Мне написал покойник

ЭПИЗОД 27. Пусть миром правит интеллект!

Уже в который раз Ллойду приходила в голову мысль, что если б не он, то Штерна не постигла бы такая судьба. И он снова винил себя. В тот тяжёлый момент нужно было уделить другу время, чаще находиться рядом, помогать. Тогда бы, глядишь, и не случилось всего этого кошмара.

Как он мог допустить такое? Ведь именно Альберт сделал его тем, кто он есть, вытащил из беспросветного тумана. В памяти Рона всплыли яркие картинки первой встречи с учителем. Казалось, всё происходило ещё вчера. Но как же давно это было на самом деле! Почти две жизни пролетело. Ллойд будто бы снова превратился в подростка, ёрзающего в инвалидной коляске у кабинета с табличкой «Альберт Штерн, проф. медицины»…

Из–за приоткрытой двери слышались всхлипывания матери. Рон в сердцах ударил по подлокотнику каталки. Ну вот, опять плачет! Что же он натворил… Ему всего пятнадцать, а будущего уже нет. И себе, и матери жизнь испортил. А ведь Ал предлагал с утра вместе пойти. Так нет же, захотелось перед Венди выпендриться. Вот и получай! Придурок!

— …как же нам повезло, что удалось найти вас. Вы — последняя надежда, мистер Штерн, — говорила мама со слезливыми нотками в голосе. — Мы уже всё, что было, потратили на исследования, да без толку.

Рон вздохнул. Ну да, это, наверное, уже сотый врач. Все сбережения из–за его пацанской дурости спустили.

— Почему вы решили, что именно я смогу вам помочь? — послышался в ответ густой бас.

— Ну как же, доктор Зелински сказал, что вы просто волшебник. Если вы не сможете, то никто не справится.

— Старик всё же проникся моей работой? — в тоне говорившего промелькнула хитринка. — Ну что ж, давайте взглянем на вашего сына.

Дверь скрипнула, и в проёме показалось заплаканное лицо матери.

— Пойдём, милый, познакомимся с доктором, — улыбаясь сквозь слёзы, мама кивнула и широко распахнула дверь.

Рональд с опаской посмотрел вперёд и осторожно вкатился в кабинет.

— Давайте знакомиться, молодой человек, — улыбаясь, пробасил хозяин кабинета. — Я профессор Альберт Штерн.

Это был высокий мужчина лет тридцати, богатырского телосложения, с густой копной рыжеватых волос, напоминающих львиную гриву, и пронзительными зелёными глазами. Весь его вид излучал энергию, силу и уверенность. Рон, глядя на великана, сразу проникся к нему доверием, но страх перед неизведанным заставил съёжиться.

— Я… — Рон оглянулся на мать. — Я Рональд Ллойд.

— Ну что ж, посмотрим, что с вами приключилось, мистер Ллойд, — профессор повернулся к матери Рона. — Мэм, будет лучше, если вы подождёте в коридоре, чтоб не смущать его.

— Конечно–конечно.

Как только мама вышла из кабинета, плотно затворив за собой дверь, Штерн подмигнул Рону.

— Начнём? Только ни в коем случае не бойтесь меня. Чтобы я смог помочь, мы должны стать одной командой. Вы мне поможете? Договорились?

— Да, — неуверенно кивнул Рон.

— Я понимаю, что это падение здорово изменило вашу жизнь, мистер Ллойд. Скажите, чем вы сейчас занимаетесь в свободное время? — поинтересовался профессор, ощупывая ослабевшие мышцы.

— Позанимаешься тут чем–нибудь…

Рон, скривив губы, красноречиво посмотрел на коляску.

— Чувствуете нажатие моей руки на голень?

— Ничего я не чувствую.

— Ясно. А с друзьями видитесь?

— Нет, — насупился Рон.

— Это из–за травмы? Зря. Друзья, если они настоящие, обязательно поймут и помогут.

— Конечно, они настоящие! — с волнением воскликнул Рональд. — Просто я не хочу, чтобы меня жалели! А вдруг они начнут винить себя? Ведь я упал, когда разыскивал серёжку Венди… И Ал тоже будет огорчаться, что не оказался тогда рядом. Правда, я его сам не позвал… Но всё равно…

— Ничего. Давайте пока вашим другом побуду я.

Рон с удивлением посмотрел на профессора.

— Позвольте, я вытащу вас из этого драндулета? — улыбнулся Штерн и легонько постучал огромной ладонью по спинке инвалидной коляски.

— Хорошо, — Рон кивнул.

Профессор подхватил его, словно пушинку и аккуратно положил на кушетку. За последнее время Рон сильно похудел, высох, как деревце без дождей, и выглядел года на два–три моложе своего возраста. При падении в шахту он повредил позвоночник, и нижнюю часть тела парализовало.

Несколько месяцев беготни по больницам здорово вымотали. Врачи все как один твердили, что ничего нельзя сделать. Успокаивали, что таких людей немало, и с этой бедой тоже можно жить. Рон уже ни во что не верил, устал, смирился. Но мама не сдавалась. Как же она его любит! Ведь выискала же где–то этого доктора Зелински. И вот теперь они здесь. Хоть какая–то надежда появилась.

— Чему собираетесь посвятить свою жизнь, мистер Ллойд? — спросил Штерн, аккуратно ощупывая позвоночник мальчика.

— М–м–м?

— Кем хотите стать, когда вылечитесь?

