел храбрых и гордых. Трусливые шавки пусть продолжают прятаться по кустам.

Комментатор, крепкого сложения мужчина лет тридцати с лишним, раздвинул толпу и вышел вперёд.

— Хочешь что-то сказать мне? — спросил Давыд, опуская руку на рукоять меча.

— У тебя все зубы целые, — констатировал комментатор.

— А у тебя нет, — отметил Некипелов. — И это говорит о многом. Кстати, гордые обитатели Лиона! В живой ауксилии гарантируют восстановление и исправление всех зубов! Никаких больше гнилых пеньков и зубной боли — живые ауксиларии улыбаются белоснежными улыбками!

Комментатор замахнулся, чтобы врезать ему, но получил молниеносный удар ребром ладони в кадык. Бедолага рухнул на дощатый пол, где начал усиленно пытаться вдохнуть.

— В живой ауксилии вас научат воевать, — как ни в чём не бывало, продолжил Некипелов. — Вас научат сражаться невероятным оружием, способным сокрушать любых врагов. Тем из вас, кто покажет себя сообразительным, доверят чудовищной мощи технику, неуязвимую для мушкетных пуль и способную низвергать крепостные стены.

Здоровяк, наконец-то, сумел вдохнуть воздух, что проявилось в виде сипения и хрипа. Давыд мог и убить его, если бы захотел, но это было бы плохо для агитации.

— Если захочешь заработать денег, пусть и с риском для жизни — я буду здесь ещё очень долго, — сообщил ему бывший рыцарь-лейтенант Ордена. — Зачем тратить жизнь напрасно, если можно послужить Праведной Республике?

— Иди ты, раб нежити… — поднялся комментатор и ушёл.

Тем не менее, несмотря на эту сцену, желающие записывались. Три немёртвых солдата сидели за столами и записывали в новобранцы всех желающих.

Давыд уже занимался чем-то подобным в Ордене — в первый год существования этой организации. Нужны были религиозные люди, которые являются лучшим материалом для фанатизации и радикализации. Давыд искал таких среди полчищ желающих из городской нищеты — тогда было достаточно обещания сытной кормёжки…

Но у Ордена было моральное превосходство, заведомая богоугодность деятельности, высшая цель, а у лича есть много денег, очень сытная кормёжка и качественно иной уровень жизни. Последнее средневековые жители не понимают, но это почти невозможно объяснить — это можно только показать. Морального превосходства и высшей цели у лича не было. Но Давыд считал, что это лишь слегка затруднит его работу.

«Даже последняя армия подлецов вербует добровольцев», — подумал он.

— А кто это тут у нас⁈ — вошёл в арендованный зал известный Давыду человек.

Рыцарь-лейтенант Диудонн Дево, в форменных латах Ордена тернового венца, с лейтенантской лентой, с пурпурным аксельбантом командира батальона на груди. Вслед за ним зашло десять гвардейцев Ордена.

— Рыцарь-лейтенант Дево, — произнёс Некипелов. — Какими судьбами?

— Я случайно узнал от нашего общего знакомого, что сам рыцарь-лейтенант Непилье пожаловал в наш город! — ответил Дево. — Но не как доблестный солдат, а как презренный вор!

— Не ждал достойной встречи, — усмехнулся Давыд. — И мои ожидания оправдались.

— Почему ты не доложил о своём прибытии рыцарю-капитану Кровинье⁈ — начал Дево нападки. — Забыл, что всё ещё состоишь в Ордене⁈ Или ты дезертировал⁈

— Георгий Ильич ещё жив? — удивился Некипелов.

— Он был вынужден принять верховное командование, когда оказалось, что вы сгубили нашу армию! — сообщил ему Дево. — Где наша армия, подонок⁈

— Ты знаешь, где она, — ответил Давыд. — Так чего ты хотел? Или просто зашёл поздороваться?

— Я услышал, что ты, мразь, начала служить проклятому трупу, — произнёс рыцарь-лейтенант. — Вербуешь для него солдат, прислуживаешь ему, как верный пёс! И я вижу теперь, что это правда.

— Ты всё сказал? — поинтересовался бывший лейтенант милиции.

— Я вызываю тебя на поединок чести, — процедил Дево. — Мушкет или меч?

— Мушкет, — ответил Давыд.

