Мертвее не бывает

26

Уснуть мне удалось далеко не сразу, зато потом мне спалось на удивление хорошо. Открыв глаза утром, я первым делом увидела Лидию, которая мирно сопела над моим комодом. Я чувствовала прилив энергии благодаря открытиям, сделанным вчерашней ночью, хоть они были весьма мрачными. По крайней мере, теперь мы хоть что-то знали. Мы могли с чего-то начать.

— Просыпайся поживее! — воскликнула я и провела рукой по волосам Лидии. Мои пальцы моментально окоченели.

Она вздрогнула, проснулась и начала оглядываться по сторонам. Отправилась на кухню и увидела, что родители и Кейси напряженно смотрят новостной репортаж по телевизору.

Я замерла перед дверью, чувствуя, как все тело покрывается мурашками.

— Что случилось?

— Пропала еще одна местная девочка-подросток, — сообщила журналистка. — Ее родители говорят, что в последний раз видели ее после ужина, когда она пошла к себе в комнату, чтобы сделать уроки.

Я сделала шаг вперед.

— Лекси, подожди!.. — воскликнула Кейси.

На экране появилась фотография. На ней была улыбчивая девушка с острыми скулами, очками в черной оправе и короткими кучерявыми волосами.

Эллиот.

— Нет, — проговорила я. — Нет.

Ко мне подбежала мама.

— Алексис? Милая. Все в порядке. — Ее голос доносился до меня словно сквозь толщу воды.

Я чувствовала, что вот-вот упаду в обморок. У меня стали подкашиваться ноги. Кейси побежала к столу и схватила один из стульев, а мама усадила меня на него. Папа принес мне стакан яблочного сока, но я не могла его удержать, потому что у меня тряслись руки.

«Она выбивается из общей схемы», — сказал голосок у меня в голове. Я встряхнула ею, прогоняя голосок прочь. Я пока была не готова с этим разбираться.

— Я уверена, все будет в порядке, — говорила мама. — Полиция ее найдет.

Так же, как нашла Эшлин?

— Алексис, с тобой все нормально? — Мама отошла от меня, оставив Лекси поглаживать меня по руке. — Давай я позвоню в школу и скажу, что ты не сможешь сегодня прийти.

— Нет. — Мой голос эхом разнесся по комнате, и возникло ощущение, что это сказал кто-то другой. — Мне нужно в школу.

— Лекси! — воскликнула Кейси. — Тебе необязательно идти!

— Я хочу, — сказала я. — Мне нужно побыть с моими друзьями в редакции.

— Не знаю, — проговорила мама, но она была обезоружена словом «друзья». — Может, тебе лучше остаться дома и…

— Сидеть и смотреть в пол? Плакать весь день? — спросила я. — Нет. Я пойду в школу. Там есть психологи. К тому же… у тебя презентация перед советом директоров.

Ее задели мои слова.

— Ну что ты, милая. Это ерунда. Если я тебе нужна, я никуда не пойду.

Еще пару лет назад я представить себе не могла, что мама может сказать что-то подобное о совете директоров: для нее тогда не было ничего более святого.

Но сейчас, как бы я ни ценила ее заботу, мне нужно было только одно: чтобы они с папой пошли на работу, а Кейси — в школу, к своим популярным друзьям.

Потому что мне нужно было, чтобы они мне не мешали.

Мои родители так привыкли, что я хожу в школу с фотоаппаратом, что, когда я показалась из комнаты десять минут спустя с рюкзаком, перекинутым через одно плечо, и с чехлом для камеры, перекинутым через другое, они даже не заметили.

А вот Кейси заметила и подняла на меня изумленный взгляд.

— Ты собираешься фотографировать сегодня?

— Хочу сделать несколько непостановочных фотографий. — сказала я, чувствуя, как по телу пробежал электрический ток. Это ощущение не покидало меня с тех пор, как я осознала, что Эллиот и правда пропала и что я ее единственный шанс на спасение.

— Фотографий чего?

— Людей, — ответила я. — И их непостановочных эмоций.

