Любовь после развода

Глава 24

Когда машина Максима трогается, мне на плечи сваливается сожаление. Заливает стыдом. Так неловко, так некрасиво получилось. Я была так зла на мамины слова, так зла, и вместо того, чтобы выразить все свое негодование ей, сорвалась на Максима, который вообще ни при чем.

Который какого-то черта терпит все мои закидоны, а мог ведь просто послать. Бывший муж бы уже не только послал, еще и наорал бы, обесценил все мои проблемы и с довольной мордой пошел смотреть телевизор.

Я ведь ничего плохого в нем сначала не разглядела из-за семьи. Для меня было привычно вот это самое обесценивание. Во всем. В учебе, работе, делах, внешности. Родителей всегда больше заботил Костя, а я… До меня если руки дойдут, так сказать.

В самом начале отношений, если вот сейчас проанализировать, там ведь столько красных флагов было. Лёша с самого первого дня на меня давил, манипулировал, обзывал в шутку, правда, никакие это не шутки были, а я просто дура. Дура, по собственной воле затащившая себя в этот кошмар.

Ну что я за человек такой?

Дура, набитая дура.

Смотрю в окошко и места себе не нахожу. Атмосфера в салоне угнетает. Максим молчит, да и что ему говорить? Я уже показала себя во всей красе. Вот это поблагодарила за помощь, вот это молодец!

Почему людям, несущим нам добро, мы влегкую можем нагрубить, обидеть, а тех, кто обижает нас, им и слово лишнее сказать боимся?

Все это, конечно, не значит, что нужно повиснуть у Макса на шее. Точно нет. Отношения не для меня сейчас. Страшно. Очень страшно снова обжечься, снова не заметить те самые флаги. Да и времени прошло слишком мало. Я же так в себе и не разобралась. Думаю о терапии, но морально не готова. Да и что сверхъестественного у меня произошло? Миллионы людей так живут и выгребают потом сами. Я тоже смогу.

– Правда-правда, – обещаю себе шепотом.

Когда улицы становятся шире, а антураж вокруг – приличней и чище, понимаю, что мы вот-вот заедем на территорию ЖК, где живет Шалимова.

Крепко сжимаю в руках телефон, чтобы скрыть дрожь в пальцах. А они дрожат.

Макс глушит автомобиль, а потом бросает на меня мимолетный взгляд. Съеживаюсь вся и, набрав в легкие побольше воздуха, произношу:

– Прости. Извини меня, Максим, – выдыхаю с шумом в тишину.

Макс теперь останавливает на мне взгляд чуть дольше, а потом произносит:

– Прежде чем уволиться, сделай мне одолжение. На новогодние я снял дом за городом. Адель будет в восторге, не порти ей праздник. Останься. Отпразднуй с нами, а потом делай что хочешь.

– Хорошо. Хорошо, – часто киваю, а Максим уже толкает дверь. Хочет выйти, покинуть это пространство, отгородиться от моих истерик.

В салон сразу залетают снежинки, которые ложатся ему на плечо.

– Спасибо, – благодарит уже на улице. Мы стоим с разных сторон машины. Смотрим друг на друга.

– Я… Это тебе спасибо, – улыбаюсь и, склонив голову, плетусь в подъезд. Стыдно.

***

Перелет дается мне нелегко. Все время кажется, что самолет вот-вот рухнет на землю. Дико завидую людям, которые преспокойно себе спят, натянув на глаза маски. Очень завидую, я так не могу. Сижу как на иголках.

Марина Александровна пару раз сжимает мою ладонь. Мы летим бизнесом обычного внутреннего рейса, и так вышло, что сидим с ней вдвоем. Макс устроился сзади, полностью сосредоточен на своем ноутбуке и, судя по тому, что никто с ним не сел, выкупил не три, а сразу четыре места.

