Миша-Мишутка Романов

Глава 14

Территория Российской Империи.

Земля. Иркутск.

04.05.1881-05.06.1881

Зовут меня Павел Бурят. Бурят-это фамилия такая — по глупости получил. Вот бы имя рода взять, так нет же — тогда, в 1881 шибко грамотным себя посчитал.

Ну, как же — один из рода был на площади, когда царский указ оглашали.

Потом целый месяц по вечерам события того дня пересказывал — всё отбоя небело от слушателей.

К концу этого месяца многие старейшины к отцу в дом приехали, а после них и шаман прибыл.

Поговорили они, а потом меня к себе позали. Слово отец взял — сын, говорит, царь наш малый что удумал — паспорта всем народам, что в империи живут выдать.

Отец наш хоть и крещённый — по совету прежнего шамана крестился, сам уважал так же веру предков.

Решили мы, что ты во всём роду первым в роду паспорт получишь. По-русски я тогда понимал хорошо — понимал хуже и то отец из меня это усердно выбивал.

Братья мои старшие Кирилл и Мефодий уже вовсю отцу в лавке помогали и клиентам заказы отвозили.

Отец как по малолетству охромел — понял, что плохой из него будет охотник и добытчик для семьи. И сбежал со стойбища в Город.

Прибился к артели бондарей — подёнщиком сначала взяли. Силой и смекалкой его бог не обидел, вот и взяли пацанёнка за еду и ночлег.

А к девятнадцати годам хотели уже полноправным мастером в артель взять — так не пошёл он.

Сам стал пятивёдерные бочки делать, да яблоки и ранетки по лету на Аргунье скупать. В бочонки их складывает и в Ангару до зимы.

А зимой ледок собьёт, за колышек неприметный привязанную верёвку дёрнет, и бочонок с глубины достанет.

И моченые яблоки его в лёт уходили — потому, как свежими пахли. В первую же зиму он не только затраты оправдал но и дом свой поставил и мать мою в него привёл.

Купцы-конкуренты пока на другой товар не перешли дважды лихих людей подсылали, один раз власти натравливали.

Да отец, хоть охотником и не стал, ружьё в сенях всегда прятал, а уж стрелял, дай бог каждому.

Так что поделился он, как мог — с лихими людьми пулей, с начальством четвертью дохода.

Так вот об имени — пошёл я на следующее утро в паспортный стол — его в хоромах бывшего градоначальника организовали.

Девка красивая за столом сидела — спрашивает меня — чего изволите?

Мне тогда шестнадцать тогда ещё не исполнилось — а ко мне как к барину обращаются. Ну, стою я глазами хлопаю.

Хочешь, спрашивает, паспорт получить или в РСС записаться? Я, молча и кивнул — два раза. Мол, паспорт хочу получить.

Ну, она меня по очереди к двум столам и проводила.

Я язык свой проглотил, ни чего не понимаю. Она перо взяла, говорит, как ваше имя? Я из ступора вышел крестик нательный ей показал — говорю Паша.

А в фамилии я напутал — вместо рода — оленей — назвал всех ближних и дальних — так и сказал — из бурятов я.

Теперь, говорит, присвоим тебе индивидуальный имперский номер — цифры мне показала. Говорит, если твой паспорт кто украдёт или подделает — и его с ним арестуют, то по ИИН сделают телеграфный запрос.

Если он на те вопросы неправильно ответит, что в листке ИИН записаны, будут ему каторга.

И она в тот листок прозвища записала детские имена, моё и моих братьев, как нашу корову зовут, в каком году отец дом справил.

Написала еще, во сколько лет я белке в глаз научился попадать.

Расписываться я не умел, так что она за меня расписалась, и палец заставила преложить — весь в чернилах.

Отвела меня с паспортом к другому столу и говорит казаку за ним — принимайте новобранца — с двенадцати лет белке в глаз попасть может.

Казак меня это про род мой спросил, потом спросил строевые части или на завод?

Записал род — Оленевы — раз ты из них первый, говорит, иди в казаки — не пожалеешь.

Вот так оно и началось.

То, что я пишу всё это на бумаге — приказ Императора.

Он меня в Москве поймал. Я в головное здание Первого Столичного Банка за очередным кредитом приехал.

Вот оттуда двое из глаголя меня и попросили. Посетители на меня смотрели, когда под руки те двое вели — чисто как на покойника.

Да и я честно признать все свои грехи вспомнил.

Но они меня в Авто успокоили — просто личный приказ императора — повидаться хочет.

А я что приказ Императора — значит надо. Привезли меня в Кремль. Провели к самому.

Поговорили о житье бытье. Царь меня и спрашивает — значит, мол, кредит хочешь взять?

А что спрашивают в обеспечение ироды этакие. Так говорю как всегда в пятый раз личную мою долю акций "Сибирских яблок".

Я, говорит Царь, тебе сто тысяч за так дам как награду за кисть твою отрубленную.

И полмиллиона беспроцентный кредит на два года ежели захочешь.

А в обеспечение — напиши-ка мне мемуары свои — для личного чтения.

Подумал я три секунды и головой закивал,500 тыщь за пару недель писанины — дело нехитрое.

Да и описывать всего шесть лет, до 87го, когда мне этот самурай чуть голову не оттяпал.

Слава Будде и Христу ребята мои его из АМ завалили. А шесть пуль из АМ и слона завалят не то, что самурая.

Кучно с сотни метров стреляли, а то бы он мне вторым ударом не только кисть, но и голову снёс.

Ну, еще буду описывать, как Санкт-Петербург брали, как мы тогда тем девкам из неприсоединившихся семей перед смертью правила хорошего тона объясняли — диву даюсь.

Ну и после ранения отцовское дело принимать пришлось — братья в 86ом после свадьбы пьяные через ангару в октябре на лодке поперлись, перевернулись.

А отец после их смерти плох, стал — как я пришёл он меня сразу в дело взял, и натаскивать начал, а через полгода и его настало.

Всё напишу, ни зря меня все в роду Хитрым Оленем зовут. Делать везенье из невезенья — большая редкость, так наш шаман говорит — вот он и дал мне это прозвище, а оно в нашем роду раз в сто лет даётся.