— Алексис, — проговорила мама, — ты уверена, что не хочешь, чтобы мы подвезли тебя в школу? Или, может быть, все-таки останешься дома? Я представляю, как ты переживаешь.

— Все в порядке. — У меня онемело все тело, и я чувствовала себя Железным Дровосеком, которого забыли смазать. — Я хочу побыть в школе.

Кейси планировала поехать со мной (видимо, чтобы я не устроила истерику на дороге и не съехала в кювет), но к тому времени, как она вспомнила, что нужно позвонить Китону и сказать ему, чтобы он за ней не заезжал, он уже был у нашего дома.

Сестра бросила на меня недоверчивый взгляд, а потом взяла сумку с дивана.

— Ты уверена, что все в порядке? Почему бы тебе не поехать с нами?

Я кивнула:

— Со мной все хорошо.

Китон уже стоял в дверях и смотрел на нас обеспокоенным, серьезным взглядом.

— У нас много свободного места.

— Нет, — ответила я. — Но спасибо.

Я убедилась, что они уехали, а потом вернулась в свою комнату, чтобы выключить свет.

Появилась Лидия.

— Почему ты не можешь найти нормального парня — такого, как у твоей сестры?

У меня было чувство, что я сделана из фарфора и могу разбиться в любую секунду — чуть ли не в буквальном смысле.

— У меня сегодня нет на это сил, Лид.

— Смотри: у Картера поехала крыша, Джаред оказался мистером Я-Всем-Недоволен…

Помимо своей воли я вся напряглась.

— У Картера не поехала крыша. Во всем был виноват Аральт.

Она скорчила гримасу.

— Неважно. Какой парень бросает девушку просто потому, что она покрасила волосы?

— Пожалуйста. Прекрати.

— Ладно, как скажешь. — Она слегка подпрыгнула и в следующую секунду уже парила над кроватью, как бумажка на ветру.

— Забудь. — У меня не хватало терпения на дальнейшие пререкания. — Просто забудь.

— Пойдем, — проговорила она. — На французском мы сегодня изучаем предпрошедшее время, и я не хочу опаздывать.

— Тебе придется добираться самой, — сказала я, подбирая с пола рюкзак и чехол с фотоаппаратом. — Сегодня я не иду в школу.

— А куда ты идешь? — спросила она.

— В пеший поход, — отозвалась я. — Хочешь со мной?

— Ты никогда не думала записать все свои плохие идеи на бумагу и выпустить их в виде книги? Ты могла бы назвать ее. — «Легкие способы умереть молодой от Алексис Уоррен». Слушай, я могла бы стать твоим официальным представителем!

Я не ответила, но не столько из упрямства, сколько из-за того, что пыталась сохранить силы на остаток пути. Мы прошли всего полкилометра, а я уже задыхалась. Сделав еще один глоток воды, я снова начала фотографировать.

Почему ты думаешь, что она здесь? — спросила Лидия.

— Потому что она ходит сюда в походы. Это ее любимая тропа. Она постоянно о ней говорит. — Я остановилась и притворилась, что вглядываюсь в даль, хотя на самом деле мне просто нужно было отдышаться, чтобы сказать хоть что-то еще. — Другие девочки оказались в знакомых местах за пределами города.

Лидия без всяких усилий парила рядом со мной.

— Почему?

— Не знаю. — Я забралась еще на несколько крутых каменных ступенек.

— Возможно, она уже умерла, — сказала Лидия. — Если она пошла сюда без воды… Сегодня как-то жарковато.

Я смерила ее выразительным взглядом.

— Ладно, ладно, — сказала она. — Я вижу, как ты относишься к смерти, когда речь заходит о тех, кого ты любишь. Это смешная тема, только когда мы говорим обо мне.

— Это вообще не смешная тема. Мне очень жаль, что ты умерла.

Она застыла на месте.

— Правда?

— Лидия, ты серьезно? Конечно, правда. Давай, вперед.

