Мир богов - 2

Глава 24

ГЛАВА 34

Глава тридцать четвёртая

Охваченная вселенским спокойствием я тонула в вязкой тьме; тонула красиво, окутанная торжественными песнопениями и волшебной музыкой. Ксилофон ронял чистые до слёз звуки, вызывающие дрожь по телу и душевную тоску по несбыточному.

Мне было хорошо. Очень хорошо. Душа рвалась на волю, и я была готова её отпустить.

Неожиданно в музыку вплёлся тревожный тон, и вслед за тем тьма мигнула горящими глазами. Я попыталась поднять руку, но смогла лишь пошевелить пальцами, да и то с большим трудом. Понятно. Нить между душой и телом настолько тонка, что они уже готовы расстаться. Ну и ладно! Подумаешь, светятся чьи-то глаза, да плевать на них! Думаю, в загробном мире такого добра дофига и больше.

Я снова попыталась погрузиться в нирвану, и тут музыкальный ритм участился. «Чёрт знает что! Даже умереть спокойно не дадут», — мелькнула ленивая мысль.

Раздражение родилось не сразу. Сначала оно было как ласковая волна, накатывающая на песочный пляж, в тихую солнечную погоду. Затем ветер усилился и волны пошли круче. И тут, мало мне было жутких глаз, как начали орать какую-то бессмыслицу, причём прямо в ухо. Вот тогда пошёл девятый вал — не хуже, чем у Айвазовского.

«Заткнись, скотина!» — рявкнула я и выбросила вперёд кулак. Откуда только силы взялись!

Неведомый крикун моментально заткнулся, и даже глазки куда-то смылись, но я недолго радовалась их исчезновению. Окружающую тьму начали вспарывать клинки яркого света. Судя по тому, что удары ложились всё ближе и ближе, скоро я на собственной шкуре опробую, насколько они безобидны. Поначалу я уговаривала себя, что клинки света не причинят мне вреда, но подлая интуиция не хотела верить и включила сигнал опасности. Мне страшно не хотелось двигаться, но выхода не было. Откуда-то я знала, если сейчас меня убьют, то умрёт не только тело. Я исчезну полностью.

Смертные оковы держали крепко, но душа оказалась жизнелюбивей тела. Последний рывок и я, закрывшись щитом, отшатнулась назад. Как оказалось, вовремя. Удар был такой силы, что у меня перехватило дыхание, а затем тьма отступила.

Даже сквозь сомкнутые веки по глазам ударил яркий солнечный свет; а ещё я услышала шум прибоя и заодно ощутила, что нахожусь в воде. Судя по тому, что она солёная, это океан. Мне не хватало воздуха, и я рванулась к поверхности, благо, она оказалась недалеко.

Насколько видел глаз, вокруг простиралась зеркальная бирюзовая гладь и кругом тебе ни «белеет парус одинокий», ни суши, причём нет даже малейшего намёка ни на то, ни на другое.

Ну, ничего! Судя по щиту, который по-прежнему при мне, с магией здесь всё в порядке, а это значит, что я при крыльях. Надеюсь, это не водный мир и хоть один островок да найдётся. Я не сомневалась, что это не Фандора: родину не перепутаешь ни с каким другим миром.

Мои надежды оправдались. Правда, после того как я устала настолько, что начала подумывать о том, чтобы присоединиться к водным жителям, и тут на горизонте показалась чёрная гряда. Не знаю, сколько ещё пришлось махать крыльями, но, к счастью, всё однажды кончается.

Из последних сил я преодолела линию прибоя и рухнула на галечный берег. Наверное, евреи, умученные Моисеем, так не радовались своей земле обетованной, как я этому клочку суши. Вот только особо разлёживаться было нельзя, бог знает куда меня занесло. Вдруг здесь водятся плотоядные твари, да ещё, не приведи господи, магические!

Отдышавшись, я встала и осмотрелась.

М-да, terra incognita[1] не блистала гостеприимством. Кругом ни травинки и даже нет вездесущего мха. Плохо! Такое ощущение, что мир мёртвый, точней, у него всё ещё впереди. Вот только у меня нет пары-тройки миллиардов лет, чтобы я могла дождаться, когда здесь возникнет жизнь.

