Мишки-гамми и принц-дракон

Глава 7

– Так почему ты решил назвать его Гассом?

Бернис присела на теплый, прогретый ласковым солнцем камень, не спуская глаз с сына. Тот резво носился по каменной площадке, нависающей над скалами (самая высокая точка в королевстве), делая первые робкие попытки выдыхать огонь из своей крохотной розовой пасти.

Рядом, не отставая от дракончика ни на шаг, прохаживался Элдуин. Время от времени слабый синеватый огонек, порожденный дыханием его ребенка, воспламенял пучки сухой прошлогодней травы, оставшиеся после зимовки. Элдуин, с удовлетворением хмыкая, затаптывал траву (я уже не раз слышал, что самые талантливые поджигатели были самыми талантливыми пожарными).

– Неужели имя Гасси тебе кажется таким странным? – ответил он вопросом на вопрос.

– Нет, оно звучит приятно, – Бернис, задумавшись, нахмурила бровь. – Гасс – это словно ветер, который летит навстречу и поднимает тебя вверх.

– Да, – после некоторой паузы согласился Элдуин. – Пожалуй, в этом имени что-то есть от ветра.

– Еще бы!..

– Но я, когда называл сына Гассом, имел в виду нечто другое.

Бернис с пониманием покачала головой.

– Должно быть, ты выдумал новую фигуру высшего пилотажа и...

– Нет, дорогая, – мягко прервал ее король-дракон. – На этот раз ты ошиблась. Имя Гасси я придумал, когда смотрел сегодня утром на восход солнца.

– Оно поднималось с таким свистящим звуком? – улыбнулась Бернис.

– Этот звук издавало не солнце, а трава. И это не свист, а вздох.

– И как, интересно, тебе удалось найти траву среди наших голых неприступных скал?

– А я летал в Пятачок Альфреда. Там пока что не бьют за нарушение воздушной границы. В стране людей полно травы, полно деревьев... Когда первые солнечные лучи касаются их, они еле слышно вздыхают, вот так: г-г-х-а-а-а-с-с-с...

– Точно, – энергично закивала головой Бернис. – Я часто слышала этот звук. Когда была немного моложе. Теперь я вряд ли обратила бы на него внимание.

– Ты говоришь так, словно тебе уже стукнуло пятьсот пятьдесят лет.

– Стукнет через пару недель, – пожала плечами королева.

– Но ведь это еще так нескоро!

Вдруг рядом послышался спокойный тоненький голос:

– А я с вами не согласен.

Элдуин и Бернис удивленно глянули друг на друга, а потом посмотрели вниз, туда, где игрался их сын.

Гасси уселся на краю площадки, свесив лапы, и задумчиво смотрел вдаль.

– Мне не нравится это имя, – повернув голову к родителям, заявил он.

– Но ты... ты... – силился промолвить Элдуин, – ты еще не должен разговаривать! Драконы начинают говорить только к тридцати четырем годам!

– Если бы я умел считать до тридцати четырех, то, видимо, так и сделал бы. А сколько мне лет сейчас?

– Тебе еще нет и года, сынок! – воскликнула Бернис.

– Ну-у-у, – разочарованно протянул Гасс. – Я и не знал, честное слово. Выходит, мне нужно еще долго-долго молчать... Только это имя мне и в самом деле не нравится.

– Ты нас неправильно понял, Гасси! Наоборот, это очень здорово, что ты так рано научился говорить! Говори еще!

– Я уже сказал, – пожал плечами Гасс. – Имя, которое вы придумали, меня совсем не устраивает.

– Но почему? – удивился Элдуин.

– Этой ночью я слышал, как похожий звук доносился с болота, там, далеко отсюда.

Дракончик махнул лапой на север.

– Точно, – кивнул король-дракон. – Это Ягельные болота. За ними начинается страна гномов. Это нехорошее место... Но там всего лишь бродит болотный газ. Он не имеет к твоему имени никакого отношения.

– Видимо, все-таки имеет, если я отчетливо слышал, как меня кто-то звал оттуда: «Гасссс! Гассси!»

– Чушь! – воскликнул Элдуин. – Болото говорит вот так: «ф-ф-ш-ш-ш-с». А еще – «хлюбб-хлюбб». Тебя никто не звал, мой мальчик.

– Мне не понравились эти звуки, – упрямо повторил Гасси.

– Ладно, – ласково улыбнулась Бернис. – Если ты так хочешь, мы придумаем тебе новое имя.

– Вот как? – поднял бровь Элдуин.

– Конечно, милый, – королева улыбнулась и ему. – Ведь от имени так много зависит! Я думаю, что можно попробовать еще раз.

– Попробуйте, – сказал дракончик, поднимаясь с места. – А теперь, папа, ты, может, покажешь мне, как выпускать изо рта огонь?

Драконы не заметили, как в течение всего этого времени старый плешивый ворон, спрятавшись в расщелине, снисходительно слушал их беседу. Время от времени он морщился, словно от зубной боли, иногда – беззвучно хихикал.

Итамару имя Гасси не напоминало упругий встречный ветер. И шепот травы на рассвете также не напоминало. Голос Северных Болот – это, пожалуй, будет уже теплее. Но все-таки не то.

«Когда я был моложе и мог прикончить зайца быстрее, чем сейчас проглатываю мучного червя, – думал он, – я часто слышал этот звук. Га-с-с-с-с... Так плачет душа, когда расстается с телом. Папаша Элдуин выдумал замечательное имя для своего мальчика. Очень даже подходящее...»

Старый Итамар снова беззвучно рассмеялся.

У этой вздорной птицы, признаюсь тебе, малыш, на все вещи был несколько странный взгляд. Вороны, когда состариваются настолько, что уже не могут сами добывать себе пищу, любую беседу ведут с оттенком эдакого кровожадного цинизма. Это все от сознания собственного бессилия, дружок...

Что же касается имени Гасси, то у меня есть свой, более трезвый взгляд на причины, подтолкнувшие Элдуина назвать сына именно так, и не иначе.

Король-дракон, конечно, не знал, что через несколько миллионов лет слово GAS в разговорном английском языке будет обозначать «горючее», «бензин». И никто даже не задумается, откуда оно взялось. Но у Матушки-Природы любая мелочь взята на заметку. И поэтому, когда, Элдуин любовался восходом и думал о своем сыне, Матушка полистала толковый словарь английского языка, кое-что прикинула в уме, и шепнула на ухо королю словечко «Гас».

Чтобы потом, году так в 2539-м какой-нибудь неутомимый исследователь мог написать:

«Первым прообразом двигателя внутреннего сгорания были драконы. Подтверждением этому служит тот факт, что имя Гасси, сына короля драконов Элдуина послужило основой для современного названия горючего».

А народ (в особенности такой легкомысленный, как английский) любит, когда за каким-нибудь скучным и обыденным понятием обнаруживается красивая легенда... Ты уловил ход моей мысли, дружок?