С Максимом мы после разговора в машине больше не общались. Не то чтобы избегали друг друга или он как-то демонстрировал обиду, нет, тут дело больше во мне. До сих пор немного не по себе от того, как я на него накричала. Я в принципе очень редко повышаю голос, а тут…

В Москве Максим отправляет меня и свою маму домой с водителем, а сам уезжает в офис, потому что у него появились срочные дела.

Марина Александровна замечает мое поникшее настроение, но если в самолете она, судя по всему, связала его с самим перелетом, то теперь, поджав губы, спрашивает:

– У тебя все нормально? Что там произошло? В квартире твоих родителей. Ты расстроилась из-за них?

– Все нормально, – улыбаюсь. – Ничего сверхъестественного. Как обычно, – жму плечами. – Подарок для Адель не купила, – бормочу себе под нос уже у дома.

К счастью, Шалимова с расспросами не лезет. В отличие от моих родственников, тактичности ей не занимать.

В квартире не успеваем толком раздеться, а Адель уже скачет вокруг, пританцовывает.

– Бабушка!

Марина Александровна поднимает внучку на руки.

– Как ты выросла. Летом совсем маленькая была.

– Нет. Нет, я всегда большая. Всегда взрослая.

Они обнимаются, Адель шепчет ей на ухо какие-то секретики, а я, если честно, чувствую себя немного лишней.

– Вещи отнесу, – сообщаю и беру чемодан.

Адель тут же спрыгивает на пол и тараторит, что поможет мне. В мою комнату поднимаемся уже вместе. Марина Александровна остается внизу, с Ингой, между ними сразу завязывается разговор. Отношения у них, судя по всему, очень теплые.

– Тебя так долго не было, – Ади забирается на мою кровать и начинает по ней скакать.

– Я тоже очень по тебе соскучилась.

Адель замирает.

– Правда-правда? – бормочет, стоя почти оловянным солдатиком.

– Конечно, – обнимаю ее. – Как твои дела? Как в школе?

– Нормально. А папа к тебе улетал, да?

– К Марине Александровне, – смущенно опускаю глаза.

– А я думала, к тебе… Бабушка приехала, и вы с папой теперь поженитесь, да?

– С чего ты так решила? – колени подгибаются, и я плюхаюсь на кровать пятой точкой.

Адель широко улыбается, обнимает меня за шею и шепчет на ухо:

– Я видела, как он твою фотографию на телефоне рассматривал. В гостиной. Я за диваном пряталась, – хихикает.

– Ади, – переплетаю наши пальчики, – я…

– А мне можно будет тебя мамой называть? Можно же?

– Адель…

Но ее уже не остановить, она щебечет что-то про меня, своего отца, свадьбу, семью, а я, я, к своему стыду, совсем не знаю, что говорить. Как ей объяснить, что ничего у меня с ее папой быть не может? На глаза даже слезы выступают.

Как же я так? Как могла ввести ребенка в такое глубокое заблуждение? Какая из меня няня после этого? А педагог?

– Адель, иди ужинать! – грозный голос Инги звучит совсем рядом. – Алина, тебе тоже не помешает.

Инга бросает на меня строгий взгляд. Вначале я принимала ее манеру общения и вот эти выражения на лице за сильное непринятие меня. Думала, я ей не нравлюсь, но позже поняла, что Инга просто такая, на вид строгая-строгая, но человек очень хороший. Честно, даже не верится, что последние месяцы меня окружает столько хороших людей. Прямо концентрат какой-то. Раньше такого не было. Никогда.

– Идем, – Ади хватает меня за руку и тащит в столовую, где Марина Александровна уже сидит за столом.

– Наболтались? – спрашивает с улыбкой.

Адель кивает и забирается на стул, усаживая меня рядом с собой. На соседний.

Мы ужинаем под Адькину болтовню, она не унимается. Сто вопросов в минуту, в какой-то момент Марина Александровна делает серьезный вид и строго просит ее уже, наконец, поесть.

Адель морщит лоб, но начинает работать вилкой.

