Мой летний эротический роман

Эпилог

Ника

Презентация моей книги. Ради такого события я совершила невероятное — вылезла из пушистых свитеров и домашних тапочек.

В черном платье из плотного шелка, собранном под грудью (за время беременности она увеличилась, кажется, на размер) я выгляжу сногсшибательно. По крайней мере, сногсшибательно для беременной. По крайней мере, для Мэтта — я вижу это по его взгляду.

Говорят, любовь со временем тускнеет. Не верю. Она меняется, но тускнеет ли?.. У нас точно не так. Я чувствую это постоянно, даже сейчас, когда мы садимся на заднее сиденье такси.

Я устраиваюсь у Мэтта под крылышком, он обнимает меня. За окнами тянется тихий, сонный, заснеженный Минск.

Звонит телефон. Мэтт отвечает на звонок не глядя — сколько было таких звонков за сегодня, не счесть! Слышу мужской голос, ровный, доброжелательный. Не вижу лица Мэтта, но чувствую: он напрягся. «Да… Хорошо». Возвращает телефон в карман.

— Отец звонил. Сказал, что приедет на презентацию.

Удивлена. Думала, отец Мэтта, судя по рассказам о нем, разговаривает только в приказном тоне.

А он не выдал меня: не сообщил Мэтту, что я это прислала приглашение.

В прошлый раз мы официально пригласили его на празднование нашей свадьбы, но он уехал на книжную выставку в Нью-Дели. Мэтт считает, что его отец не больно-то и стремился к нам попасть: они прохладно расстались. Свадьбу отметили в узком кругу, из приглашенных были только мои родители и Илона. Но мы обязательно повторим празднование — на этот раз с размахом! — когда я буду способна влезть в красивое подвенечное платье и развлекаться всю ночь.

Невольно покручиваю пальцами обручальное кольцо из белого золота — три тонкие, изящно сплетенные нити.

Да, я не верю, что настоящая любовь тускнеет. Вероятно, человек, придумавший это, не был писателем и не умел точно подбирать слова.

Такси паркуется, Мэтт помогает мне выйти из машины.

Для презентации мы выбрали арт-пространство на последнем этаже бизнес-центра — Минск оттуда как на ладони.

Когда я начинала писать эротический роман, мне даже в самых невероятных фантазиях не приходило на ум, во что превратится рукопись.

Эротику мы с Мэттом серьезно сократили и сделали акцент на красивой истории любви, которая развивается в локациях Минска. А еще объединили книгу с другой моей мечтой — разработали на основе романа путеводитель по самым романтичным местам города. Два в одном. С владельцами заведений, указанных в путеводителе, уже связался наш отдел маркетинга, работа кипит и там.

Пятнадцать минут до начала презентации. Последние приготовления. За ширмой служба кейтеринга расставляет блюда с закусками, стаканы и бокалы для напитков. Пиарщик проверяет работу микрофона на импровизированной сцене. Гости усаживаются в кресла, расставленные возле ее полукругом. Одно из мест в первом ряду зарезервировано для отца Мэтта.

Замечаю в углу черный рояль. Бросаю взгляд на мужа. Даже у меня от воспоминаний о его игре возникает ощущение, сродни влюбленности. А что чувствует Мэтт, глядя на рояль?.. Он отошел решать дела исторической важности. Ловит мой взгляд, чуть приподнимает подбородок: «Все в порядке?..» Я посылаю ему воздушный поцелуй.

Смотрю на мужа — и не могу налюбоваться. Не понимаю, как такие глобальные изменения могли произойти за столь короткий срок. Хотя, о чем я? Изменения, которые произошли со мной, не менее серьезные. Сильные чувства всегда меняют людей. Что уж говорить, если это чувство — любовь?

Незнакомые люди улыбаются мне, пожимают руку, говорят теплые слова. Это так непривычно и волнительно! Людей много — намного больше, чем мест. Мы не ожидали такого наплыва — заработало сарафанное радио.

Очень волнуюсь… Кажется, подойду к микрофону — и сразу забуду, что хотела сказать. Поэтому заранее записала речь в заметках на телефоне — среди сотен образов, подслушанных диалогов, описаний природы и смешных объявлений на бетонных столбах. Что-то из этого когда-нибудь обязательно войдет в мою следующую книгу.

Первым выступает Мэтт. Он свободно чувствует себя перед публикой, раскрепощенно двигается — это его стихия. Рассказывает о моей книге так, что мне самой хочется ее купить. Я каждую строчку в романе помню наизусть, а все равно слушаю его развесив уши.

