Людоед

Людоедство

Проснувшись утром, Назар почувствовал, что ему сильно не по себе. Отчего-то сверлила мысль о крови. Где врала Регина? Когда рассказывала про кровь? Или когда успокаивала его, мол, сангина, чтобы только он не парился? Он внимательно смотрел на рыжий взрыв ее шевелюры и думал: «Кто она мне? Любовница? Возлюбленная? Сожительница? Жена? Нет, никак не жена. Тем более что она сама выступает против всяких там “Согласны ли вы?”». Сожительница — слово какое-то беспощадное, но смачное, и ему оно вдруг понравилось. Он тронул Регину за бледное, тонкое плечо, и она вздрогнула.

— Рыжая, а портрет кровью написан?

— Разумеется, — сонно ответила она и потянулась к нему получить утреннее наслаждение.

Он почувствовал острый вкус крови, когда она впилась ему в губы. Потом, когда утренний любовный моцион совершился, оказалось, что кровь его, она ему зубом рассекла верхнюю губу.

— Вкусненькая у тебя кровушка, — хихикала рыжая бестия.

Тема крови, все чаще звучавшая между ними, и пугала, и волновала одновременно.

— Может, сделаем так, что они вместе с Любовью Орловой тайно пили свежую человеческую сангину? — в шутку спросил он.

— Тоже неплохо, — вздохнула она. — Но это уже малость перебор. В таком случае и каннибализм можно впаять.

— А что, Сорокин пишет про людоедство, и всем нравится. Помаленьку людей приучает к мысли, что неплохо бы каннибализм потихоньку возвращать. А где, как ты думаешь, грань между дозволенным и недозволенным? Если уверенно говорить зрителю, что монстр тайно устраивал ужины с человечиной, многие и поверят. Как поверили же в бредятину Фоменко и Носовского. Чем наглее вранье, тем острее желание толпы в него верить.

— Пожалуй, стоит почитать о каннибализме, — задумалась Шагалова.

И она нырнула еще и в эту тему. Потом докладывала:

— Употребление крови и плоти человеческой усиливает все, что есть в человеке, как бы дает толчок, ускорение. Сильный становится сильнее, богатый — богаче, успешный — еще более знаменитым.

— Так вот почему Христос превращал вино и хлеб в кровь и плоть, — засмеялся Белецкий, хотя ему стало жутковато. Он чувствовал, что они с Региной залезают в область чего-то запретного и опасного.

Кончился май, наступил июнь.

— Ох, Наз, я, наверное, за всю жизнь не пересмотрела столько фильмов, сколько за последние полтора месяца, — вздыхала Регина. И не слишком сильно ошибалась. Погрузившись в тему, как батискаф в Марианскую впадину, они с Назаром пересмотрели в Интернете все советские фильмы двадцатых и тридцатых годов и много американских, французских, немецких. Но и этого мало, они старались внимательно отсмотреть все, что навалили на Сталина в последние лет сорок.

«Ближний круг» Андрона Кончаловского оставил удручающее впечатление.

— Я считал, что это сильный режиссер, — недоумевал Назар, — а тут такая пошлятина. Этот Том Халс играет полнейшего ублюдка, строит дебильные рожи. Да и вообще в фильме все советские люди показаны как полнейшие вырожденцы. Разве такие могли победить в войне с Гитлером?

— А Сталин! — полностью соглашалась Регина. — Какой-то смазливый, крашеный, самовлюбленный, цветочек аленький. Как там этого актера фамилия? Струев?

— Збруев.

— Халтура, а не Коба. Да еще он в финале оказывается сатаной или чем-то вроде этого. Ужасная дешевка. Сапегин прав, снимать такое — себя не уважать. Вот давай еще раз посмотрим на наш портрет. — Она за руку привела его к сангине над камином. — Перед нами леопард, пума. Сколько ему здесь? За пятьдесят? А какая сила во взгляде, хищные усы, все выражение морды целеустремленное и уверенное в своей правоте и победе.

— Да ты просто влюбилась в него в последнее время!

— Да, Наз, если по чесноку, то да, влюбилась. Это мой идеал. Перед таким ни одна женщина не устоит. В чем была мотивация всех антисталинских фильмешников? Патологический тип, кровавый безумец, бездарный руководитель, который все свои ошибки покрывает толстым слоем кровавых человеческих останков. Это все слишком просто.

— Полностью с тобой согласен. Мы должны искать подлинные мотивации. Допустим, Россия...

— «Россия, Русь, храни себя, храни?»

