Мертвее не бывает

9

Мы вернулись в школу после каникул в среду.

Прежде чем вылезти из машины, я сделала глубокий вдох. Новый год, новый позитивный взгляд на вещи. (Ну, или хотя чуть менее пессимистичный.)

Крыло № 700 пристроили к школе совсем недавно. В нем были широкие, просторные коридоры с окнами на потолке и классы с исправными кондиционерами. Мало кто заходил так далеко от центрального здания перед началом уроков — разве что ребята, посещавшие специальные занятия в лабораториях или какие-нибудь факультативы. Так что все, кто встретился мне по пути, двигались так, как будто имели четкую цель, как будто спешили куда-то, где их ждали.

Примерно в середине коридора находилась дверь с табличкой «ПУБЛИКАЦИИ», под которой висел распечатанный плакат с названием школьного альбома: «ВЗМАХ КРЫЛЬЕВ».

Я толкнула дверь и вошла в большую комнату, выкрашенную в нетипичный для школы темно-синий цвет. У дальней стены в ряд стояли компьютеры, а на ближней висели книжные полки. Примерно треть пространства занимала картотека, рядом с которой располагался стол для совещаний. Там же ютились маленькие неубранные рабочие столики. На них сидели пять-шесть ребят и смотрели на гигантскую белую доску на стене сбоку. Та была покрыта распечатанными страничками — видимо, первыми набросками нового альбома.

Одна из девочек говорила. У нее были короткие кудрявые волосы, очки в тонкой оправе и темно-оливковая кожа. Она была одета в мешковатую толстовку с надписью «ГАРВАРД».

— Нет смысла делить участников по году обучения. Эту категорию используют всего шесть кружков. — Она указала на список с названиями. — Мы либо перечислим их по алфавиту, либо сгруппируем по виду деятельности. А вообще… и то и другое. По алфавиту в каждом виде деятельности.

Один из мальчиков открыл рот, чтобы ответить.

— Успокойся, Чад, — сказала она. — Это мое последнее слово.

Они разбрелись по комнате, не обращая на меня никакого внимания. Я стояла у двери, не зная, к кому подойти.

Наконец кудрявая девочка подняла на меня взгляд.

— Такое ощущение, что ты потерялась.

— Я ищу… — Я посмотрела в бумажку, которую дала мне школьный секретарь. — Эллиота Килимако. Он здесь?

— Хмм… значит, Эллиота ищешь… Он здесь? — спросила она громким голосом, уперев руки в бока и обведя взглядом всех присутствовавших. — Знаете, о ком я? О парне, который отвечает за альбом! Потому что простой девчонке, конечно, не по силам быть редактором альбома. Ну, так что, видел кто этого великого мужчину?

Никто даже не поднял на нее глаз. Только крупный парень со светло-каштановыми волосами, небрежно уложенными вверх, произнес:

— Ты что, таблетки сегодня забыла выпить?

Она не обратила на него внимания и снова повернулась ко мне.

I — Эллиот Килимако — «это я.

— Извини. — Она не могла мне так сразу и сказать? Имя-то у нее правда мальчишеское.

— Вот это да! — завопила она, округляя глаза в притворном ужасе. — Девочка по имени Эллиот! Глушите печатные станки — срочно в номер эту новость!

— Постой, ты серьезно? — переспросил мальчик, стоявший рядом с каким-то гудящим аппаратом примерно в метре от нее.

Эллиот закатила глаза.

— Это не печатный станок, Кевин. Это лазерный принтер.

Если бы я не успела уже сто раз пожалеть об обещании, данном миссис Смолл, в этот момент чаша моего терпения точно бы переполнилась.

— Что привело тебя в наш скромный уголок, Алексис? — спросила она. — Ты же обычно сидишь во дворе с людьми поважнее нас.

Так она меня знала?

Она начала притопывать ногой, ожидая ответа.

— Эээ… Можно попросить тебя кое о чем?

— Слушаю тебя.

Я понизила голос, хотя на нас вроде бы и так никто не обращал внимания.

— Я хотела спросить, можно ли включить в альбом страничку, посвященную памяти Лидии Смолл? Если вы, конечно, уже не придумали что-то другое.

