Лич, который взрывает воздушные замки

Глава девятая Магическая нежизнь

/7 июня 2029 года, Праведная Республика, г. Фивы/

— Лежи абсолютно неподвижно, — приказал я Кейт. — Анатолий не ошибается, поэтому сделает всё точно. Главное — не шевелись. Вдохни и замри.

Кейт, лежащая на прозекторском столе, вдохнула побольше воздуха и замерла.

— Начинай, Анатолий, — велел я.

Для женщин, из-за анатомических отличий, пришлось незначительно переделывать рунные схемы. Можно было, конечно, сделать, как рекомендовала некрохимерология — полностью удалить грудные железы, но я посчитал, что лучше потратить чуть больше времени и сохранить исходный вид.

Робот задействовал сразу три манипулятора, начав обрабатывать обе руки и левую ногу.

Я же сел на табуретку и уткнулся в телефон. Какой-то уродец потеснил меня в рейтинге, поэтому надо сфокусироваться на прохождении двадцатого уровня — у меня нет столько времени, чтобы позволить себе тусоваться на пятнадцатом или семнадцатом…

— Готово, босс! — сообщил Анатолий. — Требуется твоё участие.

— Сейчас, две минуты, — ответил я.

Ох, сука!!! Твою мать!!!

— Всё, блядь, свободен, — произнёс я, недовольно блокируя телефон. — Сейчас поучаствую.

Произвожу активацию рунных схем.

Череп Кейт уже заменён на аналог из броневого металлокомпозита, а в грудину уже вставлен накопитель на 70 000 единиц некроэнергии, но, в отличие от тестового МакЛауда, грудина Кейт полностью исполнена из керамического композита, то есть отлично впитывает некроэнергию.

— Продолжай, — буркнул я, когда все рунные схемы исчезли.

Вновь сажусь на табуретку и погружаюсь в онлайн-дрочильню с кристалликами. Надо уделать ушлёпка, покусившегося на рейтинговое место праведного президента!

— И снова всё готово, босс, — уведомил меня Анатолий через четыре раунда.

— Бала сутра шактимат кирима! — подбежал я к Кейт и воспроизвёл формулу заклинания-активатора.

Снова всё прошло образцово, Анатолий перешёл к финальному слою, а я вышел на улицу.

Меня жутко бесит то, что я до сих пор в состоянии скелета. Херачу как проклятый, трачу кучу некроэнергии, но из результатов — какие-то неуверенные зачатки мышц и медленный рост хрящевой ткани. Нужно что-то новое и более радикальное.

Анатолий, наш знаменитый тату-мастер, обслуживающий только VIP-сегмент населения, закончил финальную часть, после чего я активировал эти руны.

— Шактия саха бале, анаракшита бава саха веге! — воспроизвёл я финальное заклинание.

Рунные схемы активировались, плоть Кейт начала преобразование, которое заняло больше времени — она-то существенно здоровее и тяжелее, чем первый из МакЛаудов. Управляющее процессами регенерации внутричерепное новообразование высосало из меня дохрена некроэнергии, прежде чем я почувствовал, что всё закончилось.

— На улицу, — приказал я Кейт.

Голая телохранительница, выглядящая заметно посвежевшей, поднялась со стола и вышла на задний двор, где у нас размещено стрельбище.

Вооружаюсь стальным фламбергом, (1) взмахиваю им несколько раз, привыкая к балансу, после чего даю Кейт знак. Она вытягивает правую руку — наношу вертикальный рубящий удар.

Фламберг, как я и ожидал, разрубает плоть и кость, но безнадёжно гнётся. Металлическая паутина прямо очень плохо влияет на рубящее оружие, ну и косточки у Кейт очень крепкие, в основном, благодаря мутации.

— Действуй, — велел я.

Задействовав регенерацию, Кейт быстро отрастила себе конечность — заняло это четыре минуты и двенадцать секунд. Отрубленная рука осталась лежать на утрамбованном песке — из неё вытекло лишь пару грамм альбедо.

— Работает, — заключил я, отбрасывая испорченный фламберг.

Средневековое оружие уже полностью утратило функциональность. Праведную Армию рубить и колоть бесполезно, впрочем, как и живую ауксилию — броня у нас прошла очень стремительную эволюцию, которая не оставила Средневековью никаких шансов.

Ауксилария в современной броне очень тяжело зарезать, так как стандартная противопулевая броня устойчива к колющим и режущим ударам, что достигнуто благодаря бронепластинам и толстым арамидным тканям. Последние, конечно, не очень хорошо защищают от мощных ударов штыком или чем-то подобным, но препятствием, всё же, являются.

— Всё, иди и одевайся, — приказал я Кейт. — И цени то, что я для тебя сделал.

— Я буду ценить это, повелитель, — поклонилась она.

/12 июня 2029 года, Праведная Республика, г. Фивы/

— А это, дорогие мои, новый душендор! — продемонстрировал я пластиковую банкноту. — Все вы видели в земных фильмах похожие бумажки, которыми персонажи расплачивались за услуги или товары — новый душендор выполняет такую же функцию!