После ужина Шалимова едет к своей подруге, которая оказывается еще и крестной Максима. Адель забирает с собой.

Так как у меня появляется свободное время, я решаю съездить к Симе. Встретить ее с работы и упасть где-нибудь в кафе, чтобы нормально поговорить. Наш прошлый поход обгадил Ершов. К зданию центра приезжаю на такси, на проходной меня узнают и пропускают так, без паспортных данных и прочих требований.

Сима уже отвела занятия. Я встречаю ее в коридоре. Уставшую, но в настроении.

– Привет, – обнимаемся.

– Мне надо в преподавательскую забежать. Пошли со мной, поздороваешься со всеми.

– Ну идем.

Без задней мысли иду за Симкой, а когда оказываюсь в преподавательской, вижу Аллу. Она при моем появлении меняется в лице.

– Ершова? – бормочет растерянно.

– Здравствуйте. Я к Симе заглянула, – улыбаюсь. С ней мне делить больше нечего.

– Хорошо, что зашла, – Аллочка упирается ладонью в спинку стула. – У нас как раз уволилась Яна. Освободилось место.

В рамках того, что я собираюсь уволиться, работа мне нужна, но не здесь. Я понимаю Аллу, Ершов ее кинул, и теперь она решила пойти ему наперекор. Вернуть меня, чтобы он злился, но я не хочу больше встревать в эти игры.

– У меня уже есть работа.

– Это нянькой-то? – Алла кривит губы в усмешке.

Бросаю грозный взгляд на Симу, мол, зачем проболталась, но она только удивленно пожимает плечами. Ну, конечно, Ершов, он же был в курсе. Только откуда вот…

– Гувернанткой, – улыбаюсь. – Отличная работа.

– И платят раз в семь больше, чем здесь, – влезает Сима. – Я бы тоже с удовольствием сменила профессию, за такие-то деньги.

Аллочка багровеет. Судя по всему, по словам Ершова, она думала, что я с голоду дохну. Вряд ли он бы заикнулся, что у меня без него все может быть хорошо, да и ей сто процентов мозги промыл о том, какая я дрянь. Бросила его, еще и на раздел имущества подала. Так и говорил, я просто уверена.

– Сим, ты собралась?

– Да, пошли. Всем до следующего года!

– С наступающим, – улыбаюсь, и мы, наконец, покидаем это место.

– Ты видела ее лицо? – хохочет подруга. – Видела?

– Видела, – опускаю взгляд. Улыбаюсь.

– Ну что? Куда поедем? Может, в клуб вообще?

– Не знаю даже…

– А что? Сама говоришь, что бабушка там приехала и девчонку забрала. Поехали, оторвемся в кои-то веки.

– Ладно, я только не очень одета, – рассматриваю себя. – Ну и нужно все-таки Марине Александровне позвонить. Спросить, нужна ли я еще сегодня.

– Валяй. А потом ко мне поедем, переоденемся и рванем тусить. Наконец-то я отожгу на танцполе что-нибудь клубное. А то мы весь месяц новогодние танцы ставим. Уже тошнит от этого «Jingle Bells».

Быстро звоню Шалимовой, а получив ответ, что я на сегодня как няня свободна, запрыгиваю в подъехавшее такси. Сима даже ответа дожидаться не стала, сразу заказала.

– Так, ну я надену вот это платье, – подруга достает из шкафа красное мини. – У меня еще вот такое есть, черное. И серьги к нему, длинные. Помнишь, мне Серёга дарил в том году, когда мы еще встречались? Волосы наверх тебе соберем – и бомба. И ботинки твои в тему, кстати.

С ботинками да, размеры у нас с Симой разные. Мой тридцать седьмой утонет в ее почти сороковом. Сима выше меня на две головы. Фигура идеальная – песочные часы. Бедра вообще пушка, я всегда ей слегка завидовала в этом плане. Я, сколько ни танцую, в какой прекрасной форме ни нахожусь, строение другое, и, хоть ты тресни, вот так выглядеть никогда не буду.