Незадача! Я потянулась к затылку. Ну и как здесь выживать? Конечно, есть вода и магия, поэтому можно попробовать себя в роли творца, но не гарант, что удастся создать что-нибудь съедобное и, вообще, творение — это особая песня. Когда мистер Бон меня учил, он сказал, что в этом деле нужно начинать с азов, поскольку творение в магии относится к разряду высшей математики. Кстати, об азах. Кто бы их ещё помнил! В конце концов, вся моя учёба — это месяц с небольшим, а затем я свалила на Землю и пробыла в академическом отпуске несколько лет.

Тем не менее голод — не тётка. Я зачерпнула в ладони воду и, закрыв глаза, представила себе овсянку — жиденькую такую, без всяких изысков вроде фруктовых наполнителей и молока. Выждав время, я приоткрыла правый глаз. Увы, мне! Вода ни капли не изменилась и осталась всё той же водой. И тут в поле моего зрения попали чьи-то босые ноги, чёрные аж до радужных отливов на гладкой коже. Причём ступни были само совершенство — изящные, чистенькие, с ухоженными перламутровыми ноготками, но, судя по размеру, вряд ли они принадлежали женщине.

Открыв оба глаза, я подняла голову и мысленно присвистнула. На Фандоре я уже привыкла, что боги в человеческой личине превосходят ростом обычных людей. Лотико как-то сказал, что это не из-за чувства превосходства, просто они не вмещаются в меньшие размеры. Впрочем, фандорианцы более низкорослые, чем земляне, так что я и мои паладины не слишком выделялись на фоне богов, разве что Дашка, но она маломерок по причине возраста.

Этот же тип был выше мистера Вейса, человеческой личины моего отца, в котором примерно два с половиной. Выходит, в этом гиганте метра три. Очень надеюсь, что он не людоед, к тому же владеющий магией; если оно так, то моя песенка спета.

— Привет! — сказала я, стараясь разглядеть лицо аборигена.

Он стоял так, что из-за его плеча солнце светило мне прямо в глаза. Предусмотрительный гад! Уверена, что это не случайно.

В ответ на моё приветствие абориген сверкнул двумя рядами белейших зубок, среди которых отчётливо выделялись дракуловские клыки. Твою ж мать! Только упырей мне не хватало! Впрочем, ерунда. Может, парень просто дикий и регулярно питается сырым мясом.

— Привет, — отозвался предполагаемый упырь и переместился так, чтобы я могла рассмотреть его.

Ничего парень. Сложён как бог и на физиономию далеко не урод. Странно, что кожа у него чернее чёрного, а глаза синие; кажется, такой оттенок называют бирюзовым. А какой необычный разрез! Прямо-таки глаза настоящего эльфийского принца. И волосы у парня не кучерявые, как у негров, а совершенно прямые, длинные и отливают на солнце алмазным блеском, впрочем, как всё его тело. М-да! Что-то этот тип слишком уж хорош собой. Правда, если он из мифических вампиров, то ничего удивительного. Если верить любовным байкам романтических дурёх, то упыри все поголовно красавцы. Так что подозрения в вампиризме пока не снимаются. Слава богу, что эта нечисть не водится на Земле, да и на Фандоре тоже, конечно, за исключением веталов, да и те предпочитают мясо своих жертв; на кровь, как таковую, им наплевать.

Каково бы ни было происхождение чернокожего Давида, он действовал мне на нервы. К тому же парень был совершенно голый, что раздражало не меньше, чем его беззастенчивое разглядывание. Даже странно, что такой красивый мужик, а мне наплевать на него.

Ладно, поиграли в гляделки и хватит!

— Можешь не надевать плавки, я сейчас уйду, — сказала я, прикидывая, в каком направлении лететь.

Вопреки интуиции, меня не оставляла надежда, что это обычный абориген, который как попугай повторил моё приветствие.

— Спасибо, — поблагодарил он.

Значит, парень из богов. Что ж, тем хуже для меня. Если он явился по мою душу, то так просто не отвяжется. Впрочем, не стоит спешить с выводами; может быть, всё ещё обойдётся, и мы разойдёмся как в море корабли, без обмена прощальными залпами.

