Лихой гимназист

Глава 22

— Может, чаю? — я уселся за стол, архонт расположился напротив. Вокруг него клубилась дымка, которую я заметил только здесь, в комнате.

— Зачем? — не понял Хаос.

— Так принято у нас. Ладно, ты мне хотел что-то рассказать?

— Я уже дал понять это, какой смысл спрашивать снова?

Я пожал плечами.

— Она — не человек, — произнёс Хаос, — по крайней мере, по своей коренной природе. Она — обитатель стихийного мира, архонт… бывший. Сто лет назад она приняла телесное обличье, и с тех пор вынуждена существовать в этой форме, поскольку вернуть свой истинный вид такие, как она, уже не способны. Мы презираем подобных ей существ. Эти ничтожества выбрали гнить в вашем ущербном мире, позарившись на мимолётные удовольствия. Что может быть постыднее для архонта?

— Странно, что ты посчитал важным рассказать мне об этом.

— Я хочу предупредить. Она попытается войти в доверие, но ты не должен проболтаться о том, что я помогаю тебе. Это важно!

— За кого меня принимаешь? Я не болтаю обо всём подряд с кем попало. А что, собственно, за секретность? Может, пора меня уже просветить? Я тут, значит, подписался тебе помогать непонятно в чём, а ты только нос воротишь от моих вопросов. Хотелось бы конкретики.

Архонт важно кивнул.

— Давным-давно, после первого сошествия и грядущей за этим войны за Землю, — произнёс он, — архонты всех областей заключили на века договор, по которому никто из нас не имеет права вмешиваться в дела вашего мира. А я, как видишь, косвенно пытаюсь влиять на события.

— Зачем?

— У меня есть цель.

— Ну это, допустим, я сразу понял. Хотелось бы конкретнее.

— Мне повторить дважды?

— Ты сказал, что хочешь процветания школы тёмной стихии. Тебе-то на кой? Я в толк не возьму. Ты презираешь людей, презираешь этот мир…

— Ты не желаешь получить силу? Единственное, что возвысит тебя над остальными, что продлит твои дни и уравняет с поставит на одну ступень с обитателями стихийного мира? Я желаю даровать тебе это, но ты постоянно раздражаешь меня дурацкими вопросы. Если ты настолько глуп, можешь отказаться. Я уйду, и ты меня не увидишь больше никогда. Мне вовсе не доставляет удовольствие сидеть тут и разжёвывать прописные истины. Люди из Синода заставят тебя работать на них, бить личинок, и вероятно, даже позволят дорасти до первого ранга и получить какой-нибудь важный чин. Если тебя устроит такое существование — пожалуйста. Я предлагаю больше: свободу и силу. Выбирай. Если ты намерен похоронить свой талант, не считаю нужным возиться с тобой.

— Что ещё за личинки?

Архонт промолчал, сверля меня своим острым взглядом, затянутым чёрной поволокой.

— Ты вынуждаешь меня действовать вслепую. Ты не говоришь своих планов, своих целей, а я должен тебе доверять.

— Выбирай. И не трать попусту моё время.

Я на секунду задумался. Пока от архонта было много пользы, но куда меня приведёт союз с этой могущественной тёмной сущностью в будущем?

— Думаю, пока нам с тобой по пути, — сказал я. — Я вовсе не собираюсь поступать на службу в Синод. Расскажи ещё про Анабель. Чем она занимается?

— Контрабандой, подпольным производством артефактов с последующим сбытом заграницу и тренировкой тайных заклинателей, которые используются в качестве наёмников в различных войнах. Меньшая часть её дохода идёт с поместий покойного супруга и заводов. Она владеет чарами воды и камня. Приняв человеческий облик, она утратила былую силу, но тебе не стоит её недооценивать. Что ещё интересует?

Я хмыкнул. Вот, значит, как Анабель людям помогает в жизни устроиться. Вербует их в наёмники и отправляет воевать в горячие точки. Она даже почти не соврала.

— Что она от меня хочет? — спросил я.

— Почему ты спрашиваешь у меня, чего она хочет? Разве не у неё стоит это узнавать?

— Ладно… А что за первое сошествие? Что за война? Мне никто ничего такого не рассказывал.

— И не расскажет. В гимназии тебя закону божьему учили?

— Учили.