Лужко нажимает на пульт и за моей спиной возникает крупное изображение однодушендорной банкноты.

— Теперь я объясню вам, дорогие мои сограждане, как это будет работать, — сказал я. — Каждый душендор, пущенный в обращение, будет обеспечен золотом по номиналу. Как вы знаете, один стальной душендор равен одному солиду, поэтому в нашем золотом резерве будет храниться золотое обеспечение для каждого душендора, пущенного в обращение. Это значит, что каждый душендор можно будет обменять на эквивалентное количество золота.

Лужко нажал на пульт и через проектор были показаны кадры хранилища золота. Длинные стеллажи были набиты золотыми слитками, на каждом из которых стояла печать Государственного банка Праведной Республики. На одном из кадров стоял я, держащий в руках килограммовый слиток.

— Вам может показаться, что праведный президент богат, раз у него так много золота, но… — продолжил я. — Но это было бы не совсем правильно. Это золото принадлежит Праведной Республике, а это значит, что оно принадлежит всем нам! С этого дня объявляется обмен золотых, серебряных и стальных монет на пластиковые душендоры. Заработные платы отныне будут выплачиваться исключительно пластиковыми душендорами, а обращение золота, серебра и стали следует считать незаконным. Металлические деньги будут обмениваться в отделениях государственного банка в соотношении 1 стальной душендор к 5 бумажным, то есть, при обмене вы получите пятикратную прибыль!

Следующие кадры за моей спиной показывали, как я затаскиваю тележку с золотым ломом в отделение банка, после чего выхожу с чемоданом, в котором лежат пачки пластиковых душендоров.

— Я уже произвёл обмен своих сбережений, как вы можете видеть, — сказал я. — А теперь о том, зачем нам всем это надо. Во-первых, пластиковые деньги имеют меньший вес, более долговечны, а также не могут подвергнуться мошенническому обрезанию, что довольно-таки частая проблема в других странах.

Солид — это главная жертва мошенников, которые стараются спилить или даже срезать с каждой монеты хоть какие-то миллиграммы золота. Некоторые монетные дворы пытались чеканить монеты с оформленным гуртом, чтобы сразу были видны любые попытки порчи, но это привело к тому, что мошенники обрезали солиды до полного исчезновения гурта. Поэтому солиды ценны не сами по себе, а по весу и содержанию золота.

— Но у наших денег больше не будет таких проблем! — заявил я. — Это деньги будущего! Деньги, которым мы доверяем!

На самом деле, проблему порчи я решил ещё при чеканке стальных душендоров — прозрачное пластиковое покрытие делает невозможной незаметную порчу. Такое можно провернуть и с монетами из других металлов, но это не входит в мои планы. Монеты должны исчезнуть.

— А теперь по номиналам, — продолжил я. — Вы только что увидели один душендор, но есть ещё банкноты номиналом в пять, десять, сто и пятьсот душендоров. Также вводятся банкноты меньшего номинала — скулл. Один душендор будет стоить сто скуллов. Всё это необходимо для упрощения торговых взаимодействий. Добро пожаловать в будущее, дорогие сограждане! Обменные пункты откроются завтра, в 10:00 по времени Душанбе. Обмен не ограничен ничем.

— Снято! — выкрикнул Владимир Лужко.

— Отлично, — кивнул я. — В монтаж и запускайте.

Мою презентацию покажут после вечернего выпуска новостей.

Один душендор будет стоить ровно грамм золота, то есть со слитка можно будет напечатать тысячу душендоров. У нас, пока что, есть сто семьдесят шесть тонн золота, то есть по факту мы можем напечатать сто семьдесят шесть миллионов душендоров. Мало золота, очень мало. Нужно гораздо больше.

Но, слава Смерти, пополнение золотого запаса идёт. Автоматические горнодобывающие станции добывают золото в качестве побочного продукта, но специально таких целей перед ними не ставится — нам алюминий, бериллий, титан, медь, олово, а также редкоземельные металлы гораздо ценнее золота и серебра. С каждым днём наша экономика становится всё больше и больше, поэтому дефицита золотого покрытия не ожидается даже по самым плохим сценариям, выработанным министерством экономики.

— Володя, что у меня по плану? — спросил я.

— Завтра будем снимать агитационный ролик для присоединённых провинций, — ответил он.

Кефалления и Пелопоннес, получившие статус административных единиц Праведной Республики, ещё далеки от полной интеграции, но давление пропаганды нарастает, товарное изобилие делает бессмысленными любые потуги реакционеров настроить население против меня и моего режима.

— Хорошо, тогда я пойду к себе, — сказал я. — Напиши Катрин за три часа до начала съёмок.