К счастью, она на некоторое время погрузилась в задумчивость, так что я экономила воздух в легких для более важных вещей, чем разговоры. На дыхание, например. Мы медленно продвигались вперед, останавливаясь каждые десять метров, чтобы я могла сделать новые снимки.

В последний раз я была на каньоне Максвелл в седьмом классе. Теперь, когда я на своей шкуре чувствовала, как тяжело подниматься по этой тропе, к мистической ауре превосходства, которая уже и так окружала Эллиот, прибавился еще один пунктик. Мои ноги ныли от боли. Мои легкие тоже ныли бы, но в них не оставалось на это воздуха.

Лидия улетела вперед, и я шла за ней. Я так вошла в ритм, что не сразу поняла: на снимках кто-то есть.

Эллиот.

Мое сердце чуть не разорвалось на части.

— Лидия! — закричала я.

— Что? — Она вернулась ко мне так быстро, что на секунду потеряла человеческие очертания.

— Она умерла, — прохрипела я. — Я видела ее… Она умерла.

Я наклонилась, чтобы рассмотреть снимки внимательнее.

— Вон там? Нет, это не призрак, — сказала Лидия. — Я тоже ее вижу!

Я выронила фотоаппарат, и он повис на ремешке.

Мы посмотрели друг на друга.

Эллиот была жива.

Настало время действовать.

— Лети вперед! — крикнула я. — Поднимись по тропе и найди ее. Останься с ней. Никуда не уходи. Я пойду за тобой!

Не сказав ни слова, Лидия послушно поспешила вверх по тропе.

Я достала телефон.

НЕТ СЕТИ.

— Давай же! — воскликнула я и начала его трясти.

Не появилось ни одной черточки.

Где-то через минуту я услышала панический вопль Лидии:

— Алексис! Алексис! Быстрее!

У меня не оставалось сил, но я заставила себя броситься вперед, вверх по крутому склону, на звук ее голоса.

Лидия перехватила меня на полпути.

— Я пыталась остановить ее, но не смогла. Это было так странно, мне стало жарко, и… что-то произошло. Что-то очень плохое. Смотри. — Она вытянула руки перед собой.

Кисти Лидии были гораздо бледнее остального тела.

Она выглядела так, как будто ее сейчас стошнит.

— Я попыталась схватить ее, — тараторила она. — И стало так жарко, а потом…

— Не переживай, — перебила ее я. — Что-нибудь придумаем. Но сначала надо остановить Эллиот. Куда она пошла?

— Туда. — Лидия показала направление своей едва видимой левой рукой.

Я побежала по тропе. Через минуту я увидела Эллиот. Она была от меня метрах в двадцати.

«— Эллиот! — крикнула я. — Подожди!

Она не убегала — наоборот, шла довольно медленно, спотыкаясь каждые несколько шагов. Ее голые ноги были в крови и синяках.

Я легко догнала ее и схватила за руку.

Эллиот, стой! Все в порядке. Теперь ты в безопасности.

Но она не останавливалась. Такое ощущение, что она просто не могла. Когда я встала прямо перед ней, она продолжала идти и врезалась в меня. Я потеряла равновесие и упала, едва не приземлившись на кактус.

— Видишь? — спросила Лидия. — Она просто идет вперед!

Я еще раз попыталась сбить Эллиот с намеченного пути, но это опять оказалось бесполезно. Она не сопротивлялась, даже пальца на меня не подняла, но она была гораздо сильнее меня, и все мои попытки не доставляли ей практически никаких неудобств.

— Давай же! — крикнула я. — Пожалуйста!

Мы находились на длинном прямом участке тропы, поэтому я встала перед Эллиот и пошла спиной вперед, надеясь, что получится достучаться до нее словами.

Но стоило мне получше увидеть ее лицо, я поняла, что толку не будет.

Она смотрела перед собой остекленевшим взглядом и, похоже, вообще меня не замечала. На ее щеках остались следы от слез. Дышала она через рот — неглубоко и прерывисто. Ее губы высохли и потрескались, а в уголках образовались корочки из высохшей слюны, крови и пыли.