Эллиот продолжала смотреть на меня напряженным, вопросительным взглядом.

— Извини, но нет. Не получится. Хорошего тебе дня.

И она собралась уходить.

Постой! — воскликнула я. — Ты что, шутишь? Ты же знаешь, что она погибла?

Эллиот пожала плечами.

— Даже если бы не знала — а я знала, — догадалась бы. Ты же просишь посвятить страницу ее памяти.

— Но… — Я решила сменить тактику. — Это было бы очень важно для… некоторых людей.

— А, понятно. — Она шумно выдохнула через нос. — Ну, это ничего не меняет.

— Ты что, серьезно?

Эллиот снова уперла руки в бока и слега наклонилась ко мне.

— Хорошо, давай ускорим разговор. Сейчас ты должна спросить: «Что она тебе сделала, что ты так к ней относишься?»

— Эээ, нет, — пробормотала я. — Про Лидию такого лучше не спрашивать.

— Ты права, — кивнула она и наклонилась ближе. — Потому что я скажу, что мне сделала твоя подружка. В прошлом году — вряд ли ты в курсе, ведь до сегодняшнего дня ты не знала о моем существовании, — моя старшая сестра заканчивала школу. У нее нашли рак, поэтому ей пришлось пропустить последние два месяца учебы.

Внезапно у меня вспотели ладони. Я не понимала, как все это могло быть связано с Лидией. Неужели сестра Эллиот умерла и ей не посвятили страницу в альбоме? Почему все истории заканчивались смертью и страданиями?

— Слава богу, у нее сейчас ремиссия, — продолжила Эллиот, немного смягчив тон. Наверное, заметила, как я изменилась в лице. — Но тогда она мечтала только об одном: чтобы все ее друзья и учителя подписали ей альбом. Так что я принесла его в школу и ходила с ним неделю, просила всех что-нибудь для нее написать. И знаешь, что писали люди? Прекрасные слова, Алексис. Стихи, тексты песен, цитаты. Там было столько всего чудесного.

От нехорошего предчувствия у меня свело живот.

— И вот в последний день школы ко мне подходит Лидия Смолл — мы с ней немного общались в средней школе — и спрашивает, можно ли ей подписать альбом для Дэйл. Да, у моей сестры тоже мужское имя.

Господи, сейчас начнется.

— И она подписала его. Я поблагодарила ее, принесла альбом домой и отдала сестре. Для нее это был огромный сюрприз. Дэйл так обрадовалась, мы обе расплакались… Она открыла его и начала читать. Он оказался прекрасным, даже лучше, чем я могла себе представить.

Я не хотела знать, чем закончилась эта история. Но Эллиот рассказывала ее с таким наслаждением, что я не смела ее перебивать.

— И вот она открывает какую-то страницу… и перестает улыбаться. — Эллиот мгновенно посерьезнела. — Потом переворачивает ее и начинает хмуриться. Это продолжается, пока она не заходится в рыданиях. Тогда она встает и выбрасывает альбом в мусорное ведро. А все потому, что Лидия Смолл взяла ярко-красный маркер и написала — страницах на пятнадцати, не знаю точно, не считала — что-то вроде «Как жаль, что ты заразилась хламидиозом и не можешь ходить в школу» или «Надеюсь, ты успеешь вывести эти бактерии до начала купального сезона!»

Теперь глаза Эллиот холодно блестели, а ее взглядом можно было резать стекло. Все в комнате смотрели на нас.

— Так что, да, — сказала она. — Прости, что отказываюсь посвящать разворот альбома твоей подружке, которой было откровенно по…

— Следи за языком, Килимако! — донесся до нас голос из угла комнаты. Там, положив ноги на стол, сидел учитель и читал журнал.

— По барабану, — чопорно продолжила она, — что чувствует моя сестра и что станет с альбомом, который мог оказаться ее предсмертным желанием.

— Она мне не подруга. К твоему сведению, я ее терпеть не могла. — Эти слова вылетели из моего рта, прежде чем я успела остановиться.

Эллиот переступила с ноги на ногу и посмотрела на меня с некоторым любопытством.

— Тогда зачем ты здесь?

