Млечное

ДОРОГА НИКУДА

Я взлетал, не касаясь ступеней,

И дрожал, и мечтал, и горел,

И на стенах минутные тени

Отвечали душевней игре…

На коврах — полыханье камина…

А над миром неслись облака,

И на огненных стенах гостиной

Рисовался далёкий закат.

Но внезапность стремительной смены

Не давала мне взгляда поднять:

Я встречался со взором Роэны,

Неотступно искавшим меня.

И, сражённые лезвием взгляда,

Мысли падали в недра души

И дразнили, не зная пощады,

Высотой недоступных вершин.

Я пытался понять в этот вечер

Мир нечаянной жизни моей, —

Чуть задетый надменностью речи

И сарказмом — твоим, Альсервей…

Было много веселья и смеха,

Было странно и грустно чуть-чуть.

Всею гулкою тяжестью эха

Мне щемило предчувствие грудь…

Я заметил, как вздрогнула Эли,

Да, клянусь, я заметал один,

Как она подошла к акварели,

Чуть задёрнутой штофом гардин —

И без слова, без звука, без жеста

Все глаза обратились к стене,

И молчаньем, и скорбью протеста

Холод дня всколыхнулся во мне.

На картине, таинственно-строгой,

Так тревожно дрожат облака,

И бежит по равнине Дорога

В даль, где дымно клубится закат.

Поражённый внезапным виденьем,

Каждый тщетно разгадки искал,

Каждый — в смутной игре светотени —

Свой взыскующий день угадал;

Нам на синем играющем фоне

Приоткрылась грядущая даль…

Но никто от смятенья не понял,

Что Дорога ведёт Никуда,

И никто не нашёл на Дороге

Неприметной фигуры — моей, —

Потому что до боли убогим

Я себя обнаружил на ней…

1962–1963

* * *

Луна поселилась в кирпичной трубе,

луна включена на фонарном столбе,

луна, улыбаясь, пришла на карниз,

луна по карнизу спускается вниз,

котёнок играет с луной на полу,

луну на подносе приносят к столу,

луна в сковородке шипит на плите,

луна расплылась на чертёжном листе,„.

…Не хочу,

чтоб мне снились

такие сны!

Комом в горле стоит строка мне…

Эй, кто там?

Ловите осколки луны —

это я в неё бросил камнем.

1963

* * *

Здесь, на этой планете,

так минуты спешат!

Кто торопит столетий

нарастающий шаг?

Кто считает, как бьётся

наше сердце в груди,

и, считая, смеётся

над смешными людьми? —

— Устрашающе мал он,

вам отпущенный срок.

Вы бредёте устало

пеленою дорог,

вам самим же сомнителен

смысл ужасного сна —

для чего, объясните,

эта жизнь вам дана?!

Очертанья столетий

на дорогу легли.

Стали взрослыми дети,

дети древней земли.

Всё, что можно, открыто

на Земле и Луне.

Мы меняем орбиты

отдалённых планет,

корабли посылаем

в галактический мрак —

и с трудом вспоминаем,

чем томились вчера…

Но по-прежнему встречным

остаётся вопрос:

для чего, человечество,

твой неистовый рост?

1963

* * *

Твёрдой рукой с листа сотру

последнюю радость дня,

а ночью уйду —

в леса, к костру,

к людям, зовущим меня…

Быть может, сумею

забыть восторг

туманных твоих ночей,

мой город, далёкий с недавних пор

пророческой мглой своей…

1963