Лихой и Мышка

Глава 8

Выйдя за ворота, Лихой сообразил, что обратно его без Мышки могут и не впустить, но возвращаться не стал. Девчонка умная, сама догадается, если что-то пойдет криво, и выскочит навстречу. А ему надо проверить, что угрозы нет. День всего лишь они здесь, кто мог узнать? Аверус тихарился, петлял, прятал Мышку, не хотел, чтобы кто-то пронюхал о его планах. Да и Лихой, когда на коне возвращался в усадьбу утром, убедился, что никого по округе не обреталось, а уже к вечеру шляются любопытные. Аверус послал? Или воры обыкновенные? Не разобрался пока Лихой, как тут оповещение устроено.

Мышка, чуть что, поминала Домовяку. Он для нее все на свете. Всемогущий. На кого еще было уповать сиротке, кроме как на выдуманного святого? В детстве Лихой тоже мечтал, что встретится ему добрый волшебник, врагам наваляет по первое число, родителей найдет и наступит счастье. Подрос и понял, что глупо на волшебников надеяться, не бывает их, особенно к нужному часу. Свою силу надо накачивать и с обидчиками самому разбираться. Не ждать, когда подкрадутся и нагадят, вдарят исподтишка. Бои без правил многому научили Лихого. А жизнь тот же бой, и тоже без правил.

— Але, граждане, чего топчемся на чужой территории? — Лихой с удивлением разглядывал нежданных гостей. Парнишка, сопляк, на усы и намека нет, и девчонка подросток, тощие косички. Оба в штопаной одежде и босиком. Еще сироты? Не многовато?

— Уютного вечера, — оба вежливо склонили головы.

— И вам не хворать.

— Это вы усадьбу оживили?

— Ну, не совсем я. Как узнали? Сорока на хвосте принесла?

— Свечка вспыхнула. Нас родители послали проверить. Вдруг истинные хозяева вернулись.

— Какая свечка? — опешил Лихой. Это у них вместо смс, что ли? Одну ночь Мышка провела в усадьбе, а где-то свечка вспыхнула. Значит, Аверус тоже сигнал получил? Или нет? Аверусу истинные хозяева явно без надобности.

— Хозяева вернулись? — настойчиво переспросил парнишка.

— Вам-то какое дело? Вы Аверуса знаете?

— Не знаем, — замотала головой девчонка.

— А пришли откуда?

— Из лесного поселения мы, — парнишка показал рукой в противоположную сторону от деревни Аверуса, куда-то за болота, и Лихой успокоился. Ребята симпатичные, не вруны. Ложь Лихой сразу бы распознал. Не враги, просто любопытные.

— В усадьбе живет Медея. Она хозяйка. А я при ней, охранник, сторож, защитник. Если вы с дурными целями, сразу промеж глаз, — пояснил, как сам понимал, Лихой. В последний момент вспомнил, что Мышку зовут Медея.

— Мы не с дурными. Всех благ, — дружно поклонились ребята и побежали в свое поселение.

— Эй! И что это было? Я не понял, в чем цель вашего визита, граждане.

Лихой даже пробежал несколько метров за гостями, но плюнул, не стал догонять. Ну, узнает он, где ребята живут, что с того? У них с Мышкой пока есть еда, пусть самая простецкая, а потом он договорится в поселении, чтобы им доставляли молоко, хлеб, мясо. Или что там у них имелось из продуктов? Он уже двинулся назад, как заметил еще одного посетителя. Старик сидел под деревом, где стояла тележка, и подслеповато щурился. Одет как ребята, считай, в рванье и босой. Вся округа голь перекатная? И у всех свечки вспыхнули? Подозрительно.

— Уютного вечера, уважаемый, — проговорил местное приветствие Лихой. Раз уж оказался в гостях, надо хотя бы в начале знакомства проявить вежливость. — И вам стало интересно, кто в усадьбе живет?

— Я слышал. Медея живет.

— И что с того? Какая разница?

— Большая разница, — старик, кряхтя, поднялся. — Дожил. Поклон от меня Якову. Как усадьба? В сохранности?

— Передам. Заходите в гости. Сами увидите.

— В гости? — старик засмеялся мелким дробным смехом. — Всех приглашаете?

— Всех, — кивнул Лихой и подкорректировал приглашение. — Всех, кто с добрыми намерениями. Только с едой у нас не густо. Не освоились еще.

— Закрома надо открыть, — посоветовал старик. — Эх, молодежь. Не умеете ничего.