Мы собираемся часа два, болтаем, смеемся, Сима открывает шампанское. В итоге в клуб решаем не ехать, выбираем какой-то бар, где можно танцевать, и заказываем такси.

– Здесь очень круто. Мне подружка рассказывала, в прошлые выходные тут была. Место шикарное. Недешевое, конечно, зато мужики приличные ходят.

– Сима! – закатываю глаза.

– Что? Тебе если не надо, твое дело. А я бы не отказалась от какого-нибудь бизнесмена, – потирает ладони.

Пока едем в такси, мне на телефон падает сообщение. Читаю.

«Алина, нужно поговорить. Я такой дурак, родная. Такой дурак. Давай встретимся. Завтра».

Внизу послания приписка – Алексей.

Блокирую смартфон. По телу ползет неприятный холодок, настроение улетучивается. Зачем он мне пишет? Почему никак не оставит в покое?

– Ты чего, Алин?

Сима замечает перемену моего настроения, сжимает ладонь.

– Ершов написал.

– Че ему надо? Припекло, теперь вернуться хочет, да?

– Не знаю. Поговорить.

– Ты же не будешь этого делать?

– Конечно, нет, – мотаю головой. – Просто противно, Сим, так противно. Он столько сделал, а теперь как ни в чем не бывало. Он ведь рассчитывает, что я прощу. Прибегу обратно. Он в это верит. Он меня вот такой считает… Дурой набитой, с которой по-всякому можно, а она обратно бежит, язык свесив.

– Все-все, забей на него. Телефон смени. К черту пошел этот урод. Мы танцевать едем, веселиться, улыбнись. Мы такие красотки же. Алинка!

И я улыбаюсь. Искренне.

Зажмуриваюсь, пытаясь вытеснить из головы гадкие мысли, а когда машина останавливается у бара, обещаю себе не думать ни о чем сегодня и просто наслаждаться вечером.

– Идем, – Сима тянет меня за руку, мы заходим в бар и сразу направляемся в гардероб.

Время позднее. Мне кажется, я за последние четыре года в час ночи вне дома не бывала. Пока раздеваемся, Сима уже начинает пританцовывать и сразу тащит меня на танцпол. Он здесь большой. Впрочем, как и само помещение.

Музыка создает вибрации в груди, и первые минуты мне постоянно кажется, что спрятанный в сумочку телефон звонит. Прохожусь ладонями вдоль тела и запрокидываю голову, рассматриваю потолок, оборудованный лампами, которые создают эффект звездного неба, а зеркальные панели, отражающие свет, иллюзию бесконечного пространства.

– Как тебе? – Сима пытается перекричать музыку.

– Нравится, – вытягиваю вверх большие пальцы.

Мы танцуем без перерыва первые полчаса точно, но, когда становится невыносимо жарко, несмотря на хорошую систему вентиляции, Сима бежит к стойке и начинает улыбаться бармену. Я же, лавируя между людьми, продвигаюсь к выходу. Заглядываю в гардероб и, увидев толкучку, в которой участвуют охранники, бегу к выходу в одном платье. Тяну на себя ручку массивной двери как раз в тот момент, когда кто-то по другую сторону хочет зайти.

Заминка в пару секунд, и я лицом к лицу сталкиваюсь с Максимом.

Он меня сначала будто даже не видит. Говорит по телефону.

– Подъехал. Найду. Сам, – смеется и только тогда замечает меня. – Десять минут, – отнимает телефон от уха. – Алина? – проходится по мне изучающим взглядом, чуть дольше задерживая его на ногах. Платье короткое. Не то что бы едва задницу прикрывает, конечно, но тем не менее ни в чем подобном Шалимов меня никогда не видел.

– Привет, – взмахиваю рукой, неуклюже перемещая вес на одну ногу, и улыбаюсь.

– Ты здесь…

Максим хмурится, делает шаг в мою сторону и, чуть сжав мой локоть, подталкивает к стене, чтобы не создавать пробку из людей.

