Мир богов - 2

Глава 29

Матёрый шолоицкуинтли не ошибся. Хоть и с трудом, но троица одолела Аполлона. Правда, Алекс и Нэхуель были уже настолько плохи, что по большей части отбивали атаки помощников олимпийца.

Основная тяжесть сражения легла на плечи Лотико. Это была его первая стычка с Аполлоном, но он сразу понял, что тот великолепный воин и виртуоз по части владения магическими приёмами. К тому же олимпиец, памятуя о его детских шалостях, явно затаил на него обиду. Хотя это было немыслимо, но он каким-то образом исхитрился разбить сафу[1] Лотико — атрибут, присущий ему от рождения, — чем поставил его в крайне невыгодное положение. Лишившись лука, бог любви потерял не только своё главное оружие, но и магический щит. Аполлон был верен себе и первым делом уничтожал защиту противника. В результате Лотико пришлось рассчитывать лишь на то, чему его научил Арес. Как выяснилось по ходу сражения, бог войны был хорошим учителем, он научил его многому, да и ученик был не бесталанен.

Первое время, ошеломлённый потерей, Лотико с большим трудом отбивал удары Аполлона, но затем он успокоился и Антерос, живущий в нём, взял бразды правления в свои руки. Расчётливый и хладнокровный он был невосприимчив к ложным выпадам олимпийца и быстро вычислил его слабые места.

В отличие от своего противника, Аполлон был далеко не столь хладнокровен и, как творческая натура, временами увлекался.

Дело кончилось тем, что бог любви разыграл интермедию с тем, что пойман на контратаке, а затем применил финт, которому его научил Арес, и Аполлон, лёжа с мечом у горла, со злостью посмотрел на ненавистного мальчишку, который снова его опозорил. Тем не менее он не стал геройствовать и согласился признать своё поражение. Тогда Лотико убрал меч и в тот же миг светозарный и его подручные растворились в утренней мгле.

«Слава богу!» — обрадовался Алекс. Стоило ему расслабиться, и на него навалилась такая непомерная усталость, что он с трудом удержался на ногах. Обеспокоенный состоянием Нэхуеля он поискал его взглядом. Вопреки его опасениям, шолоицкуинтли был не только жив, он даже стоял, правда, опираясь на копьё, как на палку. При этом спина у него была прямой, а плечи расправлены, хотя по лицу было видно, что он в полуобморочном состоянии и даже хуже: судя по тому, как периодически стекленели его глаза, он то и дело выпадал из сознания. «Вот ведь героический дурак!» — вздохнул Алекс и нетерпеливо глянул на Лотико.

— Ну что, мужики, разбегаемся по домам? Потом разберёмся, кто кому должен, хорошо?

— Сами доберётесь или помочь? — поинтересовался Лотико и, получив отказ, взобрался на спину вороного коня, который возник из спустившегося к нему вихря. — Да, вы мне ничего не должны. Я пришёл по просьбе Золотого императора, — сказал он на прощание.

Повинуясь мысленному посылу хозяина, конь присел, молотя воздух передними копытами, а затем оттолкнулся от земли и ушёл вверх.

Алекс поднял голову и покачал головой. «Вот ведь заносчивый говнюк! — беззлобно подумал он и, глядя как Василевс несётся по бескрайней небесной дороге, завистливо вздохнул: — Эх, мне бы такого коня! С таким красавцем никакого автомобиля не надо».

От созерцания его отвлёк глухой грохот — Нэхуель всё же не выдержал и плашмя рухнул на землю. «Мать твою!..» — выругался Алекс. Он спешно создал портал, ведущий в Вечернюю Звезду, и взгромоздил шолоицкуинтли себе на плечи. Так они и появились в холле дома, где их уже ждали, причём не кто-нибудь, а именно тот, кто был им жизненно необходим.

— Мистер Тофус! — радостно вскричал Алекс и бросился к лекарю. — Пожалуйста, скорей! У меня ощущение, что Нэхуель уже не дышит!

— Не дышит и что из того? — спокойно отозвался мистер Тофус и, склонившись над шолоицкуинтли, оттянул закрытое веко.

— Верно, умер, — констатировал он. — Давай сюда свою корицу, пока душа парня не удрала из тела.

Мистер Тофус протянул лапку в направлении Лунного зайца и тот положил на его круглую ладошку нефритовую ступку, точную копию той, что когда-то подарил Ирине.

