Личный мотив

35

Кольцо ты сняла на третий день, и ощущение было такое, будто ты ударила меня кулаком в лицо. Ты сказала, что беспокоишься, как бы не повредить его. И еще, что тебе все время приходится снимать его перед работой и ты просто боишься его потерять. Ты начала носить его на тонкой золотой цепочке на шее, и я повел тебя в магазин, чтобы купить обручальное кольцо — что-то гладкое и ровное, что ты могла бы носить все время.

— Ты можешь надеть его прямо сейчас, — сказал я, когда мы вышли из ювелирного.

— Но ведь свадьба только через шесть месяцев.

Ты держала меня за руку, и я крепко сжал твою ладонь, когда мы переходили улицу.

— Я имею в виду, вместо кольца, подаренного в честь помолвки. Чтобы у тебя все время что-то было на пальце.

Ты неправильно меня поняла.

— Послушай, Иен, для меня это неважно, правда. Я могу подождать до свадьбы.

— Но тогда откуда людям знать, что ты помолвлена?

Я не мог оставить это просто так. Я остановил тебя и положил руки тебе на плечи. Ты оглянулась по сторонам, на всех этих торопящихся покупателей, и попыталась сбросить мои руки, но я держал тебя крепко.

— Откуда им знать, что ты со мной, — сказал я, — если ты не носишь моего кольца?

Я узнал выражение в твоих глазах. Я уже сталкивался с ним у Марии — некая смесь вызова и осторожной осмотрительности, — и во мне оно вызвало такую же злость, как и тогда, с Марией. Как ты посмела бояться меня? Я почувствовал, что напрягся, но только заметив, как болезненно скривилось твое лицо, понял, что мои пальцы впились тебе в плечи. Я тут же опустил руки.

— Ты любишь меня? — спросил я.

— Ты же знаешь, что люблю.

— Тогда почему ты не хочешь, чтобы окружающие знали, что мы с тобой женимся?

Я полез в пластиковый пакет за маленькой коробочкой и открыл ее. Мне хотелось убрать это выражение из твоих глаз, и, поддавшись порыву, я опустился на одно колено и протянул тебе открытый футляр. Со стороны прохожих послышался оживленный гул, и твое лицо залила краска. Движение замедлилось, люди останавливались поглазеть на нас, а я почувствовал прилив гордости, что ты со мной. Моя прекрасная Дженнифер.

— Ты выйдешь за меня замуж?

Ты выглядела ошеломленной.

— Да.

Ответ твой пришел намного быстрее, чем когда я спрашивал тебя об этом в первый раз, и тяжесть, сдавливавшая мне грудь, мгновенно испарилась. Я надел кольцо тебе на безымянный палец и встал, чтобы поцеловать тебя. Люди вокруг нас одобрительно загудели, и кто-то похлопал меня по спине. Я поймал себя на том, что не могу сдержать глупую улыбку. Вот что мне нужно было сделать в прошлый раз, подумал я: нужно было лучше обставить эту церемонию, придать ей больше театральной торжественности. Ты заслуживала этого.

Мы шли рука об руку по оживленным улицам Бристоля, и я постоянно потирал металл твоего обручального кольца большим пальцем правой руки.

— Слушай, а давай поженимся прямо сейчас, — вдруг сказал я. — Пойдем в загс, приведем пару свидетелей с улицы и все устроим.

— Но ведь это уже намечено на сентябрь! Приедут мои родственники. Мы просто не можем обгонять события и устраивать все сегодня.

Тебя удалось убедить, что пышное венчание в церкви было бы ошибкой; к тому же у тебя не было отца, который провел бы тебя по центральному проходу между скамьями к алтарю, да и зачем попусту тратить деньги на званый обед для друзей, которых ты больше никогда не увидишь? В итоге мы заказали гражданскую церемонию в отеле «Кортярд» с последующим приемом на двадцать человек. В качестве шафера я пригласил Дуга, но все остальные гости должны были быть с твоей стороны. Я пытался представить своих родителей, стоящих рядом с нами, но смог вспомнить только выражение лица отца, когда видел его в последний раз. Разочарование… Отвращение… Я быстро выбросил эту картину из головы.

Ты твердо стояла на своем.