— Я не об этом. Каково было его отношение? Как просто к стране, которая досталась ему для поля деятельности?

— В принципе да. Оказывается, юный Наполеон, когда был в полной заднице, весь в долгах, намеревался записаться в русскую армию, где офицерам платили гораздо больше. Но при переводе иностранцев в русскую армию их для начала понижали в звании, и он фыркнул: «Пошли вы в жо!» А так прикинь, чувачок у нас бы набрал вес, скинул императора Сашу и сам стал императором, захватил бы пол-Европы.

— Прикольно. Я не знал. То есть ты считаешь, что тому была по барабану Франция, а нашему — Россия? Но думаю, не так просто. Он, зараза, и впрямь любил Россию. Пусть и грубо, постоянно насиловал ее.

— Наверное, он был максималистом и хотел, чтобы вокруг не было ворья, жулья, взяточников, хапуг. Сам-то ведь не воровал. И счета в швейцарских банках не открывал. В отличие от Адика, который, оказывается, был одним из богатейших людей на планете. И вряд ли бы застрелился, зная, что во всех банках на его имя офигенские счета.

Стали смотреть американский фильм «Сталин» с Робертом Дювалем в главной роли, вообще оборжались. Американцы верны своей традиции все показывать сикось-накось: Аллилуева — глупенькая крыска, Берия с густой копной черных волос, Ежов плешивый, Бухарин неотразимый красавец, а сам Коба — гигант с высоченным лбом, морда под сантиметровым слоем штукатурки. И главное — неприкрытое олицетворение зла, цель — уничтожить всех и вся, безмозглый валун, что катится с горы и расплющивает все, что под него попадает. Особенно смешно, когда жена Надя его начинает публично обличать, а он сует ей в декольте горящую папироску и уходит спать с женой Берии, из постели с которой его вытаскивают и ведут показать застрелившуюся жену.

Особо смеялись, когда в американской залепухе после нападения Гитлера Коба с перепугу десять дней пьянствует на даче в Волынском, к нему приходят Молотов с Ворошиловым и видят вождя на полу в окружении пустых бутылок из-под вискаря «Баллантайнс». За полтора месяца с момента получения заказа Назар и особенно Регина достаточно изучили о своем персонаже, знали, что паника Кобы после 22 июня — еще одна пакостная выдумка и есть дневник посещений Сталиным своего кремлевского кабинета. В конце июня и начале июля он из него сутками не вылезал, принимая десятки людей, с которыми обсуждал военные действия.

— И как нам быть, если от нас требуют новых тонн мифологии? — спрашивал Белецкий.

— Да, поставили нам задачку на самом деле сложнейшую, — вздыхала Шагалова. — И обгадить, и сделать это элегантно.

— Типа как в английском парламенте: я полностью согласен с предыдущим оратором, но он полный болван. Но вот вопрос: почему в начале девяностых такой всплеск антисталинской байды? И неужели люди верили Кончаловскому и этому американцу?

— Он, кстати, чех, Иван Пассер, только фильм американский. А хрень тогда снимали в спешке, потому что ломали Советский Союз и надо было срочно показать: гляньте, какие подонки этот Советский Союз строили!

— Ну а мы теперь какую хрень делаем? — вдруг взвился Белецкий.

— Мы не хрень, — сурово ощетинилась Шагалова. — Мы должны все сделать суперски. И моя идея: Сталин — сверхчеловек. Как у Ницше. Гитлер видел себя сверхчеловеком, а таковым не являлся. Наш Коба даже и не думал о себе как о сверхчеловеке, а просто был им. Как скала не думает о себе: я — скала. Или море: я — море. И он встал над человечеством, над пигмейством. Вот его мотивация. Какая мотивация у двух ребятишек в «Забавных играх» Ханеке? Они мстят за что-то? Нет. Добиваются чего-то? Нет. Просто пришли, сделали свое дело и невозмутимо ушли. Отправились к следующим хлюпикам. И Коба не задумывался: «А какова моя мотивация?» Просто действовал, и все тут. Да, мы с тобой покажем, как он раздавил советских киношников, но будем это делать без истерики, без слез и соплей.

Назар смотрел на Регину и снова восхищался ею, как восхищаются красотой и пластикой ядовитой змеи. Вот ведь стерва, в Сталина она уже влюбилась!

— А я вот в Аллилуеву не влюбился.