Ну все, теперь мой черед.

Подхожу к микрофону. От волнения облизываю губы — старая привычка, и тотчас же бросаю взгляд на Мэтта. Он грозит мне пальцем, мол, доиграюсь. Улыбаюсь ему, мне становится спокойнее.

Сжимаю в ладони телефон с подсказками, но в то же время понимаю, что ими не воспользуюсь. Хочу быть искренней, говорить о том, что у меня на душе, — так, как делала это в книге.

— Друзья, я счастлива приветствовать вас на презентации моего романа… — говорю и запинаюсь: в зал входит отец Мэтта.

Ни секунды не сомневаюсь, что это именно он. Седой, крепкий, статный, в шикарном костюме, ценность которого понятна даже мне, хотя я в костюмах совершенно не разбираясь.

Приветствую его кивком. Он кивает в ответ и занимает место в первом ряду.

Вот теперь я волнуюсь еще больше.

Прочищаю горло.

— Идея изначально была совсем другой. Ничего не получалось, все шло наперекосяк, и пару раз — пару десятков раз — я подумывала над тем, чтобы эту затею бросить. Но что-то внутри меня не давало остановиться, подталкивало, шептало: ну давай, попробуй. Мечты стоят того, чтобы за них бороться.

Невольно прикладываю к животу ладонь, новенькое обручальное кольцо подмигивает мне ярким бликом.

— А потом появился Мэтт… Матвей. Он умеет делать так, чтобы мечты сбывались. Просто не оставляет им шанса не сбыться.

Бросаю взгляд на Мэтта и… Вот этого я не предусмотрела — что могу разреветься прямо во время речи. Он смотрит на меня, улыбаясь, не несется стремглав спасать. Значит, все не так и плохо.

Улыбаюсь ему в ответ и крепче сжимаю микрофон. Надо как-то поскорее заканчивать.

— Да, эта книга появилась благодаря Мэтту. Но еще она появилась, потому что я начала ее писать. Осмелилась осуществить свою мечту. Сделать что-то совершенно для меня непривычное. Поэтому… мечтайте! Идите или хотя бы смотрите в сторону мечты, каждый день. Считайте это вашей работой. Мы же работаем ради денег, а здесь цель куда выше и ярче…

Я запинаюсь. Не знаю, что еще сказать. К счастью, гости начинают аплодировать. Я уступаю место возле микрофона девочке из отдела маркетинга. Она начинает говорить о буктрейлере, а я сбегаю к Мэтту.

Он подает мне бокал с соком, у него бокал с шампанским. Выключается свет, по нашим лицам ползают кадры буктрейлера. Мы тихонько чокаемся и пьем, глядя друг другу в глаза. И, уверена, оба сейчас вспоминаем, как впервые пили на брудершафт в лимузине.

У меня столько воспоминаний о нас! Многие из них попали в книгу — лучшее хранилище для приятных моментов, более надежное, чем фото или видео. Потому что в тексте можно передать и дразнящий запах Мэтта, и завязь волнения в солнечном сплетении, и как пузырьки щекочут губы, когда ты не спеша делаешь глоток, зная, что за ним последует поцелуй…

— Давай, Матвей! Давай! — выкрикивает из зала Лис, и я понимаю, что слишком далеко улетела в своих размышлениях. Уже и свет горит, и многие гости повставали со своих мест. Что я пропустила?

Мэтт, несомненно, знает, о чем просит Лис: вижу это по хитрой, едва заметной улыбке на губах мужа. Он отставляет бокал и идет к роялю… Боже, он идет к роялю! У меня сердце выпрыгивает из груди. Мэтт, играющий на рояле, — один из моих самых любимых образов.

Разговоры мгновенно стихают. Мэтт садится на стул и в полной тишине открывает крышку — тихий стук по дереву.

Легкий шепот в зале. Поскрипывание кресел. Гулкие удары моего сердца.

Мэтт еще не коснулся клавиш, но я вижу, как он завороженно на них смотрит, чувствую, как его тянет мягко опустить на них пальцы. А потом взорвать воздух такими громкими, яркими аккордами, что зазвенит стекло. Думаю, музыка — единственное, чего ему по-настоящему не хватает для счастья.

Это будет подарок и для меня: смотреть, как он играет. Чувствовать в нем эту страсть, ярость, счастье, любовь — огромное наслаждение. Но Мэтт удивляет меня и в этот раз. Он играет что-то медленное и проникновенное, полностью погруженный в себя.