Лекарь сыпанул корицу на шолоицкуинтли; после этой манипуляции на физиономии Нэхуеля проступили было черты собачьей морды, но тут же исчезли. Воскресший из мёртвых глубоко вздохнул и, сев, разразился целой серией оглушительных чихов.

— Будь здоров! — расплылся Алекс в улыбке, когда шолоицкуинтли прочихался и с недоумением посмотрел на кружок нависающих над ним лиц.

— Спасибо! — буркнул Нэхуель. Он попытался встать, но закатил глаза и снова рухнул на пол.

— Спокойно, не паниковать! — сказал мистер Тофус и вновь оттянул веко шолоицкуинтли.

— Ты учти, у меня больше нет корицы бессмертия, — предупредил Лунный заяц.

— Нам и не понадобится. Это банальный обморок, вызванный большой кровопотерей, — авторитетным тоном сообщил мистер Туфус и насмешливо фыркнул. — На счастье собачьего парня, у него не просто крепкий, а прямо-таки каменный череп. Когда он придёт в себя, не забудьте дать ему кусок сырого мяса и да, при этом отойдите подальше, чтобы он не сгрыз вас за компанию.

Карп Кои покосился на Лунного зайца.

— Юйту, я бы на твоём месте не рисковал находиться рядом с ним. Вдруг собачий парень настолько оголодал, что, почуяв зайчатину, очнётся и без промедления набросится на тебя? А оно тебе надо, возрождаться из его дерьма?

— Не болтай ерунду, — сказал Лунный заяц, но на всякий случай попятился прочь.

— Вот именно! Хватит болтать всякую ерунду, — сказал мистер Тофус и нетерпеливо взмахнул руками. — Все прочь! Вы мне мешаете! Помимо истощения, у собачьего парня полно других болячек и мне нужно сосредоточиться, чтобы полностью его вылечить.

Над ладошками маленького лекаря вырос сияющий белый шар, искрящийся радужными искрами, и божки попятились прочь. Алекс тоже отступил.

— Ладно, в таком случае я сам схожу к кухарке и возьму у неё кусок мяса, — сказал он и развернулся к двери.

Лунный заяц склонил голову набок и с задумчивым видом прислушался к себе.

— Такое чувство, что я тоже проголодался, — заявил он, и на его физиономии нарисовалось шкодное выражение. — Думаю, нам тоже не мешает подкрепиться, ведь здесь так вкусно кормят.

— Твоя правда! — булькнул карп Кои и мечтательно добавил: — Таких вкусных личинок и сочных стеблей я нигде не едал, кроме как в здешних прудах.

— Да и травка здесь выше всяких похвал, — поддержал его Лунный заяц и, взяв приятеля под руку, с чинным видом повёл его к выходу из дома.

Поскольку божки уже не первый раз безобразничали в Вечерней Звезде, то спустя полчаса в поместье поднялась уже привычная суматоха. Садовник и его помощники с улюлюканьем гонялись за белым зайцем, который с беззаботным видом скакал по начисто обглоданным газонам, а дети с хохотом и визгом ловили громадного карпа, который с легкостью дельфина прыгал из водоёма в водоём и при этом пускал фонтаны воды как заправский кит.

Завидуя развлекающимся друзьям, мистер Тофус прислушался к шуму, доносящемуся из-за окна. «Бездельники!» — проворчал он и подул на облако, висящее над его руками. Оно переместилось к шолоицкуинтли и, раздувшись до его размеров, медленно спланировало вниз. В лечебном облаке засверкали крошечные молнии, и оно понемногу начало таять, пока окончательно не впиталось в жилистое, будто свитое из канатов тело.

Пришедший в себя Нэхуель сел и уставился на непонятное создание, подозрительно напоминающее домашнюю кошку. «Враг, мясо, еда», — подумал он и напружинился.

— Но-но! — мистер Тофус попятился к двери. — Собачий парень, не забывай, что ты обязан мне жизнью! — возмутился он и в глазах шолоицкуинтли сразу же погас кровожадный огонёк.

— Спасибо, доктор! — вежливо сказал Нэхуель и, стараясь не делать резких движений, поднялся с пола.

Подойдя, он протянул божку руку. В отличие от своих сородичей, он перенял привычки цивилизованной части земного человечества; так что в плане поведения он придерживался тех же моральных норм, что и окружающие его люди.