— Что-что? — И Шагалова громко, от души расхохоталась. — Приревновал? И правильно, ревнуй. Коба — крутой дяденька. Тебе-то и влюбиться не в кого, надо прикинуть. А мой, конечно, орел! Жаль, что не придет к нам сюда. Может, плохо приглашали?

Вопрос Белецкого о том, в кого ему влюбиться из сталинской эпохи, вывел сценаристку на новый виток. А какая женщина могла бы считаться достойной Кобы? И вообще, с кем у него было, а с кем на самом деле ничего? В сериале «Жена Сталина» показано, как он готов каждую подмять под себя.

— Не думаю, — сказала Регина. — Лев не станет подминать под себя ослицу. Вот я бы могла его охмурить.

— Это мы уже знаем, — усмехнулся Белецкий, начиная привыкать к своей второстепенной роли в ее жизни. Благо что играющий первостепенную лежит у кремлевской стены и не придет, чур меня!

— Я вообще полагаю, что после Надюши у него почти и не было баб, — сказала сценаристка.

— Это конечно, он тебя ждал, — пошутил будущий постановщик сериала.

— Именно так, меня он и ждал. Не зная, что я рожусь в девяносто третьем. По молодости он хватал первую попавшуюся, какая шла в лапы. Кузякина эта в Сольмочегонске, от которой у него побочный сынуля, другие всякие. Может, и другие побочные имелись. Но после революции Коба остепенился и понимал, что у орла должны быть только орлицы. Надя — не орлица. Так себе. Милая голубка. Как твои бывшие. Уж извини, Назон, за сравнение. Вот теперь тебе досталась настоящая орлица. Я.

— А я-то орел? — сердито усмехнулся Белецкий.

— Орел, орел, — села ему на колени Регина. — Я, как орлица, не стала бы связываться с попугаем. Увидела на тебе орлиное оперение.

— А этот? — Назар ткнул пальцем в усатого красавца, мастерски нарисованного сангиной.

— С этим мы разошлись во времени, — вздохнула Шагалова. — Айда на второй этаж!

— Рыжая ты бестия!

Поиск подходящих женщин в мире кино вполне вписывался в концепцию сценария. Заказчикам конечно же очень бы понравилось развитие темы по типу Берии, на которого навесили сотни изнасилованных и оскверненных советских дамочек. Реальных же подтверждений бериевской гиперпохотливости Регина не могла найти, а уж со сталинским донжуанством и вовсе глухо. Книга Любови Орловой «О Сталине с любовью» попахивала враньем. Внимательно прочитав ее, Регина пришла к выводу, что весь текст книги, скорее всего, написан действительно Орловой, но в него вставлены куски о сексуальных контактах звезды экрана с руководителем государства, уж очень они стилистически отличаются от основного повествования. Возможно, Сталин и встречался несколько раз с Любочкой, но любовники? Нет!

— Уверена?

— Чую. Большая симпатия, но не более того. Орлова вообще если и вписывается в нашу тему, то только в наглом варианте, что она требовала от него кровавых жертвоприношений. Он ее никогда не гнобил. И муженька. Этому однажды запретил снимать фильм, но именно после того, как Александров предложил ему подхалимский сценарий «Отеческая забота».

— Он бы еще предложил «Отеческая любовь», типа Сталин для Любови Орловой как отец.

— Остроумно, Назон.

— А кто еще из бабенций?

— Ну, вот, например, Наталья Шпиллер. Хвасталась после его смерти, будто он к ней то и дело под одеялко нырял. Никаких доказательств. Кроме одного — глянь на ее морду. — Регина развернула к нему свой макбук. — Сразу ясно, что никакую Шпиллер он не шпилил.

— Да уж, если бы он на такое лирическое сопрано соблазнился, я бы его перестал уважать, — засмеялся Назар, просмотрев в Интернете пару десятков фотографий знаменитой в свое время певицы Большого театра.

— А вот тебе меццо-сопрано, — продолжала обзор Шагалова. — Вера Давыдова.

— Ну, эта еще ничего себе. Но тоже истукан, бой-баба. Не думаю, что в его вкусе.

— Исключаем. Теперь балетница. Оленька Лепешинская. Тоже Большой театр, прима-балерина.

— Ну, вот эта еще ничего, даже, можно сказать, вполне годится, — оценил Белецкий.

— А носяра? — ревниво возразила Шагалова.

— У грузинок многих длинные носы, и ему могло нравиться.

— А я читала, что грузинская женская красота его не привлекала.

— А Надюша? Похожа была на грузинку.