— Всегда пожалуйста, — буркнула я, но решила не особо лезть в бутылку: — Извини, если вторглась на ваш нудистский пляж.

От меня не убудет, а вежливость она и в Африке вежливость.

— Да я не в обиде, — усмехнулся чернокожий Давид.

— Тогда привет семье и детям, — сказала я и попыталась подняться в воздух, но не тут-то было. Как в известной песенке министра-администратора, птичка крылышками «бяк-бяк!» и ни с места.

— Твои проделки? — рыкнула я, выведенная из себя, и трёхметровый гад отрицательно замотал головой, а затем ткнул пальцем в сторону моря-океана, мол, это всё он. Вот сволочь! Нашёл на кого свалить!

Не знаю, что конкретно выражала моя физиономия, но на его лице появилась выжидательная мина — такое ощущение, будто он ждал, что я сейчас выкину какой-нибудь фортель, например, запулю в него магическим зарядом. Тоже мне, нашёл дуру! В преддверии разборок чувства обострились, и я смогла увидеть его ауру; кстати, со мной это впервые, хотя о так называемой «тонкой материи» даже на Земле болтают все, кому не лень. Конечно, мне не с чем сравнить, но если судить по размеру и яркости, то и магический потенциал у него соответствующий. С учётом того, что этот тип помещается только в трехметровую форму, я ему точно не соперник.

Ну и ладно! Думаю, непосредственная опасность мне не грозит, а раз такое дело, то нужно отдохнуть — пока есть такая возможность. Я вновь растянулась на гальке и закрыла глаза. Безмерная усталость тут же взяла свое, и я впала в забытьё. Нет, я понимала, что веду себя неадекватно, но инстинкт самосохранения отключился полностью. Думаю, виной тому вселенское равнодушие, которое вновь накатило на меня.

Очнулась я уже не на берегу моря, а в чьём-то доме, о чём свидетельствовали подушка и одеяло.

На этот раз я увидела не чёрного парня, а благообразного старика в причудливом сине-зелёном наряде. Белые как снег волосы волнистыми прядями падали ему на лицо, не давая рассмотреть его черты. Старик сидел за большим письменным столом, заваленным бумагами, и что-то сосредоточенно рассматривал, сверяясь со свитком, который держал в левой руке. Кстати, свитков было превеликое множество. В футлярах и без них они лежали везде и всюду, в том числе на спинке дивана, на котором я спала.

Давая знать о себе, я кашлянула, и старик живо поднял голову. Мужественное лицо античной лепки дышало силой, ощутимой даже на расстоянии. Да и глаза у него были совсем молодыми — ясными и голубыми как море в хорошую погоду.

— Как ваше самочувствие, юная леди? — поинтересовался мой гостеприимный хозяин, и что-то такое было в его лице и интонациях приятного рокочущего голоса, что сразу же расположило меня к нему.

— Благодарю вас, я в порядке, — сказала я и замолчала, ожидая ответной реплики.

Старик с недоумением глянул на меня, а затем улыбнулся.

— Прошу прощения, я так давно не был в мире смертных, что не сразу понимаю новые для меня идиомы.

Настал мой черёд хлопать глазами.

— Извините, мистер…

— Океан, — представился старик с церемонным поклоном и снова опустился в кресло.

— Очень приятно, а я Ирина Боголюбова. Извините за любопытство, мистер Океан, не подскажете, что именно резануло вам слух? — спросила я, заедаемая неожиданно проснувшимся любопытством.

— Видите ли, в моё время краткость была не в почёте, и обычно на вопрос о самочувствии следовал подробнейший отчёт о здоровье, как самой особы, так и её ближайших родственников.

— Надо же! Не знала, что предки были настолько болтливы.

— О, не берите в голову! Это всё преданья старины глубокой. Я знаю, что вы, молодые, живёте уже совсем по другим законам, — сказал мистер Океан, испытующе глядя на меня.

Судя по молчанию, он оставил беседу мне на откуп, и я слегка подвисла, не зная, куда её направить, но затем решила не мудрствовать лукаво.

— В наше время считается неприличным грузить… О, простите! Отнимать время бесполезной болтовнёй. Особенно, когда интерес собеседника продиктован исключительно любезностью.

