Марысенька (Мария де Лагранж д'Аркиен),

II. Споры о его останках. -- Новые избирательные происки. -- Франсуа де-Конти. -- Аббат Полиньяк. -- Марысенька думает о браке. -- Против сына и против Франции. -- Двойное избрание. -- Торжество Августа Саксонского. -- Отъезд в Данциг. -- Необходимость покинуть страну. -- По дороге в Рим.

Все последовавшее затем некрасиво. Я постараюсь быть кратким, желая избавить читателей от зрелища третьего междуцарствия.

Сцена почти не изменилась; страстное соперничество, темные происки, позорное торгашество продолжались и велись по-прежнему. Всё это темно и безобразно. На этот раз еще более, чем обыкновенно.

Трудно разобраться, кто чего хотел; вдовствующая королева -- менее других. Австрия поддерживала принца Якова, но нерешительно. Франция принялась за прежнюю игру, повторяя старую песнь о французской кандидатуре по дешевой цене, чтоб помешать Австрии. За смертью Кондэ, она предлагала полякам выбор между его сыном Генрихом, внуком Людовиком или племянником, Франсуа де Конти. Но у аббата де Полиньяка, который завел игру, не было денег: рассчитывали на поддержку вдовствующей королевы, в виду её ссоры с своим старшим сыном.

Прежде всего возник спор об останках короля. С кратким изъявлением сочувствия, Марысенька получила от своего старшего сына требование покинуть Варшавский замок. Это её не испугало: покойник был в её руках. Взяв его с собой, она явилась у ворот с требованием: "Дорогу королю!" Собравшаяся толпа на этот раз ей уступила. Такого рода доводы всегда действуют на толпу. Ворота открылись перед ней, и смущенный Яков упал к её ногам. "Никогда он с ней не говорил так нежно". Она оставалась холодна, со сжатыми губами и без слез. У неё была цель -- продолжать царствовать по-своему, под сенью умершего. Но извне толпа требовала своего: "Покойного перенесли в его дом; теперь хотели его видеть на погребальном ложе". Но он не был одет. В замке нашелся скипетр и мантия на горностае, но короны не оказалось. Кто взял корону? -- Королева? -- Согласна ли она её отдать? -- Нет, принц Яков может её похитить. Матчинский, верный спутник короля, принес стальную каску. Население Варшавы в последний раз лицезрело в таком виде освободителя Вены.

Во время погребального шествия принц Яков исчез. Узнали, что он скачет по дороге в Жолкиевский замок, где, по слухам, покойный скрыл несметные сокровища. Марысенька хитро улыбнулась. Она заранее приняла меры предосторожности. Через несколько дней Яков вернулся в смущении, предлагая матери пять миллионов, -- часть сокровища, -- которое оказалось в целости. Она приняла, но не сложила оружия.

Она завела переговоры с Полиньяком, предлагая в наследники своих младших сыновей Александра или Константина, а вместе с тем высказывая личные соображения: "Она серьезно помышляла о браке с гетманом Яблоновским, достойным преемником умершего вождя". Ей было 57 лет, а ему более 60. Безумный план!

К тому же Александр и Константин охотно уступая старшему брату, покинули страну, чтобы ему не мешать. Это были красивые молодые люди, имевшие сходство с отцом, вследствие чего они пользовались некоторой популярностью. Яков, болезненный и слабый, имел меньше успеха. Внезапно, с быстротою молнии, Марысенька передумала, оставив аббата в стороне. Если он не согласен её поддерживать, она будет действовать против него, оказывая содействие Якову.

Через несколько недель она снова переменила свои планы, отдавая предпочтение курфюрсту баварскому, но оставаясь на военном положении с посланниками. Её прежняя злоба вновь проявилась, как плохо зажившая рана.

Она приняла все меры против "француза", устрашая призраком чужеземного влияния и конфедерации, не жалея денежных трат, но главным образом стараясь поколебать даже во Франции довеpие к Полиньяку. Последний стоял за кандидатуру Конти, казавшуюся самой подходящей, и не имея никакой поддержки, запутался в долгах. Денежная субсидия в 200 000 от продажи имущества с согласия принца явилась поздно. Теперь уже нельзя было останавливаться на опасной дороге, по которой он шел, доведенный до крайности. Он приобрел привычку тратить деньги и давать обещания, не размышляя. Продолжая таким образом, он наконец дошел до того, что маркиза де Бетюн, но совету Марысеньки, донесла в Версаль, что Полиньяк сделал долгов на "6 миллионов". В конце 1696 г. Людовик XIV встревожился; поручив аббату де Шатоневу ликвидировать счета неисправимого расточителя, он велел Шатоневу занять место Полиньяка.

