Мальчики-охотники за удачей в Египте

Глава 11 Мы рискуем

Профессор в ужасе закричал, и не успел его крик вырваться из уст, как Нед Бриттон прыгнул и прижал своим тяжелым телом вождя к земле.

Все мы были испуганы и пришли в отчаяние: несмотря на все наши предосторожности, Джиджи-Мерак выследил нас, и теперь тайна сокровища ему известна – с нашей точки зрения, он самый нежелательный человек, кому тайна могла стать известна. Он наш враг, он в своей стране, он не обращает внимания на последствия своих незаконных действий – короче говоря, Джиджи-Мерак – последний человек, с которым мы могли бы поделиться тайной. Самое плохое в этом то, что мы, тайно увозя сокровища, скрытые египетскими жрецами задолго до того, как нынешние хозяева ступили на землю этой страны, сами нарушаем законы Египта. Если правительство заподозрит наши намерения, нас посадят в тюрьму.

Несомненно, вождь бега понимает, в каком положении мы оказались: что бы он ни сделал, мы не обратимся к властям, и поэтому он будет стараться любыми средствами завладеть сокровищем. Если мы попытаемся договориться с ним, придется многое отдавать: вряд ли Джиджи-Мерак удовлетворится малым.

Несомненно, во время паузы вслед за тем, как Нед схватил врага, эти мысли возникли у всех. Знаю, что у меня они были и привели меня в ужас.

Два матроса бросились на помощь Неду, они достали из карманов веревки – они есть у каждого моряка, и вскоре вождь был связан и лежал в нескольких шагах от нас. Одного из матросов оставили рядом с ним в качестве караульного.

Пока профессор продолжал нервно заполнять мешки сокровищами и запечатывать их воском, мы торопливо совещались, решая, что делать с Джиджи-Мераком. Матросы и Бриония, как только мешки заполнялись, грузили их в прочные седельные сумки, плетенные из тростника, а в углублении оставалось, казалось, не меньше драгоценностей, чем мы извлекли. Мы начали понимать размеры сокровища: несмотря на все наши усилия, большую часть увезти не удастся. Но это означает отдать их вождю, который знает их местоположение, если только…

– Джиджи-Мерак должен умереть, – сказал маленький профессор сквозь зубы. Лицо у него побледнело, глаза возбужденно блестели.

Кое-кто из нас глубоко вдохнул, но никто не ответил. Я не меньше других ужасался, но понимал, что смерть вождя неизбежна. Она означает не только нашу защиту, но, вероятно, просто спасение. Если Джиджи-Мерак смог нас выследить, мы, отягощенные таким сокровищем, ни на одну минуту не можем считать себя в пустыне в безопасности. Мы попросили профессора вернуть папирусы в углубление и взять вместо них больше сокровищ, но Ван Дорн упрямо отказался.

– Это моя доля, – сказал он, – и вы все согласились с этим. Тут золота и камней на миллионы. Неужели вам мало?

– Но, возможно, оставшиеся сокровища мы больше не увидим, – тревожно сказал дядя Набот.

Профессор странно посмотрел на него. Взгляд его казался вызывающим и угрожающим, но мгновение спустя он опустил голову и возобновил работу.

– Вздор! – гневно сказал он. – Сокровища лежали здесь веками и будут лежать в безопасности, пока мы не вернемся за ними, если не дадим Джиджи-Мераку возможности завладеть ими. Нельзя этого допустить, джентльмены. Если вождь останется жив, можете быть уверены, он не даст нам вернуться на корабль. Мы уже убедились в его намерениях. Наша жизнь против его жизни, и мы не должны колебаться, защищая свою жизнь.

– Приведи сюда вождя, Каннингем, – сказал дядя Набот, всматриваясь в полутьму, где сидел рядом с вождем матрос. Каннингем не шевельнулся, и дядя Набот снова позвал его. Джо подбежал, наклонился и крикнул, и мы все вскочили.

– Он мертв! – крикнул Джо. – Джиджи-Мерак исчез.

И правда. Хитрый вождь смог высвободиться, вонзил нож в сердце ничего не подозревавшего матроса и скрылся в ночи.

Эта катастрофа привела нас в ужас. Наши страхи превратились в реальность, и мы в тусклом свете звезд смотрели друг на друга, понимая, что наша жизнь в смертельной опасности.

– Вы толпа болванов! Тупицы! Дураки! – бушевал профессор, топая в гневе и ярости. – Вы заслуживаете смерти за свою неловкость! Заслуживаете потерять сокровища, которые не умеете сохранить из-за своей глупости! Только подумать! Я вступил в союз с идиотами!

Арчи схватил его за плечо и сильно затряс.

