Локки 10. Потомок бога

Глава 3

Наш крохотный отряд двинулся в сторону центра города, где раскинулось логово первого из троицы лидеров.

Мы шли не особо скрываясь. Местный люд, словно крысы, чувствовал нашу силу и спешно прятался по домам и закоулкам. Их оказалось совсем немного. Вероятно, по ночам даже сами жители города не любили вылезать из своих грязных конур.

На фасадах некоторых халуп и заборах красовались наклеенные листовки с моим гордым лицом. Большая часть из них оказалась украшена местными художниками: моему изображению угольком подрисовывали бороду, усы, рога или мужской детородный орган, торчащий изо рта.

Да пофиг! Главное, что жрица проделала прекрасную работу, если меня узнали даже дети из трущоб.

— Отличная работа! — похвалил я Бурую, без иронии кивнув на очередную листовку, валявшуюся на куче мусора. — В других городах проделай этот же трюк.

— А тебя разве не раздражает, что твоим лицом жопу подтирают? — криво усмехнулся Прищур, продемонстрировав единственный зуб с этой стороны челюсти, чудом выживший в битве с возрастом.

— Нет, это просто минусы популярности, — философски произнёс я, пожав плечами.

— Вот именно, — поддакнула жрица, грозно посмотрев на старика.

— А вон, кажется, и жилище того, кого мы ищем, — прошамкал Мых и указал высохшей, как птичья лапка, рукой на подобие крепости, собранной из говна и палок.

Первоначально это, вероятно, была какая-то больница, но её стены оказались латаны-перелатаны: в них зияли дыры и красовались «заплатки» из гнилых досок.

Вокруг здания высилась бревенчатая стена, по которой в свете факелов ходили вооружённые зверолюды.

Повеяло постапокалипсисом: бойцы были облачены так, словно прошлись по руинам городов и подобрали всё, до чего дотянулись руки, а потом напялили на себя. Ржавые наручи могли соседствовать с кожаным дырявым панцирем, бронзовым шлемом и брезентовым плащом.

— Ну что, гвардия смерти? — с усмешкой обратился я к трём старикам и жрице. — Как будем брать этот орешек? Думаю, на стенах как минимум полсотни зверолюдов. Да и в самом здании пирует целая толпа. Слышите, какие развесёлые крики? Окна на первом этаже ярко освещены. Точно что-то празднуют. Наверное то, что город к утру перейдёт во власть сына Сварга.

— Мы можем разделиться и попробовать по одному проникнуть внутрь, а там… — начал рассуждать старик Мых, но я его прервал взмахом руки.

— Просто постойте здесь. Я сам разберусь. Есть у меня одна мыслишка.

— Может, мне всё же пойти с вами? — торопливо произнесла Бурая, беспокойно заглянув в мои глаза.

— Интересно посмотреть, что я проверну? Извини, потешить твоё любопытство не удастся, но я потом в красках всё расскажу.

Я заложил руки за спину и пошёл к воротам. Но не стал слишком близко подходить к ним, а телепортировался на стену прямо в пятно мрака, где меня никто не заметил. А уже потом я перенёсся к распахнутой двери в торце здания.

Вошёл в неё и очутился в укрытом полумраком коридоре, где плавали жирные запахи жареного мяса, чеснока и пива. А из дверного проёма слева раздавались шипение раскалённого жира, треск пожираемых огнём поленьев, звяканье сковород, кружек и человеческие голоса. Оттуда же выскакивали лохматые слуги-люди, торопливо несущие подносы дальше по коридору, кое-где освещённому горящими факелами.

Хаоситы не замечали меня, поскольку я прислонился к растрескавшейся кирпичной стене, слившись с ней с помощью иллюзии.

Но уже спустя миг я принялся красться за слугами и вскоре оказался на распутье двух коридоров: один, что поменьше и поуже, вёл направо, куда и ныряли смертные с подносами; а другой, пошире и повыше, упирался в бронзовые двери, возле которых хмурились два здоровенных зверолюда в броне и при секирах.

Естественно, мой выбор пал на парадный вход, а не на тот, что использовали слуги.