— Научимся, — заверил Лихой. — У вас тоже свечка вдруг вспыхнула?

— Нет. Вода в кружке появилась.

— Вода? В кружке?

— Всех благ, — старик поковылял в лес по одной из тропинок и не оглянулся на вопрос.

— И вам удачи, уважаемый.

Известие про закрома Лихому понравилось. В усадьбе явно были запасы, он ведь и сам это заподозрил. Если сено для лошадей сохранилось, то и для людей что-то должно остаться. Старик подтвердил. Но как эти закрома открыть? Надо еще придумать. Лихой зашагал в усадьбу, чувствуя, что Мышка беспокоится. Никто о нем раньше особо не беспокоился. Лихой и не привык к заботе. Дружки на него полагались во всем, он был самым сильным и непрошибаемым, чего о нем переживать. Взаимовыручка была, но и она часто сводилась к покупке продуктов. Все знали, что поесть он любил.

— Мышка, Мышка, где твоя сберкнижка, — напевал про себя Лихой, маршируя в такт. Выходило несуразно и Лихой переиначил. — Мышка, Мышка, я твоя сберкнижка. Полная задора и огня. Полюби меня скорее, Мышка, так как я уже люблю тебя.

Песня насмешила, попасть в лагерь романтиков никогда Лихой не мечтал. Презирал даже все эти ванильные сопли и стоны. В любви признаваться это проявлять слабость. И отсутствие мозгов. С чего вдруг разрешать женщинам вертеть мужиком в разные стороны. Все они ластятся, выпрашивая квартиру, машину, отпуск на море. Одна такая его родила и отправила в детдом. А Мышка отдала ему последний пирожок. Потом уже Лихой догадался, что Мышка сама досыта никогда не ела. И все равно не пожадничала.

— Лихой, — Мышка бежала ему навстречу, придерживая длинный подол платья.

— Мышка, ты чего? Опять испугалась? Глупенькая. Что со мной могло случиться? Пацанва всего-навсего, — говорил, а у самого сердце затрепетало и руки привычно поймали, закружили, словно много раз это делали. Легкая как пушинка. Отпускать не хотелось. — Машину подарить? Самую дорогую? А на море?

— Море? — Мышка засмеялась.

— А что? Мы не хуже других.

— Не хуже, — согласилась Мышка.

Возвращались в усадьбу Лихой и Мышка как домой. Шли неспешно, молча, держась за руки. Мышка радовалась, что гости оказались не от Аверуса, простые селяне без зла полюбопытствовали, и гадала, что Лихой ей предложил. Вырыть море? Зачем? Машиной? Какой машиной? Это подождет. Им надо насущные вопросы решить. С едой и сном. Мышка-то может где угодно устроиться, а Лихому они подходящую кровать не нашли. Когда ворота за ними закрылись, Мышка привычно забормотала свою любимую молитву.

— Святой Домовяка, спасибо тебе за все. Благослови наши труды и защити от всякого зла.

— Домовяка, Домовяка, — подхватил Лихой. — Слушай, Мышка, там под деревом сидел старик и попросил поклониться Якову. И вот я думаю, какому такому Якову? Где он прячется? Ты не встречала? Никого? Может, что-то тебя удивило?

— Поварешка упала на пол.

— Ага. Упала поварешка. Сама. И хомут, помнишь, упал мне на ногу?

— Помню.

— Ты решила, что Домовяка шалит.

— Он добрый. Не обижайся.

— Добрый. Знаешь, что я думаю, Мышка?

— Что? — Мышка затаила дыхание. Лихой с ней разговаривал как с равной обо всем, делился своими умными мыслями, а Мышка к такому пока не привыкла. И стеснялась рассказывать о себе, чтобы не разонравиться нечаянно этому парню.

— Скажи-ка мне сначала, моя красавица, откуда ты его взяла? Как ты его придумала? Может, приснился? Или научил кто? Мы говорили об этом, но я тогда не сообразил, что к чему.

— Меня Берта научила, — помедлив, призналась Мышка. — Моя сестра. Старшая. Давно. И огонь зажигать она научила.

— А где она сейчас? Твоя Берта где?

— На небе, наверно.

— На небе? — Лихой почесал затылок. Но дальше расспрашивать о сестре не стал, потому что лицо у Мышки сразу опечалилось. Берта могла быть таким же придуманным персонажем, как и святой. — Так и говорила Берта, Домовяка?

