Мир богов - 2

Глава 15

***

Как бы то ни было, Минотавр не угомонился, и когда дичь сбежала, пустился по её следу. Он знал, что мальчишки из бессмертных, но это его не остановило: он едал и богов. Правда, недавний посетитель набил ему морду, а не желудок, что до сих пор бесило недалёкое, но самолюбивое чудовище. Он жалел, что струсил и выложил китайскому божку всё, что знал о Зевсе; вот поэтому он не просто хотел догнать беглецов, он горел желанием отомстить, если не самому Гуань Джуну, то хотя бы его ученикам.

В предвкушении нежного детского мяса, сдобренного Небесной магией, Минотавр взревел от нетерпения и настроился на Лабиринт, который служил ему не только жилищем; он был его ищейкой и персональным ездовым средством. Древние катакомбы переместились в пространстве и там, где они только что были, земля дрогнула и осыпалась, обнажив глубокие ямы. Лента Лея привела Лабиринт на Олимп.

***

«Фу, пронесло!» — выдохнули Ксиабо и Лей, оказавшись в безопасности. Фа Юн промолчал, но был согласен с мальчиками. Им действительно повезло, но он знал, что Минотавр обязательно пустится в погоню за ними и был настороже.

Портал Лея снова привёл их в пещеру, и она тоже была обитаемой; об этом говорили медные лампы, стоящие на полу и стенных выступах. Свет, который они излучали, имел голубоватый оттенок и едва справлялся с темнотой.

Предельно сосредоточившись, Фа Юн исследовал окружающее пространство и пришёл к выводу, что обитатели пещеры, кем бы они ни были, не несут в себе зла.

Появление незваных гостей встревожило летучих мышей и они, сорвавшись с места, бесшумно запорхали в воздухе. Фа Юн змеиным броском поймал одну из мышей и, стараясь не помять малышку, посадил её на ладонь. По всем признакам это были обычные летуны, но он на всякий случай решил не ссориться с обитателями пещеры и отпустил пленницу на свободу. Как только он это сделал, тьма в дальних углах пещеры, расцветившаяся было цепочками дружно мигающих голубых огоньков, вновь обрела первозданную черноту.

— Что это было? — прошептал Лей.

— Не имею понятия, — пожал плечами Ксиабо. — Откуда вонь? Ты что, наложил в штаны? — ухмыльнулся он, уловив характерный запашок.

— Что? — подпрыгнул Лей, покрасневший как варёный рак, и бросил на него возмущённый взгляд. — Это не я!

— Не ври! Уж точно это не я, значит, остаёшься только ты.

Сжав кулаки, Лей подступил к товарищу; его карие глаза пылали гневом.

— Сейчас же возьми свои слова обратно!

— Вот ещё! — фыркнул Ксиабо, не склонный извиняться перед кем-либо, даже если был не прав. — Кроме тебя здесь некому портить воздух.

— Тогда ты мне больше не друг! — выкрикнул Лей дрожащим от негодования голосом.

— Друзья? — скривился Ксиабо. — С чего ты взял, что мы друзья? Просто ты хвостом ходишь за мной, но это не значит, что мы друзья.

— Вот, значит, как? — Лей подался вперёд, пристально глядя в зелёные глаза, горящие потусторонним светом; затем он потупился, и на его лицо легло отстранённое выражение. — Ты прав, я действительно надоеда. Прости. Больше я тебе не побеспокою.

— Да ладно тебе! Дуешься, как девчонка, — забеспокоился Ксиабо. — Лей, прекращай! Уж и пошутить нельзя.

С улыбкой на лице он хотел хлопнуть Лея по плечу, но тот предугадал его намерение и шагнул назад, а затем развернулся и бросился следом за Фа Юном. Пока они выясняли отношения, юноша взял лампу и ушёл в дальний угол пещеры. Он стоял у тоннеля, который почти полностью засыпало, и смотрел наверх; там было сквозное отверстие, через которое пробивался свет, похожий на всполохи пламени. Именно эта дыра и была тем самым источником зловония, из-за которого пострадала дружба мальчишек.

— Ну-ка, полезай мне на плечи и посмотри, что там такое, — распорядился Фа Юн.

Лей согласно кивнул, хотя ему совсем не хотелось лезть в неизвестность. Взобравшись на плечи юноши, он прополз по узкому лазу и свесился вниз.

— Здесь ещё одна пещера, — сообщил он, стараясь пореже дышать. Зловоние усилилось настолько, что его затошнило.