/15 июня 2029 года, Праведная Республика, г. Фивы/

— … вот это сюда… — вставил я в металлический корпус «Сердце». — Теперь подсоединить…

Шестой по счёту голем собирался в присутствии Захара, который проявил острый интерес к моим изысканиям.

— Объясни, как именно ты понимаешь принципы работы этого механизма, — в очередной раз попросил Захар.

— Да ты уже начинаешь заёбывать меня, — повернулся я к нему. — Никак не понимаю!

— В прошлый раз ты объяснил, — покачал Захар «головой».

— Нахрена это тебе надо? — спросил я.

— Мне нужно понимать, как ты объясняешь это для себя, — ответил он. — Ты ведь не мартышка с пистолетом, которая хочет знать, что будет — это значит, что у тебя есть некое понимание.

— А почему ты не допускаешь объяснения, что я и есть мартышка с пистолетом? — поинтересовался я. — Ты видел, как я отрабатывал рунные схемы из высшей некрохимерологии — уже должно быть понятно, что у меня есть серьёзный дефицит теории и общего понимания происходящих процессов.

— Тем не менее, — настоял Захар.

— Ладно, — сдался я. — Как мне стало ясно из моих обрывочных воспоминаний, голем — это искусственное создание, питающееся смесью из различных видов магической энергии. Конкретно эта модель, которую я безуспешно пытаюсь построить, основывается на смеси из энергии стихий и некроэнергии. Если я, наконец-то, сумею заставить это дерьмо работать…

— То же самое, что ты говорил в прошлый раз, — произнёс Захар.

— А хули ты хотел⁈ — возмутился я. — За вчерашний день я не узнал нихрена нового! Я просто въебался с тремя образцами, считай, бессмысленно потратил кучу времени! Надеюсь, что в этот раз всё получится.

— Результаты твоей работы по рунным схемам очень впечатлили меня, — сообщил Захар. — Этими сведениями ты со мной не делился, мои источники ими не владеют.

Некрохимерология для меня предельно понятна, я на ней стаю вшивых бобиков съел, а вот големостроение меня всегда отпугивало, так как оно совершенно оторвано от некромантии и в нём я даже не дилетант, а мимо проходящий. Всегда испытывал внутреннее сопротивление, когда мне приходило в голову всерьёз лезть в големостроение — это был страх обосраться…

— Этих сведений нет больше нигде, кроме твоего разума, непонятным образом сохраняющегося в твоём неживом теле, — продолжил Захар. — Это тоже требует своего объяснения — как?

— Если бы я только знал, — произнёс я с грустью. — Моё нынешнее состояние — это фундаментальный вызов моим убеждениям. Я долгое время, почти всю свою жизнь и всю свою нежизнь, считал, что моё бытие — это химические реакции в головном мозге. А сейчас моего головного мозга нет, но Я всё ещё есть. Как так? А хуй его знает, Захар. Хуй его знает…

— Магия, — ответил на это Захар.

— Да блядь! — воскликнул я. — Ты сейчас стебёшься надо мной?

— Я думал, ты оценишь, — сказал Захар.

— У тебя есть хоть какие-то подвижки с пониманием сути некроэнергии? — спросил я.

— Я всё ещё далёк от понимания её сути, но я уже нашёл четыре способа её регистрации, — ответил на это искусственный интеллект. — Процесс исследования идёт очень медленно, ведь её очень тяжело убедительно зафиксировать, но концептуально я продвинулся уже довольно-таки далеко — теперь я уверен в её существовании.

— Значит, в сортах некроэнергии ты ещё не разбираешься? — спросил я.

— Ещё нет, — покачал «головой» Захар. — От факта регистрации явления до выработки первых инструментов взаимодействия с ней может пройти неопределённо много времени. Но я работаю над этим вопросом — 3,9% моих вычислительных мощностей сфокусировано только на этой задаче.

— Как я понимаю, это много? — поинтересовался я.

В этот момент я закрепил последний кремниевый кабель, соединивший «Сердце» с остальным телом голема.

— Очень много, — кивнул Захар. — С помощью таких мощностей ты бы мог закрыть все мыслимые тобою запросы.

— Как, кстати, космос? — спросил я.

— Всё идёт по плану, — ответил искусственный интеллект. — Межзвёздный корабль готов на 64,1%, рассчитываю закончить его 24 сентября, в 18:37 по времени Душанбе.

— А вычислительный узел на спутнике? — поинтересовался я.

— Первый завершён на 89%, — ответил Захар. — Остальные четыреста девяносто девять — на разных стадиях, от 4 до 47%.

Свой вычислительный узел он решил разместить в толще Оранжевой луны. Основной объём работ — изъятие толщи хризолита, что должно занять 90% от всего объёма работ, а вот остальные 10% — это сооружение корпуса и установка гигантских процессорных блоков. Он прямо очень сильно прирастёт в вычислительных возможностях, когда закончит эти работы.

Протекторат до этих узлов не доберётся, а если и доберётся, то там почти что вакуум — боевые платформы Захара будут иметь многократное преимущество перед любыми вторженцами.