— Книгу Еноха читали?

— Читали. Кажется, это одна из книг, которой нет в библейском каноне моего прежнего мира.

— «И они взяли себе жён, и каждый выбрал для себя одну; и они начали входить к ним и смешиваться с ними, и научили их волшебству и заклятиям», — процитировал Хаос. — Первое сошествие — вот о чём на самом деле эти строки, так сильно искажённые невежественными людьми. Когда архонты открыли мир, населённый человекоподобными существами, некоторые из нас польстились на земные удовольствия. Они обрели материальную плоть и стали жить здесь, совокупляясь с местными обитателями. Тогда-то и начали рождаться люди с талантами. Вы получили их от нас. Те архонты завязли в земных телах и умерли, но они оставили роду человеческому семя и искру. Много времени прошло с тех пор, и большинство из вас утратили талант, но есть те, кто по-прежнему хранит его и передаёт из поколения в поколение. А потом, сразу после первого сошествия, архонты начали вмешиваться в дела людей, и тогда случилась война, которая закончилась гибелью многих из нас. Ваш мир стал яблоком раздора. Сколь бы ни был он нелеп и ничтожен, он явился причиной большой катастрофы. Те архонты, что выжили в бойне, заключили договор, который до сих пор почти не нарушался, по крайней мере, формально… Ладно, заболтался с тобой.

— Погоди. Помощь нужна, а если точнее — заклинания, — вспомнил я.

— Какие?

— На усиление взрывчатки.

— Бери перо и бумагу. Записывай.

Появление архонта оказалось весьма кстати. Теперь я понял, кто такая Анабель и чем она занимается, а заодно получил заклинания на усиление взрывчатки и узнал о новых возможностях, как, например, прыжки сквозь стены. Сейчас я не мог это делать, поскольку этот приём требовал умения достаточно долго пребывать в стихийном мире, что подразумевало наличие развитого стихийного тела, которое у меня пока находилось в зачаточном состоянии. Но перспективы для роста имелись.

Архонт, казалось, стал сговорчивее и, пусть и нехотя, ответил на некоторые вопросы. Вот только его цели до сих пор оставались непонятны: конкретики он всячески избегал. Вероятно, он стремился получить какое-то влияние на Земле без риска нарушить договор, но что Хаосу понадобилось в нашем, человеческом мире, который он так презирал, я не смог понять. Однако помощь от него была существенная.

Теперь имея заклинания на усиление взрывчатки, я мог со спокойной совестью взяться за заказ Трубецкого. Вот только вестей от князя не было, хоть неделя уже подходила к концу. Возможно, возникли трудности с доставкой, а может, Трубецкой и сам передумал этим заниматься.

Анабель и Смит тоже пока не давали о себе знать. В кошельке, который мне дала Баронесса, лежали сто рублей серебром, что в переводе в бумагу было около трёхсот пятидесяти рублей. Таким образом, в общей сложности на заказе я заработал шестьсот с лишним рублей, что выглядело весьма неплохо. Сбережения постепенно копились, однако строить серьёзные планы можно было, лишь имея на руках тысяч десять-пятнадцать, не меньше.

А вот от Маши весточку я получил. В субботу вечером в почтовом ящике появилась записка. Маша сообщала, что ужин с чиновником, за которого её хотели выдать замуж, всё же состоялся, и она, по моему совету, завела разговор на волнующие её темы, что привело к весьма плачевному результату. Судя по всему, чиновник оказался недоволен, и помолвка сорвалась, но отца это тоже сильно расстроило, и тот запретил дочери ходить по гостям и даже нанял какую-то старую вдову, которая теперь жила в их квартире и провожала Машу на работу и с работы.

Это значило, что с Машей нам в ближайшее время встретиться не удастся. В письме она просила ничего не предпринимать и обещала, что сама попытается вырваться из дома под каким-нибудь предлогом. Я не собирался лезть в её семейные дела, но всё равно было досадно.

Зато у меня выдалось, наконец, свободное время, и я занялся тем, чем давно хотел заняться. В двух оружейных магазинах прикупил себе револьверы трёх разных моделей. Два — армейские капсюльные французского производства, напоминающие Кольты из моего мира, а третий — шпилечный отечественной разработки. Стоил он чуть дешевле «французов», но по заверениям продавца, был даже лучше заграничных аналогов.