— Что там? — донёсся до него нетерпеливый возглас Ксиабо.

— Человек… его пытают. Святые Небеса, какой ужас!

— Кто это? — спросил Фа Юн каким-то странным голосом.

— Не знаю… — Лей испуганно вскрикнул. — Можете мне не верить, но мне кажется, что это Золотой император!

В то же мгновение Ксиабо ужом скользнул в отверстие и Фа Юн, на мгновение заколебавшись, отправился следом за ним. Как он и предвидел, его плечи застряли в узком лазе. К счастью, это случилось почти у самого выхода, и мальчики, поднатужившись, вытащили его из каменной ловушки.

Вылетевший из лаза как пробка из бутылки юноша упал, но тут же вскочил и насторожённо огляделся.

Пещера, где они оказались, была копией той, что они покинули; только пламя ламп, что здесь горели, имело кровавую окраску. А ещё здесь было нечем дышать из-за запаха горелого мяса, разлагающейся плоти и вони экскрементов.

Троица уставились на каменный постамент со страшно изуродованным телом, закованным в золотые цепи. Рядом с постаментом стояла тренога, где пылал огонь, и высилась стойка с пыточными инструментами, при виде которых Лей не выдержал и отвёл глаза. Судя по кровоточащим кускам мяса, вырванным из тела пленника, палач совсем недавно прекратил свою работу.

«Думаешь, это Золотой император?» — спросил Ксиабо с сомнением глядя на то, что уже мало напоминало человеческое тело, и, чтобы привлечь внимание Лея, пихнул его локтем. Лицо мальчика отражало сильнейшее потрясение, и даже в полутьме было видно, как сильно бьётся жилка на его шее. «Да, это он, — шепнул Лей. В волнении он позабыл о ссоре и схватил Ксиабо за руку. — Император несколько раз приходил к дедушке. Я узнал его по ауре».

Пока мальчики, потрясённые увиденным, пребывали в шоке, Фа Юн бросился к постаменту и схватил щипцы, но все его попытки освободить Золотого императора от цепей закончились ничем. В отчаянии юноша упал на колени. «Ваше величество! — позвал он, глядя на ужасное, обугленное до костей лицо. — Пожалуйста, скажите вашему ничтожному слуге, как он может вам помочь!»

— Старший соученик, он не скажет, даже если слышит, ведь у их величества нет языка, — сказал подошедший Ксиабо.

— Чтобы помочь их величеству мы должны найти и уничтожить подавители магии, — сказал Лей и, отбежав, согнулся в рвотном позыве.

На лицо юноши легла тень смирения и безнадёжности.

— Мы не сможем их найти. И вообще, вряд ли они здесь.

— Нам не нужны подавители магии, — заявил Ксиабо и, что-то разыскивая, поднял голову вверх. — Золотой император слишком могущественен. Чтобы с ним справиться, нужно отрезать не только внешний доступ магии, нужно откачать его собственную магическую энергию. Ищите поглотители внутренней магии; они должны быть поблизости. Наставник говорил, что радиус действия самого мощного артефакта не больше двадцати метров.

— Поглотители внутренней магии? Не помню, чтобы наставник упоминал о таких устройствах, — засомневался Фа Юн.

— Наставник и не говорил. Я это услышал, когда он беседовал с мистером Вейсом.

— Короче, ты подслушивал, — прокомментировал Фа Юн, встрепенувшийся при имени мистера Вейса.

— Ну и что? — пожал плечами Ксиабо. — Сейчас это имеет какое-то значение?

— Демонская порода! Никакого понятия о благородстве, — проворчал юноша. — Ты уверен, что это был мистер Вейс, а не кто-то другой? — уточнил он.

— Уверен, а что? — хмыкнув, отозвался Ксиабо.

— Может, начнём поиски? — робко заметил Лей, опасающийся, что их поймают, и отмерил в пространстве над постаментом сферу радиусом в двадцать метров. — В точках экто-силы что-то есть! — радостно сообщил он.

— Точно! — подтвердил Фа Юн и с досадой глянул наверх. — Слишком высоко, нам не достать…

— Это тебе не достать, а у нашей демонской породы длинные ноги и руки, — заявил Ксиабо и начал расти вверх. При этом его тело утончилось настолько, что Лей, испугавшись, что он переломится, обнял его за ноги. Стоило ему коснуться Ксиабо, и он тоже начал вытягиваться в длину. Сообразив, что происходит, Фа Юн подскочил к мальчикам и, прежде чем начал расти сам, поставил их себе на плечи.