– Я звонила Марине Александровне, она сказала, что я сегодня ей больше не нужна и она сама справится с Адель. Но, если нужно, я не пила и могу поехать домой.

– Да нет, – Максим снова как-то странно на меня смотрит. – Не нужно.

– Ладно. Хорошего вечера тебе.

– И тебе, – Макс смотрит мне за спину. – А ты куда шла?

– На улицу. Проветриться.

– В платье?

– В гардеробе какая-то заварушка.

– Пошли тогда, – Макс снимает свое пальто и накидывает его мне на плечи, оставаясь в пиджаке.

– Куда?

– На улицу, – он сжимает мою ладонь и тянет к двери.

Хватаю ртом холодный зимний воздух и сразу ежусь, крепко стискивая на себе полы пальто.

Мы стоим совсем рядом. Макс будто отгородил меня собой от посторонних людей.

– Красивое платье, – произносит, глядя мне прямо в глаза.

– Подруга одолжила, – бормочу растерянно. – Спасибо. А ты здесь…

– На час заскочил. Друзья позвали.

– А-а-а-а, понятно.

Нервно постукиваю носком ботинка по земле и, если честно, совсем не знаю, что говорить.

– Значит, ты с подругой?

– Да. С Симой.

– Мои друзья здесь, на втором этаже, если хотите, можете присоединиться.

Я уже знаю, что второй этаж для обычных посетителей недоступен. Сима поведала. Там либо постоянные клиенты, либо те, кто за один раз может оставить в этом месте очень много денег.

– Я не знаю, – обхватываю свои плечи. – Но Сима, думаю, будет не против. Особенно если у тебя найдется холостой друг, – улыбаюсь.

– А ты?

– А меня твои холостые друзья не интересуют.

Максим ухмыляется и на секунды даже отворачивается. Складывается впечатление, что он надо мной смеется.

– Я имел в виду, ты не против к нам присоединиться?

– Можно, наверное. Почему нет?!

– Пошли тогда.

– Да, пойдем. Я хотела спросить по поводу Нового года, ты сказал, что арендовал дом и Адель…

– Давай про это завтра, – Макс пропускает меня вперед, а его ладонь ложится мне чуть выше поясницы.

Киваю, и уверена, что краснею.

Симу искать не приходится, она почти сразу меня видит. Когда подходит к нам, с большим энтузиазмом соглашается подняться наверх.

Макс пропускает Симку вперед, а сам идет за мной. Иногда я чувствую, как дотрагивается до моей спины кончиками пальцев.

За столиком, к которому мы подходим, сидят четверо мужчин, двое из них с девушками. У одной из пар на пальцах кольца. Тут же выдыхаю. Это не любовницы. Не любовницы и не эскортницы.

Макс со всеми здоровается, пожимает руки, представляет нас. Сима почти сразу заводит разговор с мужчиной, которого вроде зовут Альберт. Память на имена у меня всегда была плохая.

Чувствую себя не в своей тарелке. Мы сидим с Шалимовым рядом, на одном диванчике. Они разговаривают о работе.

– Можно сегодня без работы? – вздыхает девушка с кольцом. – Мы отдыхать пришли. Дома дети и работа, здесь снова работа…

– Все-все, Мир, пять секунд, – муж приобнимает ее за плечи.

Сима смеется, и я поворачиваю голову. Они с Альбертом друг другу улыбаются.

– Ты что-нибудь будешь? – спрашивает Максим.

– Лимонад.

Шалимов выгибает бровь.

– Что? – упираюсь ладонями в сидушку, чуть сгорбив спину. – Манго – маракуйя. Не люблю состояние утром после алкоголя, – поясняю. – А веселиться, – смотрю на танцпол, – могу и под лимонадом.

Максим кивает и делает заказ подошедшему официанту.

– Не ожидал тебя здесь встретить, – откидывается на спинку дивана.