Закупив боеприпасы, порох, кобуры и другие сопутствующие товары, я отправился на природу, чтобы устроить стрельбу по мишени, которую тоже приобрёл в магазине. Магия магией, а прочие навыки тоже не хотелось растерять. В прошлой жизни стрельба была, наверное, одним из любимых моих занятий. Работал я с разным оружием, но, в основном, конечно, в тире, поскольку для заказов оно чаще всего не подходило. В этой жизни я не собирался расставаться со своим увлечением, тем более что мог себе это позволить. От старинного оружия были особенные ощущения, хотя по удобству, меткости и прочим характеристикам оно значительно уступало современным мне образцам.

Тренировку магии я тоже, естественно, не забрасывал. Надо было становиться сильнее, ведь только так я получу вес в обществе и добьюсь настоящей независимости от всех тех, кто тем или иным способом пытается подмять меня под себя.

Впрочем, праздно шататься долго не пришлось. Уже в понедельник в почтовом ящике обнаружилось письмо от Анабель. Она сообщала, что есть выгодное дело, для которого я должен прибыть по указанному адресу. Заинтригованный письмом, я следующим же утром отправился туда на извозчике. Ехать пришлось снова за Глухую речку в сторону побережья Невской Губы.

Рядом с небольшим предприятием находился двухэтажный дом. Окна на первом этаже были зарешёчены, прилегающая территория — обнесена высоким кирпичным забором, а путь на неё преграждали зелёные стальные ворота.

Расплатившись с извозчиком, я выскочил из брички и направился к дверце с окошком, что находилась рядом с воротами. Здесь я впервые в этом мире увидел кнопку электрического звонка. Электрические приборы тут ещё не вошли в обиход повсеместно, но иногда встречались.

Я нажал на кнопку, окошко в двери открылось, и на меня уставилось бородатое лицо сторожа.

— Куда вам надобно? — сурово спросил он.

— От Анабель, — ответил я.

— Назовитесь.

— Алексей Державин.

Загремела задвижка, скрипнули петли: сторож открыл дверь, пропуская меня внутрь. Мы вместе пошли в здание и поднялись на второй этаж. Мельком я успел осмотреть территорию — небольшой двор, по периметру которого тянулись одноэтажные кирпичные цеха. Над одним из них торчала дымящая труба.

Пройдя по коридору, мы оказались в кабинете со столами, заваленными бумагами. За одним из них, обложившись тетрадями и рулонами ватмана, сидел молодой взъерошенный парень в жилетке и что-то записывал, то и дело поправляя сползавшие на нос очки. Он одарил нас мимолётным взглядом и снова уткнулся в работу.

В следующей комнате за массивным столом со столешницей, обтянутой зелёным сукном, расположился аккуратный господин лет тридцати. У него были светлые усики и светлые волосы, прилежно зачёсанные на бок. Под расстёгнутым светло-серым сюртуком виднелась жилетка из парчовой ткани, а шею украшал тёмно-зелёный платок, завязанный пышным бантом, на котором поблёскивала бляха медальона.

Увидев нас, он отложил в сторону бумагу, и поставил ручку на позолоченную подставку.

— Ваше высокоблагородие, вы велели привести, как подойдёт, — сказал сторож и незамедлительно удалился.

— Здравствуйте, сударь, — обратился ко мне светловолосый. — Вы, так понимаю…

— Алексей Державин, — сказал я. — Меня сюда пригласили.

— Да, конечно, я знаю, — он встал и подошёл, протянув ладонь в тонкой белой перчатке. — Позвольте представиться: Андрей Долгоруков. От Варвары Фёдоровны, так понимаю?

— Если честно, не знаю такую.

— Ах, да, она обычно называется своим заграничным именем. Анабель.

— Она прислала мне вчера письмо с указанием вашего адреса.

— Замечательно. Я уже давно просил её о небольшой помощи, и вот… Присаживайтесь, Алексей. Очень рад, что вы здесь… — Долгоруков вернулся на своё место. — Постойте, вы же заклинатель, верно?

Он посмотрел на мою шею, на которой отсутствовал медальон. В качестве мер предосторожности сегодня я его тоже не надел.

— Верно, — я устроился на стуле. — Я владею чарами тёмной стихии, и официально имею степень специалиста. Это техника моего рода.