— Мы не можем менять свои планы, Иен. Это ведь всего шесть месяцев — ждать уже не так долго.

Действительно недолго, но я все равно продолжал считать дни до того момента, когда ты станешь миссис Петерсен. Я убедил себя, что так буду чувствовать себя лучше: более надежно. Я буду знать, что ты меня любишь и останешься со мной.

В ночь перед свадьбой ты настояла на том, что останешься с Евой в отеле, тогда как я провел полный неловкостей вечер в пабе в компании Джеффа и Дуга. Дуг предпринял несмелую попытку превратить это в настоящую холостяцкую вечеринку, но никто особо не сопротивлялся, когда я сказал, что хочу сегодня лечь пораньше, поскольку завтра предстоит тяжелый день.

В отеле я успокоил нервы двойным виски. Джефф похлопал меня по плечу и сказал, что я классный парень, хотя у нас с ним никогда не было ничего общего. С выпивкой он меня не поддержал, а за полчаса до церемонии кивнул в сторону двери, где появилась женщина в темно-синей шляпе.

— Готов познакомиться со своей тещей? — спросил он. — Она не такая уж плохая, точно тебе говорю.

В тех немногочисленных случаях, когда пересекался с Джеффом, я находил его притворную веселость крайне раздражающей, но в тот день был благодарен ему, потому что это отвлекало меня. Я хотел позвонить тебе, лишний раз убедиться, что ты придешь, и никак не мог подавить ощущение паники где-то в животе, вызванное тем, что ты можешь бросить меня стоять тут одного, что ты можешь унизить меня перед всеми этими людьми.

Мы с Джеффом прошли через бар. Твоя мать протянула мне руку, и я пожал ее, а потом наклонился и поцеловал ее в сухую щеку.

— Очень приятно познакомиться с вами, Грейс. Я столько о вас слышал.

Ты говорила мне, что вы с матерью совершенно не похожи, но я узнал в ее лице твои высокие скулы. Возможно, от отца ты унаследовала цвет волос и его гены художника, но от Грейс тебе досталась худощавая фигура и настороженное выражение лица.

— Жаль, что не могу сказать того же о вас, — сказала Грейс, и в уголках ее губ мелькнула тень веселого удивления. — Если я хочу узнать что-то о жизни Дженнифер, то должна говорить с Евой.

Я состроил мину, которая, как я надеялся, должна была выражать солидарность с ней — в том смысле, что я тоже страдаю от твоей некоммуникабельности. Я предложил Грейс выпить, и она приняла от меня бокал шампанского.

— В честь праздника, — сказала она, хотя это был не тост.

Ты заставила меня ждать пятнадцать минут, но, думаю, это было твое право. Дуг пошутил, сделав вид, что потерял кольца, и в этот момент мы, должно быть, выглядели точно так же, как любая другая свадьба в любом другом отеле в этой стране. Но когда в проходе наконец появилась ты, я мог с уверенностью сказать, что такой красавицы невесты больше не было ни у кого. Платье на тебе было простое: вырез в форме сердца и юбка из атласа, которая едва касалась твоих бедер и спадала до самого пола. В руке у тебя была ветка белых роз, а волосы в блестящих локонах были зачесаны наверх.

Мы стояли рядом, и я украдкой бросал на тебя взгляды, пока ты слушала ведущую церемонии. Когда мы произнесли наши клятвы верности и ты посмотрела мне в глаза, мне было уже плевать на Джеффа, Дуга или твою мать. В зале с нами могла находиться еще тысяча людей, но видел я лишь тебя одну.

— А теперь я объявляю вас мужем и женой.

Послышались неуверенные аплодисменты, и я поцеловал тебя в губы, после чего мы развернулись и прошли по проходу между стульями. Отель накрыл столы с нашими напитками и бутербродами в баре; я любовался тем, как ты ходишь по комнате, принимаешь поздравления и вытягиваешь вперед руку с кольцом, чтобы гости могли им восхищаться.

— Она выглядит такой красавицей, правда?

Я не заметил, как Ева подошла и встала рядом.

— Она и есть красавица, — сказал я, и Ева кивнула, соглашаясь с этим уточнением.

Когда я обернулся, Ева уже не следила за тобой, а внимательно смотрела на меня.