Я смотрю на него и думаю: «Счастлив ли он?» Без шикарных машин, номеров с джакузи, вечеринок… Без всего того, что окружало его с рождения. Достаточная ли мы с сыном компенсация?

Мэтт вдруг вскидывает голову, ловит мой взгляд, его губы чуть вздрагивают в улыбке. Это и есть ответ на мой вопрос.

А я… Я словно живу в книге, которую написала. Или можно сказать иначе: я придумала сказку, и она превратилась в мою жизнь. Не знаю, чем это заслужила. Возможно, это аванс, и я еще заслужу: любовью к своей семье, преданностью, искренностью. Умением прощать. Умением ценить каждое мгновение этой удивительной жизни.

После выступления Мэтта к нам подходит его отец, поздравляет с книгой, пожимает Мэтту руку, а мне галантно целует тыльную сторону ладони. Извиняется, что вынужден уехать, — опаздывает на самолет. Мэтт ни слова в ответ не говорит, но я слышу в его молчании: “Как и всегда отец”. Наверное, свекор — боже, как непривычно это произносить, даже в мыслях! — тоже это слышит, потому что возникшая пауза внезапно становится для всех тяжелой.

— А хотите познакомиться с вашим внуком?! — спрашиваю я и подталкиваю к нему свой огромный живот.

Удивительно, как такая простая просьба может растрогать взрослого, сурового мужчину! После короткой паузы он кладет большие теплые ладони на живот. Наш Овен с радостью в них толкается. На долю секунды лицо его дедушки тоже становится, как у ребенка.

— Простите, мне действительно пора, — измененным от волнения голосом говорит свекор и, обращаясь к Мэтту, добавляет: — Я позвоню тебе, есть разговор.

Он уходит, а мы с Мэттом, обнявшись, смотрим ему вслед. Я счастлива, что и эта, пусть второстепенная, сюжетная линия в нашем с Мэттом любовном романе завершилась благополучно. Больше не осталось конфликтов, не осталось нерешенных вопросов.

Да, летний эротический роман с Мэттом закончился. Только почему-то у меня стойкое ощущение, что наш новый роман только начинается. Не знаю, о чем он будет, и какие преграды появятся у героев. Но, уверена, нас ждет хеппи-энд.

Мэтт

Мы вваливаемся в дом, смеясь, стряхивая перчатками снежинки с пальто. Настроение — шикарное. Презентация прошла даже лучше, чем я ожидал. Половина тиража продана, а мы еще даже не заработали в полную силу. Грядет доптираж, как пить дать!

Я подхватываю Веронику, кружу ее. Она, как водится, пищит и требует поставить на место. Не отпущу! Во мне сейчас столько энергии, что могу с ней на руках квартал оббежать.

— Ну пожалуйста… — просит она, обвивает мою шею рукой и прижимается ко мне щекой.

И все. Я безоружен.

Аккуратно опускаю ее на пол, помогаю снять пальто. Одной рукой вешаю его на рог напольной вешалки, другой притягиваю Веронику к себе. Хочется укутать ее объятиями, такую хрупкую, беззащитную.

Так и делаю: обнимаю, утыкаюсь носом в макушку. Вдыхаю запах — запах желанной женщины. Ощущаю под пальцами теплую, нежную кожу… Я снова испытываю это упоительное чувство — мы вместе, мы любим друг друга. Наш невероятный эротический роман продолжается, просто в последние месяцы эротики в нем порядком поубавилось. Эротика — единственное, чего мне по-настоящему не хватает для счастья.

И вот я уже нахожу ее губы… соприкосновение языков… ее тихий стон и слабое сопротивление. Потом сопротивление усиливается — она упирается в меня ладонями.

— Ну Мэтт, я еле на ногах держусь!

— Так давай опустимся на диван… — мурлычу ей на ухо.

На ней обычно столько одежды: и футболка, и свитер, а сейчас ладони скользят по тонкой ткани платья, это не преграда… Такая упругая, налитая грудь… Словно со мной живет еще одна женщина…

— Мэтт, я устала, — хнычет Вероника, и я силой воли заставляю себя убрать руки.

Стою, смотрю, как она укутывается в плед, а внутри у меня все вибрирует от желания.

Прочищаю горло.

— Давай, ложись. Принести тебе чай?..

