Любовь после развода

Глава 13

– Максим? – перехожу на какой-то жуткий, максимально высокий писк. Сама свой голос не узнаю.

Что он тут делает?

Моргаю. Смотрю на Адель, которой весело, до поры, пока Шалимов не усмиряет ее одним своим взглядом.

Не может быть. Не может быть просто!

Он ее отец?

У него есть ребенок?

Откуда? Когда? Он был женат? Я никогда не слышала о нем ничего подобного.

Столько вопросов в голове, что дурно становится.

Я его личной жизнью никогда не интересовалась. Точнее, правильнее будет сказать, что я вообще им никогда не интересовалась.

Он был просто другом моего старшего брата. Парень с отвратительной репутацией, который старше меня на восемь лет. Когда они с Костей ходили по клубам, я играла в куклы. У нас не было и просто не могло быть ничего общего тогда.

– Ты… – мямлю, только и успевая хватать ртом воздух. – Ты…

– Ты наша новая няня, насколько я понимаю? – Макс приподнимает одну бровь, и я вижу, как он изо всех сил пытается сдержать не просто улыбку, а самый настоящий хохот.

Точно, я совсем забыла, как я выгляжу. Не лицо, а Третьяковская галерея, настоящая современная живопись. Правда, этот его насмешливый взгляд гаснет, как только он очерчивает им мою фигуру ниже плеч.

Покрываюсь мурашками. В моей жизни не было мужчин кроме Ершова. Совсем. Во всех смыслах…

Так что стоять перед кем-то мужского пола в пижаме, можно сказать, тоже новый опыт…

Когда я жила с родителями, то занималась исключительно учебой, чтобы поступить в московский вуз на бюджет. На мальчиков и тусовки времени уже не хватало. Родители очень хотели, чтобы я выбилась в люди, чтобы смогла поступить сама, чтобы уехала из нашего города.

Мне не хотелось их огорчать, наоборот, я старалась соответствовать их ожиданиям.

Вижу, как у Максима дергается кадык, и обнимаю руками плечи.

Это какой-то стыд на грани с легким чувством очарования. В глубине души мне приятно, что он смотрит. После развода с Лёшей я не раз ловила себя на мысли, что вряд ли могу быть интересна мужчинам. Нормальным мужчинам.

Бывший муж неплохо так подорвал мою самооценку. Живя с ним, я чувствовала себя несуразной, непривлекательной женщиной, которой крупно повезло, что такой, как Ершов, вообще обратил на нее внимание.

Поэтому сейчас меня будоражит тот легкий интерес, что я вижу в глазах Максима.

Перевожу взгляд на Адель и только в этот момент понимаю весь ужас сложившейся ситуации.

Как у меня вообще хватило ума спуститься сюда без халата?

Я же няня, а стою тут в короткой шелковой пижаме, перед ребенком и своим начальником. Стыд какой.

И это второй рабочий день. Не удивлюсь, если меня теперь вышвырнут. Хотя за последние месяцы мне уже не привыкать.

– Извините, – бормочу, делаю шаг назад и ретируюсь из кухни. Как молодая антилопа, несусь на второй этаж. Только когда оказываюсь в своей комнате, могу выдохнуть.

В голове шумит. Сердце заходится в бешеном ритме.

Ну почему он? Почему Максим? Как такое вообще возможно-то?

А я? Даже фамилию и имя этого самого «босса» у Инги не спросила. Дура дурой же!

Быстро натягиваю джинсы и тонкий свитер поверх пижамы. Вжикаю молнией на штанах в тот самый момент, когда в дверь стучат.

Приглаживаю волосы на висках, тру ладонями бедра, совершаю пару глубоких вдохов и только потом даю разрешение войти.

Макс толкает дверь, переступает порог. Вскидываю взгляд. Только сейчас обращаю внимание, что на нем надеты домашние штаны и поло. Все черное.

Смотрю на него, и осеняет.

Получается, он еще вчера знал и лично согласовал мою кандидатуру здесь…

Конечно знал! Как можно быть такой глупой, Алина?