— Ты ведь не причинишь ей боли, верно?

Я рассмеялся.

— Как можно задавать человеку такие вопросы в день его свадьбы?

— Так это же самое главное, — сказала Ева. Она пригубила шампанское, продолжая изучать меня. — Ты очень напоминаешь мне нашего отца.

— Что ж, вероятно, Дженнифер именно это и нашла во мне, — коротко ответил я.

— Вероятно, — сказала Ева. — Просто я надеюсь, что ты не бросишь ее, как сделал это он.

— Я не намерен расставаться с твоей сестрой, — сказал я, — хотя, в принципе, это не твое дело. Она взрослая женщина, а не ребенок, обидевшийся на гулящего папашу.

— Мой отец не был бабником.

Она не защищала его, просто констатировала факт, но меня это заинтересовало. Я всегда считал, что он бросил твою мать ради другой женщины.

— Тогда почему же он ушел?

Она пропустила мой вопрос мимо ушей.

— Заботься о Дженне — она заслуживает хорошего обращения.

Я больше не мог выносить ее чопорную физиономию, равно как и выслушивать эти нелепые заявления, сделанные покровительственным тоном. Поэтому я оставил ее возле бара, а сам пошел обнять тебя. Мою новую жену.

Я обещал повезти тебя в Венецию и не мог дождаться момента, когда смогу показать ее тебе. В аэропорту ты гордо предъявила свой новый паспорт и усмехнулась, когда чиновник вслух прочел твое имя.

— Звучит так необычно!

— Вы скоро привыкните к этому, — сказал я, — миссис Петерсен.

Когда ты поняла, что я поменял наши билеты на более дорогие места, то настояла на том, чтобы по максимуму вкусить все прелести новых возможностей, которые это предполагало. Полет длился всего два часа, но за это время ты успела примерить маску на глаза для сна, бегло посмотреть разные фильмы и выпить шампанского. Я следил за тобой, радуясь, что ты так счастлива. И что этим ты обязана мне.

С трансфером из аэропорта вышла задержка, и в гостиницу мы попали уже поздно. От шампанского у меня разболелась голова, я устал и был расстроен плохим обслуживанием. Про себя я отметил, что, когда мы вернемся домой, нужно будет потребовать компенсацию за эту задержку.

— Давай бросим вещи в номере и сразу пойдем погуляем, — сказала ты, когда мы оказались в отделанном мрамором холле.

— Мы же приехали на две недели. Сейчас мы закажем ужин в номер и распакуем наши вещи — все, что здесь есть, до утра никуда не денется. К тому же… — моя рука скользнула тебе за спину и крепко сжала ягодицы, — сегодня наша первая брачная ночь.

Ты поцеловала меня, и твой язык пробрался ко мне в рот, но потом ты отстранилась и вместо продолжения взяла меня за руку.

— Но ведь еще нет и десяти часов! Пойдем, пройдемся по кварталу, выпьем где-нибудь, а уж потом устроим настоящую брачную ночь, я обещаю.

Дежурный администратор на ресепшене и не пытался скрыть, что ему нравится наше импровизированное шоу.

— Любовная размолвка?

Несмотря на мой суровый взгляд, брошенный в его сторону, он усмехнулся, и я был шокирован, заметив, что ты смеешься вместе с ним.

— Я пытаюсь убедить мужа… — произнося это слово, ты улыбнулась и подмигнула мне, как будто это все меняло, — что нам нужно прогуляться по Венеции, прежде чем идти смотреть свой номер. Здесь все так красиво.

Моргая, ты чуть задержала глаза закрытыми, и тут я понял, что ты немного захмелела.

— Венеция действительно красива, сеньора, но все же не так красива, как вы.

При этом он отвесил тебе нелепый легкий поклон.

Я взглянул на тебя, ожидая, что ты повернешься ко мне и закатишь глаза, но ты вдруг покраснела, и я понял, что ты польщена. Польщена замечанием этого жиголо, этого льстивого типа с маникюром и цветком в петлице.

— Наши ключи, пожалуйста, — сказал я.

Я вышел вперед и оперся на стойку. Наступила мгновенная пауза, после которой дежурный администратор протянул мне картонный футляр с двумя магнитными ключами-картами размером с кредитку.

