Локки 10. Потомок бога

Глава 18

Тьма сгустилась в комнате настолько, что словно придушила все звуки. Даже Инварр еле хрипел в соседней комнате, оглушённый падением. А пыль от проломленной стены всё ещё висела в воздухе.

Остроухая же отступила к окну, издавая угрожающее рычание, и на её спину обрушился серебристый лунный свет.

В моей голове что-то щёлкнуло: я сопоставил эту картину, руны, нацарапанные стеклом на полу, и опрокинутые в доме Инварра стул с кружкой.

— Любопы-ы-ытно, — протянул я, спокойно сцепив руки за спиной. — Даже хочется поделиться с тобой своей догадкой, чтобы ты оценил мою гениальность. Молчишь? Ну, это даже хорошо.

— Ты слишком тупой, чтобы быть гениальным, — хрипло прозвучал девичий голос, будто подражавший мужскому. — А я слишком умён для тебя.

— Умён? — насмешливо усмехнулся я краем рта. — Это кто тебе так сказал? Твоя мамка? Матерям в таких делах верить нельзя. Они даже в своём слюнявом идиоте отпрыске способны разглядеть будущего гения, настоящего жениха и грозу всех девок. А конкретно в твоём случае ты даже не догадался отойти от двери, чему учат с младенчества.

Девка заворчала как бешеный пёс, роняющий слюни с оскаленных зубов.

— Что, не нравится? — ехидно продолжил я. — Да-да-да, мне удалось тебя раскусить за считаные мгновения. Ты — тот самый маг из башенки, вылетевший в окно. Но признаю, кое-что ты умеешь. Вон даже сумел пробраться в тело своей послушницы. Как ты это сделал? Она сама взывала к тебе, когда читала книгу? Да, наверное. Ей стало одиноко, и она захотела проверить — жив ты или нет. А ты завис где-то между жизнью и смертью и проскользнул в её тело, воспользовавшись зовом. Сначала её тело плохо слушалось тебя, потому ты и опрокинул стул да уронил кружку. А потом очень вовремя появился Паррик. Ты предложил ему пойти пострелять. Но на самом деле хотел использовать его смерть и кровь для ритуала, чтобы подольше продержаться в этом теле. Иначе бы ты быстро вылетел из него.

— Кто ты такой? — прошипел маг, сместившись поближе к свечам в угол, где шевелилась тьма, дышавшая смрадом разложения.

— Тот, кто тебе не по зубам, — с улыбкой ответил я, отметив, что он не прочитал воспоминания девчонки и, судя по всему, не уничтожил её душу. Она всё ещё была внутри тела.

— Ты слишком задираешь нос, кем бы ты ни был.

Глаза остроухой на миг блеснули красным, намекая, что душа мага изменилась. Она стала более кровожадной и злобной, как у призраков, что из-за сбоев законов реальности остаются в мире смертных.

— Ты просто низкий, вот и смотришь в мои ноздри, — парировал я.

— Я вижу перед собой лишь огромного тупого индюка, раздувшегося от самомнения и самоуверенности.

— Но-но-но, — покачал я пальцем, — не от самоуверенности, а уверенности. И я в своей невероятной доброте, впитанной ещё с молоком матери, хочу предложить тебе сделку. Ты оставишь тело этой дурочке, а я дам тебе новое. Но ты будешь служить мне лет… э-э-э… десять.

— Я никому не служу! — выхаркнул он и сделал несколько шагов к стене, почти слившись с ней.

— Всё бывает впервые, — философски пожал я плечами, поняв, что он не в силах покинуть комнату. Иначе бы уже давно попытался сбежать, чтобы найти другую жертву. Видимо, незавершённый ритуал держит его здесь.

— Мне не нужно новое тело. Я хочу это, — прошипел он, постукивая зубами, словно уже плохо контролировал тушку девчонки.

Значит, ритуал не только держит мага в этом зале, но и «прибил» его душу к телу Энриэль.

— Если мы заключим сделку, можешь выглядеть как эльфийская девочка-подросток. Останешься в её теле, — согласился я и услышал, как в соседней комнате поднялся Инварр, сбросив с себя обломки досок и щепки.

— Что ты подразумеваешь под служением тебе? — подозрительно прорычал маг.

— В первую очередь меня интересуют сведения о твоём народе: верования, обычаи, легенды.

— Что ты хочешь с ними сделать? — быстрее чем прежде выдал он, словно спешил заключить сделку.

— Хочу помочь.

— Как?