Поначалу мистер Тофус прижал уши, тем не менее у него хватило духу, и он обеими руками тряхнул громадную ладонь. Правда, решимость божка тут же иссякла; он отпрыгнул на безопасное расстояние, и Нэхуель с трудом удержался от улыбки.

— Доктор, честное слово, я вас не съем, — сказал шолоицкуинтли, чтобы успокоить своего спасителя. Вдруг перед его носом возник громадный кусок мяса и он, позабыв обо всём, с рычанием впился в него зубами.

— Вот теперь с гарантией, что он вас не съест, — сказал Алекс и, порывшись в карманах, достал оттуда жирную белую мышь. Держа извивающуюся красноглазку за хвост, он протянул её мистеру Тофусу.

— Доктор, примите этот отборный экземпляр мышиных в качестве моей глубокой признательности… — Алекс вновь порылся в карманах, — а это плата за лечение Нэхуеля, — и он протянул божку золотую монету.

— Премного благодарен, — степенно проговорил мистер Тофус, приняв подарок и плату.

Пряча монету, божок подумал, что такота-дота куда щедрей платила ему за услуги. Правда, это тоже были очень большие деньги, поэтому он не стал привередничать, к тому же преподнесённая мышь основательно подмаслила его.

Так что Алекс не прогадал, уповая на то, что внимание ценится дороже денег. Когда мистер Тофус, вожделенно поглядывающий на мышь, испарился из холла, он повернулся к Нэхуелю.

— Ого! Ты уже съел? Хочешь ещё мяса? — спросил он.

— Хочу, — сознался шолоицкуинтли.

— Жди, сейчас принесу…

И тут в холле возник сухощавый мужчина в ливрее дворецкого. С той поры, как Вифания выяснила, что замужем за Золотым императором, в доме значительно прибавилось прислуги. При виде пола, заляпанного кровью, и без того желчное лицо дворецкого приобрело совсем уж неприятное выражение.

— Мистер Савенков, здесь вам не столовая! И вообще, по вашей милости в доме вторые сутки творится сплошное безобразие. Миледи старается быть с вами любезной, но пора уже перестать испытывать её терпение! — возмущённо выкрикнул он, то и дело срываясь на фальцет.

Застигнутый врасплох Алекс поначалу попятился от рассерженного дворецкого, но тут же шагнул обратно.

— Любезнейший, я тебе не лакей! Откроешь ещё раз на меня свою поганую варежку, и я вырву тебе язык, — пообещал он таким тоном, от которого, в его криминальную бытность, даже рецидивистам-уголовникам становилось не по себе. Леголас, такова была кличка Алекса, держал слово и по два раза свои угрозы не повторял.

— Извините, мистер Савенков, больше такое не повторится! — пролепетал основательно струхнувший дворецкий и, попятившись, низко поклонился. — С вашего разрешения я хотел бы спросить, не нужно ли вам чем-нибудь помочь?

Алекс смерил взглядом присмиревшего дворецкого.

— Вот с этого нужно было и начинать, — едко сказал он и вопросительно посмотрел на шолоицкуинтли. — Ну что, брат? Мясо принести или по нижайшей просьбе этого дундука переберёмся в столовую?

— В столовую, — ответил Нэхуель. В отличие от товарища, он был не конфликтным по натуре.

Когда они переместились на второй этаж, дворецкий последовал за ними. Нэхуель отодвинул стул и сел напротив Алекса, и лакей, худенький русоволосый парнишка лет семнадцати, растерянно посмотрел на своё непосредственное начальство. Шолоицкуинтли причислили к прислуге, и ему было не положено сидеть за одним столом с хозяевами. Поскольку дворецкий молчал как рыба и не подавал ему никаких знаков, лакей решился и на свой страх и риск поставил приборы на двоих и начал подавать на стол.

От Алекса не укрылся театр лакейский пантомимы, но на этот раз он промолчал. Правда, перед тем как покинуть столовую, он по-приятельски хлопнул парнишку по плечу.

— Если этот дундук будет тебя обижать, только скажи, и я живо его окорочу. ОК?

— Спасибо, милорд! — лакей с опаской глянул на дворецкого. — Вы не подумайте, на самом деле мистер Джонс — справедливый человек и просто так никого не наказывает.

— Очень на то надеюсь.