— Так, всё готово, — произнёс я после того, как подсоединил к «Сердцу» накопитель с энергией стихий.

С накоплением энергии стихий мне сильно помогает Юта.

Генератор некроэнергии, находящийся в поместье Юты, черпает энергию стихий из недр земли, прямотоком. Далее эта энергия, проводимая через очень длинные кварцевые стержни, попадает на преобразователь, который и преобразует её в некроэнергию, по вымогательскому курсу 9435,5 к 1. Но энергии стихий поступает так много, что инженерам кровосись было абсолютно похуй на эту неэквивалентность.

Естественно, выходная мощность некроэнергетического генератора очень низка, если сравнивать с затратами энергии стихий, поэтому всей той мощи хватало только на снабжение поместья. Если выражаться метафорой, поместье сжигает тысячи квадратных метров реликтового леса, чтобы нагреть сковородку с яичницей…

И тем не менее, Юта может перенаправлять энергию стихий через специальный отвод — до ремонта охладительного контура она делала это непрерывно, поэтому отвод почти полностью зарос кристаллами, полными энергией стихий.

А я даже обрадовался, подумал, что это же почти готовые накопители, но оказалось, что это, по общепринятому решению межмирового сообщества, отходы. Накопители энергии стихий делают совсем не так. Я понимал это, я ведь знаю, как их делают, но была робкая надежда…

Смертники, то есть специально созданные для этого немёртвые, отправились в отвод с кирками и лопатами, и расчистили его до исходного состояния, ценой своих нежизней. Теперь, если у Юты снова что-то пойдёт не так, отвод энергии стихий будет засоряться долгие столетия.

Проблема получения накопителей стихийной энергии решилась просто: фабричным способом производим накопители, после чего загружаем их в отвод, где они по трое суток «обдуваются» энергией стихий. Тупо, просто и надёжно.

Сами накопители состоят из нефрита, который я выбрал из-за оптимальной ёмкости, хотя выбор у меня был богатый — подходили ещё и почти все корунды, а также все амфиболы.

— Запускаю, — сказал я и приложил руку к «Сердцу» голема. — Уто, нирзим, уто ане сива каро! Уто, нирзим, уто ане сива каро! Уто, нирзим, уто ане сива каро!

Я в душе не ебу, на каком это языке, но, вроде бы, произнёс правильно. А ведь дело может быть и в моём акценте…

Окошко на «Сердце» засветилось красным светом, после чего «Сердце» сделало первое сокращение.

— Ну, давай, сука! — воскликнул я. — Не подведи меня!

Теория — это заебись, но без практики она мертва. Впрочем, практика без теории слепа, но это не наш случай. Нам с Захаром нужно накопить больше эмпирического материала, потому что вся доступная нам теория ни разу не объясняет всего этого многообразия практики, которая лезет на нас изо всех щелей. Мы в уникальном положении, когда мы просто вынуждены заниматься практикой, чтобы нарабатывать больше пищи для только зарождающейся теории.

Вот как-то жили же ребята до нас: пользовались только тем, что есть, довольствовались крошками, сохранёнными от наследия прошлого, а нам мало. Нам мало этих жалких крошек, нам нужно больше!

— Давай, мразь! — выкрикнул я, глядя на замершее «Сердце». — Давай!

Сейчас либо взорвётся, либо заработает. Пять предыдущих взорвались.

Ещё одно сокращение.

— Да… — неуверенно изрёк я.

Ещё одно сокращение.

— Да, — изрёк я чуть увереннее.

Ещё одно сокращение.

— Да! — воскликнул я.

Ещё одно сокращение.

— Да!!! — заорал я.

Смесь магических энергий растеклась по каналам и запитала механизмы голема.

— Рождён служить, — уведомил меня голем. — Требуется имя.

— Будешь Геннадием, — сообщил я ему. — А меня зови Алексеем.

— Понял тебя, Алексей, — ответил голем и сел на верстаке. — Какие будут приказы?

Я сделал его гуманоидной формы, с гуманоидными конечностями и головой. Туловище его представляет собой металлическую бочку, оснащённую толстой металлокерамической бронёй. Внутри туловища есть отсек для хранения боеприпасов, а также сейф с запасными накопителями.

Дар его не видит, он ведь только для живых и для немёртвых, что когда-то были живыми. Ноосфера и некроноосфера обслуживают только этих клиентов, а для роботов и искусственных созданий у них нет никаких услуг и подписок.

— Иди в соседнюю комнату, найди там Винтика и Шпунтика — они дадут тебе работу, — приказал я голему.

Искусственное создание слезло с верстака и со всё более возрастающей уверенностью в шагах пошло на выход.

— Поздравляю, ты создал первое в твоей нежизни полностью искусственное создание, — сообщил мне Захар. — И это было удивительно.

«Сердце» — это мозг голема, там все сложные рунические конструкции, магические блоки схем, над которыми мне пришлось изрядно потрахаться, с посильной помощью Захара. Это воспроизводимо, поэтому можно смело ставить големов на поток.