Может, он поступает опрометчиво. Может, не надо соглашаться на эту дуэль. Но у них заведено решать конфликты между офицерами именно таким способом — это орденская этика. Некипелов не мог отказать, ведь это было бы оскорблением не для Дево, а для себя.

Оба дуэлянта сразу же начали снимать латы.

— Ты уверен в своём выборе? — спросил Некипелова Фредерик Уилсон, солдат Аллена Адама. — Ты же понимаешь, что поставлено на кон?

— Нет у меня никакого выбора, — ответил на это Давыд и передал ему шлем.

Они вышли во двор, где их уже ожидал отряд из двухсот бывших орденцев, при оружии. Выбора, действительно, не было. Только откажись Давыд от дуэли, как Дево почувствовал бы себя вправе покарать предателя и труса силами обычных солдат Ордена.

За дуэлянтами вышли и потенциальные новобранцы, желающие посмотреть, чем кончится эта история.

Бывшие орденцы сформировали круг, в который вошли дуэлянты. Каждый из них получил по мушкету, оснащённому штыком. Стреляться у них не принято, поэтому дуэли ведутся на холодном оружии. Мечом Давыд владеет не очень уверенно, поэтому шансы есть только в бою на штыках.

Голые по пояс дуэлянты, взявшие мушкеты наизготовку, начали движение.

— Прекратить! — раздался властный окрик. — Говорит констебль Нивель! Дуэли запрещены указом Его Светлостью герцогом Бертраном V! Виновные будут казнены! Немедленно прекратить!!!

А Некипелов уже и забыл, что лионский герцог терпеть не может дуэли. Его младший брат, в юности, вызвал на дуэль какого-то прохожего наёмника, неподобающе посмотревшего на него, в результате чего умер. Это наложило на Бертрана специфический отпечаток и отразилось в указе, действующем на всей земле герцогства, в том числе и в городах. Дуэль придётся отложить.

— Мы с тобою ещё не закончили, — произнёс Диудонн. — И мы обязательно встретимся в будущем. Раньше, чем ты думаешь.

/22 марта 2029 года, Королевство франков, герцогство Лион, близ деревни Шанбермен/

— Здесь слишком много людей, чтобы уследить за всеми, — пожаловался Давыд Аллену Адаму.

— Всем будет плевать, если кто-то не дойдёт, — ответил голос Адама из динамика смартфона. — Просто постарайся довести как можно больше.

— Вы прислали слишком мало охранения, — продолжил Давыд. — Мои бывшие соратники точно не оставят меня в покое.

Как выяснилось ещё в день знаменательной встречи, Дево сумел удержать под контролем не менее батальона крестоносцев. Иначе бы он не стал носить на груди аксельбант командира полка.

Есть вероятность, что полковник Кровинов, практически не участвовавший в жизни Ордена, был вынужден принять командование остатками Ордена. Возможно, он пожалел всех этих людей, оставшихся без цели. Возможно, его просто используют как скрепляющий единство Ордена символ. А возможно, что старик просто окончательно сошёл с ума. Последнее вероятно, ведь ментальное здоровье Георгия Ильича держалось исключительно на добром слове — он из тех людей, которые не способны перенести потерю всех близких.

— Больше тебе не дадут, — ответил Адам. — Просто следуй плану, а остальное — забота боевого охранения.

— Понял тебя, — произнёс Давыд. — Но если что-то пойдёт не так, это будет на твоей совести.

/14 октября 2029 года, Праведная Республика, г. Душанбе/

— … и тут мне притаскивают этого инвалида! — продолжаю я вещать. — Левого глаза нет, правая рука не функционирует почти совсем, даже кулак сжать не может. Левую ногу вообще оторвало по колено! Ему сильно повезло, что «Тёмное спасение» сумело восстановить ему посечённую осколками печень — так бы сдох давно! Я думаю, что рано списал со счетов шестовые мины… Что-то в них есть!

— Он сейчас жив? — спросила Валентина.

— Конечно! — ответил я. — Правда, теперь он не совсем такой, каким был раньше. Давыдушка, родной, заходи!

Дверь в казематы отворилась и в помещение вошёл Давыд Некипелов, бывший рыцарь-лейтенант.