Оставив разборки с прислугой, Алекс догнал шолоицкуинтли.

— Нэхуель, ты сейчас куда? — поинтересовался он.

— В детскую, — последовал ответ, и он хлопнул себя по лбу.

— Чёрт! Совсем забыл, что мальчишки остались без присмотра! Ирка меня убьёт, если с пацанами что-нибудь случится!

Встревоженный, что уже давно не видел детей, Алекс прибавил шаг. Стоило ему распахнуть дверь и близнецы с дружным воплем: «папа!» влетели в его объятия. Чувствуя, как у него свалился камень с души, он подхватил сыновей на руки, после чего выслушал их рассказы, где они были и что делали, а когда появилась нянька, с сообщением что завтрак готов, с лёгким сердцем перепоручил их Нэхуелю. В сопровождении личного охранника мальчики пошли в столовую, а он отправился к себе, намереваясь хоть немного поспать.

Поскольку Вифания не приветствовала магию в доме, Алекс пошёл пешком. На лестнице, ведущей на третий этаж, где располагались его покои, он случайно глянул в окно. Грозолинская башня Руха была перед ним как на ладони и первое, что он увидел, это девчонку, крадущуюся вдоль полуразрушенной стены. «Ага, попалась!» — обрадовался он, уверенный, что это и есть та самая сбежавшая служанка. Хотя золото нашлось, с ним была одна загвоздка и он по-прежнему горел желанием найти вора.

Недолго думая, Алекс переместился в окрестности Грозолинской башни Руха. Хотя Вифания грозилась, но в поместье пока не использовали подавители магии, во всяком случае, массово. Он неслышно подкрался к девочке и схватил её за шиворот.

— Снова к моему золоту подбираешься? — ласково поинтересовался он.

Девочка обернулась, и он проглотил матерную тираду. Несмотря на довольно взрослый вид и крепкую комплекцию, у неё были глаза маленького ребёнка.

— Милорд, я не трогала ваше золото! — пролепетала служанка, и почему-то Алекс ей поверил.

— Тогда почему ты сбежала? — спросил он для очистки совести и тёмные глаза девчонки до краёв наполнились слезами.

— Мне страшно! — выдавила она дрожащими губами и это не было притворство.

— Чего же ты боишься?

— Я боюсь… его!

— Кто к тебе пристаёт? Ну! Скажи кто это, и ему не поздоровится! — нахмурился Алекс, готовый убить наглого ухажёра, который до такой степени напугал девчонку-малолетку. Правда, по крестьянским меркам она уже была невестой.

— Нет!.. Это не то, что вы подумали! — девочка закрыла лицо руками и её плечи затряслись от неслышного плача.

Пряча досаду, Алекс усадил её на камень и, порывшись в карманах, извлёк оттуда конфету, которую ему дал Егорка.

— На вот, съешь, — сказал он, и девочка сразу же перестала плакать.

— Это мне? — спросила она, не смея взять господское лакомство.

— Бери-бери! Конечно, тебе, — Алекс взял девочку за руку и положил конфету ей на ладонь. — Ты давно ела? — догадался он спросить, видя с какой жадностью она проглотила его угощение.

— Вчера я залезла на дерево и нашла там гнездо малиновки, — призналась она и вскинула на Алекса испуганный взгляд. — Нет-нет! Я разбила только два яйца, остальные я не трогала!

— Понятно! Ну-ка, идём, — он потянул девочку за собой. — Да не бойся ты! Я хочу тебя покормить.

— Я вас не боюсь, вы хороший, — тихо сказала она.

Алекс внимательно посмотрел на неё. «Может, она дурочка?» — мелькнула у него мысль, но он тут же её отмёл. Девочка была наивна, но, судя по взгляду, отнюдь не глупа.

— Как тебя зовут?

— Джейн.

— Будем знакомы, а я Алекс, — он пожал шершавую крепкую ладонь девочки. — Джейн, вижу, ты еле держишься на ногах, поэтому я перенесу тебя прямо в дом, хорошо?

На осунувшемся личике промелькнула целая гамма чувств, главным из которых был страх, но она преодолела себя и согласно кивнула.

— Вот и умница! Главное, ничего не бойся. Обещаю, никто тебя не тронет, — уверенно сказал Алекс и, поощрительно улыбнувшись, перенёс девочку прямо в столовую, где завтракали близнецы. — Садись, — сказал он ей и отодвинул стул.

