Мечников. Из доктора в маги

Глава 14

Как я понял, давление в этом мире до сих пор измеряют с помощью нитки и линейки. Хотя не факт, что и до этого уже успели додуматься. Всё-таки между моим миром и этим идёт сильный рассинхрон.

Зато я, как и обещал Ивану Сергеевичу Кораблёву, смогу создать новый прибор, без которого ни один лекарь обойтись не сможет.

Тонометр — аппарат для измерения давления. В моём мире его изобрёл итальянец Сципионе Рива-Роччи в конце девятнадцатого века. Что ж, он добавляется в список тех, у кого мне придётся отнять изобретение, как и у Короткова, потому что тонометр мне нужен здесь и сейчас.

Повезло, что в прошлом я увлекался ручной работой. Ещё в студенческие годы мы с друзьями забавы ради пытались создавать приборы с нуля собственными руками, поэтому у меня были базовые представления о том, с чего можно начать.

Сделать тонометр будет намного сложнее, чем тот же фонендоскоп. Мой первый прибор представляет из себя комплекс трубок с мембраной. В данном же случае всё куда сложнее.

И в предстоящей подготовке большую роль сыграл художник Шацкий, у которого сразу после окончания лекарского процесса я одолжил флакон со ртутью. Без неё точно ничего бы не вышло.

— Токс, принеси мне лист резины и клей, — попросил я.

Это был пробный приказ. Я вполне мог пройти через комнату и достать эти материалы из своего шкафчика самостоятельно. Однако клещ справился быстрее, он перепрыгнул через всю лабораторию, покопался маленькими лапками в нужном ящике, а затем поочерёдно доставил мне всё необходимое.

— Молодчина! — похвалил его я не без толики удивления. — Давай, отрабатывай, дружище, я ведь мог по твоей вине и не добраться до Шацкого. Остался бы тогда без ртути, которую в местных лавках днём с огнём не сыщешь.

— Ж-жу… — расстроенно пробурчал клещ.

— Да ладно? Ты ещё и эмоции умеешь воспринимать? — хмыкнул я. — Странная всё-таки ты хреновина, Токс. Непохоже, что в твоём теле есть крупный мозг с извилинами.

Да и непонятно мне до сих пор, как он всё-таки выжил после удара обратным витком? Я на сто процентов уверен, что заряда было достаточно, чтобы разложить все его главные органы. Списать всё на магию Красногривовского леса?

Рановато. Возможно, в его воскрешении кроется что-то ещё. Какая-то деталь, которую я упорно упускаю из виду.

Итак, все материалы готовы. Из резины я сооружу две трубки. Одна пойдёт от груши — нагнетателя давления — к манжете. Манжету я уже организовал, сшив два листа резины с герметичной полостью между ними.

Вторая трубка пойдёт от манжеты к самому сложному механизму, над созданием которого я могу прокорпеть далеко не один час.

Ртутный манометр.

Можно было значительно упростить себе жизнь и сделать громоздкий манометр по типу самых первых, применяемых в медицине. Но такую громадину таскать с собой попросту не практично.

Поэтому я достал свои часы и принялся их разбирать. Циферблат пришлось немного изменить, чтобы вместо двенадцати часовых промежутков, на нём оказалась изогнутая полоска с уровнем давления от нуля до трёхсот миллиметров ртутного столба.

Осталось самое сложное.

Пожалуй, полноценный деформационный манометр — это самое сложное, что я когда-либо делал своими руками. Но важно то, что я уже собирал этот прибор из подручных средств в прошлой жизни. Эх, знал бы тогда в свои девятнадцать лет, что в далёком будущем это поможет мне совершить открытие мирового масштаба!

Я достал из часов все шестерёнки и выбрал наиболее подходящую. Крушить отцовский подарок мне было не жаль. Во-первых, часы были вручены прежнему «мне», а во-вторых, то, что я в итоге создам, будет куда полезнее часов.

Одну стрелку пришлось убрать, я решил оставить самую длинную и лёгкую — секундную. Воспользовавшись имеющимися у дяди запчастями, я соорудил штуцер — соединительный узел, который обеспечит взаимосвязь трубки, идущей от манжеты, с остальным механизмом.

Я пытался совместить два известных мне аппарата — ртутный манометр и мембранный, которым в будущем будет пользоваться весь мир. Создать последний в чистом виде мне бы не хватало опыта и мастерства рук, поэтому я приступил к организации некой смеси между ними.