– Я тебя тоже.

Медлю пару секунд, а потом тоже прижимаюсь спиной к спинке, чтобы лучше слышать, что говорит Шалимов.

– Ты извини меня за то, что было утром.

– Проехали, Алин.

– Стыдно просто. Ты мне помогал, а я на тебя наорала, – вздыхаю и замечаю, как рука Макса приобнимает меня за плечо.

Вздрагиваю, смотрим друг на друга. Я жду, когда он уберет руку, но он этого не делает.

– Слушай, – почти касается губами моего виска, – твоей подруге весело, – смотрит на Симку, – а мы давай прокатимся.

– Куда? Зачем?

– Просто. Здесь шумно, у меня сейчас башка напополам расколется.

Чувствую, как тяжело вздымается моя грудная клетка и плечи горят так сильно, что кажется, будто вот-вот запахнет паленой кожей.

Я не имею как такового опыта общения с мужчинами, очень туго понимаю намеки и всякие симпатии там, поэтому выгляжу, наверное, полной дурой.

– Ладно, – соглашаюсь.

Максим сжимает мою ладонь в своей и, поднявшись на ноги, утягивает меня за собой. В машине моя нервозность нарастает. Я окончательно теряюсь, не зная, что делать и говорить. Отрицать тот факт, что Максим мне нравится, глупо. Как мужчина он и правда мне нравится, только вот переступать никаких черт я не хочу.

– Как твоя аэрофобия? – Макс прижимается виском к подголовнику, смотрит на меня. Мы еще не тронулись. Стоим на краю дороги, в рядочке других машин.

– Нормально. Думала, будет хуже, – говорю, а сама вспоминаю, как он меня поцеловал. Там, дома у Марины Александровны.

Смотрю на Макса и понимаю, что он тоже об этом думает.

– Ты правда решила уволиться?

– Я… Я не знаю… Так правильно, наверное.

– Для кого правильно? – Макс заостряет уголки губ, а потом резко становится серьезным. – Я не хочу, чтобы ты увольнялась.

– Почему?

Шалимов отворачивается, смотрит в лобовое стекло.

– А ты не понимаешь?

Жму плечами, а Максим резко подается ко мне. Вжимает в сиденье. Смотрит прямо в глаза.

– Потому что ты вот здесь, – касается указательным пальцем своей головы, а потом обхватывает ладонью мою щеку. – Почти с самой первой встречи. Чертовщина какая-то, – понижает голос и свободной рукой сжимает мою ногу там, где заканчивается подол моего платья.

Я дергаюсь, и Максим мгновенно перемещает руку с ноги мне на талию, под расстегнутым пальто.

– Ты хочешь со мной переспать?

– Не без этого, – соглашается, а я сникаю. Глупо думать, что, когда тебе двадцать пять, кто-то будет ходить с тобой за ручку. А мне вот этого не хватило в подростковом возрасте: любви, романтики…

Все должно быть своевременно, как ни крути.

– У меня после развода нормальных отношений не было, интрижки. – Максим убирает прядку моих волос за ухо. – Даже желания никогда не возникало, а теперь смотрю на тебя и понимаю почему.

– Почему? – перехожу на шепот.

– Они были не те, кто мне нужен.

– А я?

– А ты… Та.

Максим касается губами моей щеки, ведет носом к виску, обнимает.

От волнения, я тут же покрываюсь мурашками. Задыхаюсь. Не могу выдохнуть и пошевелиться – тоже.

– Я тебя совсем не знаю, – касаюсь пальцами его предплечья.

– Мы это исправим, Алин, поверь. Будь рядом, – произносит мне в губы. – Просто будь рядом. Ты такая красивая, – зарывается пальцами мне в волосы. – Такая хорошая.

Я чувствую, как горит все мое тело. Как громко бьется сердце, слышу и понимаю, что ничего подобного не испытывала. Вот это чувство полнейшего умиротворения, но эмоций при этом через край…