Пока кипит чайник, хожу по кухне из угла в угол. Тело горит, напряжение такое, что потряхивает. И образы в голове — один за другим… Они, зараза, как живые. Со всеми этими звуками — нашими стонами, ритмичным постукиванием барного стула о стойку, влажными шлепками, и даже запахами… этими умопомрачительными запахами жаждущей меня любимой женщины…

Рывком отодвигаю стул, сажусь на него, открываю на столе ноут. Пишу:

«Я еле на ногах держусь, — говорит она.»

Допустим… мы только вернулись после презентации книги. В голове из-за шампанского еще легкий шум, он подталкивает меня к приключениям, а Веронику — ко сну. Вся эта шумиха на презентации ее порядком вымотала.

— Тогда давай сделаю тебе расслабляющий массаж, — шепчу на ухо, прижимая к себе, поглаживая спину.”

В моей фантазии Вероника еще не ждет ребенка — события происходят в параллельной реальности, где не случается незапланированных беременностей и после свадьбы можно еще пару лет пожить для себя.

«Мы идем в спальню. Она сбрасывает с себя платье, стоя ко мне спиной. Снимает лифчик и чулки, остается в одних трусиках».

Или чулки оставить?..

«Ложится на кровать. Я выключаю верхний свет, оставляю зажженной только лампу на прикроватной тумбочке.

Полумрак, легкая музыка.

Разогреваю массажное масло в ладонях, мягкими движениями втираю ей в кожу, нежно, но ощутимо. Она тихо стонет от удовольствия, и я на миг замираю, чтобы пережить волну ощущений, которая меня накрывает.

— Переворачивайся, — говорю я тоном, не выдающим моих намерений.

Вероника слушается. Взгляд у нее нежный, сонный. Я стараюсь не улыбаться.

Массирую ей руки, круговыми движениями прохожусь по ключицам, бедрам, животу. Чуть раздвигаю ее ноги — она с укором смотрит на меня из-под спутанных ресниц. Отвечаю невинным взглядом: неудобно же массировать, когда ноги сжаты.

Продолжая массаж бедер, подбираюсь к самой кромке шелкового белья, но не перехожу границу. Я просто знаю, что эта граница размыта, и вовсе необязательно касаться самых эрогенных зон, чтобы запустить маховик желания.

Вероника чуть ерзает на кровати. Я сохраняю непроницаемое выражение лица.

— Какие планы на завтра? — спрашиваю я, без видимых эмоций, почти по-врачебному массируя ее грудь.

— Поцелуй меня… — просит она.

Я ликую! Словно уступая ее просьбе, склоняюсь к ней и нежно целую в губы. Потом опускаюсь ниже, прикусываю сосок, втягиваю его в себя. И отстраняюсь.

— Продолжим массаж? — заботливо спрашиваю я.

— Нет, поцелуи…

Теперь я не так милостив. Ласкаю ее грудь, глажу и мну, прежде чем по очереди поиграть с сосками.

Потом отстраняюсь.

— Давай все же массаж, — как ни в чем не бывало говорю я.

Вероника выпрямляется, отталкивает меня. Покорно ложусь на спину. Она стягивает с меня брюки вместе с бельем, я предстаю перед ней в полной боевой готовности.

И вот она уже на мне, горячая, влажная, дикая во внезапно нахлынувшей страсти. Наши стоны сливаются. Ее затуманенный взгляд заводит еще больше. Я долго приучал ее не закрывать глаза во время секса, и теперь могу за это поплатиться…

Позволяю жене двигаться в ее ритме, с ее скоростью — помогаю снять первое напряжение. А потом удерживаю ее бедра руками и дальше двигаюсь сам, чтобы теперь снять и свое напряжение.

Одним движением переворачиваю ее на спину.

— Руки под подушку! — командую я. Мог бы и сам держать ее запястья, но так у меня свободны обе руки, и можно сделать куда больше.

Я выхожу из нее и погружаюсь снова, снова и снова, пока — все — в голове не мутнеет от напряжения и острого кайфа. Дальше двигаюсь резкими толчками, прикрывая глаза на каждом ее сладостном стоне…

Так не пойдет, я не хочу кончить раньше. Затыкаю ей рот ладонью и чувствую, как восхитительно сильно, пульсируя, сжимаются вокруг меня ее внутренние мышцы.

Все, я больше себя не сдерживаю…

Пронзительное, почти болезненное, сексуальное желание перетекает в такое же сильное чувство любви и нежности. Я ложусь рядом, смотрю на нее прикрытые веки, подрагивающие ресницы и чувствую себя таким счастливым… Мне ничего больше не надо. Ничего…»

Захлопываю ноут. В отличие от моего персонажа, я еще на стадии пронзительного сексуального желания, которое еще и подогрел этим отрывком.