На секунду Рон растерялся. Он сказал «когда»! Не «если», не «возможно», а «когда»! Неужели получится выкарабкаться?

— Может, банкиром? — неуверенно произнёс Рон. — Да, пожалуй, банкиром.

— Это почему же?

— Ну-у… У них куча денег. Стану богатым — буду маме помогать. И ещё таким как я сейчас инвалидам.

— Похвально, — ухмыльнулся Штерн. — А вы не задумывались, что гораздо больше пользы можно принести, занимаясь наукой?

— Разве учёные без денег что–то могут? Им те же банкиры и помогают.

— Вы рассуждаете прямо как оппоненты Фалеса, — рассмеялся профессор.

— Что?

— Так звали одного философа. Вот он, — Штерн кивнул на стену.

Там висел целый ряд портретов. Рон принялся вчитываться в маленькие буквы под металлическими рамками. Ницше… Шопенгауэр… какой–то Мерло–Понти… А, вот — Фалес Милетский. По картинке сразу было видно, что дядька очень древний. В отличие от других, это была не фотография, скорее, карандашный рисунок скульптуры. Кудрявая борода, глазницы пустые, без зрачков.

— Умнейшая личность. Он жил две с половиной тысячи лет назад и, представляете, уже тогда мог предсказывать солнечные затмения и изменять русла рек. Древние греки считали его первым среди семи мудрецов.

— Ясно, — скучающим тоном ответил Рон.

— Как–то с этим философом произошла забавная история, — хитро улыбнувшись, произнёс профессор. — Пришёл к нему за советом один торговец. Проблема заключалась в следующем: его мул, нагруженный солью, переходил вброд реку и споткнулся на мокром камне. Соль в воде растворилась, и тот налегке выбрался на берег. Запомнив, что так можно избавиться от тяжёлой поклажи, каждый раз при переправе мул стал специально окунать мешки в воду.

— Сообразительная зверюга! — рассмеялся Рон.

— Точно. Выслушав гостя, Фалес предложил ему навьючить четвероногого помощника тюками с шерстью. Когда мул снова попытался провернуть свой трюк, шерсть впитала воду и стала намного тяжелей. С тех пор хитрое животное старалось, чтобы на груз даже случайно не попало ни капельки.

— Ну и фантазёр этот ваш философ! Только при чём тут деньги?

— Ни при чём. Я специально рассказал об этом, чтоб немного вас развеселить. А про богатство — другая история. Хоть Фалес и был умнейшим человеком, жил он довольно скромно. Знакомые частенько посмеивались над ним, говорили: что толку от премудрости, раз она не приносит богатства?

— Если ты такой умный, почему такой бедный, да?

— Верно. И тогда Фалес решил доказать их неправоту.

— Как?

— Воспользовался интеллектом, — подмигнул Штерн. — Он вычислил, что следующий год будет урожайным на оливы, назанимал у друзей денег и арендовал все маслодавильни в округе. Сделал это Фалес ещё зимой, когда прессы были никому не нужны, поэтому он смог нанять их практически за бесценок. А когда пришло время и спрос на давильни вырос необычайно, философ поднял цену в пять раз сверх обычного.

— Ничего себе!

— В результате Фалес вернул все долги и получил неплохую прибыль. Так он показал, что мудрец всегда может разбогатеть, но не каждый богатством интересуется. Подобных примеров в истории немало, — профессор говорил, продолжая осмотр. — Без интеллекта никуда. Вот вы помните, кто считается главным соперником Шерлока Холмса?

— Мориарти? — с сомнением спросил Рон.

— Правильно. А кем он был?

— Преступником?

— Да. Но при этом ещё и профессором математики! Так что даже на таком неприглядном поприще интеллект необходим, чтобы чего–то добиться.

— Но ведь Холмс его сделал!

— Опять же только благодаря незаурядному уму. Миром должен править интеллект! В принципе, так сейчас и происходит, но ещё в недостаточной степени. Дураков у власти пока хватает, такие глупости порой вытворяют… Так, ну мы вроде закончили, — Штерн дождался, пока Рон застегнёт рубашку, а затем выкрикнул: — Можете войти, миссис Ллойд.

Мама на цыпочках вошла в кабинет и тихо, видимо, боясь спугнуть надежду, спросила:

— Что скажете, профессор?

— Пожалуй, я смогу помочь вашему мальчику, — улыбнулся Штерн.

— Правда? — её лицо засветилось от радости.

— Зачем же мне обманывать? Только имейте в виду: случай действительно сложный, лечение займёт не один год.

Штерн перенёс Рона обратно в коляску и, усевшись за рабочий стол, принялся что–то писать.

— Главное, чтобы Ронни поправился, — вздохнула мама.

— Всё будет хорошо, обещаю. Приходите через неделю. — Профессор поднялся из–за стола и протянул ей два листа бумаги. — Это рецепт на лекарства, а это — направление на обследования, вы должны их пройти до нашей следующей встречи.

— Ой, мы вам так благодарны, мистер Штерн! — всплеснула руками мама. — Рон, ну что же ты? Поблагодари профессора.

— Угу, — смущённо буркнул он.

— Пока ещё рано петь дифирамбы. Кстати, молодой человек, — профессор достал с полки потрёпанную книжку, — вот, возьмите от меня в подарок. Это популярная математика, замечательная гимнастика для ума. В детстве я обожал эту книгу.

— Спасибо.

— Мне почему–то кажется, что она вам обязательно понравится, — сказал профессор и подмигнул Рону.