Нет, забавно они придумали — передрать ментовскую систему званий и просто добавить к каждому наименованию приставку «рыцарь». Рыцарь-то, рыцарь-сё…

Был у меня небольшой соблазн втихаря прикончить этого инвалида и поднять немёртвым служителем, но я не стал. Живым он намного полезнее — приволок восемьсот шестнадцать новобранцев в живую ауксилию. Опыт вербовки масс солдат — вот чем он ценен!

Вместо вероломного убийства и последующего поднятия я отдал его на «поругание» медицинскому блоку Захара, чтобы функционал моей инвестиции был в полной мере восстановлен.

Обе ноги пришлось удалить по самый таз, вместо них приделав высокотехнологичные протезы, правую руку тоже удалили, с заменой на протез, вместо левого глаза у него теперь мощный оптический модуль, а ещё Захар расщедрился на усиление черепа и костей металлокерамическими пластинами.

Протезирование живых у Захара поставлено на высочайшем уровне, поэтому Некипелов просто уснул инвалидом, а проснулся киборгом-убийцей.

— Во-во-вот кто это, блядь? Киборг, блядь! — воскликнул я, всплеснув руками. — Помноженный на вечность, нахуй! Терминатор, выбежавший из джунглей!

Пришлось подержать его пару недель в медблоке, чтобы он освоил протезы и привык, что теперь его черепушка весит на триста грамм тяжелее, а сам он потяжелел на тридцать семь кило. Вот этот весовой дисбаланс и вынудил Захара ампутировать ему сразу обе ноги — мясная ножка будет привыкать к новому весу, а железяка не нуждается ни в каком привыкании. Железяка легко выдерживает постоянную нагрузку в девятьсот семьдесят килограмм.

— Здравствуйте, — приветствовал Давыд своих бывших коллег.

— Выглядишь… — заговорила Машко. — … свежим.

— Отлежался в госпитале, — улыбнулся Давыд.

Из-под средней длины шорт видны металлические ноги, правая кисть тоже бросается в глаза, как и… кхм-кхм, левый глаз. Объектив сужается и расширяется, фокусируясь то на Валентине, то на Елизавете.

Захар не парился об эстетике, а преследовал целью максимальный функционал. Вот и получились не очень красивые, но очень функциональные протезы предельных характеристик.

— Итак, — заговорил я. — Ваш коллега по опасному бизнесу выполнил свою задачу, не полностью, и вернулся, правда, тоже не полностью. Я хотел получить остатки сил Ордена, но оказалось, что кто-то уже присвоил их себе, поставил на снабжение и делает с их помощью какие-то свои дела.

— Давыд, что случилось? — спросила Елизавета.

— Напоролся на Дево, — ответил Некипелов.

— Он же всегда был ебанутым, — произнесла Валентина. — Как тебя угораздило?

— Встретились в Лионе, — пожал плечами Давыд. — У него в подчинении был батальон крестоносцев, я предупреждал куратора…

— Знаю, — перебил я его. — Адам уже получил своё наказание.

Отряд «Близзард» уже провёл боевые действия против двоих роботов-командиров одновременно — так я наказал командира разведки за беспечность. Мелочей нет, всё должно находиться под пристальным контролем.

Из-за оплошности Адама мы потеряли двести семьдесят живых ауксилариев, взамен получив четыреста девяносто три тела. Сейчас каждый ауксиларий важен, ведь мы ещё не видели даже кончика хуя боевой мощи Протектората. Нужны миллионы солдат, но где их взять?

Может, вводить в захватываемых поселениях рекрутскую повинность? Не вариант. Нужна какая-то лояльность. Регулярно выплачиваемое жалование с перспективой карьерного роста — это моё основное средство обеспечения лояльности солдат. Бабло парит всех, всем оно важно, особенно молодым — это один из самых мощных мотиваторов, но не самый мощный.

Самый мощный мотиватор, из известных мне, это, конечно же, идеология. Только вот базис моего общества не позволяет строить нормальную идеологию. В фашизм скатываться я не хочу, в фундаментализм идти слишком долго…

Бля, меня сейчас озарило! Наёмники!

— Дамы и господа, я отойду ненадолго, а вы пообщайтесь, Давыду есть что вам рассказать, — произнёс я и пошёл на выход, на ходу доставая телефон.