— Прекрасно! Именно вы-то нам и нужны… Простите за прямолинейность. Просто я ужасно рад, что человек, вроде вас, согласился с нами работать.

— Секундочку. Я ещё не соглашался с вами работать. Расскажите, что надо делать и сколько я за это получу, и я обдумаю ваше предложение.

— Конечно, конечно… Вначале вкратце опишу, чем мы занимаемся. Я владею заводом по производству артефакты, а здесь у меня небольшая лаборатория, где проходит конструирование и испытание новых образцов. Варвара Фёдоровна — моя давняя знакомая. Она обещала помочь в одном дельце, и вот, наконец, это случилось. Нужны ваши способности. За вознаграждение, разумеется.

— И чем же могу вам помочь?

— Видите ли, мой завод пока выпускает артефакты трёх типов: на огненной основе, водной и электрической, но я бы хотел расширить ассортимент. Часть нашей продукции запатентовано непосредственно мной, как, например, электрическая машина, которую мы недавно запустили в производство. А сейчас испытываем более мощные источники огня… — Долгоруков встретился со мной взглядом и понял, что надо переходить ближе к делу. — В общем, если будет интересно, позже я расскажу о наших разработках, а сейчас вернёмся к нашей теме. У меня есть задумка, но для её реализации требуется тёмная стихия. Как я понимаю, вы умеете усиливать предметы, так?

— Умею.

— Вот я и хочу предложить вам работу по данной специальности, а если точнее — сотрудничество. С меня — задумка и производство, с вас — реализация. Поначалу мы будем работать на контрактной основе, а когда доведём проект до ума, совместно запатентуем данное изобретение.

— Заманчивое предложение, но с середины августа я вернусь к учёбе, и у меня не будет времени, чтобы работать здесь.

— От вас потребуется не так много. Необходимо будет приезжать сюда пару раз в неделю на час или два, а то и вовсе сможете работать дома в свободное время. Будете усиливать пластины. Остальное сделают другие специалисты. Предлагаю вам четыреста рублей ассигнациям в месяц. Если изобретение окажется удачным, в дальнейшем вы будете получать пятьдесят процентов от прибыли с продажи данных артефактов.

— И что же вы придумали?

— Поглотитель. Я так его назвал. Видите ли, тёмная стихия способна уничтожить всё, с чем соприкасается, и делает она это гораздо быстрее, чем огонь. Хочу создать артефакт для безотходной утилизации малых объектов. Я долго искал заклинателя тёмной стихии, который может усиливать предметы. Варвара Фёдоровна заверила, что у вас настоящий талант. Я и сам видел вашу работу — это весьма неплохо.

Я задумался. Ходить на работу у меня в планах не было, но если это дело не займёт много времени и не будет сильно напрягать, то можно и попробовать, тем более, перспективы иметь долю с патента выглядела заманчивой.

— Слышал, что артефактами тёмной стихии занимается Синод, — вспомнил я.

Долгоруков замялся.

— Понимаете ли… Это не совсем так. Производить артефакты может кто угодно. Однако наше изобретение необходимо будет зарегистрировать в Синоде, а без вашего участия это сделать невозможно. Поэтому я и предлагаю совместный патент. От вас потребуется не так много, но в то же время, вы сможете внести огромный вклад в развитие магической техники и… разумеется, иметь с этого определённую прибыль.

— Звучит неплохо. Вот только я ничего не смыслю в артефактостроении.

— Вы умеете усиливать предметы — это главное. Разумеется, я объясню всё, что знаю сам, а если понадобится литература, то и она найдётся. Задавайте любые вопросы мне или Степану… Это мой старший инженер, вы его видели в соседней комнате. Тоже талантливый малый, хоть и не аристократ, как мы с вами.

Я задумался. А ведь это неплохая возможность узнать кое-что про артефактостроение. Если я намерен в будущем им заниматься, надо уже сейчас постигать эту науку.

— Допустим, — сказал я, — но у меня есть условие. Я буду присутствовать здесь и наблюдать за процессом столько, сколько посчитаю нужным. Разумеется, я потребую подробные объяснения, если мне что-то покажется непонятным. Ну и книги — само собой. Я должен иметь свободный доступ ко всей специальной литературе.

Долгоруков задумался.