Я прямо из иллюзии, позволяющей мне сливаться со стеной, взглянул в глаза первому охраннику и, использовав «очарование», прошептал, чтобы он открыл мне дверь.

Второй удивлённо вскинул голову, услышав мой шёпот, но я и его подчинил себе с помощью всё того же божественного атрибута, после чего оба охранника потянули двери.

Звук, раздавшийся от скрипящих петель и скрежещущих по каменному полу створок, оказался чудовищно громким. Он вломился в скрывающийся за дверьми большой зал с длинными столами, за которыми, будто варвары, пировали зверолюди. Их громкий хохот и грубые разговоры словно ножом срезало, а головы в великом недоумении повернулись в сторону распахнувшихся створок.

Зал наполнила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием свечей, горящих на тележных колёсах, свисающих с потолка на ржавых цепях. Их пламя превращало ночной мрак в полумрак, а тот наверняка не позволил большинству зверолюдов разглядеть пренебрежительную улыбку на моём лице. Впрочем, мою высокую мускулистую фигуру, появившуюся в дверях, они точно оценили.

— Ты кто такой, холуй⁈ — первым разлепил рот жирный зверолюд, восседающий на подобии трона из человеческих костей. Он находился на небольшой возвышенности в конце зала, откуда было видно всех пирующих.

— Вот так сразу с оскорблений? А как же поприветствовать нового главу города? — насмешливо произнёс я, делая уверенный шаг.

Глава клана, а это наверняка был он, изумлённо выпучил поросячьи зенки, сверкающие на круглом лице с обвисшими щеками, покрытыми жёсткой как проволока щетиной. Его подбородки лежали на бочкообразной груди, а сам он напоминал разъевшегося до двухсот килограммов борова, заключённого в кольчугу поверх мягкого халата, вышитого золотыми нитками. На его поясе поблёскивал камнями-артефактами кинжал, а под рукой возле трона стоял молот.

Но несмотря на весь жир, он наверняка был опасен, ведь в противном случае его бы давно сбросили с трона и закатали в тушёнку.

— Ха-ха-ха! — разразился булькающим смехом жиробас, хлопая в ладоши.

Его смеху громовым гоготом вторили все, кто был в зале. Их хохот зазвенел, как мелочь в кармане. С потолка чуть остатки штукатурки не посыпались.

И никто, никто из них не воспринял моё появление как опасность.

Пьяные мозги зверолюдов тяжело ворочались, а их громадное количество внушало им уверенность, что они справятся с кем угодно, с любым безумцем. Потому-то они и стали кривить губы в ленивых ухмылках, посматривая на меня как на дурака, полезшего в петлю. А их злые глаза уже предвкушали зрелище.

— Да этот придурок рехнулся! — произнёс кто-то.

— Ха! Да вы посмотрите на него, хозяин, мать его, города, — весело вторил другой. — Да это же просто батрак, у него даже нет оружия и брони.

— Какой-то хрен ушастый! — разглядел мои прекрасные уши третий.

— А я всё ждал, когда наш добрый хозяин попотчует нас каким-нибудь развлечением, а оно само к нам пришло, — насмешливо выпалил четвёртый и зашёлся очередным приступом кашляющего хохота.

Правда, кое-кто весьма серьёзно поглядывал на меня, и даже раздались вполне разумные слова:

— А как он вообще попал сюда? Как прошёл через всю охрану?

— Вроде бы он похож на сына Сварга, чью рожу я вижу чуть ли не на каждом заборе.

— Сейчас мы его превратим в кровавую отбивную, но сперва он должен рассказать, через какую щель точно крыса пролез в мой дом! — прогрохотал глава клана. — Живодёр, а ну притащи ко мне этого ублюдка!

Из-за ближайшего к жирдяю стола поднялся огромный здоровяк, как две капли воды напоминающий ублюдка на троне, только помоложе.

Он прорычал, скаля крупные жёлтые зубы с загнутыми к расплющенному носу нижними клыками:

— Да, отец!

И двинулся ко мне, расправив плечи и заложив большие пальцы за пояс, раздуваясь, как индюк перед наседками. На его блестящей от жира роже застыло снисходительное презрение, а в каждом движении сквозила уверенность в собственной исключительности. Он смотрел на всех свысока, будто мир обязан был ползать перед ним на коленях.