Только одна беда — они нихрена не умеют и ежесуточно расходуют магическую энергию.

— Ну, спасибочки, — кивнул я искусственному интеллекту. — Мы же сможем поставить производство големов на поток?

Так-то, 95% работы было на нём — конечности с сервоприводами, которые удалось «подружить» с управляющим модулем «Сердца», металлокерамический корпус, оптические и звуковые сенсоры, тактильные сенсоры — всё это продукт высоких технологий от Захара.

Без дружеской помощи искусственного интеллекта я бы сейчас находился на этапе опытной разработки примитивных конечностей или почти нихрена не видящих сенсоров…

В том числе и поэтому я особо не смотрел в сторону големостроения. Хотел что-то спиздить оттуда, но не нашёл ничего существенного — без мощностей Захара ни о каком серийном производстве речи даже не шло. А если нет серии, то зачем?

— А есть смысл? — спросил Захар.

— В качестве солдат сгодятся, — пожал я плечами. — Вооружить их чем-нибудь автоматическим и можно насылать на врага волнами…

— Любой твой завод лёгкой промышленности может создавать комплектующие тысячами единиц в сутки, — сообщил мне Захар. — Но я бы не стал тратить ресурсы на такое. Есть более эффективные средства.

— Да уж, ты прав, — вздохнул я. — Но теперь мы поняли, что я, наконец-то, шарю в големостроении, поэтому пора переходить к по-настоящему взрослым вещам.

Всё самое лучшее из некрохимерологии и големостроения я вытащил и реализовал — настало время некроэнергетических конструктов.

На самом деле, в высшей некрохимерологии есть кое-что ещё. Рунные схемы, позволяющие наделить некрохимеру новыми свойствами. Например, оснастить её некроэнергетическим щитом, плавно облегающим всё её тело или уплотнить кожу до каменной твёрдости, но принципы там те же, что и у некрорегенерации — нового там ничего нет. А если нет ничего нового, то зачем?

— Ты же хотел создать некроэнергетические бомбы, — напомнил мне Захар.

— И до сих пор хочу, — ответил я. — Но чуть позже. Меня до сих пор держит идея некроэнергетических конструктов. Как только разберусь в них, буду разбираться с побочными результатами.

Вообще, я вижу некроэнергетическую бомбу в следующем виде: металлический шар, полностью испещрённый рунной схемой, в которой допущены критические ошибки. Писать рунные схемы для плоти на металле — это само по себе одна большая ошибка, но там будут дополнительные, для надёжности. Активатор будет дистанционный, по пульту.

Такая бомба будет сброшена на вражеский город, активируется за три метра до приземления, а потом наступит мгновенная смерть всех в радиусе поражения. Некроэнергии в эту бомбу будет вложено сверхдохрена, поэтому радиус поражения будет соответствующий — убьёт всё живое. Это даже жёстче, чем атомная бомба.

Можно выработать решения для РСЗО и классической артиллерии, но это требует обдумывания.

— Итак, — щёлкнул я костями. — Первый некроконструкт — «Незримый последователь»…

/16 июня 2029 года, Пелопоннесская народная республика, г. Пелопоннес/

— … всё это такое дерьмо, не нравится мне… — прошептала Меропа, медленно перелезающая через забор.

— Т-с-с, — пшикнул на неё Иерофей.

Они оказались в подворье нового градоправителя, именуемого «губернатором», на ромейский манер.

Непонятные мертвецы заняли город сравнительно недавно, в конце февраля, навели тут свои порядки, а людям надо на что-то жить — вот и лезут сейчас ребята старьёвщика Петра в подворье губернатора, куда завезли недавно какие-то сундуки.

Один из деловых, Аристарх из Кефаллении, где-то вызнал, что это привезли новые деньги, которые сегодня с утра начнут распространять по службам — вроде бы, от старых монет решено отказаться. Ну, лич так решил.

Сейчас самый лучший момент, чтобы взять губернатора на ножи, забрать новые деньги и смыться из города — должно хватить на всех.

Раздался клекот сойки — это значит, что Василий с ребятами уже на месте. Иерофей клекотнул в ответ тем же звуком.

В городах сойки не водятся, но других звуков никто из лесных разбойников воспроизводить не умел.

«Недолго мы пробыли лесными разбойниками…» — подумала Меропа.

Так-то они очень хорошо устроились — на рубеже державы трупа на троне и фемы Пелопоннес. Грабили торгашей, резали их на месте, чтобы никто и ничего не узнал, а хабар сбывали старьёвщику Петру — у него есть каналы в Сузы и даже в земли алеманнов. Пелопонесские рубежные стражи были в доле, поэтому всё проходило нормально.

Но потом главтрупу перестало нравиться такое соседство и он натравил на лихих ребят своё дохлое воинство.