— Это возможно организовать. Попрошу Степана объяснить вам основы и всё, что понадобится, — Долгоруков поднялся, подошёл к шкафу и извлёк оттуда две книги. — А вот это, думаю, вам желательно изучить в обязательном порядке. Очень редкие книги. Стоило огромных трудов их достать. Информации о тёмном артефактостроении мало, приходится собирать её по крохам.

Я взял оба тома, пролистал один, потом другой. Первая книга была про усиление предметов, вторая — про артефактостроении в основе на тёмной стихии.

— Ах, да, — вспомнил Долгоруков. — Варвара Фёдоровна попросила вас ещё кое о чём, — он достал из ящика стола три плоские деревянные коробочки. — Платит полтину за одну единицу.

— Полтину? — переспросил я.

— Серебром, конечно же, — уточнил Долгоруков.

Я открыл верхнюю коробку. В ней находились пули каждая в отдельной лунке. Всего было сто штук.

— Маловато, — сказал я. — Я беру два рубля ассигнациями за пулю.

— Значит, отложим это дело на потом, — Долгоруков взял коробки и сунул их обратно в стол. — Я передам ваши условия. А теперь давайте ознакомлю вас непосредственно с производством.

На руки я сразу получил двести рублей ассигнациями, остальные были обещаны в конце месяца. Затем Долгоруков представил мне Степана Зарубина — того самого растрёпанного молодого человека, что корпел над бумагами в соседнем кабинете, и мы втроём отправились на производство.

Меня сводили в кабинеты, где работали инженеры, а потом показали цех и испытательный полигон, которые находились в других зданиях на этой же территории. Предприятие оказалось небольшим: трудились тут пятнадцать человек, но каждый из них имел очень высокую квалификацию. Долгоруков отбирал самых лучших инженеров и токарей, поскольку производство артефактов требовало большой точности изготовления деталей.

В конторе мне показали чертежи будущего объекта, а в отделе испытаний продемонстрировали работу простейшего огненного артефакта, который применялся в паровых двигателях, и на его примере объяснили принцип действия данного устройства.

Артефакт представлял собой набор небольших металлических пластин, зачарованных определёнными заклинаниями. Пластины имели отверстия в виде различных фигур и символов и скреплялись друг с другом таким образом, чтобы между ними оставалось пространство. Активировался артефакт с помощь механизма, который смыкал пластины. Когда это происходило, вспыхивало пламя.

Долгоруков хотел сделать нечто похожее, только вместо пламени артефакт должен был извергать потоки тёмной стихии.

После демонстрации работы артефакта, Долгоруков ушёл, а Степан снова повёл меня в цех, чтобы показать «от» и «до» процесс изготовления пластин. Потом мы вернулись в контору. Работы предстояло много. Проект существовал только на бумаге, и никто не знал, что из этого выйдет на практике. В артефактостроении многое приходилось выяснять буквально методом тыка. От меня же требовалось всего лишь усиливать пластины для опытных образцов.

Атефактостроение начало развиваться относительно недавно, лишь в середине девятнадцатого века, когда появились достаточно точные станки, способные создавать пластины с нужными знаками. До этого артефакты делались вручную, обладали малой мощностью, но при этом были крайне дорогостоящими. Они до сих пор изготавливались штучно. Конвейерное производство, несмотря на наличие станков, пока не представлялось возможным.

В лаборатории я проторчал до самого вечера, а перед уходом взял несколько книг, которые подробнее освещали тему артефактостроения. Только книги по тёмной стихии Долгоруков не разрешил брать домой — остальные мне предоставили без вопросов.

Теперь я понял, чем займусь остаток каникул. Мне требовалось досконально изучить всю информацию, касающуюся создания артефактов, чтобы в будущем заняться их производством, а желательно, самому запатентовать пару новых образцов. Благодаря магии получилось начать зарабатывать мирным способом гораздо раньше, чем я думал. И это определённо радовало.

На следующий день я снова отправился в лабораторию, чтобы продолжить знакомство с производством артефактов, а вечером Анабель позвала меня на чай.

В этот раз она оделась более изысканно: в тёмно-бордовое платье, украшенное складками и кружевными вставками на рукавах. Поскольку погода была хорошая, и мы отправились прогуляться по парку. Бродя по мощёным дорожкам, болтали о разном. Вначале Анабель расспросила меня, как дела в лаборатории, а потом по моей просьбе рассказала о том, чем сама занимается.