– Ты как? – спрашивает, пробегаясь взглядом по моему лицу, когда спускается ниже, едва заметно оттопыривает нижнюю губу и сразу улыбается. – В пижаме было лучше.

– Что? – моргаю, все еще не в состоянии отойти от шока.

– Мысли вслух. Ты как? Жива?

– Вполне, – вздыхаю.

– Инга сейчас принесет ацетон и какой-то бальзам для кожи. Мы к такому всегда подготовлены.

– А я вот не ожидала, если честно, – нервно тереблю ногти и совсем не знаю, куда деть руки, в итоге решаю спрятать за спину.

Стою перед ним будто голая до сих пор. Щеки печет. Прекрасное утро вышло, ничего не скажешь.

– Адель! – Максим повышает голос.

Вздрагиваю, а когда смотрю в дверной проем, вижу заглядывающую в комнату девчушку.

– Давай порасторопней, зеленкой ты Алину явно быстрее разукрашивала. Не стесняйся, проходи, – Макс манит дочь пальцами и, когда та оказывается рядом, кладет руку на ее плечо. – Мы тебя внимательно слушаем, – произносит максимально строго.

Адель шмыгает носом, бросает на меня невероятно злющий взгляд и понуро опускает голову.

– Прости, Алина, я больше так не буду, – бормочет себе под нос.

– Погромче можно? – снова Макс.

– Алина, прости, пожалуйста, я больше так не буду.

Такая мордашка у нее в этот момент, что мне искренне хочется ее пожалеть.

Я так злилась на нее, когда увидела свое отражение, а сейчас стою и понимаю, что больше злости на нее не чувствую.

Присаживаюсь перед девочкой на корточки и беру за руку.

– Я тебя чем-то обидела? Или ты просто начинающая художница? – улыбаюсь. Я не хочу быть раздражителем для ребенка в этом доме. Не хочу с ней враждовать.

– Нет, – демонстративно отворачивается. – Папа, можно я пойду? – запрокидывает голову и щенячьими глазками смотрит на Максима.

– Тебя простили? Ты поинтересовалась?

Адель морщит нос, прищуривается, а потом громко шмыгает носом.

– Ты не плачешь, не ври, – Макс убирает руку в карман брюк. – Нахулиганила, будь добра взять на себя ответственность за это.

– Алина, ты меня простила?

– Простила, – выпрямляюсь, прохожусь ладонями по бедрам, разглаживая несуществующие складки на джинсах.

Я люблю детей, и мне сложно быть с ними строгой, если это не касается тренировок. Там я веду себя иначе просто потому, что хочу увидеть результат. Они и сами радуются, когда его выдают.

– Теперь можно идти, папочка? – Адель заискивающе заглядывает отцу в глаза.

– Иди.

Макс убирает руку с плеча дочери, и та сразу же срывается с места, чуть не сбивая с ног Ингу, которая принесла мне все для того, чтобы оттереть зеленку с лица.

– Я сам отвезу Адель в школу, – Макс обращается к Инге, и та кивает.

Смотрю ему в спину, пока он выходит из комнаты, а потом на пустой дверной проем.

У Шалимова широкие плечи и такая же спина. Он в форме. В отличной физической форме.

Вздрагиваю от тихого покашливания Инги у меня под боком.

Я ведь сейчас пялилась на Шалимова, а Инга меня в этом уличила… Ужас какой. Зачем я палилась?

– Простите, – спохватываюсь и забираю у нее все, что она мне принесла.

– Вы знакомы?

– С Максимом? Да, – киваю. – Жили когда-то в одном дворе. Очень давно.

– Понятно, – Инга едва заметно улыбается.

– Простите… А он сам меня утвердил на эту работу?

– Сам.

– Ясно, – выдавливаю улыбку и направляюсь в ванную.

Теперь становится окончательно понятно, почему меня взяли сюда без опыта и рекомендаций. Хорошо это или плохо, пока не знаю.

Вопрос, зачем Максим мне помогает, все еще висит в воздухе.