В конечном счёте получился достаточно замысловатый аппарат, состоящий одновременно из циферблата и ртутного столба. Странно, в какой-то момент, когда я провозился с тонометром уже более трёх часов, и мне начало казаться, что из этой затеи ничего не получится. Однако во мне проснулось «второе дыхание» и чисто интуитивно мне удалось связать всю эту структуру воедино и укомплектовать так, чтобы исключить громоздкость изготовленного аппарата.

Удивительно, но под конец я ощутил, будто моя «чаша» с маной вновь вступила в работу. Неужто лекарская магия даже в изобретении таких приборов способна участвовать? Должно быть, за этим стоит взаимосвязь моего сознания из двадцать первого века с магическим центром прежнего Алексея Мечникова.

Без магии тут точно не обошлось, потому что под конец создания аппарата, я создал смесь ртутного и деформационного манометра. И где-то в этом процессе явно нарушил законы физики. Теперь в карманных часах с гравировкой «Мечников», находился не только сложный механизм, но и частичка лекарской энергии.

— Мы хорошо поработали, Токс, — устало вздохнул я. — Дай пять!

Я сказал это клещу на чистом автоматизме, но, к моему удивлению, существо подпрыгнуло и ударило по моей ладони своими лапками.

— Чёрт подери! — выругался я. — Да откуда же в тебе этот интеллект? Ты ведь повторяешь за мной, несмотря на то, что я предлагаю тебе действия, пока неизвестные в этой эпохе.

— Ж-жу! — заявил он.

— Ну-ну, — усмехнулся я. — Ещё бы я тебя мог понимать — было бы совсем здорово. Ладно, сиди пока что здесь, а я покажу дяде нашу с тобой разработку. Нужно проверить её в деле. И даже не думай покидать подвал! Ещё не хватало, чтобы ты Катю напугал своим видом.

Токс обиженно издал какой-то низкочастотный звук, после чего прыгнул под стол и отказался оттуда выбираться.

Я же взял тонометр и поднялся наверх. Дело уже шло к полуночи, но Олег и Катя ещё не спали. Они о чём-то оживлённо болтали за обеденным столом, когда я был вынужден прервать их разговор.

— Мне нужно проверить своё новое изобретение, — произнёс я. — Катя, как себя чувствуешь?

— В сравнении с тем, что случилось позавчера, сейчас мне намного лучше, — улыбнулась она. — Спасибо за беспокойство, Лёш.

— Дело в том, что у беременных, а тем более у тебя, если учитывать произошедшее, часто возникают осложнения в виде артериальной гипертензии.

Катя и Олег переглянулись. Похоже, пока что никто из них толком не знал, что это за болезнь такая. Что ж, сейчас покажу им на практике. Могу поспорить, после открывшейся им информации они будут по три раза в день пользоваться моим тонометром.

Если, конечно, он вообще работает. Я долго метался между ртутным тонометром и деформационным, и в итоге сделал что-то среднее между ними. А такой аппарат с высокой долей вероятности может и не заработать. Если не учитывать, что в нём есть крупица лекарской магии.

— Ну что, дядя, уступишь даме место? — улыбнулся я и начал надевать на её левое плечо манжету. — Сначала проверим, как работает мой аппарат на Кате.

— Ой, а что ты делаешь? — испугалась она.

— Не волнуйся, просто проверю один из самых важных показателей организма, — объяснил я. — Больно не будет. Только руку чуть-чуть сожмёт. И это ненадолго.

— А беременным точно такое можно, Алексей? — нахмурился дядя.

— Даже нужно, — рассмеялся я. — Сейчас сами всё поймёте.

Я начал накачивать воздух, клапан работал хорошо, нигде не пропускал — герметичность была соблюдена полностью, и это меня несказанно радовало, поскольку именно там я мог допустить первую ошибку. Теперь настал момент истины. Главное, чтобы стрелка начала двигаться и нигде не сбоила.

И всё произошло в точности именно так, как я и хотел. Я подложил головку фонендоскопа под манжетку и установил её на уровне плечевой артерии. И результат не заставил себя долго ждать. Через пару секунд, когда артерия оказалась придавлена к окружающим тканям давлением манжетки, я услышал её пульс.

И стрелка, которая некогда была частью моих карманных часов, начала колебаться. Я набрал давление чуть выше ста пятидесяти и начал спускать воздух.

Сто сорок… Сто тридцать… Сто двадцать пять. Стоп!

А нижнее — диастолическое давление… Семьдесят.

Работает! Сам не могу в это поверить, но аппарат действительно работает.