— Я обещала ее маме. Но ладно, неважно. — Я направилась к выходу.

Эллиот страдальчески вздохнула.

— Хорошо, я согласна.

— Правда? — Если честно, я бы на ее месте вряд ли передумала.

— Да, — произнесла Эллиот. — Прежде всего потому, что ты не пошла к мистеру Жанике, когда я тебе отказала.

Я взглянула на учителя: вся его рубашка была усыпана крошками от пончиков. Он помахал мне рукой:

— Я здесь ничего не решаю. Продолжайте.

— Спасибо тебе огромное! — воскликнула я.

Она обернулась к доске.

Я думаю, мы сможем поместить этот разворот после страниц с фотографиями одиннадцатиклассников. Только постарайся закончить его ко Дню святого Валентина, не обижайся, но нам, скорее всего, придется его подправить.

— Подожди… постараться закончить? Мне?

— Конечно, тебе. А кому еще? У нас не хватает людей. Сейчас напишу технические требования. — Она потянулась за листком бумаги. — эд Картинка должна быть в формате PSD, со всеми слоями. И обязательно вложи отдельными файлами любые необычные шрифты, которые будешь использовать. Восемь на десять с половиной, 300 точек на дюйм. Ну и, понятное дело, не используй ничего, что нарушало бы авторские права.

Я уставилась на нее, даже не зная, с чего начать.

— Эээ… что такое формат PSD?

— Это… — Она моргнула, на мгновение остолбенев от моей глупости. — Изображение в фотошопе. Ты не сможешь сделать разворот, да?

— Пожалуйста, — взмолилась я, — есть ли хоть какой-нибудь способ, чтобы разворот сделал человек, который во всем этом разбирается?

Эллиот обвела комнату внимательным взглядом.

— Есть, конечно. Чад, сделаешь разворот в память Лидии Смолл? И так, чтобы было красиво!

Чад поднял на нас взгляд, пожал плечами и вернулся к работе.

— Он выглядит как отморозок, но в графике разбирается шикарно, — пояснила Эллиот.

— Спасибо тебе. Еще раз. — Я никак не могла поверить, что она передумала.

Ее глаза заблестели, как будто ей нравилось происходящее.

— Чад сделает разворот, а ты сделаешь кое-что для нас.

— Но… я же ничего этого не умею.

— Ты умеешь фотографировать.

Она была права.

— Предлагаю сделку. Мы посвящаем Лидии Смолл две страницы альбома и показываем на них, каким незаменимым человеком она была и как все по ней скучают. А ты делаешь для нас снимки. Чад фотографирует просто отвратительно.

Не поднимая глаз от монитора, Чад показал нам средний палец.

Я уже собиралась отказаться… а потом вспомнила миссис Смолл.

— Хорошо, — проговорила я.

— Отлично, — сказала Эллиот с довольным видом. — Просто великолепно.

— Что мне нужно поснимать?

— Ничего особенного, — отозвалась она, поворачиваясь к своему столу. — Кружки, спортивные команды, школьный совет.

Я пошла за ней.

— Эээ… я не могу это сделать.

— Ладно. — Она села, взяла ручку со стола и засунула ее в рот. — Тогда я не могу взяться за твой особенный проект.

— Ты неправильно меня поняла…

— Я уверена, что поняла тебя правильно, — ответила она, не поднимая глаз. — Ты раньше встречалась с Картером Блюмом. Его новая девушка — Зоуи Перри. И он, и она состоят в школьном совете. Но я знаю, что у тебя как-нибудь получится отделить личную жизнь от работы и отлично их сфотографировать.

Я бросила взгляд на учителя, надеясь, что он вмешается.

— Я здесь ничего не решаю, — произнес он.

Я снова повернулась к Эллиот.

— Ну так что, по рукам? — спросила она. — Или нет?

Я посмотрела на потолок и вспомнила амулет с птичкой, который мама Лидии больше никогда не увидит.

— По рукам, — ответила я, развернулась и пошла к двери с таким достоинством, на которое только была способна.

— Мы встречаемся каждую неделю по четвергам в два часа тридцать пять минут! — крикнула Эллиот. — Не опаздывай!