— Давай накажи этого придурка! — закричали зверолюды. — Выбей из него всю дурь!

— Сейчас! — прогрохотал Живодёр, пьяно подмигнул мне и вскинул руки, окутанные чёрным магическим туманом.

Но буквально через мгновение в его покрытую складками рожу со свистом вонзились десятки вилок и ножей, подхваченных со столов моим «телекинезом». Жиробас даже хрюкнуть не успел, как грохнулся на спину словно гора плоти, ещё пару мгновений подрагивающей на полу как студень.

Тотчас смех захлебнулся в глотках зрителей, брови поползли вверх, и смертные начали переглядываться, словно не верили в произошедшее.

— Ублюдок! Убейте его! — снова первым отошёл от шока зверолюд на троне.

В мою сторону от ближайших столов ринулись штук десять хаоситов, с лязгом вытаскивая оружие из ножен или готовясь применить магию. Но прежде чем они воспользовались хоть чем-то, я вызвал «холод» и окатил их ледяным потоком воздуха. Они превратились в покрытые инеем живописно застывшие статуи с мучительно раззявленными ртами, занесёнными для удара клинками и вытаращенными мутными зенками.

— Кто-то ещё⁈ — в ошеломлённой тишине прогрохотал я, двинувшись через зал к трону, ощущая на себе десятки перепуганных взглядов, шарящих по «золотому доспеху», покрывшему меня. — Или, может быть, вы подчинитесь мне, сыну Сварга, Локки Великолепному? Да, именно моё лицо вы имели честь видеть в своём городе на листовках. И я пришёл, чтобы забрать своё. Вы все мне подчинитесь или умрёте.

Я тяжёлым, ломающим волю взглядом прошёлся по стремительно трезвеющим хаоситам. А те отводили глаза, тихонько перешёптываясь, что, дескать, да, кажется, это настоящий бог, раз он так легко расправился со всеми.

Всеобщая покорность быстро расползалась среди зверолюдов как гниль. И только жирдяй на троне заскрежетал изъеденными чернотой зубами и прохрипел, пуская слюни:

— Убейте его! Накиньтесь все вместе и убейте! Никакой это не бог!

— Так сам попробуй убить меня, если я не бог, — растянул я губы в тонкой зловещей улыбке, краем глаза наблюдая за другими смертными.

Те не торопились бросаться на меня, а выжидающе уставились на своего лидера, и в их глазах горел один и тот же вопрос: «Действительно не бог? Тогда и вправду сам попробуй! Ты же вожак. Вот и подтверди свою власть».

Тот зарычал, исподлобья пронзив меня негодующим взором. Его щёки налились дурной кровью, лоб заблестел от испарины. А в глазах зажёгся непокорный огонь.

Да, всё-таки он не зря был местным лидером.

— Сдохни! — зарычал глава клана, и его тело сорвалось с трона, будто подхваченное ураганным ветром. Вероятно, это был какой-то атрибут, ускоривший даже такого жиробаса в сотни раз.

Он, как какой-то человек-молния из комикса, за долю мгновения приблизился ко мне, вытащив из ножен кинжал. Тот блеснул в его занесённой над головой руке.

А мои пальцы, будто жалящие змеи, впились в горло зверолюда, сжали кадык и с хрустом вырвали его.

Жиробас покачнулся и удивлённо уставился, будто не верил, что его жизнь закончилась вот так, на пиру, в мгновение ока, буквально за пару ударов сердца. Затем его ноги подогнулись, кинжал выпал из руки, и он грохнулся на колени.

Я мигом ухватился за башку зверолюда, не обращая внимания на кровь, выплёскивающуюся из его разодранного горла. Упёрся ногой в плечо и с хрустом шейных позвонков оторвал голову противника.

Швырнул её на пол и с усмешкой произнёс:

— Кажется, ваш старый лидер потерял голову. Не желаете ли встать на колени и принести присягу новому?

Потрясённые зверолюды переглянулись и сразу же зашелестели одеждой, вставая на колени.