Дохлые-то дохлые, но большую часть банды отловили и перебили. Часть из убитых, как потом оказалось, теперь служит главтрупу, помогает отлавливать других разбойников…

Пришлось бежать, роняя дерьмо на ходу, в Пелопоннес, бить челом перед старьёвщиком Петром и проситься под его руку.

До встречи с дохлым воинством банда была числом в тридцать топоров, а в Пелопоннес пришло всего шестеро, в том числе Меропа и Иерофей.

Поначалу они промышляли щемлением городских торгашей, выбиванием долгов, но потом фему захватил главтруп, поставил свою власть и устроил выборы, а также начал завозить очень ценные товары. Вот за это и зацепился старьёвщик Пётр — он использовал свои каналы для нелегальной перепродажи иномирной роскоши алеманнам и франкам. Сильно нагревался на этом…

Да только вот последний караван накрыли коллеги по делу — сдали маршрут дохлой страже, взамен за помилование главаря. А Пётр-то уже взял много денег в долг, в счёт успешной продажи товаров у алеманнов, поэтому сейчас торчит некоторым особо веским деловым людям. Людям из той категории веских и деловых, которые ничего не прощают и не дают отсрочек.

Расслабился, потерял осторожность, поэтому подставил банду.

Если сегодня всё получится, то всё обойдётся, а если не получится…

«Недолго Пётр походит», — подумала Меропа, медленно извлекая из ножен тесак.

— Тревога!!! — закричал кто-то из-за стены дома. — К оружию!!! Тревога!!!

— Надо валить… — первой среагировала Меропа, собираясь подорваться.

— Тихо… — придержал её Иерофей. — Это не по нашу душу…

Остальные городские разбойники лежали неподвижно, а вокруг не происходило ничего, что подтверждало мнение Иерофея.

Из дома градоправителя выбежало двое живых охранников. Свист и они падают. Симеон и Павел — бывшие легионеры, поэтому очень крепко мечут марсовы колючки.

Вновь раздался клекот сойки — это значит, что надо заходить.

— Тревога!!! — вновь раздалось откуда-то снаружи. — Все к оружию!!!

— Идём… — тихо произнёс Иерофей. — Не наша печаль…

Из дома вышел ещё один живой охранник. Он даже не успел увидеть тела своих соратников, как получил удар топором в глотку — банда Петра полна душегубских талантов.

— Врываемся, — приказал Симеон. — Вперёд!

Меропа, согласно плану, забралась по козырьку над дверью, выбила стекло и влетела в комнату на втором этаже.

Служанка попыталась закричать, но Меропа быстро проткнула её тесаком и не позволила упасть — тело было уложено на расстеленную кровать.

Дверь комнаты была заперта изнутри, на засов.

— Готов? — спросила Меропа у подошедшего Иерофея.

— Давай! — ответил тот.

Сдвинув засов, она уже начала открывать дверь, как по последней шарахнула чья-то нога и Меропа завалилась на спину.

Над ней встал мертвец, облачённый в странную броню, будто бы сделанную из ткани. Но Меропа уже знала, что это специальная броня, защищающая мертвецов от их же оружия.

Иерофей отчаянно заорал и кинулся на мертвеца, но сразу же умер от грохота и вспышки.

Больше всего на свете Меропе хотелось жить. И это желание иногда было настолько сильно, что она оказывалась способна на героизм. Сегодня был такой день.

Выхватив из ножен узкий кинжал, покрытый серебром, она воткнула его в левое колено врагу. После этого она пнула мертвеца, начавшего наводить на неё свою железку, в правое колено, заставив упасть прямо на неё. Кинжал оказался подставлен туда, куда надо и мертвец окончательно упокоился.

Снаружи доносился частый грохот, а уцелевшие стёкла засвечивали вспышки.

Стерев с лица холодную жидкость, которая у мертвецов вместо крови, Меропа поднялась на ноги и подобрала железяку.

Кое-что в круги разбойников просачивалось, поэтому она знала, куда надо жать, чтобы эта штука стреляла. Она даже имела отдалённое представление о том, что надо делать с этой штукой, когда закончатся патроны — в основном из фильмов, которые показывают в специальных залах.

«Пистолет», — припомнила она название. — «Надо было добыть себе несколько таких…»

Кино она смотрела исключительно в поддатом состоянии — ходила она в кино, только когда появлялись деньги, а деньги у неё появлялись только после успешных дел.

Иерофей медленно остывал с дыркой в груди — под ним уже набежала большая лужа крови, поэтому несомненно, что ему уже не помочь. Даже если бы Меропе сильно захотелось.

Снаружи стало подозрительно тихо, а это могло значить что-то из двух вещей: либо банда справилась с сопротивлением, либо банду перебили и скоро Меропе конец.

«В тюрьму я больше не пойду…» — решила она и вышла в коридор, держа перед собой пистолет.

Но тут никого не оказалось, только три тела, среди которых она опознала Симеона, которому кто-то вырвал кадык. Виновник обнаружился рядом — ему пробили лицо серебряным кинжалом. Для мертвеца это надёжное упокоение.