— Ну что? — спросил меня дядя. — Что ты из этой манипуляции извлёк?

— Давление у Кати отличное, — улыбнулся я. — Особенно если учесть, что совсем недавно она пережила преэклампсию. Пока что всё идёт, как надо.

— Ты хочешь сказать, что этим аппаратом теперь можешь измерять… Давление в сосудах? Что-то верится мне с трудом, — усмехнулся дядя. — Всё-таки если в твоём аппарате содержится ртуть, она скорее выдаёт показания атмосферного давления.

— Поверь, это не так, — помотал головой я. — Давай проверим твоё, чтобы убедиться, что всё работает, как надо.

— Ну давай попробуем, — пожал плечами дядя. — У меня сегодня голова побаливает. Кто знает? Может, и вправду от давления!

В словах Олега Мечникова звучал скепсис. Похоже, он до сих пор не мог поверить, что я создал аппарат, способный на такие чудеса.

Было б у меня оборудование, да люди, которые разбираются в технике, можно было бы создать и не такое!

— Хм, — вздохнул я, измерив артериальное давление Олега. — Не зря ты, дядь, про боль головную упомянул. Сто шестьдесят на сто. Куда ж такое годится?

— А чего? Это много? — нахмурился он.

— Очень много! Надо бы проверить, как оно у тебя держится на протяжении нескольких дней. Одного измерения недостаточно, — объяснил я. — Но сейчас тебе желательно лечь, опустив ноги вниз. И желательно что-нибудь холодное на лоб положить.

— Ну хорошо, Лёш, убедил, — кивнул он. — Попробую. Может, и вправду полегчает.

Олег улёгся восстанавливать давление, а я вернулся в лабораторию и закончил приготовление аспирина из растений, которые собрал около Красногривовского леса. Время уже перевалило за полночь. В доме уснули все, даже Токс. Я мог бы отложить это дело до завтра, но на следующий день у меня были новые, более важные планы.

Я окончательно осознал, что одного витка для работы лекарем мне не хватает. Чаша истощается, стоит полечить мне хотя бы двух-трёх людей. Нужно совершенствовать не только инструменты и фармакологию, но и собственные силы.

Утро началось не с самого обычного пробуждения. Я уже наловчился просыпаться за час до начала рабочего дня, но на этот раз меня разбудила ругань дяди. Олег кричал на весь дом словами, которыми вряд ли пользуется хоть один дворянин.

— Дядь, что случилось? — спросил я, поспешно спустившись на первый этаж.

— Да дом этот проклятый всё никак не успокоится! — воскликнул Олег. — Ты посмотри под ноги. Глянь, что он на этот раз учудил!

Если бы на мне не были надеты ботинки, я бы точно почувствовал, что произошло на этот раз. Весь пол был заполнен муравьями. Насекомые шествовали по первому этажу длинным ковром, который образовала их колония.

— И это уже не в первый раз! — воскликнул дядя. — Сначала они прогрызли фундамент, пробрались в подвал, а теперь и вовсе по дому расхаживают. Честное слово, уже сил никаких нет бороться с сюрпризами этой чёртовой халупы!

— Всё, значит, решено, — заключил я. — Надо отсюда съезжать. Скоро в этом доме появится ребёнок. Если уж мы порой рискуем жизнью, то что говорить о малыше? Его ж такая куча муравьёв и унести может!

— Твоя правда, Алексей, — кивнул дядя. — Только денег на дом нет и не будет. Пустая трата времени, можешь этим даже не заниматься. Единственное, чем ты можешь помочь — это изобрести очередной аппарат, который заклятья поглощает. Ну, или хотя бы муравьёв умеет истреблять.

Первый вариант явно пока недостижим, а вот над вторым стоит подумать. Возможно, я смогу найти вещества, которые изведут эту дрянь.

Стоило нам закончить разговор, как из-под пола послышался чавкающий звук.

— Это ещё что такое? — нахмурился дядя.

Я аккуратно спустился вниз и обнаружил, что в лаборатории отвалился кусок стены, который и послужил местом вторжения муравьёв. Токс присосался к этой дыре и, громко причмокивая, активно поглощал вторженцев.

— О! Молодчина, Токс! Так держать, — похвалил клеща я. — Дядь! Если вдруг не сможем вывести муравьёв, выпустим Токса из подвала. Он точно от них мокрого места не оставит.

— Ни за что! Я его не подпущу ни к себе, ни к своей жене! — вздрогнул Олег.