— Вот оно что! — мистер Океан вежливо улыбнулся. — Вы с Земли? — неожиданно спросил он.

— Да… — несколько замялась я; отчего-то мне не хотелось упоминать Фандору.

Мистер Океан свернул рукопись в рулончик и вложил её в деревянный футляр, после чего запечатал крышку синим сургучом и, поставив на нём оттиск своего кольца, взял бразды разговора в свои руки:

— Я слышал, что смертные на Земле теперь спешат везде и повсюду. Мой воспитанник говорит, что они изобрели самодвижущиеся машины, которые летают быстрее птиц, и лодки, которые могут передвигаться даже под водой. А по земле они ездят в самодельных жуках на колёсах, которые бегают быстрее лошадей. Самое удивительное, смертные построили такие машины, которые позволяют им перелетать с планеты на планету. Я не слишком этому верю, но, кто знает, а вдруг? Так что, мисс, будьте милостивы, не держите старика в неведении и поскорей опровергнете или подтвердите слова моего воспитанника. Скажите, это правда или нет?

— Это правда, — улыбнулась я, отметив при этом, что у старика сменился цвет глаз, из голубых они стали дымчато-серыми.

— Какие негодники! — мистер Океан с укоризненным видом покачал головой. — Если они будут продолжать в том же духе, то однажды превзойдут даже нас, богов. Да, Николс говорит, что вы отказались от своих богов и заменили их единым богом… — он надел очки и вопрошающе глянул на меня, — а кое-кто из смертных и вовсе считает, что жизнь возникла сама по себе, так сказать, путём естественного отбора.

— И это правда, — подтвердила я.

Я не чувствовала в старике угрозы, тем не менее разговор о богах почему-то меня настораживал. Не знаю почему, но было такое чувство, что он не поверил мне насчёт того, что я с Земли, и вдобавок знает, что я с Фандоры. Впрочем, это не удивительно, если он сам из богов.

— Вижу, я вас заболтал, юная леди, вместо того чтобы позаботиться о вас. Для начала давайте проверим состояние вашего здоровья.

Не успела я моргнуть глазом, как мистер Океан оказался рядом и, убрав хлам с ближайшего стула, сел рядом и взял меня за запястье.

— Судя по пульсу, ваше телесное здоровье в полном порядке, а вот душевное оставляет желать лучшего. К сожалению, душа смертного, даже временно разлучённая с телом, крайне неохотно возвращается к прежним обязанностям.

— Понятно, — сказала я, чтобы что-нибудь сказать.

Естественно, я ни черта не поняла, но спрашивать, думаю, бесполезно: есть вещи, которые доступны лишь уму богов. В своё время на Фандоре я обижалась, когда мистер Вейс игнорировал некоторые мои вопросы. Потом уже мистер Бон объяснил мне, что у богов восприятие мира куда богаче, чем у нас, простых смертных, — в отличие от нас, он для них не ограничивается тремя измерениями. Попробуйте объяснить двумерному человечку, который слыхом не слыхивал о третьем измерении, что такое шар и чем он отличается от окружности. Так что трудности богов при общении с нами, смертными, вполне понятны, но всё равно обидно…

Обидно, да? Я прислушалась к себе. Мне действительно обидно?.. Если бы! Мистер Океан прав, со мной что-то не так, и крепко.

Я старалась не обращать внимания, но с момента пробуждения единственно, что я действительно испытываю, это вселенское безразличие. Всё остальное наносное. Я говорю, улыбаюсь, но это всё притворство: мои чувства — лишь призраки былых чувств или их временные вспышки. В сердце выжженная пустыня; если честно, там нет ничего, даже любви к детям. Пора посмотреть правде в лицо — внутри я мертва.

Перед глазами пронеслись отрывки боя с Кецалькоатлем. Он меня убил, я это точно знаю. Моё сердце помнит холод его клинка. Пламя жизни угасло. Я умерла. Не удивительно, что я ничего не испытываю, ведь чувства — это удел живых.

Тогда встаёт вопрос, кто же я?

__________________________

[1] Terra incognita — неизвестная земля, в переводе с латинского языка.

[2] Реме — уважительная форма обращения.