Это была полная победа: быстрая, жестокая и сокрушительная. Так и надо было действовать. Сразу завоевать уважение и разлить вокруг себя страх. Нет, конечно, можно было воспользоваться «очарованием», но ведь оно давало власть над смертными лишь на полчаса, а мне нужно было навсегда.

И надо бы сразу поставить во главе этого клана, скажем так, своего лидера. К сожалению, я никого тут не знал, потому выбрал наиболее прилично выглядящего волкоподобного зверолюда с сообразительным взглядом холодных как тёмно-синий лёд глаз.

К слову, он был одним из немногих, кто сразу узнал меня и не оскорблял, а внимательно наблюдал за событиями, порой с презрительной усмешкой косясь на бывшего лидера.

— Ты! — указал я на него рукой. — Теперь ты глава клана.

— Благодарю за оказанную честь, — с достоинством прорычал он, сразу же став центром всеобщего внимания.

В глазах смертных мигом появился расчёт — каждый соображал, как ему использовать то, что у клана теперь другой лидер.

— А сейчас все громко и дружно произнесите клятву следом за мной, слово в слово! — изрёк я и принялся отчётливо говорить клятву.

Хаоситы старательно повторили её, не испытывая стыда или злости, ведь покориться богу — это далеко не то же самое, что признать над собой власть какого-то зассанного зверолюда, пусть даже самого грозного, сильного и отважного. Боги в их понимании как раз и рождены, чтобы властвовать над такими как они. Потому-то клятва и прошла без эксцессов.

После неё новый глава клана легко встал и практически бесшумно подошёл ко мне, оказавшись практически одного со мной роста.

— Какие будут приказания, Локки Великолепный? — спросил он, посматривая хозяйским взглядом на встающих с колен зверолюдов.

— Накажи, но не сильно, тех, кто порочил моё имя и оскорблял. И через два часа я жду на главной площади всех членов твоего клана, слуг и жителей этой части города.

— Будет сделано, — кивнул тот и тихо добавил, изрыгая горячее дыхание, щекочущее моё плечо: — Но вдруг другие кланы воспользуются тем, что мы покинем нашу территорию, и попытаются её забрать?

— Другие кланы тоже будут на площади. И все вы будете слушать мою речь! — громыхнул я, развернулся и уверенным шагом двинулся прочь, чувствуя спиной десятки взволнованных взглядов.

Наверняка хаоситы прикидывали, как теперь изменится их жизнь.

А их новый глава мигом сориентировался и приказал парочке таких же волкоподобных зверолюдов со всеми почестями сопроводить меня к воротам.

Они проскользнули мимо меня и заспешили по коридору, открывая двери и косясь на слуг, прижавшихся к стенам. Люди в недоумении смотрели на меня, не понимая, что я за хрен такой ушастый, перед которым так лебезят зверолюды. Они же не знали, что произошло в зале. Когда я устраивал там представление, никого из слуг в ней не было.

Но всё же слух о том, что стряслось, распространился по округе быстрее, чем яд тетрадоксин по организму.

Я ещё не успел выйти из бывшей больницы, как слуги уже начали прожигать меня восторженными взглядами, богобоязненно вставая на колени и склоняя головы.

За пределами обители клана творилось то же самое, только здесь уже зверолюды стояли на коленях в свете факелов и луны.

Ворота же были широко распахнутыми, и я без проблем миновал их, увидев старика Мыха и компанию в тени высокого дома.

— Всё прошло успешно? — взволнованно прошамкал Мых, бегая по мне изучающим взглядом.

— Ага, зашёл к ним в зал, побил чашки, кружки — и они решили, что такой бог им нужен.

— Силой сломил их? А как же дипломатия? — иронично покачал головой Прищур и с капелькой ехидства добавил: — Долго они тебе из-под палки служить не будут, раз ты запугал их.

Я ухмыльнулся и услышал лужёный голос нового главы клана, вылетевший из зала, где прежде шёл пир:

— За Локки Великолепного! Лучшего из богов! Нашего повелителя!

— Уверен, что они недолго будут служить Локки? — насмешливо припечатала перекосившегося Прищура жрица и с гордостью посмотрела на меня. — Наш господин умеет быть убедительным.

— Посмотрим, как он убедит остальных глав кланов, — пробурчал Прищур в усы, переходящие в длинную седую бороду.