— Лишь с первого взгляда. Нет, Наз, не думаю, что Лепешинская имела с ним трали-вали. Он называл ее стрекозой, даже подарил хрустальные фужеры с гравировкой «Попрыгунье стрекозе от Сталина», и первую Сталинку она получила среди балетниц. Но чутье подсказывает — только аплодировал. Может, даже и танцевала специально для него на Ближней даче, как в том американском фильме.

— Кстати, о том фильме, — вспомнил Назар. — Я как-то после его просмотра задумался и перестал уважать наших. Американцы берут и гадят на нашего Сталина. Возьмите и в ответ снимите кино, как Кеннеди ел жареных вьетнамских детишек и насиловал вьетнамских лолиток. Какой визг поднимется! А знаешь, почему никто не станет такое снимать?

— Конечно, знаю, — фыркнула Регина. — Потому что всем хочется в Штатики ездить, а там, глядишь, и в Голливудик пригласят.

— Слушай, Рыжая, а давай мы лучше против какого-нибудь америкоса забабахаем фильмец! — осмелел Белецкий. — Кого для них будет больнее клюнуть?

— Запросто! — засмеялась Шагалова. — Рейгана возьмем. Он был назван величайшим американцем в проекте типа нашего «Имя России». Покажем, как он в Берлине с Горбачевым в одной кроватке. Еще напридумаем всякого, мало не покажется. Вот только кто нам деньги за такое отстегнет? Так что, увы, мой милый, придется пока Кобу отрабатывать.

— Кто там еще из бабёшек?

— Вот еще экземпляр, полюбуйся, эта — лирико-колоратурное сопрано. Валерия Барсова. Тоже утверждали про ее связь.

— Ну, эту я бы даже Ягоде не предложил! — поёжился Назар. — Скрой с глаз, а то приснится. Да и вообще, на фиг этих из Большого театра. Киношницы где? Серова там, Ладынина, Окуневская? Про них же тоже сплетничали.

— Серову он часто приглашал в Кремль и сажал рядом со вдовой Чкалова как вдову другого хорошего летчика. Но не более. Ему и фильмы с ней не очень нравились. Ладынина — Боже упаси! Окуневская врала в своих воспоминаниях, будто ее насиловал Берия и безнадежно добивался Сталин. Скорее всего, эта блудливая актриска сама за ними бегала: «Насилуйте меня! Ну, изнасилуйте меня!» И если с Берией прокатывало, то за нашим орлом она гонялась безуспешно. Нет, Назон, не было у него ни с актрисками, ни с балетницами, ни с певичками. А вот что у него замутилось в конце тридцатых и до конца жизни с Валечкой Истоминой — это тайна, покрытая мраком. От нее, как ни странно, только одна фоточка осталась. Здесь ей тридцатник с чем-то или даже сорокетка, крепенькая такая, а в прислуги на Ближнюю дачу она поступила совсем молоденькой. Светлана пишет, что у нее рот не закрывался от смеха. А Коба любил смешливых бабенок. Думаю, ему с ней просто было легко и весело, не более.

— Это она больше всех рыдала на похоронах?

— Она. Но не потому, что он был ее трахтором. Просто и ей с ним было легко и весело все годы, пока она работала в Волынском. А вообще, я вот что хочу сказать. Сталин нигде и никогда не дал понять, что у него с кем-то после Нади случался трахтенберг. И это лишний раз подчеркивает, что он был настоящий мужик. Только ненастоящие на каждом углу хвастаются: эту поимел, эту завалил. Блок вон составлял свой донжуанский список, а девки потом глянули в него и смеялись. Одна вспоминала, как он у нее пьяный в квартире на полу переночевал, ушел, даже и не заметив ее, а дома вписал девушку в свой списочек.

— Так что же? Получается, тут мы ничего не наберем? В смысле компромата по женской линии?

— Да и не надо. Наша задача — показать, как он советский волшебный фонарь разбил. И сапогом расплющил. А главная женщина Сталина это знаешь кто?

— Кто? Ты, что ли, Рыжая?

— Ну я, конечно!

— Понятно... Слушай, Рыжая, а что, если он привозил к себе на Ближнюю дачу молодых телок и их ел? А эта Истомина ему их готовила. Приготавливала ему из них самые разнообразные блюда. Как тебе такая идея? Людоедство! И назовем наше кино не «Кинокладбище», а «Людоед». Про людоеда всем захочется посмотреть.

— «Людоед» хорошее название, — согласилась Регина. — Но деньгодатели хотят в названии, чтобы был Сталин. А «Людоед Сталин» уже плохое название.