— Нет, я не могу! — попятилась Джейн от стола. — Слугам нельзя сидеть вместе с господами.

— Думаю, господа будут не против, если ты составишь им компанию. Правда, парни? — сказал Алекс и подмигнул сыновьям.

Мальчики некоторое время смотрели на смущённую гостью.

— Она ничего, — пришёл к выводу Егорка.

— Ага, красивая, — подтвердил Ильюшка тоном эксперта.

Придя к согласию, юные ценители женской красоты подскочили к Джейн и, невзирая на её сопротивление, подтащили её к столу и усадили на стул.

Глядя на сыновей, Алексу оставалось лишь удивляться. Близнецам было по полтора года, но они, попав на Фандору, моментально вытянулись и сразу же заговорили, причём их словарный запас рос не по дням, а по часам. По виду и поведению им вполне можно было дать пять лет, если не больше. «Видимо, сказалась порода матери, — мелькнула у него мысль, и он посмотрел на девочку. — Ирка говорила, что в детстве тоже выглядела старше своих сверстников и, судя по изысканиям Пименова, была на порядок их умней».

— Ешь! — Егорка подвинул к Джейн свою тарелку с овсяной кашей. — Гадость, но есть можно.

— Вот держи! — Ильюшка свеликодушничал и поделился с гостьей половинкой пудинга.

— Спасибо, — чуть слышно сказала она.

От сильнейшего приступа голода у Джейн потемнело в глазах и она, не в силах отказаться от еды, взяла ложку. Ела она с устрашающей быстротой, но при этом аккуратно и не смущалась любопытных взглядов, которые на неё то и дело бросали присутствующие в столовой.

Видя, что Джейн сильно оголодала, да и каши ей на один зуб, Алекс выразительно посмотрел на няньку. Сердобольная женщина тут же схватила судок и вывалила на её тарелку все, что там ещё оставалось, и сверх того добавила краюшку хлеба. Джейн благодарно кивнула и снова заработала ложкой. Аппетит у неё был отменный, и она вмиг подмела всё до крошки.

Пока девочка ела, Алекс, чуя какую-то несуразность в её облике, исподволь её разглядывал. Судя по виду, Джейн было лет одиннадцать-двенадцать. Несмотря на худобу, она выглядела крепкой и сильной, лишь выражение лица противоречило её возрасту. Алекс ещё при встрече обратил внимание, что у неё глаза маленького ребёнка и бросил невольный взгляд на сыновей. «Такое ощущение, что девчонка ненамного старше близнецов», — родилась у него неожиданная мысль.

— Джейн, сколько тебе лет? — не выдержал Алекс.

На лице девочки проступило растерянное выражение.

— Я не знаю, — сказала она.

— Ну а где ты родилась, это ты знаешь?

— Нет, — не сразу ответила она.

— Ты помнишь, кто твои родители? — не отступал Алекс.

— Нет, не помню, — девочка потупилась и в волнении затеребила фартук. — Я помню себя лишь с той поры, как оказалась у кухонной пристройки. Какая-то женщина спросила, что я там делаю. Я сказала, что хочу есть, и она велела зайти внутрь и попроситься на работу. Я так и сделала. Кухарка дала мне еды, а затем сказала, что в доме не хватает служанок и отвела меня к экономке; та сказала, что я могу остаться, если согласна выполнять чёрную работу: чистить камины, носить воду, мыть полы, выносить ночные горшки. Я согласилась.

— Как давно это было?

Джейн наморщила лоб, вспоминая.

— Не помню, — она беспомощно посмотрела на Алекса. — Поначалу я была как в тумане, постоянно забывала про поручения. Экономка даже грозилась меня выгнать, но потом сжалилась и разрешила остаться.

— Понятно. А как сейчас у тебя с памятью?

— Хорошо. Я уже ничего не забываю.

Видя, что Джейн окончательно разволновалась, Алекс прекратил допрос и, предоставив девочку заботам няньки, в задумчивости посмотрел на шолоицкуинтли, который с интересом прислушивался к их разговору. Нэхуель понял адресованный ему взгляд и слегка кивнул, давая понять, что расспросит Огненную стражу о Джейн.

___________________________

[1] Напоминаю, сафа, иногда Сапфа (греч. "причина страстей") — золотой лук греческого бога любви Эроса.