— Кажется, да. Я так запомнила. Маленькая была. Мы перед сном молились. Просили еще игрушек, хотя у нас много было. Здоровья маме и папе.

— Ты ведь стойкая девчонка, Мышка? Храбрая. Да? Я тебе кое-что скажу про твоего святого Домовяку, ты только не огорчайся. Ладно?

— Скажи, — прошептала Мышка, опасаясь неведомо чего. — Ладно.

— Твой Домовяка может быть, знаешь, кем?

— Кем? — как зачарованная повторяла Мышка.

— Домовым Яковом! — произнес громко Лихой и кулаком припечатал воздух. Они уже подошли к дому и дверь неожиданно распахнулась. — Вот! Видишь? Дверь нам открыл. Понятно теперь?

— Что?

— Не что, а кто. Домовой. С ним ты разговаривала все эти годы. А зовут его Яков. И ему поклон передали.

— Поклон?

— Яков, тебе поклон от старика, у которого в кружке вода появилась. Твоя работа? И свечки тоже ты зажигаешь? Народ удивляется в округе. Прибежали проверить истинных хозяев. Вот такие дела.

— Такие дела, — Мышка недоверчиво покосилась на Лихого, отправившегося, конечно, на кухню.

Про домовых она, конечно, слышала, они в каждом доме есть. И у Тилемаха в доме тоже домовой имелся. Шарахался по углам, неприкаянный. Мышка ему иногда оставляла молочка в стакане. Только странно получается. Откуда в этой усадьбе домовой Яков? А может всех домовых зовут Яков? И как теперь Мышке быть? Просить прощения, что неправильно обращалась к домовому? Или Мышкин Домовяка вовсе не Яков. Лихой ошибся, решив, что это одно и тоже. Мышка шла на кухню следом за Лихим и пожимала плечами. Как проверить? У кого спросить?

— Не обижайся, Яков, но ерунды ты тут нагородил, — Лихой стоял посреди кухни и распекал домового, который вдоль стены приладил полку на высоте колена. — Поторопился ты. Не здесь надо бы полку. Я нарисую как и что, а дальше вместе будем кумекать. Ты, молодец, конечно, с лету хватаешь, но поперед Лихого не забегай.

— Не надо, не ругай его, — попросила Мышка. Ей стало жалко домового. И полка ей понравилась, по ней Белоух гордо гулял, задрав хвост. А щенок азартно тявкал на котенка.

— Не буду, — кивнул Лихой. — Так-то это наши мужские дела, ты пока не привыкла, я помолчу. Пироги сейчас разогрею, поужинаем, на закат посмотрим и спать. Завтра с утра пораньше сгоняю к тем кустам, что тебя испугали. Не хочу я, чтобы ты каждого куста боялась. Не дело это, моя красавица.

— Один?

— Я верхом. Быстро обернусь.

— А я?

— Ты пока выспишься и список составишь, что от меня ждешь, какой помощи, в клумбах там или еще что. Одежду поищешь. Потом с тобой сходим в поход. Куда захочешь.

Умом Мышка понимала, что Лихой прав. Одному быстрее. И едет он не забавляться, а чтобы ее страхи развеять. Сердце все равно сжалось от тревоги. Исчезнет внезапно, как появился, что тогда Мышке делать. Глаза уже сами искали, где Лихой, чем занят. Целый день Мышка готова ходить за Лихим как хвостик и ей не надоедало смотреть на него и слушать, что он говорит. И к внешности Лихого Мышка привыкла, теперь красивым парнем казался. Нос ерунда, не обязательно исправлять.

Лихой, как всегда, радовался, выкладывая горячие пироги на стол, приговаривал про щи и кашу, получалось у него ловко. Мышка смеялась. Не представляла, чтобы Тилемах или Орест так запросто орудовали у печи. Они и носа на кухню не показывали. А за столом, если еда не понравилась, могли раскричаться и тарелку на пол кинуть. В башне у Мышки было слышно, как скандалят внизу. В такие моменты Мышка радовалась, что ее не касались эти семейные ужины.

— Ты ешь давай, — сразу пресекал Лихой попытки Мышки оставить ему кусок побольше.

— Я ем, — краснела Мышка. — И домовому надо оставить.

— Оставим. Вопрос возникает, чем же он питался здесь? Пока ты не появилась и жизнь здесь не включила, что твой Домовяка ел?

— Траву? — предположила Мышка. — Крупа еще.

— Понятно, почему соображалка слабая у Якова. Домовой должен хорошо питаться, тогда и мозги будут на месте.