Ее челюсти подрагивали от беззвучных всхлипываний.

Она и правда не могла остановиться.

И она была в ужасе.

— Эллиот, пожалуйста, подожди. — Я схватила ее за руку. Это не помогло — она просто потащила меня за собой.

Если я не могла ее остановить, я могла хотя бы не дать ей умереть от обезвоживания. Я поднесла бутылку с водой ей ко рту и вылила несколько капелек.

Но Эллиот не проглотила воду, и та просто вытекла на ее грязную толстовку.

— Тебе нужно ее остановить, — сказала Лидия. — Здесь слишком жарко. Эта тропа слишком тяжелая. Она умрет от истощения.

— Я знаю, — ответила я. — Только не знаю как.

— Ты не можешь загородить дорогу?

— Она просто обойдет меня.

— Там впереди узкий участок. Если у тебя получится загородить дальнюю сторону, она окажется в ловушке и не сможет идти дальше. Ей придется остановиться.

Попробовать стоило. Я побежала вперед.

Узкий участок был примерно четыре метра в длину и метр в ширину. По сторонам его ограничивали утес и трехметровый булыжник. Я засунула несколько больших веток между камнями на дальней стороне, загородив проход как раз в том месте, где он снова начинал расширяться. Потом я немного отошла и стала ждать Эллиот.

Наконец она показалась. Теперь она двигалась еще медленнее и слабела на глазах. К ее болезненному дыханию добавился глухой, свистящий призвук, словно она тихонечко вздыхала.

Она зашла в проход.

Я встала позади нее и закрыла ближнюю сторону еще одной толстой веткой. Эллиот добралась до другого конца, врезалась в мою перегородку и медленно развернулась, волоча левую ногу.

Ее лицо раскраснелось, но под невидящими глазами залегли глубокие серые тени. Один мучительный шаг за другим она приближалась ко мне.

— Эллиот, остановись, — взмолилась я. — Пожалуйста. Рядом со мной появилась Лидия. Ее лицо было бледным от ужаса.

— Ничего не получится.

— Постой. — Я повернулась к Лидии. — Ты сможешь ее остановить. Ты же разбудила меня той ночью, когда я вышла на улицу. Что ты тогда сделала? Попробуй это на Эллиот!

У Лидии отвисла челюсть. Она взглянула на свои ладони.

— Но… это не то же самое, что с тобой. Сейчас… призрак… он злее.

Все правильно. Это было не то же самое, потому что я оставалась силовым центром Лидии. Ей приходилось защищать меня, чтобы спасти себя.

— Как ты можешь быть такой эгоисткой? — произнесла я.

В ее взгляде сверкнула боль.

— Ты готова сделать это, только чтобы спасти себя, — продолжила я. — Но когда надо помочь настоящему живому человеку, ты сразу отказываешься?

Лидия посмотрела на меня так, как будто я ударила ее по лицу.

— О чем ты? — крикнула она. — Я никогда не пыталась себя спасти!

Лидия, умоляю тебя! Не дай ей умереть.

Я не знаю, способны ли призраки плакать, но Лидия выглядела так, как будто вот-вот разревется. Она обиженно посмотрела на меня, скривила лицо, закрыла глаза и бросилась вперед — прямо в Эллиот.

Но она не прошла сквозь нее и не появилась с другой стороны.

Она исчезла.

Эллиот остановилась и качнулась на ногах. Потом она посмотрела на меня, и по огоньку, который зажегся в ее глазах, я поняла, что она меня узнала.

— Алексис, — прошептала она. Ее голос немного вибрировал, как бывает, когда говоришь в вентилятор. — Не подходи ко мне. Это небезопасно.

— Где ты была? — спросила я. — Что с тобой случилось?

— Я не знаю. — Она внезапно подняла на меня взгляд, и в ее ошеломленных глазах зажглась надежда. — Это ведь сон, да? Просто ночной кошмар.

Я не знала, что сказать.