Следуя указаниям Ксиабо, юноша осторожными шагами перемещался по кругу. Поглотители магии оказались прозрачными шариками размером с перепелиное яйцо. Даже с ночным зрением их было сложно найти, но чутьё Лея, которое также передалось всем троим, вело их в нужном направлении.

Они успели собрать и сложить в полотняную сумку Ксиабо двадцать шариков, когда вернулся Зевс. При виде юных лазутчиков он рыкнул с такой силой, что пирамида тут же рухнула и мальчишки, вернувшись к нормальному росту, как мячики, покатились по дну пещеры.

В руке разъярённого Зевса засверкала молния. В ожидании неминуемой гибели Лей испуганно вскрикнул и зажмурился; Ксиабо, злобно оскалившись, попятился к постаменту, и только Фа Юн не потерял присутствия духа и, держа меч, приготовился воевать до последнего.

На счастье троицы, тут появился советник Гуань Чжун и с ходу напал на громовержца.

Поначалу Зевс не принял противника всерьёз: в китайских богах было слишком много человеческого и в поединках они всегда проигрывали олимпийцам. Но лёгкость, с которой Гуань Чжун парировал его удары и молниеносные ответы стёрли презрительную мину с лица Зевса. Ну а затем он начал замечать, что ему знакома манера ведения боя, ведь он сам учил сыновей и знал все их приёмы.

— Арес! — вскричал Зевс, догадавшись, кто перед ним. — Негодяй! Как смел ты поднять на меня руку?

— Вижу, ты мне не рад, — усмехнулся бог войны. — Впрочем, не удивительно, ведь ты всегда меня ненавидел.

— Да, ты был нелюбимым сыном, но я не испытывал к тебе ненависти, — ответил Зевс и, отбив коварный финт сына, добавил с искренним сожалением: — Жаль, что ты жив. Я надеялся, что больше не увижу тебя.

Ареса больно царапнули слова отца, но он не показал виду.

— Понимаю твоё огорчение, но ты не переживай. В продолжение нашей семейной традиции, я отправлю тебя в Тартар, и ты больше меня не увидишь.

После слов проблемного отпрыска Зевс взревел как бык и с такой яростью набросился на Ареса, что тот едва успевал уворачиваться от его молниеносных атак.

Пока отец и сын, как положено богам их уровня, с грохотом и молниями выясняли отношения, Ксиабо схватил сумку и бросился к постаменту. Он вытряхнул собранные поглотители, и шарики тут же растворились в полуразложившимся, но всё ещё живом теле властителя Фандоры. Постамент полыхнул невыносимо ярким светом и восставший Золотой император с такой лёгкостью разорвал цепи, будто они были бумажными. К несчастью, один из обрывков с такой силой ударил Ксиабо, что он отлетел к стене пещеры и, ударившись, бездыханный распластался на полу.

С отчаянным криком Лей подбежал к другу и упал на колени. При виде сгущающейся тени Мрачного Жнеца, глаза мальчика испуганно расширились, и он с мольбой посмотрел на старшего товарища.

— Господин Фа, спасите Ксиабо! Ну, пожалуйста!.. Если хотите, я стану вашей наложницей, только помогите ему! — сбивчиво проговорил Лей и по его щекам градом покатились слёзы.

— Что?! — вытаращился Фа Юн. — Я с мужчинами не сплю! — заявил он оскорблённым тоном.

— А я не мужчина, я — Ки, дочь советника Чжао Ли, — всхлипывая, признался мнимый мальчик.

Подойдя ближе, Фа Юн пристально посмотрел на залитое слезами личико и тихо выругался. Девушка нанесла чувствительный удар по его самолюбию, ведь он, как всякий умник, мнил себя крайне проницательным. Припомнив, как он вёл себя в её присутствии, думая, что это мальчик, Фа Юн внутренне застонал: «Проклятая девчонка! Убить тебя мало за твои проделки!.. Кстати, так оно и будет, когда наставник узнает, что Ки обманула его и прикинулась учеником».

Юноша глянул на Гуань Чжуна, ожесточённо сражающегося с Зевсом, затем на Золотого императора, сидящего с закрытыми глазами. Судя по мелькающим шарикам, то и дело липнущим к его телу, он уже самостоятельно собирал остатки поглотителей магии. Главное, он больше не походил на обгорелый полуразложившийся труп, и всё больше обретал свой прежний облик.