Открываю кран, регулирую воду до комфортной температуры, обливаю ватный диск вонючим раствором. Весь следующий час, а может и больше, отмываю свое лицо. К концу этой процедуры меня жутко тошнит, а кожу жжет. В некоторых местах, где я дольше всего оттирала зеленку, остались красные пятна.

Умываюсь несколько раз теплой водой с пенкой, а потом наношу на лицо толстый слой жирного крема.

Выбрасываю гору использованных ватных дисков в небольшое ведро под раковиной и открываю в комнате окно, чтобы выветрить этот тошнотворный запах. В зеркало на себя смотреть больше совсем не хочется, я не знаю, когда сойдет краснота и не сожгла ли я кожу. Слишком уж остервенело старалась все оттереть.

Бесилась, потому что процесс затягивался и зеленка все еще была на моем лице, плюс от Ершова пришло очередное сообщение с оскорблениями. Его мать снова попала в больницу, и, конечно же, крайней он делает меня. Это я виновата в том, что у Веры Кирилловны подскочило давление. Конечно я. Кто же еще?!

Спускаюсь на первый этаж ближе к обеду. До момента, пока Адель не вернется домой, у меня, можно сказать, свободное время.

Скольжу кончиками пальцев по перилам, напевая себе под нос какой-то хитовый хит, звучащий сейчас из каждого утюга. Увлеченная этим занятием, не сразу замечаю Максима. Он сидит на диване с ноутбуком. Работает дома?

Нервно переступаю с ноги на ногу уже на паркете.

Шалимов ухмыляется, когда ловит мой взгляд.

– Ты, – замолкаю. – Вы сегодня работаете дома?

Решаю, что правильнее будет, если перейду на «вы». Неважно, знакомы мы с Максом или нет, я все же здесь нанятый персонал. Так вроде как правильно.

– Давай лучше на «ты». Мне так привычней. – Макс ставит ноутбук на кофейный столик и поднимается на ноги. Подходит совсем близко и внимательно рассматривает мое лицо. – Адель не раз уже так делала. – Убирает руки в карманы, а его брови съезжаются к переносице. – Прости. Я не всегда могу уделить ей время, вот она и отыгрывается на других. Привлекает мое внимание.

– Не думала, что у тебя есть дочь.

– Рожей не вышел?

Мне чудится или я слышу в его голосе ледяные нотки?

– Нет. Нет. Я имела в виду, что…

Натурально начинаю задыхаться. Волнение зашкаливает. Инга же просила не развивать эту тему с ним. Ну вот куда я лезу?

– Я понял. Не кипишуй так. Я не афиширую свою личную жизнь. Вообще.

– Хороший выбор, – опускаю голову и улыбаюсь. Мои родители так разрекламировали наш с Лёшей брак в моем родном городе… Каждая подружка маминой подружки знала, какой у меня хороший муж. Золото просто.

Глупость. Сущая глупость.

Чувствую взгляд Максима. Внимательный такой, будто он хочет мне что-то сказать или ждет, что скажу я. Я и говорю, точнее, спрашиваю:

– Ты взял меня на работу, потому что мы знакомы? Потому что пожалел?

Все еще дико стыдно за ту картинку, что Максим увидел в моей квартире, когда пьяный Лёша выгнал меня из дома в одних носках.

– С чего ты это взяла?

– У меня нет опыта, рекомендаций…

– Ты хороший человек. Иногда это важнее.

Приоткрываю рот, но звуков из него не вылетает. Между нами повисает тишина. Стоим смотрим друг на друга. Максим отмирает первым.

– Адель я заберу сегодня сам. Она не со зла, – хмурится, вскользь касаясь моего лица взглядом, полным волнения и заботы. – В доме есть салон, сходи к косметологу, пусть на меня запишут.

Максим уходит, а я будто к полу приросла. Сердце бьется часто и громко. Касаюсь груди ладонью в попытке хоть немного его успокоить.

Он так смотрел на меня сейчас…

А может, мне просто привиделось…