— Ладно-ладно, — усмехнулся я. — Моё дело — предложить. Способ избавиться от муравьёв я придумаю. Главное, чтобы они не оказались магическими. А то что-то меня уж больно смущает тот факт, что они фундамент прогрызли.

— Да от этого дома можно ожидать чего угодно, — махнул рукой дядя. — Не удивлюсь, если когда-нибудь из его стен нежить полезет!

А вот после такого лучше точно сплюнуть. Я ещё не уверен, что ещё можно встретить в этом мире. Если тут есть магия, значит, в теории, может быть вообще всё, что угодно.

Я направился на работу, но в голове продолжал держать мысль о том, что дом нужно искать новый. Я видел на главной площади Хопёрска заведение с вывеской «Доходный дом». Если я правильно понимал суть, то в эту эпоху так назывались здания, которые человек может снять в аренду.

Для начала можно переехать в такое помещение, а потом уже решать вопрос с покупкой своей собственности.

— Ох, Алексей Александрович, лучше вам немного подождать снаружи, — вместо приветствия сказал мне Матвей.

Сторож даже вход в амбулаторию мне загородил своим телом.

— Матвей, ты чего это вдруг? — удивился я. — Я на своё рабочее место опаздываю.

Я попытался протиснуться мимо него, но мужчина прикрыл глаза и воскликнул:

— Хоть бейте, хоть убивайте — не могу пустить, — заявил он. — Я вас очень уважаю, Ляксей Саныч, а там вас кроют благим матом. Не хочу, чтобы вы это слышали.

Вот даже как? Хорошее начало рабочего дня — ничего не скажешь.

— Благодарю за беспокойство, но всё же впусти. Если кто-то чем-то недоволен, я сам должен разобраться с возникшей проблемой.

Матвей тяжело вздохнул, но всё-таки спорить не стал.

— Добрый вы лекарь. Не нравится мне, что другие вас обижают, — произнёс сторож.

— Обижают? — рассмеялся я. — Пускай попробуют. За глаза говорить каждый горазд. Пусть в лицо мне скажут всё, что думают.

Я ворвался в фойе и, как и ожидалось, увидел там Владимира Аркадьевича Мансурова, который чуть ли не волосы на себе драл перед главным лекарем Кораблёвым.

— Если вы не станете сотрудничать, я вашу амбулаторию… — Мансуров осёкся, обнаружив, что на горизонте появился я.

— А вот и он, — процедил сквозь зубы барон. — Ну здравствуйте, лекарь Мечников. А мы уже вас заждались.

Кораблёв взглянул на меня, и я заметил в его глазах печаль. Похоже, этот урод не столько меня оскорбил, сколько старика. Судя по обрывкам слов, которые я успел услышать, Мансуров угрожал Кораблёву. Интересно, какой титул у главного лекаря, раз он позволяет этому выскочке так с собой обходиться?

— И вам доброе утро, Владимир Аркадьевич, — хмыкнул я, медленно приближаясь к нему. — Я вылечил вашу невесту, а вы до сих пор чем-то недовольны?

— Ещё неизвестно, как вы её вылечили, — нахмурился он. — Мне тут Иван Сергеевич нашептал, что вы пользуетесь собственными изобретениями. Которые Советом Имперских лекарей ещё не утверждены.

Додумался же Кораблёв растрепать о моих разработках… Хотя, уверен, что старик воспользовался этим фактом, как аргументом. Хотел показать, что я — ценный сотрудник, которого увольнять не стоит.

Но Мансуров, разумеется, всё вывернул в свою пользу.

— Владимир Аркадьевич, вы присядьте, не шумите, — перебил его я. — Выглядите плохо. Давайте-ка я вам давление лучше померю. Заодно и узнаете, как я лечу людей.

— Не прикасайтесь ко мне, Мечников! — рявкнул он, отшатнувшись от меня, как от огня. — Терпеть ваши вольности я не намерен. Я только что доложил Ивану Сергеевичу, что, раз он не хочет вас увольнять, значит, сюда приедут лекари из Саратова, чтобы проверить вас и вашу работу.

— О как! — усмехнулся я. — Какой же вы предприимчивый сотрудник, Владимир Аркадьевич. Слов не нахожу, что бы Хопёрская амбулатория делала без вашей помощи.

Моё спокойствие сильно раздражало Мансурова, и я не мог этим не насладиться. После каждой своей фразы он ждал, что я упаду на колени и начну его умолять. Только он не учёл один факт. Как только я оказался в этом мире, сразу же потерял всё, что было у моего предшественника. Вернее, это он умудрился всё испортить ещё до моего появления.