Снаружи вновь раздался частый грохот, заставивший Меропу присесть у тела Симеона.

Тут же, недалеко от тела дохлого воина, лежал и автомат, но таким Меропа точно не умела пользоваться. Впрочем, его же можно очень выгодно продать, а если есть патроны…

Она срезала с мертвеца ту штуку, в которой такие как он хранят коробки с патронами, а затем накинула себе на плечо автомат. Сразу стало неудобно, видимо, она сделала что-то не так, но сейчас не до удобства.

Спустившись по лестнице, Меропа вступила в большую лужу крови. Здесь-то и полегла основная часть банды…

Основным источником крови был Сергий, которому кто-то оторвал голову. Этот кто-то лежал у входной двери, с головой Павла в руках. Он убил этой головой ещё двоих, Василия и Ливию, а потом наткнулся на Павла, который истыкал мертвеца серебряным кинжалом, но не пережил сжатия горла — так и лежат теперь, вместе.

Ещё один автомат и штука с патронами — если выберется, она станет очень богатой.

«У меня будет свой дом, на двадцать комнат», — мечтательно подумала она. — «И своё кино, в отдельной комнате, на всю стену…»

Но мечты мечтами, а ещё ведь нужно как-то выбраться из этого переплёта.

Иногда из города доносятся выстрелы и крики.

Меропа перебралась через забор и пробежала через переулок. Никого из членов банды не жаль — они не справились с одним мертвецом, а она справилась. Туда им и дорога.

Оружие нужно надёжно спрятать и залечь на дно. Когда шум утихнет, можно будет сходить к Петру и обсудить условия продажи одного автомата. Второй автомат она решила оставить себе — с такой штукой нигде не пропадёшь. Надо только разобраться, как им пользоваться…

По улице Вознесения, мимо таберны Иоанна, в сторону городских трущоб. Ставленник главтрупа, тело которого лежало среди главного зала взятого на нож дома, как-то заявлял, что трущобы будут снесены и на их месте построят новые дома, с водой и электричеством — вот в таком доме Меропа бы пожить не отказалось. Как на Земле…

Резкая остановка.

Впереди, в конце переулка, появился силуэт.

— Уйди, сука! — выставила Меропа перед собой пистолет. — Застрелю!

Но силуэт начал приближаться.

— Стой! — выкрикнула Меропа. — Пристрелю!

Только вот этому силуэту было всё равно, он медленно шёл к ней. Походкой охотника, боящегося спугнуть дичь.

Меропе не понравилось такое странное поведение, поэтому она начала нажимать на спусковой крючок.

Выстрел — пуля отскочила от стены здания.

Выстрел — пуля врезалась в плечо неизвестного.

Выстрел — пуля попала куда-то в туловище неизвестного.

Тут-то Меропа и разглядела детали.

Это было окровавленное существо, с очень большим ртом, порванным по краям. Живот его был очень большим и вздутым, с острыми гранями, выпирающими из натянутой кожи.

— О, нет… — поняла Меропа, что видит перед собой.

Она открыла беспорядочный огонь, который не принёс ни одного попадания, а когда пистолет сухо щёлкнул, развернулась и побежала, что есть сил.

Чудовище кинулось вслед за ней.

— Ай, нет-нет-нет-нет-нет!!! — завизжала Меропа.

Тут что-то очень острое вонзилось ей в грудь, она рухнула в сточную канаву, в густую сорную траву, а затем услышала частую стрельбу.

— В голову не стрелять! — скомандовал кто-то. — Отстрелить конечности!

Меропа чувствовала, как жизнь торопливо покидает её.

«Как и предрекала гадалка — в сточной канаве…» — подумала она.

Наверное, ей не надо было срезать то тонкое серебряное кольцо с пальца гадалки.

Смерть обволокла её оцепеняющим холодом, глаза перестали видеть что-либо, а уши слышать что-либо.

— Да какая скотина прострелила ему башку⁈ — выкрикнул кто-то. — Ищите трупы!!! Живо!!!

Тело Меропы дёрнулось, изогнулось в дугу, но затем резко затихло. Пролежав так несколько минут, тело медленно поползло по канаве, в канализацию.