– Заткнитесь, рыжеусая обезьяна! – угрожающе закричал он. – Говорите вежливо, или я живьем сорву с вас кожу!

Мы все были раздражены и обескуражены, и я попытался успокоить профессора и Арчи, помочь им вернуться к нормальным рассуждениям.

– Нет смысла плакать из-за пролитого молока, – сказал я. – Давайте смотреть в лицо опасности как мужчины. Нужно постараться доставит сокровища на корабль. Даже если остальное достанется Джиджи-Мераку, у нас огромное состояние.

– Он и его заберет, – простонал профессор. – Этот вождь хитрее вас всех.

Два запасных верблюда были тяжело нагружены мешками с сокровищами и библиотекой папирусных свитков. Мы поместили четыре тяжелых сумки на верблюдов, по две с боков каждого животного, и профессор остатками воска запечатал застежки: если кто-то попытается их открыть, мы узнаем об этом. Казалось, профессор не вполне доверяет нам, да и мы не доверяли ему. В последнее время он очень неприятно и подозрительно вел себя, и то, что он не дал нам осмотреть, что находится в мешках, быстро все в них прятал, делало необходимым сохранять печати нетронутыми, пока мы в безопасном месте не откроем их и осмотрим в присутствии всех.

Упаковав все добытые древние сокровища, которые сможем увезти, мы провели совещание, определяя будущие действия. Профессор, который слегка успокоился, но оставался мрачным, согласился, что при соблюдении осторожности, мы сможем найти дорогу в Косер, по которой пришли сюда. Единственная трудная часть пути – сложные проходы в горах Хаммемат, и мы готовы были рискнуть, потому что другого выхода не видели. Джиджи-Мерак из проводника превратился в нашего злейшего врага. Мы лучше вооружены, чем отряд вождя, и превосходим по численности, хотя в нашем составе трое мальчиков. Если не считать засады или возможного неожиданного увеличения отряда наших противников, мы могли надеяться на победу.

Если бы мы могли немедленно возвращаться, шансы на достижение Косера были бы больше, но Арчи необходимо было побывать в Луксоре, доставить товары, которые у нас были с собой, и получить от торговцев плату. Даже в нынешних трудных обстоятельствах избежать этой задержки было невозможно.

Ван Дорн заверил нас, что к утру мы ясно увидим в пустыне очертания Луксора и Карнака; он сказал, что доехать можно за три часа. Если Арчи выедет на рассвете, к завтраку доберется до Луксора и, как можно быстрей завершив дело, вернется к полудню.

Но Арчи не хотел отправляться один, а мне он все больше нравился, и я предложил сопровождать его. Мы договорились, что, скрыв следы нашего пребывания, все вернутся к основанию Тель-Амбры и там будут ждать нашего возвращения из Луксора.

Пришлось похоронить бедного Каннингема в песке; за неимением гроба мы завернули его в два одеяла. Каменную плиту опустили, закрывая углубление, потом забросали песком и пригладили его и направились к Тель-Амбре. Увидев этот холм, мы остановились, торопливо разбили лагерь. Назначив Бри и Нукса дежурными, все легки спать.

Происшествия дня меня так возбудили, что я долго не мог уснуть, лежал без сна и смотрел, как Ван Дорн, тоже не спящий, задумчиво ходил взад и вперед по песку. Он стал мрачным и необщительным, и после недавней гневной вспышки я невзлюбил его больше, чем раньше.

На рассвете я встал и разбудил Арчи. Остальные почти все тоже уже не спали, и, когда мы ели, подошел Джо и попросился с нами в Луксор.

Нед Бриттон, который принял на себя военное руководство группой, решил, что будет безопасней, если Джо пойдет с нами, и дядя Набот согласился. Мы втроем сели на верблюдов и быстро поехали в Луксор, очертания которого профессор показал нам.

Утренний воздух пустыни чистый и бодрящий, и за два с половиной часа мы доехали до дороги на Карнак и вскоре оказались на улицах Луксора.

Это очень странный город, смешение древности и современности. На берегу Нила стоят развалины большого храма, столь знаменитого в истории, его многочисленные колонны с вершинами в форме лотоса величественно устремляются к небу. Рядом с чудовищным храмом множество глиняных хижин, а дальше стена, окружающая прекрасный современный отель «Луксор»; у стены с обеих сторон лавки сирийских, греческих и арабских купцов.

Приехав в Луксор и расспросив о купцах, с которыми Арчи предстояло иметь дела, мы увидели, что их лавки еще закрыты, поэтому мы отправились в отель, оставили верблюдов в конюшне, наняли телегу, чтобы отвезти вещи Арчи с железнодорожной станции, и хорошо, в цивилизованной обстановке, позавтракали. К тому времени как мы закончили, вещи в телеге ждали снаружи, а купцы пришли в свои лавки и хотели осмотреть товары.