— Так и есть. — Ее губы тронула улыбка. — Это все объясняет. Я знала, что это не по-настоящему. Это слишком ужасно, чтобы быть правдой.

— Пойдем со мной, — сказала я.

— Нет. У меня нет времени. Мне надо идти дальше.

— Зачем, Эллиот?

Она поднесла палец к губам и задумалась.

— Я пытаюсь куда-то добраться… пытаюсь что-то найти.

— Я помогу тебе. Пожалуйста, пойдем со мной. Попей воды.

Я хотела взять ее за руку, но она отпрыгнула от меня.

— Нет, нет… Я пытаюсь от чего-то убежать.

Потом она посмотрела на меня, и ее глаза расширились от ужаса.

— Я должна убежать от… тебя, Алексис. — Она опустила взгляд на свое тело. — Это ты… ты делаешь все это со мной?

Внезапно она пришла в исступление, как загнанный зверь. Потом перелезла через ветку, которая закрывала проход и со всей силы толкнула меня.

— Не подходи ко мне! — закричала она. — Держись от меня подальше! Оставь меня в покое!

— Эллиот, послушай, — заговорила я. — Все это не по-настоящему. Не от меня тебе нужно убегать!

Но было слишком поздно. Глаза Эллиот заслонила пелена. Воздух вокруг нее задрожал, и внезапно из ее тела выпала еле различимая фигура Лидии. Она осталась лежать на земле, слишком слабая, чтобы стоять или парить.

— Лид? — проговорила я. — Ты в порядке?

Эллиот удалялась от нас вниз по тропе.

Лидия махнула мне рукой, которая сейчас казалась блеклым пятном.

— Беги за ней, — прохрипела она.

Я попыталась встать у Эллиот на пути, но она оттолкнула меня к короткому склону, который оказался за мной. Я попыталась удержать равновесие, но поскользнулась на гравии и упала, больно приземлившись на бок.

Эллиот застыла, не отводя от меня взгляда.

Внезапно мышцы ее шеи расслабились, и она уронила голову на грудь. А когда она снова ее подняла, у меня перехватило дыхание.

Вместо глаз у нее были темные впадины.

Она сделала шаг ко мне. Я попыталась отползти назад, но мне преграждали дорогу два больших камня.

Эллиот приближалась ко мне. Только это уже была не Эллиот.

— Лайна? — прошептала я. — Чего ты хочешь?

Она не ответила. Просто стояла в полуметре от меня и смотрела вниз. Я могла бы схватить ее за ногу, если бы захотела.

— Пожалуйста, не трогай мою подругу, — сказала я. — Возьми меня вместо нее. Пожалуйста.

Из темноты глазниц появились глаза — испуганные, моргающие глаза Эллиот.

— Алексис? — сдавленно шепнула она. — Господи… пожалуйста… я не могу…

«Сработало, — подумала я. — Лайна отпускает Эллиот».

— Быстрее! — закричала я. — Беги! Убегай!

— Я вернусь, — проговорила она. — Нужно привести помощь.

Она прошла мимо меня, вниз по тропе. Потом, охнув от удивления, она дернулась и начала двигаться назад.

Она не шла. Ее тащили.

— Нет! — взвизгнула она. — Нет! Отпусти меня!

У меня застыло все тело. Застыл голос. Застыли мысли. Я смотрела на то, как Эллиот вырывается, словно антилопа, которую утаскивают львы. Ее голые ноги бессильно цеплялись за камни.

— Почему? — кричала она. — Почему это происходит.

Я заставила себя встать на четвереньки и поползла вверх по холму.

— Она уходит! — Лидия не могла двигаться, но все равно подгоняла меня. — Алексис, быстрее! Она уходит!

Я поднялась на ноги, не обращая внимания на жуткую боль в лодыжке, которая пронзала меня, стоило мне сделать шаг.

Тропа поворачивала вбок. Я прошла еще немного и замерла.

Эллиот стояла на самом краю обрыва, все еще пытаясь освободиться от Лайны.

— Нет! — крикнула я. — Не надо!

Увидев меня, она перестала сопротивляться.