«Подожди, я сейчас!» — сказал Фа Юн девушке и бросился к постаменту с Золотым императором. «Ваше величество!.. — осмелился он позвать. — Только прикажите, и мы сделаем всё возможное, чтобы выполнить вашу волю». Сомкнутые ресницы дрогнули, и юноша упал на колени — глазами Золотого императора смотрела сама смерть, неотвратимая и беспощадная. «Вы сделали достаточно, теперь уходите», — раздался глухой голос.

«Слушаю и повинуюсь!» — поднявшись с колен, Фа Юн склонился в низком поклоне и попятился прочь от постамента. Вернувшись к спутникам, он на мгновение заколебался; ему страшно не хотелось тратить бесценное лекарство на того, кого он терпеть не мог, но он отдавал себе отчёт, что без помощи зловредного мальчишки они не спасли бы Золотого императора. К тому же он чувствовал, что Ки не уйдёт без своего друга.

Юноша присел на корточки и вложил в рот умирающего коричневый шарик, от которого исходил сильный коричный дух. Он буквально на мгновение опередил Мрачного Жнеца, который уже протянул руку, чтобы забрать душу Ксиабо, но тот, как только чудодейственное лекарство оказалось во рту, сразу же начал подавать признаки жизни.

Видя, что Мрачный Жнец исчез, девушка облегчённо перевела дух и благодарно посмотрела на Фан Юна, но тот не обратил на неё внимания. Озабоченно хмурясь, юноша подхватил Ксиабо на руки, который хоть и подавал признаки жизни, но в сознание не пришёл. «Не отставай!» — бросил он девушке через плечо и быстрым шагом направился к лазу, через который они пробрались в пыточную Зевса.

Остаточная эластичность тела, подаренная Ксиабо, позволила им без особых усилий протиснуться в тесное отверстие. Как только они оказались в пещере с голубыми светильниками, Ки без промедления создала портал, ведущий в Небесную школу Золотого города.

Прежде чем уйти, Фан Юн обернулся. Когда из лаза ударил ярчайший золотой свет и донёсся нарастающий грозный гул, его губы тронула улыбка. «Давайте, ваше величество! Вдарьте олимпийцам так, чтобы впредь они даже думать не смели о нападении на наше царство», — напутствовал он Золотого императора. Оглушительный взрыв и град каменных осколков заставили его поспешить.

Стоило порталу схлопнуться, и пещера с голубыми светильниками взлетела на воздух. Так что Минотавру, который наконец-то взял след юных шпионов, крупно не повезло; умереть он не умер, но собирать свои клочки по закоулочкам ему пришлось несколько столетий.

Естественно, после общения с Зевсом Золотой император был сильно не в духе, поэтому локальным погромом дело не ограничилось. Громадный золотой дракон, увенчанный короной из огненных самоцветов, буйствовал до тех пор, пока не снёс святилище олимпийцев до основания.

***

Портал привёл освободителей Золотого императора на то же место в школьном дворе, с которого началось их путешествие на Олимп. Поскольку Ксиабо по-прежнему был без сознания, Фа Юн понёс его к лекарю. Девушка помедлила, а затем пошла следом за ними.

— Большое спасибо, господин Фа, что спасли Ксиабо, — сказала она.

— И это всё? Насколько помнится, ты обещала стать моей наложницей, — усмехнулся Фа Юн. — Я спас твоего поганого дружка, так в чём дело?

Взгляд Ки скользнул по спине юноши, по его широким плечам и узкой талии, и она поспешно отвела глаза.

— Я не выйду за вас замуж, — сказала она и неслышно вздохнула.

— Разве речь шла о замужестве? — последовал едкий ответ.

— Знаю-знаю! Дочь скромного архивариуса никогда не войдёт в вашу семью, но вашей наложницей я тоже не стану. Семья Чжао Ли не богата, но и не нищая, да и по части магии мы не обделены талантами. Так что мне ни к чему идти в служанки, когда я сама могу быть госпожой в доме мужа.

— Наложница не служанка, — заметил Фа Юн.

— Но и не хозяйка, — возразила девушка. — Если уж на то пошло, прислуживать вашей жене то же самое, что быть служанкой.

— Зря отказываешься. Роди мне сына, и я, быть может, предложу тебе руку и сердце.

Ки саркастически хмыкнула.

