Миша-Мишутка Романов

Глава 12

Территория Российской Империи.

Земля. Москва-Иркутск.

12.04.1881-03.05.1881

Полковник, Белоснежка, Кровавая ведьма — да много прозвищ придумали мне в тех землях, где прошли мои девочки.

Моё имя твердят на безымянных холмах Ирландии и Аляски, на Босфоре и Суэце, в Нигерии и Панаме, Кубе и Венесуэлле, в джунглях Вьетнама и пустынях Аравии, в Москве и Петербурге.

Везде, куда дотягивается длань нашего повелителя, находятся недовольные и через некоторое время чёрный квадрат нашего полкового знамени развивается над развалинами их жилищ.

И знают теперь враги и друзья — куда приходят Белоснежные Девы — туда приходит смерть.

Каждая из нас была обижена в прошлой жизни — кто мужчинами, кто роднёй.

Приходя к нам в полк, она, или выдержав испытание, становится нашей сестрой, или умирает, поэтому к нам приходят немногие.

Сёстры получают новую фамилию — позывной, оставляя прежним только имя.

У меня в паспорте значится, например Мария Белоснежка. Основные помощники у меня Ирина Лисица, Светлана Гусыня и Рената Змея.

Если сестра выходит замуж — она оставляет службу, но становится внештатным сотрудником с соответствующими обязанностями.

Что поделать — из сектора "есть" уходят только в могилу - это плата за страх и уважение — смеяться же над нами имеет право только Император.

Сегодня я согревала его ложе и получила приказ на отдых — мол, ты Графиня к дочерям съезди на месячишко к дочерям в имение и набросай очерк о начале своей боевой карьеры.

Для приватного чтения.

Приказ есть приказ. Пишу.

Начало было положено одним сукиным сыном, его род потом удачно взбунтовался против императора — мне их отдали за заслуги — причём без всякой просьбы с моей стороны.

Так вот звали его Василий Головатый. Красавчик. Сын богача. Дед его при дележе кубанских земель был в верхушке Кубанского казачества и успел оттяпать себе изрядно.

Дворянства не получил, но земель, плодородней которых нет в мире, имел на карликовую страну где-нибудь в Европе.

Мой отец был даже не казаком, а из прислуги. В то время о как раз сильно повредил ногу — вот мне по малолетству пришлось ему помогать. Мать за год до этого представилась, рожая младшенькую.

А кроме неё уже был брат и две сестрёнки — кормить хочешь нехочешь, а надо.

Вот там я красавчика моего и увидела. Ниочём не думала. И он оказалось, не думал, а так развлекался. Потом по пьяни дружков своих до меня допустил.

Я хоть и дура была, но от любви быстро излечилась. Поплакала дня два. Потом про поезд услышала с младшим царевичем. И так мне правды захотелось, так что мочи нет.

Позаимствовала, неспросив, коня в хозяйской конюшне — отдалась младшему конюху, и бутыль самогона ему подсунула и ускакала к царю за правдой.

Дед по матери знатный казак был. Я у него, пока был жив, любимицей была. Так что летела как ветер и успела в последний момент.

Царю, моя правда была не нужна. Но он предложил выход — сделать меня сильной, а затем разобраться самой. Потом после этих разборок их землю переписал я же, как положено сразу половину крестьянам отписала.

Так вот я и стала Белоснежкой. Так царь преступил к моей перековке. Когда меня ковали в первый раз — то, что я не блевала в начале — это заслуга моего Василя его харю на месте лица объекта представляла.

Потом пару раз сморгнула и не выдержала. Думала всё конец. Нет, царь похвалил даже — долго, мол, держалась. Когда из поезда слазили, царь дал задание перерезать телеграфный провод — потом догонять. Объяснил где резать, дал револьвер, коня и шашку.

Грудь перевязала, волосы обрезала — стала на пацана похожа, если не приглядоваться.

Царя я нагнала позже. Самых верных он с подводами оставил медлено добираться, а сам с оставшимися быстрее рванул. Всех инженеров главных ещё с собой взял, а тот, что по пороху — Поликарпов, оказывается, никогда на лошади не ездил.

Ну, вывел царь самого плохого из наших коней — подсунули ему таки больного, и попросил у Усача револьвер. Поднял его Усач к конскому уху — царь и пальнул. Конь начал на земле биться, а Михаил к инженеру подошёл и говорит, дуя на ещё дымящийся ствол — загнанных лошадей, мол, пристреливают, не правда ли.

Конечно, у Царя, мягко говоря, своеобразные методы, но Поликарпов сидел в седле как бы не хуже меня.

Где маршем, где рысью, долго ли коротко ли прибыли мы в Иркутск.