— Это уже не твоё дело, — сказал я и чуть склонил голову, внимательно наблюдая за силуэтом, прячущимся во мраке. Только его худых как прутики ног касался свет горящих свечей.

— Локки, не делай этого! — прохрипел показавшийся в проломе стены чёрт, чьё лицо поблёскивало мелкими кровавыми порезами. — Не отдавай ему Энриэль! Она же всего лишь дитя!

— Заткнись! Не забывай, кто твой господин. Он опытный маг, проживший жизнь, а она всего лишь сопливая девчонка. Будь ты умнее, сам бы понял, кто ценнее для меня! — резко выдал я и топнул ногой, о чём сразу пожалел: пол чуть не проломился, но доска всё же выдержала, хотя и хрустнула.

Инварр вскинул голову, скрежетнул зубами, но промолчал. В его глазах вспыхнуло осуждение, а через миг взгляд стал пустым, словно он увидел прошлое, где ребёнком наблюдал издевательства над матерью и сёстрами, когда на их деревню напали убийцы.

— Я согласен служить тебе год, — протараторил маг.

— Пять!

— Два!

— Три.

— Хорошо! — выдохнул маг.

— Отлично, — довольно улыбнулся я и сделал шаг к нему, протягивая руку для заключения сделки.

Он в первый миг отшатнулся, боясь меня. Но потом всё же протянул маленькую, почти детскую руку. Я схватил её и резко дёрнул ублюдка на себя. Его лицо, перепачканное кровью, озарило пламя свечей, и я впился взглядом в расширившиеся изумрудные глаза, обрушив на него «очарование». Но этот гад резко отвернулся и попытался вырвать руку. Благо я её держал крепче, чем своё слово. Хотя надо признать, сила у него оказалась чудовищная. Мои пальцы едва не разжались.

— Лжец! — злобно выплюнул он и попытался ударить пяткой по моей ноге, стремясь с хрустом смять коленную чашечку.

— Паук, плетущий сети, — дал я оценку своим действиям, попутно увернувшись от удара.

Маг разочарованно зашипел, резко присел и схватил поблескивающий на полу осколок стекла. Острый кончик метнулся к шее девчонки, прям к лихорадочно бьющейся вене. Но я вовремя перехватил тоненькое запястье, не дав стеклу воткнуться. Оно лишь прочертило на грязной коже кровавый узор.

— А ты шустрый, — выдал я, держа мага за обе руки и даже оторвав его от пола.

Он вертел головой и плевался, силясь освободиться. И даже, зараза, принялся лягаться как конь, сошедший с ума. Видимо, это была его коронная магия — напитать тело неимоверной физической силой. Хорошо, что он оказался не особо ловким. Все его удары лишь вскользь задевали мои ноги и бедра.

— Инварр, твою мать! Ты долго будешь наслаждаться зрелищем или наконец соизволишь помочь? Зафиксируй ему голову! — выпалил я, полоснув яростным взором зверолюда, замершего от изумления как статуя, посвящённая самому тупому чёрту на свете.

К счастью, он ожил и бросился к магу в теле девчонки. Чёрт заскочил ему за спину и обхватил голову, удерживая её в одном положении. И я тут же уставился в его горящие бешенством зенки, где царила лишь злость, а рассудок почти пропал. Впрочем, «очарование» всё-таки подействовало на него. Черты лица девчонки сразу разгладились, а ярость испарилась, сменившись радостью пса, увидевшего хозяина.

— А теперь замри, идиот, — процедил я, отпуская его. — И расскажи самые большие секреты своего народа. А ты, Инварр, можешь больше не держать его.

Чёрт кивнул и отошёл, настороженно поглядывая на мага. А тот принялся тараторить как заведённый. И уже через минуту из уголков девичьего рта потекли слюни. А он всё молотил и молотил языком, даже когда его вскоре начала бить судорога.

— Что с ним⁈ — взволнованно проговорил Инварр, но тут же захлебнулся воздухом, увидев, как я предупреждающе поднял палец.

Маг же продолжал стрекотать, хотя тело его не просто дрожало, а сотрясалось, будто невидимый гигант тряс его за плечи.

Всего через несколько минут он клацнул зубами, испустил хрип, закатил глаза и упал спиной прямо на развороченное тело Паррика, чавкнув вытащенными из него кишками.

— Ну вот и всё, — произнёс я.

— Локки, Локки, что это было⁈ Вы использовали на этом изувере ту же магию, что и на мне, когда расспрашивали о моём отношении к Сломанному Рогу? — торопливо выпалил чёрт и подскочил к девчонке.