Терять мне уже практически нечего. Я могу двигаться только вверх, как бы он не давил.

— Вы издеваетесь надо мной, Мечников? — с обидой выпалил он.

— Пока что нет, — помотал головой я. — А вот теперь давайте начистоту. Вижу, что вы всерьёз решили, будто представляете для меня особый авторитет. Но я плевать хотел и на вас, и на ваши связи. Если у вас духу не хватает разобраться со мной по-мужски — так и скажите. Я всё пойму, правда.

Кораблёв попытался жестом показать мне, чтобы я замолчал, но понял, что ситуация зашла уже слишком далеко.

— Вы полагаете, что я вас боюсь? — нервно улыбнулся Мансуров. — Хорошо, Мечников. Может быть, вы до проверки и не доживёте. Помолвку вы мне уже почти сорвали. Что же мне в таком случае тянуть? Сегодня после окончания рабочего дня жду вас на главной площади города.

Эх, плакал мой поход за химикатами против муравьёв…

— Дуэль, — произнёс он. — Думаю, жители Хопёрска будут рады улицезреть такое. Им уже давно никто не показывал достойных представлений. Хотя я сильно сомневаюсь, что вы сможете оказать мне сопротивление.

— Дуэль — так дуэль, — кивнул я. — Значит, договорились.

Я перевёл взгляд на Ивана Сергеевича, сделав вид, что Мансурова и вовсе не существует.

— Каков у нас сегодня план работы, главный лекарь? — спросил я. — Приём или, может быть, снова обратились люди, которые желают быть обслуженными на дому?

— Второй вариант, Алексей Александрович, — прокашлявшись, ответил Кораблёв. — Сегодня утром прискакал конюх, сказал, что в посёлке Владыкино случилось несчастье. Мрут и люди, и животные.

Мансуров вскипел от того факта, что мы с главным лекарем его игнорируем. Сорвался с места, пролетел мимо меня к выходу, и чуть не оторвал входные двери.

— В пять вечера, Мечников! На площади! — крикнул он удаляясь.

— Вот заладил… — вздохнул я. — Хорошо, Иван Сергеевич. Тогда сразу же выдвинусь к селу. Повозку мне выделят?

— Мечников, вы что натворили⁈ — прорычал Кораблёв, когда Мансуров исчез из виду. — Моей амбулатории никто ничего не сделает, как бы он ни угрожал. Но вас-то он убьёт. Вы не переживёте эту дуэль!

Что ж, искусством фехтования я не владел — это правда. Возможно, мой предшественник умел управляться с холодным оружием и мне передалась его мышечная память, но пока что проверить это мне так и не удалось.

Однако у меня был в наличии обратный виток, а пистолетов в этом мире нет. Значит, в ближнем бою я смогу дать отпор этому выскочке. Беспокоиться не о чем.

— Мне очень лестно, что вы тревожитесь за моё здоровье, но больничный мне не понадобится, — усмехнулся я. — Завтра же выйду на работу, несмотря ни на какие дуэли.

Про больничный главный лекарь ничего не понял, но сейчас его мало интересовали непонятные слова, которые у меня периодически проскакивали.

— Алексей, вам ещё жить и жить! — воскликнул Кораблёв.

Впервые главный лекарь вёл себя столь эмоционально. Обычно он только ругается на других лекарей или вовсе не выражает никаких чувств. А тут вдруг беспокойство. С чего бы это?

— Приходите сегодня вечером на площадь, — предложил я. — Поверьте, вам будет на что посмотреть.

Кораблёв тяжело вздохнул, осознав, что уговаривать меня бесполезно.

— Как хотите. Жизнь ваша! Вам ей и распоряжаться, — махнул рукой он. — А сейчас лучше сосредоточьтесь на работе. Ситуация серьёзная. Извозчика я уже нанял, приедет через полчаса. А я сяду вместо вас на приём.

— Вы? Лично? — удивился я. — Зачем вам так беспокоиться? Кроме меня есть ещё несколько лекарей.

— Разумеется, но вы поедете во Владыкино не один. Родников и Синицын отправляются с вами, — заявил Кораблёв.

— Иван Сергеевич, не слишком ли жирно для одного посёлка? — поинтересовался я. — Сразу три лекаря…

— Десять человек уже мертвы, — произнёс он. — Не стал говорить это при Мансурове. Поэтому будьте аккуратны. Если во Владыкино действительно завелась такая страшная хворь, не факт, что вы вернётесь до начала дуэли. Живым.