Миша-Мишутка Романов

Глава 10

Территория Российской Империи.

Земля. Тула-Москва.

03.04.1881-06.04.1881

Сегодня пил с государем. Обмывали миллионный АМ. Михаил шутил — жаль говорит до миллиардного только моим внукам дожить.

А я в уме сразу прикинул — если все мои пять заводов, да только на производство автоматов — всё равно больше пятидесяти лет нужно, так что прав государь в своей шутке.

Ну да ладно — это я сейчас так сразу на дела переключаюсь, а кто мог подумать тогда — двадцать лет назад, что победы России будут связаны с именем скромного военного инженера.

И что эти двадцать лет я буду изображать из себя создателя этого Автомата.

Быть Магнатом Русских Оружейников. Ежемесечно мотаться между Иркутском, Москвой и Тулой. Всё потому что так приказал царь.

Вот и сегодня попросил меня написать воспоминания. Сразу сказал мне — для избраных, не для всех. Так что разрешил писать правду. Ну, я и пишу по мере моих скромных сил.

Тула.81-й год. Тогда в первую минуту, завидев царя, я остолбенел. Малец лет трёх — держится и ходит как десятилетний, а говорит что наш генерал — рубленно, приказами.

Но потом то, что сказал малец, меня задело. Ну не мог я мечту всей моей жизни — иностранцу отдать. Здесь он меня здорово поймал.

И за следующие два дня, что мы ураганом собирались, без сна, без отдыха, я даже не смог поесть толком.

А только я задавал вопрос не по делу, как тут же возникал он, и на все лады восхвалял имя Гатлинга, вот, мол, титан духа — истинный герой, жаль, мол, сейчас таких мало. И все мои вопросы забывались сразу.

Уже в вагоне, немного поспав, я говорил с ним. Он сказал, что пока едем — будем работать с чертежами и только вдвоём — ни кого к ним не допускать. И спросил меня, помню ли я, что обещал Суворов сделать со своей шапкой, если бы она узнала его планы.

Я тонкий намёк понял и согласился с доводами царя.

И вот тогда он мне показал их — даже не чертежи — наброски целиком и отдельные детали. И спросил, будет ли это стрелять.

В Москве я даже не выходил из вагона — наша Белоснежка мне еду таскала. Красавица была уже тогда, и пока ещё без своей зловещей славы.

Грустная она тогда бродила, неприкаяная. Да только я её, краем глаза, и замечал. Все на царёвы чертежи глядел, свои рисовал и над его вопросом думал.

А ведь может сработать. Особенно на бездымном порохе. Специалиста по нему мы взяли в первую голову — царь поинтересовался, а потом и приказал взять — даже если не слишком захочет.

Потом подумал и сказал — нет, силком тащить не надо — я с ним сам поговорю. Теперь специалист из соседнего с моим купе не выходит — тоже за бумагами просиживает. Пишет, наверное, что надо для производства — стоимость прикидывает.

После Москвы из головы поезда раздалось пять выстрелов — сначала один потом ещё четыре.

Я кинулся вместе с моими коллегами узнавать что там. К счастью была небольшая станция — к нам вышел Усач и всех успокоил — сказал, что царь учится стрелять из пистолета.

Мы немного поговорили — потом я пошел к себе — дел было невпроворот. Мимо купе прошла Белоснежка — на этот раз её лицо очень соответствовало её имени. А через два часа пришёл царь — угрюмый, но очень деловитый.

Мы обсуждали наше детище, разрабатывали каждую деталь, чего-то не знал он чего-то я. Но я был уверен, что большую часть деталей я бы уже мог делать дома в Туле.

Но когда я высказал это мнение — он рассмеялся и сказал — рассчитывайте на Иркутск.

А потом рассказал мне о конвейре — тысяча рабочих, и каждый делает у себя одну операцию и по маленьким рельсам или каткам деталь идёт дальше.

И даже самые неквалифицированные рабочие могут сделать деталь огромной сложности.

Я был поражен, пересмотрел некоторые предпосылки и определил — изделие можно сделать делать даже в Иркутске — при наличие.

Царь засмеялся и говорит — да хоть кочевников к станкам поставим, не переживай.

Затем он достал другие чертежи и с улыбкой сказал — теперь, мол, начнём изобретать пулемёт Мосина, и я с головой окунул меня в омут моего невежества.