Он одной рукой обхватил её за плечи, а другой приподнял голову, пытаясь заглянуть в глаза. Перекошенный рот девчонки оказался перепачкан слюной, а лицо было фарфорово-бледным.

— Ага. А ты кое-что соображаешь, хоть в целом и не умнее этой доски, — ответил я, постучав костяшками пальцев по стене.

— А что с Энриэль? Она умерла⁈ — тяжело сглотнул чёрт и слегка похлопал её по щекам.

— Нет, скоро очухается. А вот маг помер. Он не до конца завершил ритуал, вот тот и отправил его душу в загробный мир.

— Вы всё с самого начала просчитали? — резко повернул ко мне голову чёрт, выпучив глаза.

— Знаешь, даже обидно, что ты с таким удивлением на меня смотришь. Неужели ты до сих пор не привык, что гениальность и я — это почти синонимы? Иногда гениальность ещё и спрашивает у меня советы.

— Но это… немыслимо, — сдавленно выдал он, словно кто-то схватил его за шею.

— Почему немыслимо? Очень даже мыслимо. Или ты думал, я буду драться с ним? В драке легко повредить тело девчонки. А вот так, хитростью, всё вышло куда лучше.

— А я думал, что вы всерьёз собирались отдать ему её тело, — виновато опустил голову чёрт.

— Да как бы я его отдал? Ты что, не слышал, как он меня оскорбил? Назвал индюком. Да за такое убить мало…

— Правда? Всего лишь из-за этого? — серьёзно спросил Инварр, и его лицо затвердело.

У меня мигом возникла остроумная реплика, но я решил ответить честно.

— Послушай, мой не самый умный прислужник. Я взял на себя ответственность, притащив сюда эту девчонку. Было бы неправильно отдать её тело какой-то душе, которую потом будет трудно контролировать. Такие личности быстро сходят с ума, становятся кровожадными и алчными до плоти.

— Как Тахрир? — приподнял бровь чёрт.

— Нет. По сравнению с тем, кем мог стать этот маг, Тахрир — лишь белая овечка.

— А-а-ах, — внезапно сорвался стон с губ Энриэль.

Её веки дрогнули и обнажили мутные, но быстро проясняющиеся глаза. Она увидела перед собой харю чёрта и еле слышно пролепетала:

— Я в Аду?

Забавно, кажется, у народа остроухой есть концепция Ада и Рая.

— Нет, в Раю. А я ангел, курлык, курлык, — усмехнулся я.

Девчонка перевела на меня взор и нахмурила лоб, будто силилась вспомнить нечто важное. А затем осознание молотом ударило по её затылку, заставив вытаращить глаза.

— Я вспомнила! Мой наставник… он… он!.. — жарко выдохнула она и зарыдала, сбивчиво бормоча: — Он занял моё тело… я видела… как он убил Паррика… торговался, и как вы его…

— Инварр, — бросил я черту, продолжающему держать Энриэль, — побудь жилеткой, а я не особый любитель слёз, так что подожду на улице.

— Да, повелитель.

Я показал ему большой палец, подошёл к окну и телепортировался на улицу. Слева металлом громыхали цеха, обосновавшиеся в здании из красного кирпича, изрыгая из труб чёрный дым. А справа начинался квартал чертей. И там тоже, несмотря на наступающую ночь, мало кто спал: раздавались песни, смех и похрюкивание.

Встав посреди улицы в пятно бледно-кровавого лунного света, я начал прислушиваться, что там поют. Оказалось, что веселее и громче всего исполнялись матерные частушки. Но и их прослушивание позволило мне скоротать время до появления Инварра с остроухой. На её грязных щеках красовались дорожки от слёз, глаза припухли, а нос покраснел. Но она уже не рыдала, а старалась держаться спокойно.

— Искренне благодарю вас, Локки Великолепный, за то, что спасли меня, — выдала Энриэль слегка подрагивающим голосом.

— Пустяки. В следующий раз, думаю, будет интереснее.

— А меня ещё раз кто-то попытается убить или завладеть телом⁈ — ахнула она, выгнув брови.

— Несомненно. Времена нынче тёмные.

— Локки, ну зачем вы так? — осуждающе глянул на меня чёрт и сказал девчонке, положив лапу на её хрупкое плечо: — Никто тебя не тронет. Обещаю. Да и Гар-Ног-Тон в целом спокойный город. Это раньше, до прихода Локки, тут дрались за жареную тушку крысы, а теперь все живут в достатке.

— Ладно, хватит лясы точить. У меня вообще-то дела. Пойдём проверим строительство башен, — махнул я рукой и направился к ближайшей, попутно принявшись расспрашивать Энриэль о её народе.