— Шутить изволите, мой господин? А то я не знаю, о какой невестке мечтает ваш многоуважаемый отец.

— И то верно! Зачем мне демонская подстилка? — рассердился юноша. — К твоему сведению, чтобы стать моей наложницей ещё нужно заслужить эту честь.

— Может, не будем кидаться оскорблениями и просто прекратим дурацкий разговор? — миролюбиво проговорила девушка.

Она не хотела ссориться с Фа Юном, чей клан был одним из самых знатных и влиятельных. Вдобавок Фа Ченг, отец юноши, был не только прославленным генералом, но и владел самым большим месторождением золота на Фандоре. Нажить такого врага, значило испортить жизнь не только себе, но и близким, а этого Ки хотела меньше всего. Она была единственным ребёнком, и отец с матерью очень её любили и баловали. Девочку это не испортило, но она была свободолюбива и честолюбива. Ки хотела стать такой дочерью, чтобы отец гордился ею не меньше, чем сыном, поэтому она пошла на рискованный шаг. Правда, она была очень осторожна, и родители даже не подозревали, что их дочь выдаёт себя за мальчика и учится воинскому искусству у прославленного полководца.

Злясь на девушку, Фа Юн решил, что сделал уже достаточно для того, кого он терпеть не мог, и положил Ксиабо на землю — мол, раз так, то справляйся сама — и зашагал домой. В отличие от других учеников, у него была не комната в общежитии, а собственный дом на территории школы.

Оскорблённый тем, что Ки отказалась стать его наложницей, юноша старался не думать, как она дотащит Ксиабо до лекаря. С магией на территории школы было строго, её разрешалось использовать только с ведома наставников. По пути к дому он всё же не выдержал и, вернувшись, загородил дорогу девушке, сгибающейся под тяжестью своей ноши.

— Дай его сюда! — Фа Юн отобрал у неё Ксиабо и вновь устремился к подворью лекаря. — Вот что ты здесь забыла? — проворчал он, имея в виду школу, и оглянулся через плечо. — Если тебе не дают покоя лавры Мулан, то забудь! У тебя нет задатков воительницы, а махать мечом и без тебя кому найдётся.

— Я хочу изучить технику и магию боя в большем объёме, чем её преподают женщинам, — не сразу ответила Ки.

— Зачем тебе это нужно?

— Хочу принять участие в отборочных турнирах стражи, проводимых в доме Золотого императора.

Юноша остановился так резко, что Ки, шедшая следом за ним, ткнулась ему в спину.

— С ума сошла? — осведомился он, глядя на неё как на полоумную. — Ты хоть представляешь, что это такое? Во время отборочных турниров, гибнут такие прославленные воины, что ты им в подмётки не годишься. Да тебя убьют, не успеешь глазом моргнуть.

— Что ж, значит, такова моя судьба, — хладнокровно ответила Ки и, обойдя юношу, подошла к воротам и постучала.

— Господин лекарь! Пожалуйста, откройте! У нас здесь больной, который нуждается в вашей помощи! — выкрикнула она, а затем повернула голову к спутнику и, кротко улыбнувшись, мелодично пропела:

— Благодарю вас, старший соученик. Поверьте, я очень тронута тем, что вам не безразлична моя судьба.

«Глупая девчонка! — вздохнул Фа Юн. — И даже не мечтай! Я не позволю тебе участвовать в отборочных турнирах. Если ты думаешь, что можно дать мне обещание, а затем отказаться от него, то ты глубоко ошибаешься. Так или иначе, но ты будешь моей наложницей, а это значит, ты будешь полностью покорна моей воле».

— Почему вы смотрите на меня? — насторожилась Ки, которой очень не понравился оценивающий взгляд Фа Юна. — Я вам не товар на рынке! — не сдержавшись, выпалила она, и юноша в удивлении вздёрнул брови.

— Я знаю, кто ты такая, и ты смеешь мне дерзить?

У Ки упало сердце.

— Хотите сказать, что выдадите меня наставнику? — спросила она, основательно струхнув.

— Это моя обязанность, — последовал сдержанный ответ и юноша, приветствуя лекаря, склонил голову. — Господин Лу, извините за беспокойство, но тут один ничтожный мальчишка свалился со скалы и до сих пор не приходит в сознание. В общем, мне нет до него дела, но я буду признателен, если вы позаботитесь о нём.