Перемена начальства предвещала полное поражение. Чем дело кончилось -- известно: двойными избранием Франсуа де Конти и Августа Саксонского и торжеством последнего, благодаря поддержке трех соучастников -- Бранденбурга, Австрии и Московии. Подготовлялось дело 1772 года [5 августа (25 июля ст.ст.) 1772 года -- был подписан Петербургский договор между Россией, Австрией и Пруссией, в соответствии с условиями которого состоялся первый раздел Польши].

Марысенька боролась до конца, хотя трудно было разобрать, в пользу кого или против кого. Дважды изгнанная из Варшавы народным негодованием, она возвращалась, упорно стараясь присвоить себе часть авторитета, или влияния и волнуясь по-пустому. Дети указывали на нее пальцами на улице: "Смотрите! Вот старая интриганка!" Все обратилось против неё. Один епископ вознегодовала на нее за то, что она, разговаривая с ним, не снимала маски, которую носила, чтоб защищать лицо от холода. Это было по дороге в Камальдюль, где у неё сохранились другие воспоминания! Но она осталась кокеткой!

В 1697 г. она явилась в Данциг, где рассчитывала найти новое поле деятельности по случаю приезда принца де Конти. Здесь она встретила целый заговор друзей и врагов кандидата, вооруженных против неё: "Она портит всё".

Когда дело кончилось, Конти удалился, и власть досталась Августу, Марысенька должна была понять, что ей больше нечего делать в Польше. Земля горела под её ногами. От неё бежали все, люди умеренные и снисходительные. От остальных ей приходилось ожидать худших оскорблений. На неё обрушилась вся тяжесть грехов, в которых она была виновна или нет. Но куда ей было деваться? Её сын, Яков, удалившись в Силезию, явно ненавидел ее. Своим двум младшим мальчикам 19 и 13 лет, после возвращения из Франции она писала:

"Наконец, после трехмесячного молчания, я получила от вас известия, что доказывает с вашей стороны полное пренебрежение вашими обязанностями; но Господь Бог мне посылает испытания! Ваше пребывание во Франции, как я вижу, вам принесло больше вреда, чем пользы, испортив вашу репутацию. Вы, на которых возлагали столько надежд, с чем вы возвращаетесь? Вы почти забыли Бога, отдавшись распутной жизни среди комедиантов, паяцев и картежников, пренебрегая обществом порядочных людей".

От них нельзя было ожидать поддержки. Её дочь, жена курфюрста, не выказывала ей расположения. В Мюнхене, как и в Вене, ей не простили последних колебаний её двуличной политической деятельности. Теперь она чаще обращалась к Богу и с большею искренностью, чем раньше. Вероятно, по внушению свыше она решила ехать в Рим. Преемник Одескальки, Пиньямелли, известный под именем папы Иннокентия XII, был её старым знакомым. Исполняя должность нунция в Польше, он благословил второй брак девицы д'Аркиен. Она надеялась, что он не откажет дать убежище вдове освободителя Польши.

Её отец догадался и поехал в Рим раньше неё. В Вечном городе он прикрыл кардинальской шапкой все свои старые грехи. Странный исход для подобной тёмной личности! Не думая служить обедни, в 80 лет сохранив свои привычки распущенной жизни, он тратил деньги на содержанок, делал долги и затевал нескончаемые тяжбы.

Одно время, когда его внук Жак имел шансы на успех в Польше, он ему писал с просьбой поручить ему эпархию в Варте.

Иннокeнтий сделал всё возможное: на основании декрета конгрегации "церемониалов", апостольские легаты и губернаторы получили приказание заботиться о приеме и бесплатном проезде знатной путешественницы, не жалея денег. В Болонье кардинал Буонкомпаньи выехал к ней навстречу, в качестве легата a latere; в Фаэнце она застала кардинала д'Аркиен, и ей устроили торжественный прием во дворце графа Нольди. Ее так чествовали, что она утомилась от римского великодушия, не доехав до Рима, и пожелала явиться в этот город "инкогнито". Приехав рано утром 1-го апреля 1699 г., она остановилась в одном предместье и пробыла там весь день, приказав затворить двери и окна. Вечером, в закрытой карете, она отправилась во дворец Одескальки, где раньше жила Христина, королева шведская и в котором ей пришлось еще прожить пятнадцать лет.