Она посмотрела на меня спокойно — чуть ли не со смирением.

— Это не твоя вина, Алексис.

Потом Эллиот согнулась пополам, как будто кто-то ударил ее в живот.

И полетела с обрыва спиной вперед.

Я услышала крики и подумала, что это Эллиот…

А потом поняла, что кричу я сама.

Я побежала к обрыву, но передо мной появилась Лидия.

— Постой, — сказала она. — Уже ничего не сделать. Ее не стало.

— Нет. Не говори так. Я могу спасти ее. Мне нужно ее найти.

— Алексис. — Лидия потянулась ко мне, и я почувствовала на своей ладони вес ее руки. — Помнишь, как это случилось со мной? Меня было уже не спасти. И Эллиот уже не спасти. Она умерла. Тебе нужно уходить отсюда.

— Нет, — сказала я.

Я хотела пойти вперед, но Лидия удержала меня.

— Прости за все, — прошептала она. — Я не пыталась спасать себя. Клянусь. — Она потускнела и почти растворилась, потом проявилась снова. Так моргает человек, который изо всех сил пытается не уснуть. — Мне… мне пора идти.

И она исчезла.

Я села, согнувшись пополам. Меня охватил шок.

Куда исчезла Лидия? В порядке ли она? Или я заставила ее взяться за то, к чему она не была готова, и…

Неужели я сделала это еще раз? Неужели опять убила ее?

Мои спутанные, свалявшиеся волосы свисали, загораживая мне лицо. Мои руки были в порезах и царапинах, но я ничего не чувствовала.

Мир казался пустым и бессмысленным. Даже пейзаж, окружавший меня, был каким-то чужим и враждебным — зубчатые пики скал, выдававшиеся из земли, шероховатые, каменистые утесы и склоны холмов, покрытые кактусами и сорняками, острыми как нож.

Больше не было смысла думать о худшем и бояться его.

Я уже жила в самом страшном кошмаре.

Через несколько минут я заставила себя подняться и пойти вперед. Нужно было найти Эллиот. Я верила словам Лидии, что ее уже не спасти, но все равно должна была увидеть ее своими глазами. Так что я пошла вперед и хромала вниз по тропе, пока не нашла более пологий склон, который привел меня к узкой лощине. Каждый шаг отзывался болью в лодыжке.

Я заметила ее тело за пару десятков метров. Оно безжизненно лежало на каменистой земле. Ее челюсть приоткрылась, руки были раскинуты в стороны. Она была мертва.

Я встала на колени рядом с ней и убрала прядь волос, которая упала ей на глаза.

Она выглядела так безмятежно — и это было абсолютно неправильно.

Потому что безмятежность была не для Эллиот. Эллиот должна была светить и сверкать, как бенгальский огонь.

— Прости меня, — сказала я тихим голосом, как будто мы с ней вели трудный разговор.

Но, конечно, никаких разговоров больше не будет.

Внезапно ее рука дернулась и схватила меня за запястье.

Ее глазницы уступили место темным пятнам. Она оскалила зубы и притянула меня к себе.

Запах гнили — дух смерти — ударил мне в лицо.

— Я делаю это для тебя, — прошипела она.

И упала обратно на камни.

Я делаю это для тебя.

Не со мной. Не из-за меня. Для меня.

Яркое солнце стояло высоко в небе, и в машине становилось все теплее.

Я дотащилась до главной тропы, а потом добрела до парковки, но двигаться куда-то еще я уже не могла.

«Мне нужна вода, — подумала я. — У меня обезвоживание».

Но мне было все равно.

Холмы, видневшиеся впереди, стали сливаться в ржаво-коричневые и блекло-серые пятна.

Девочки так и будут умирать. Я ничего не могла с этим сделать. И каким-то образом это была моя вина. Конечно, теперь мне никогда не понять, почему это моя вина и как так вышло, потому что Лидия исчезла. И это тоже была моя вина.

Никаких ответов не будет.

Будут лишь новые и новые мертвые девочки.