— Заходите, заходите! — заулыбался старичок, который, как две капли воды, походил на небезызвестного Юйту Лунного зайца.

Лекарь отступил в сторону, давая дорогу юным посетителям, и украдкой подмигнул Ки — мол, не бойся, всё будет в порядке — и у девушки отлегло от сердца. «Спасибо, дедушка!» — шепнула она одними губами, проходя мимо своего предка.

Когда Фа Юн ушёл, а Ки осталась — под предлогом, что хочет присмотреть за другом, Юйту увёл её в жилую часть дома и велел служанке подавать обед. Выслушав подробный отчёт о том, что произошло на Олимпе, он покачал головой.

— Конечно, вы спасли Золотого императора, но это не значит, что Гуань Чжун простит тебя и оставит в школе.

— Но почему? Разве я не заслужила хоть немного снисхождения? — возмутилась девушка.

— Не в этом случае. Ты не только нарушила правила школы. Самое главное, ты обманула своего наставника и этим поставила под удар его репутацию. Думаешь, Гуань Чжуну понравится, когда над ним начнут смеяться и говорить, что совсем юная девчушка обвела его вокруг пальца?

Понимая, что дед прав, Ки поникла.

— Прости, я об этом не подумала.

Юйту перебрал в уме способы выхода из неприятной ситуации.

— Самое лучшее — это незамедлительно найти Гуань Джуна и во всём ему признаться.

Девушка состроила жалостливую мину.

— Дедуль, а вдруг наставник разъярится настолько, что испепелит меня на месте?

— Не бойся, зайчонок, — улыбнулся Юйту. — В тебе столько корицы бессмертия, что убить тебя практически невозможно.

— Только это и обнадёживает, — вздохнула Ки, и старик с ласковой улыбкой коснулся её руки.

— Не того боишься, девочка, — проговорил Юйту с любопытством глядя на внучку.

— Дедушка, ты это о чём? — непонимающе захлопала глазами Ки.

— Разве ты не заметила, как Фа Юн смотрит на тебя? Насколько я слышал, он не только очень находчивый, но и крайне упрямый юноша. Похоже, он не отступится, пока ты не станешь его наложницей.

«Может, оно и к лучшему», — подумал Юйту. Обманчиво скромная и покладистая Ки в случае нужды по решительности не уступала бывалым воинам, впрочем, как и по умению в воинских искусствах. Лей, под именем которого она выступала, числился одним из лучших наездников и стрелков из лука[1]. Правда, Юйту хоть и потакал во всём любимой внучке, но не слишком приветствовал её затею с участием в отборочных турнирах; он предпочитал, чтобы упрямица забыла о своих честолюбивых планах и, выйдя замуж, зажила спокойно и счастливо.

— И даже не мечтай, — улыбнулась Ки, для которой не составляло большого труда догадаться, какое направление приняли мысли деда. — Если я когда-нибудь надумаю принять руку и сердце Фан Юна, то только в качестве его жены; на меньшее я не соглашусь, — твёрдо проговорила девушка.

Юйту согласно кивнул.

— Тут ты права. Пусть Фа Юн докажет, что им движет не упрямство, а веление сердца.

— А поскольку это не так, то нам не быть вместе, — заключила Ки и взяла в руки чашечку, поданную Юйту.

Ощутив аромат любимого чая, девушка блаженно зажмурилась. Но это было ещё не всё; служанка поставила перед ней блюдо с махуа,[2] и она радостно вскрикнула.

— Дедушка, я тебя люблю! — с умильной миной пропела сладкоежка и, взяв палочками румяную косичку, щедро посыпанную корицей, с аппетитом захрустела любимым лакомством. — Не беспокойся, я справлюсь с Фа Юном, — с самодовольным видом заявила Ки и Юйту, пряча улыбку, поднёс к губам чашечку с чудесным напитком, что даровал не только радость, но и бессмертие.

Любвеобильный властитель луны был слишком опытен в сердечных делах и видел то, чего не видели ни его самонадеянная внучка, ни надменный наследник знаменитого генерала, а именно ту незримую нить, что уже связала их сердца. Единственно, что его беспокоило, это ослиное упрямство парочки, но он положился на прозорливость бога любви, что связал молодых людей, — ведь в мире бессмертных ничто не делалось без причины.

______________________________

[1] Умения, обязательные для средневековой китайской аристократии.

[2] Махуа — разновидность хвороста, то есть тесто, сплетённое в форме косичек и обжаренное в арахисовом масле.