У неё было два поместья в Московской и Тамбовской губерниях, оставшиеся от покойного мужа, а в Петербурге — шесть предприятий. Пороховой завод и винный склад к ней тоже перешли по наследству, а вот каретную мастерскую и другие два предприятия она приобрела сама. Так же ей принадлежала доля в компании Долгорукова и в нескольких продуктовых лавках и увеселительных заведениях. Было у Анабель и во Франции кое-какое имущество. А вот про свою подпольную деятельность она умолчала.

Мы дошли до круглой беседки с колоннами и устроились внутри на мраморной скамье.

— Ну вот я и рассказала вам о себе, — подытожила Анабель. — Вы тоже что-нибудь расскажите.

— Боюсь, вы обо мне уже всё знаете, — ответил я.

— Далеко не всё. Например, в каких отношениях вы состоите с Синодом?

— Удивительно, что такой человек, как вы, не выяснил это, прежде чем звать меня на чай.

— Разумеется, я знаю, что все заклинатели тёмной стихии стоят на учёте. Но так же мне известно, что наиболее сильных пытаются завербовать в священную стражу.

— Я уже озвучивал свою позицию по поводу государственной службы. Не вижу в ней перспектив.

— В этом мы с вами схожи. Однако если император узнает, что вы — столь талантливы, он может приказать вам служить.

Значит, сделаем так, чтобы не узнал, подумал я. А если будут приказывать, пошлю на все четыре стороны и уеду туда, где никто не сможет мне ничего приказать.

— А у вас какие отношения с Синодом? — задал я встречный вопрос.

— Доброжелательные, — улыбнулась Анабель.

— И при этом среди ваших знакомых нет заклинателей тёмной стихии?

— Это редкий талант, а умение качественно усиливать предметы — и подавно. Поэтому я и готова вам платить. Вчера вы сказали Долгоруковы, что берёте по два рубля за пулю, верно? Что ж, давайте договоримся вот как. За партию в триста пуль заплачу двести рублей серебром. Такое вас устроит?

— Вполне, — ответил я. Это было даже больше, чем я запросил.

— Я рада, что мы пришли к согласию. Надеюсь, впереди нас с вами ждёт много интересных дел.

Не знаю, какие дела подразумевала Анабель, но пока наше сотрудничество действительно сулило выгоду. Заказ на пули плюс четыре сотни от Долгорукова — уже кое-что. Ещё бы Трубецкой объявился со взрывчаткой… Но от него вестей по-прежнему не было.

Следующее приглашение на чай я получил во вторник. И опять мы почти не касались дел, Анабель даже не спросила, как дела у Долгорукова — видимо, и без меня знала. За окном шёл дождь, мы поговорили немного на отвлечённые темы, после чего Анабель предложила сыграть в шахматы. В соседней комнате находились ламберный столик и стол с шахматной доской. Там-то мы и просидели весь вечер.

Партию мы не закончили. Было поздно и, сославшись на то, что мне надо домой, я покинул особняк. Договорились продолжить игру в пятницу вечером.

Анабель даже не собиралась отставать от меня. Как и предупреждал Хаос, она втиралась ко мне в доверие. Вот только зачем? Хотела использовать мои способности? Или желала получить в будущем связи в священной страже, куда, как она считала, меня устроят?

В пятницу вечером Анабель опять встретила меня в гостиной с малиновыми обоями. Она читала книгу, сидя в кресле, а когда я вошёл, отложила её. На столе, как всегда, стояли заварной чайник, чашки и угощения.

— Сегодня я позвала вас не просто так, — Анабель поднялась, подошла к шкафу и открыла ящик. — Имеется одно дельце.

Она кинула на стол открытый конверт:

— Голову этого человека оценили в три тысячи рублей.

— Важная персона, видимо, — я сел в кресло и достал из конверта письмо, не понимая, почему Анабель ведёт дело в открытую. Судя по сумме, убрать требовалось кого-то влиятельного.

— Платят, как за высокопоставленного чиновника, — она устроилась на диване напротив меня. — Вот только это не чиновник.

Я развернул бумагу и пробежал её взглядом. Первое, что бросилось в глаза — мои имя и фамилия.