Примечания:

1 — Фламберг — нем. Flamberge ← Flamme «пламя» — на вики написана какая-то лютая хуйня, поэтому RedDetonator явился, чтобы раскидать этот вопрос. Фламберг — это длинный (a. k. a двуручный), полуторный (a. k. a полутораручный и бастард) или одноручный меч с волнистой заточкой, предназначенной для нанесения более тяжёлых ранений, нежели классическое лезвие, тут вики не проебалась, но дальше начинается полная хуйня. В вики пишется, типа, предпосылкой для появления фламберга стало прибытие в Европу восточных сабель, которые не получили там особого распространения, так как тяжёлый прямой меч лучше пробивал качественные стальные доспехи — это форменный долбоебизм от случайного тупого человека, считающего, что он в чём-то там разбирается. Никто, блядь, в своём уме, при тогдашних объёмах производства стали, то есть при ебической цене стальных изделий, не будет бить мечом по металлическим доспехам! Даже простую кольчугу, изготовленную кузнецом, который почти никогда не покидал свои Малые Жопки, обычным средневековым мечом никто бить не будет, потому что меч — это слишком дорого, чтобы так рисковать им. Есть мнение, что имеет смысл наносить рубящие удары по кольчуге, чтобы нанести заброневое поражение, но это тоже полная хуйня, потому что с VI века минимум известны стёганки, которые гасят почти любое заброневое действие. Мечами и уж тем более саблями били по уязвимым местам, по башке, конечностям, по ногам, но не по броне — сопромат тогда ещё даже не зародился, поэтому мечи, изготовленные при помощи кузнечной сварки, обладали неоднородным качеством, отличались хрупкостью и уязвимостью к ударным нагрузкам. Такими самое оно резать мягкие ткани, но никак не кольчугу или пластинчатую броню. Воины той эпохи отлично это понимали, поэтому использовали мечи очень аккуратно, по мягким тканям и уязвимым местам, которые были всегда — только в XV-XVI веках н.э. научились выделывать доспехи максимальной безопасности, но и они никогда не были чем-то массовым, потому что стоили как три деревни и один ПГТ. Дальше этот конч, писавший статью, высирается, якобы сабли не позволяли эффективно сражаться на узких улочках и в переулочках, но это тоже долбоебизм, потому что на узких переулочках играет роль длина оружия, а не его кривизна. Среднестатистическая сабля имела длину от 90 до 110 сантиметров, а средневековые европейские мечи имели длину от 80 до 100 сантиметров — разница не пиздец прямо существенная, чтобы делать из неё такие выводы. И утверждение этого конча, написавшего в вики эту хуйню, плохо согласуется с тем фактом, что восточные сабли начали обретать нездоровую популярность в Европе с конца XV века н.э. — причиной служило появление профессиональных армий и упадок рыцарства. Как так? А вот так! Рыцари — это универсальная тема, способная сражаться как пешком, так и на коне, с детства подготовленная биться в любых условиях, но рыцари — это не профессиональная армия. Рыцарь — это один дорогостоящий специалист по убийству, очень традиционный и скрепный, возглавляющий национальную сборную Малых Жопок, называемую «рыцарским копьем». «Рыцарское копьё» — это случайные люди, экипированные кто чем, в зависимости от зажиточности рыцаря, также обладающие разным уровнем подготовки. А профессиональная армия подразумевает, что роды войск будут обретать всё больше единообразия и специализации, что мы и видим в истории того периода. Кавалерия тоже постепенно специализируется, в ходе этого выясняется (в Восточной Европе, по причине культурного и не очень обмена с кочевниками), что саблей очень удобно сечь с коня, тогда как прямые мечи будто специально созданы против этого. Были, конечно, отдельные извращенцы, вооружавшие кавалерию палашами (прямой меч с односторонней заточкой, но и там были варианты), причём на протяжении долгого времени, невзирая на все факторы против, но такие, постепенно, вымерли. У кочевников палаши тоже были, но у них они возникли эволюционно из прямого меча, а затем постепенно заменились на сабли, но сильно раньше, чем в Европе. К XIX веку все, даже британцы, примирились с фактом, что лучше сабли для кавалерии ничего нет. В итоге дошло даже до того, что сабли перешли в пехоту и у тех же морских пехотинцев США до сих пор есть сабли мамлюкского типа, коими вооружают их офицеров — старое напоминание о том, что США очень рано начали бороться за демократию во всём мире (берберские пираты мешали делать бизнес с Европой). А теперь о фламберге. Не надо, блядь, искать какие-то идеологические предпосылки и глубокий смысл там, где это можно объяснить проще! Полутораручные мечи существуют минимум с XIII века н.э., а двуручные мечи (длинные) минимум с XIV века н.э., то есть это отдельное явление, выработанное для выполнения каких-то специфических задач. А потом появляется идея волнообразного лезвия, которую кто-то приложил к ножу, затем к одноручному, а затем и к двуручному мечу, увидел, что получилось заебись и сказал, что это хорошо. И всё! Волнообразное лезвие — это критическое повышение ущерба незащищённой плоти за один проход, это заебись само по себе, без притягивания за яйца восточной сабли, надуманной хуйни о бронебойности, а также приведения в качестве подтверждающего аргумента, какого-то хуя, разработку елмани для сабель! И, несмотря на то, что примерно в тот же период у персов и арабов были в обращении шамширы с волнообразными лезвиями (к счастью, тот долбоящер этого факта не знает, поэтому в статье вики этого нет), не стоит переоценивать культурный обмен между разными географическими регионами — более вероятно, что концепция волнообразного клинка была открыта независимо.