Мы понимали, что нужно торопиться; по приглашению сирийского купца мы открыли ящики в большом помещении за его лавкой. Мы разрешили войти только двум торговцам, которые заказывали товары, хотя войти хотела целая толпа любопытных туземцев; вскоре Арчи, Джо и я открыли все ящики и предоставили купцам товары для осмотра.

Сириец и другой торговец седобородый грек серьезно осмотрели и одобрили искусные имитации древних скарабеев, амулетов, статуэток, урн и тому подобного, сделанных «в Америке», чтобы обмануть американских туристов в Египте, но, когда Арчи потребовал заранее оговоренную цену, оба отказались, утверждая, что товары такой цены не стоят.

Арчи был возмущен; он пригрозил упаковать товары и снова отвезти их в Каир; затем началась неизбежная торговля, скучная, но необходимая, когда имеешь дело с египтянами.

Пока мой друг торговался, я случайно посмотрел в грязное окно и увидел стоящего снаружи человека, который сразу привлек мое внимание. Рослый и статный, со спокойным красивым лицом, он смотрел на меня, и я сразу вспомнил, где видел этого араба раньше, – он стоял на причале в Александрии и смотрел на «Чайку», когда мы отплывали.

Да, это был Абдул Хашим, злейший враг профессора; вспомнив это, я подумал о наших друзьях в пустыне, которым угрожает опасность, нетерпеливо повернулся к Арчи и попросил его поторопиться.

Когда я это говорил, араб снаружи посмотрел на меня и, возможно, поняв, что я его узнал, повернулся и исчез.

– Арчи, – тихо сказал я, – ради бога перестаньте торговаться. Слишком многое зависит от нашего быстрого возвращения, чтобы мы задерживались из-за нескольких проклятых пиастров.

Казалось, он это понял, потому что быстро закончил переговоры; торговцы дали ему сумму, на которую он согласился, и заплатили в английских банкнотах и золоте. Когда считали деньги, я снова увидел в окно Абдул Хашима; он алчно смотрел на деньги, и это заставило меня еще больше нервничать. Я быстро вышел и подошел к окну снаружи, но араб исчез, и на соседних улицах я его не нашел.

Я рассказал Арчи и Джо о своем открытии и о том, что Абдул Хашим видел, как мы принимаем деньги. Этот рассказ встревожил моих друзей, но после недолгого размышления Арчи придумал, что делать.

Мы немедленно пошли в банковский офис агентства Кука, который размещался в отеле, и здесь Арчи сдал золото и банкноты для передачи в соответствующий американский банк и получил расписку на всю сумму. Документ он положил в чулок на подошве, потом натянул башмаки и облегченно вздохнул.

– Даже если расписку украдут, деньги сможет получить только мой отец, но сомневаюсь, чтобы бега или арабу хватило ума, чтобы отыскать ее там, где я спрятал. Пошли, ребята, мы освободились и можем вернуться к нашей группе и к сокровищу.

Служители отеля напоили и накормили верблюдов, мы сели на них и отправились в обратный путь. Из города мы выехали чуть позже одиннадцати: дело Арчи заняло очень много времени.

– Но это то, ради чего я приехал в Египет, – сказал Арчи. – Отец очень сердился бы, если бы я не выполнил дело, по которому он меня послал, хотя бы даже за часть сокровищ. Я боюсь, что ему не понравится, как я торговался. Я ведь получил меньше, чем договаривались.

– Нельзя верить слову местных торговцев, – сказал я, когда мы быстро ехали по пескам. – Сколько вы сумели получить за этот хлам, Арчи?

– Примерно двадцать пять сотен долларов. А должен был поучить три тысячи.

– А сколько стоило производство? – с любопытством спросил я.

– Материал в основном глина, но формы и работа дорогие. Вместе со стоимостью перевозки и моими расходами получается около девятисот долларов.

– Неплохая выручка, – сказал я со смехом. – Ваш отец станет немного богаче.

– Но подумайте, сколько заработают эти мошенники торговцы! – негодующе воскликнул Арчи. – Один скарабей обошелся им в цент, а они продадут его за двадцать пиастров – это ведь целый доллар!

– Ребята, – негромко сказал Джо, – нас преследуют.

Услышав эту поразительную новость, мы повернулись в седлах, и первый же взгляд показал нам, что Джо прав. К нам в облаке пыли от Луксора двигались несколько верблюдов и ослов. Они уже были достаточно близки, чтобы мы разглядели на них арабов, гнавших животных на большой скорости.

Мы заостренными палками, выданными для этой цели, подстегнули своих верблюдов, и эти животные с протестующими стонами ударили копытами и буквально полетели над песком.