Та сперва отвечала из рук вон плохо: запиналась, задумывалась и порой шмыгала носом, будто вспоминала наставника, едва не грохнувшего её. Но потом раскочегарилась — стала рассказывать гораздой глаже и быстрее. А я всё мотал на ус, строя грандиозные планы.

И пока мы шли к башне, мне удалось узнать довольно много. А вот потом девчонка начала усиленно морщить нос и кривиться, но оно и понятно, воздух был пропитан густой вонью разлагающейся плоти.

Смрад окутал на две трети выросшую башню без единого окна. Та напоминала обломанный палец, окружённый строительными лесами, где черти без устали продолжали класть кирпичи, а целая сотня мертвяков занималась тяжёлым трудом.

— Боги… — выдохнула Энриэль, прижав узкую ладошку к носу.

— Впечатляет? — подмигнул я ей. — Здесь никто не волынит, даже мёртвые. Все создают светлое будущее.

— Правда, трупы тупые как прошлогоднее дерьмо, — вставил чёрт, заработав мой косой взгляд.

— А вон тот мертвец не похож на тупого, — заметила девчонка, указав на бредущего к нам осунувшегося старика Мыха в грязной рубахе, болтающейся на худом теле.

— А я, девочка, и не труп, — уязвлённо пробурчал тот, расслышав её слова.

— Ой, извините! — залилась краской остроухая. — Я просто… просто…

— Близорукая, — подсказал я. — А издалека ты действительно на мертвяка похож, Мых. Только на модного — вон как блестит золотой браслет, управляющий трупами.

— И на том спасибо, — желчно выдал старик, пытаясь распутать длиннющую бороду, дабы та выглядела поприличнее. — Чего пожаловали? Проверить работу? Она идёт не хуже, чем при руководстве Рафаэля Игоревича. А может, даже и лучше… Он мне всё показал и обучил пользоваться браслетом, но я сумел научить мертвяков и более сложным действиям. Вон, глядите, один цемент в ведро накладывает, а другой его к лебёдке привязывает, после чего тару поднимают на самую верхотуру.

Старик почти с отеческой гордостью указал кривым пальцем на сей высокотехнологический процесс.

— Впечатляет! — первой выдохнула Энриэль, словно пытаясь загладить вину перед Мыхом.

— Не то слово, — оценил и я. — Но всё же гляну, что там внутри, и сверюсь с чертежами. Артефакты уже завезли в башню, не так ли?

— Завезли, — кивнул старик. — Пойдёмте, покажу.

— Хорошо, — сказал я и пошёл за ним, махнув рукой чёрту и остроухой. — А вы на сегодня свободны.

Инварр с Энриэль пожелали мне спокойной ночи и скрылись из виду, а я вместе со стариком Мыхом поднялся по каменным ступеням в башню.

Внутри в железных кольцах на стенах полыхали факелы, и их пламя освещало пустой первый этаж. Единственное, что было тут примечательным, — это пять крупных драгоценных камней, выложенных на полу в форме пентаграммы. Я одобрительно кивнул, глянув на них. Да, так и должно быть. А затем вместе с Мыхом поднялся на второй этаж, который тоже был достроен. Здесь поблёскивало уже гораздо больше артефактных камней: из потолка, стен и пола.

Я принялся изучать их расположение, мысленно сверяясь с чертежом. И чем дольше смотрел, тем сильнее чувствовал холодок, покусывающий затылок. Он всё разрастался и разрастался, превратившись в склизкого, могильно-хладного червя, завозившегося в кишках как острое шило.

— Что-то не так? — насторожился Мых, глядя на моё нахмуренное лицо.

— Всё так, всё так, — отвлечённо пробормотал я и ещё раз окинул взглядом камни, окончательно убедившись в своей мрачной догадке.

Вот же мразь! Я бы и не заподозрил ничего, если бы не прочёл книгу о том, как управлять артефактами, вытягивающими энергию из крови. Но теперь стало кристально ясно, что башни создаются не для того, чтобы собирать энергию из воздуха. Нет, зараза! Камни-артефакты расположены так, чтобы высасывать энергию из крови смертных!

Неужели этот проклятый Древний готов пожертвовать целым городом, чтобы через башни завладеть энергией из океана крови? Где же его сострадание⁈

Я сглотнул вставший в горле тошнотворный ком и скрипнул зубами, чувствуя тёмную волну ненависти, поднимающуюся изнутри. Но где-то в самом дальнем углу разума, холодном и расчётливом, проклюнулась мысль: а не воспользоваться ли этой энергией самому…