Поднимаюсь в казармы, киваю солдатам отряда «Активижн», повскакивавшим со своих мест, после чего выхожу во дворик.

— Аллё, — набрал я Леви. — Говорить можешь?

— Так точно, повелитель, — ответил тот.

— У меня есть идея, как набрать сразу дохрена новобранцев в живую ауксилию, — сказал я ему. — Короче, связывайся со всеми герцогами, стратигами и сатрапами. Говори, что платишь оружием за каждого новобранца. Обсуждаются только партии от тысячи человек, за каждого новобранца выплачивается по три капсюльных ружья или по одному латному доспеху.

— Король франков? — уточнил Леви.

— С ним — особенно! — ответил я. — Скажи ему, что предложение ограничено, латные доспехи конечны, как и ружья, поэтому надо торопиться.

Королевство Дагомея — вот образец, к которому они должны будут стремиться. Негры, обитавшие в Дагомее, отлавливали своих собратьев среди кустарников саванны и по оптовым ценам продавали их несущим тяжкое бремя белого человека торговцам чёрным золотом. Деньги дагомейцы тратили на закупку огнестрельного оружия, которое помогало ещё эффективнее хуярить и порабощать соседей.

На самом деле, крупнейшим бизнесменом в Африке было королевство Ойо, семь раз вторгавшееся в Дагомею и по-взрослому занимавшееся торговлей рабами, но Дагомея была удобнее для белых людей, потому продержалась дольше.

Мне нужна Дагомея, а не Ойо.

— Главное — чтобы это обязательно были добровольцы, — продолжил я. — Де-факто они ими не будут, но де-юре это должно быть наше основное требование — имидж требует. Каждый новобранец должен подписать контракт, чтобы всё было по-честному.

— Я всё сделаю, повелитель, — ответил Леви.

— И ещё! — пришла мне в голову ещё одна идея. — Прямым текстом сообщи им, что всякую мелкую знать пусть тоже передают, если есть потребность — для знати у нас есть офицерские школы. Будем дрочить их наравне со всеми остальными курсантами. Аристократишки, как правило, лучше образованы, получают лучшее здравоохранение и с рождения учатся командовать. Это должен быть хороший материал. Но этих мы, де-факто, забираем в рабство. Они никогда не вернутся домой — это ты должен донести прямо предельно чётко.

В любом местном государстве всегда есть какой-то процент наводящих суету аристократов, у которых то права ущемлены, то какие-то конфликты с властями. От таких избавиться будут только рады.

— За знатных индивидов будем платить сильно больше, — продолжил я. — За одного барончика пакет из пятидесяти ружей и десяти комплектов латных доспехов, а за графёнка не менее пятисот ружей и пятисот комплектов латных доспехов. Короче, удесятеряй за каждый следующий ранг. Что это нам даст?

— Знать сама будет хотеть отдать нам своих сыновей, — правильно понял меня Леви.

Меня прямо инсайт (1) посетил…

Это ведь ещё один мощный удар феодализму по печени. Старшие сынки — хрен с ними, пусть продолжают жить и наследовать, но младшие сынки, которые всегда имеют шансы стать наследниками — это потенциальное место приложения моих подрывных усилий. Это как отучившиеся в европах и сшах менеджеры и политики — всегда льют воду совсем не на отечественную мельницу…

— Ты рубишь фишку, — похвалил я Леви. — Занимайся этим срочно. Я оцениваю объёмы поступления новобранцев в десятках тысяч, но я могу недооценивать их жадность. Во всяком случае, разворачивайте лагеря, выделяйте нужное количество инструкторов из Праведной Армии — будем расширять ауксилию.

— Понял тебя, повелитель, — ответил генерал-полковник. — Приступаю незамедлительно.

— Конец связи, — прерываю я вызов.

Пора возвращаться к нашим сидельцам и прояснять, готовы ли они начинать помогать мне бороться с мировой угрозой. Я тут, вообще-то, не только за себя вкалываю. Я тут вкалываю за себя и за того парня, пока все остальные прохлаждаются и делают вид, будто не было никакого вторжения Протектората.

— Ну что, голубчики⁈ — вошёл я в казематы. — Готовы трудиться на благо новообретённого Отечества⁈

Примечания:

1 — Инсайт — англ. insight — озарение.