— Виопа sera, signore[13].

Он уже не улыбался.

Я отказался от помощи носильщика и заставил тебя тащить свой чемодан в лифт, где сразу нажал кнопку четвертого этажа. Пока мы ехали, я следил за тобой в зеркале.

— Он такой славный, правда? — сказала ты, и я почувствовал во рту вкус желчи.

Все было так хорошо в аэропорту, так весело в самолете, а теперь ты все испортила. Ты что-то говорила, но я ничего не слышал: я думал о том, как ты глупо улыбалась, как краснела, как позволяла ему флиртовать с тобой, и — самое главное — как тебе все это нравилось.

Наш номер находился в конце выстланного коврами коридора. Я засунул карту ключа в щель считывающего устройства и еле дождался, пока раздался щелчок, говорящий о том, что замок сработал. Я толчком распахнул дверь и завез чемодан на колесиках внутрь, не заботясь о том, что дверь может ударить тебя в лицо. В комнате было жарко — слишком жарко, — но окна не были открыты, и я оттянул воротник, чтобы легче было дышать. Кровь шумно пульсировала у меня в ушах, а ты все продолжала говорить, продолжала беззаботно болтать, как будто все было нормально, как будто ты только что не унизила меня.

Кулак мой сжался сам собой, без подсказок, и кожа на костяшках пальцев туго натянулась. В груди под жутким давлением надувался какой-то пузырь, заполняя все внутреннее пространство и сдавливая легкие. Я посмотрел на тебя, продолжавшую смеяться и тарахтеть без умолку, потом занес кулак и ударил тебя в лицо.

Почти мгновенно пузырь внутри меня лопнул. По телу разлилось расслабленное спокойствие, как бывает при сбросе адреналина после секса или занятий в тренажерном зале. Головную боль попустило, мышца в уголке глаза перестала дергаться. Ты издала какой-то странный булькающий звук, но я не смотрел на тебя. Выйдя из номера, я спустился на лифте и вышел на улицу, даже не оглянувшись на стойку ресепшена. Найдя ближайший бар, я выпил два пива, игнорируя попытки бармена вовлечь меня в разговор.

Через час я вернулся в гостиницу.

— Пожалуйста, можно мне льда?

— Si, signore[14]. — Дежурный исчез и вернулся с ведерком льда. — Возможно, бокалы для вина, signore?

— Нет, спасибо.

Я уже успокоился, дыхание было медленным и размеренным. Поднимался я по лестнице пешком, стараясь отсрочить свое возвращение в номер.

Когда я открыл дверь, ты лежала на кровати, свернувшись клубочком. Ты сразу села и начала отодвигаться в сторону изголовья. На прикроватной тумбочке лежал ворох окровавленных салфеток, однако, несмотря на все твои усилия очистить лицо, на верхней губе осталась запекшаяся кровь. На переносице, захватывая один глаз, уже проявлялся большой синяк. Увидев меня, ты начала плакать, и слезы, докатываясь до подбородка, приобретали цвет крови; они капали на твою рубашку, оставляя после себя розовые пятна.

Я поставил ведерко на стол, расстелил салфетку, ложкой насыпал на нее лед и завернул его, сделав сверток. После этого я сел рядом с тобой. Тебя трясло, и я нежно прижал сверток со льдом к твоей коже.

— Я нашел тут хороший бар, — сказал я. — Думаю, тебе он понравится. Я прошелся по округе и выбрал пару неплохих мест, где ты, возможно, захотела бы завтра пообедать, если будешь достаточно хорошо себя чувствовать.

Я убрал лед, и ты настороженно уставилась на меня громадными глазами. Ты все еще дрожала.

— Замерзла? Вот, набрось это. — Я потянул за край одно из одеял на кровати и накинул его тебе на плечи. — Ты устала, это был длинный день.

Я поцеловал тебя в лоб, но ты продолжала плакать, и я подумал, как бы ты не испортила нашу первую ночь. Я думал, что ты уже изменилась, что мне, наверное, больше никогда не придется испытывать такого снятия напряжения — этого блаженного ощущения покоя, какое приходит после драки. Как мне ни жаль было видеть это, но, в конечном итоге, оказалось, что ты такая же, как и все остальные.