Иду с чашкой чая в гостиную.

— Любимая, я в душ.

Контрастный.

А Вероника уже спит, прямо на диване. У нее такое одухотворенное лицо…

Может, во сне она тоже пишет книги? Вероятно, какие-то детские сказки.

Укутываю ее пледом. Опускаюсь перед ней на колени и смотрю, смотрю в ее лицо.

— Я люблю тебя, моя девочка, — шепотом, чтобы не разбудить, говорю я.

Затем подхватываю ее на руки и переношу в спальню, а сам в душ.

После душа, обвязав бедра полотенцем, возвращаюсь в гостиную за мобильным телефоном. На автоответчике голосовое сообщение от отца.

Внутренне напрягаюсь — едва ли не каждый разговор с ним менял мою жизнь. Снова возникает желание закурить. К счастью, в доме нет сигарет.

Сажусь за стол, кладу телефон перед собой. Нажимаю кнопку «прослушать сообщение».

«Привет, сын», — раздается его спокойный голос.

Обычно неэмоциональный, теперь в нем слышится оттенок теплоты. Или мне так кажется. На фоне — легкий шум, вероятно, отец записывал сообщение по дороге в аэропорт.

«Не получилось поговорить с тобой лично, но, может, это и к лучшему…

Сегодня на презентации я смотрел на тебя с гордостью. Я не самый лучший отец, знаю, но, вероятно, и не самый худший, раз из тебя получился вот такой человек, муж, руководитель. Я видел, какими глазами на тебя смотрит Вероника, а ты на нее. Видел, как подчиненные понимают тебя с полуслова, как налажена их работа. Как грамотно ты выстроил бизнес. Я столько лет мечтал увидеть это в тебе… Я счастлив за вас. По-настоящему счастлив».

— Но Мэтт… — Я прямо жду этих слов. Жду, когда закончится лавина патоки, и отец перейдет к делу.

«Но Мэтт, это не твой масштаб. Минск — слишком спокойный, слишком маленький для тебя город, считай провинция».

— Такая же столица, как и Москва, — вслух возражаю отцовскому голосу.

«От Москвы здесь только цены на недвижимость, — будто услышав меня, продолжает он. — Тебе нужно больше пространства, выше скорость.

Мне уже семьдесят четыре. Не тот возраст, чтобы часто ездить к внуку в такую даль. И не тот возраст, чтобы держать на себе настолько крупный бизнес. Я уже старый, хочу выращивать капусту, а не управлять империей. А ты вырос, возмужал, поумнел. Ты знаешь, как все работает. Займи мое место. У тебя будут отличные помощники, я останусь консультантом. Сотня людей в подчинении, новая Тесла, прислуга в доме».

Он почти — почти — не задел мою гордость. Не сказал, что на презентации книги на мне был костюм, который я в прошлом году надевал на корпоратив в его компании. Не намекнул на то, что живу в доме, который по размеру меньше, чем гостевой дом у нас — у него — на даче. Промолчал о том, что у меня нет своей машины. В общем, сделал все, чтобы я его выслушал.

«Я знаю, ты всего этого хочешь».

Да, я хочу. Я дико этого хочу! Воспоминания о прошлой жизни, о ее возможностях навались тяжеленным комом, не отпихнуть. И фантазия заработала: представляю Веронику в восхитительном свадебном платье на крыше высотки… Вижу, как вхожу в огромный офисный улей, вырабатывающий миллионы рублей каждые сутки… Как учу пятилетнего сына серфить на Бали…

Отец умеет подобрать нужные слова, хорошо меня знает.

А я хорошо знаю свою жену. Она хочет жить в этом городе. В этом доме. Здесь, а не в московском пентхаусе. Москва ее раздавит — шумом, скоростью, пространством.

А еще бизнес отца — это не только деньги, но и работа двадцать четыре часа в сутки, и огромные риски. Я неделями не буду видеться с Вероникой, сын будет расти без отца — как было в моей семье. Это плохая сделка.

«Это отличная сделка: переезд с семьей в Москву ради многомиллионного наследства. Подумай об этом».

Звонок обрывается.

Из телефона раздается бесстрастный искусственный голос: «Если вы хотите удалить сообщение, нажмите “один”».

— Мэтт?.. — из спальни выглядывает Вероника. Она уже переоделась в пижаму, сонно трет глаза. — Что-то случилось?

Смотрю на нее, на телефон, снова на нее.

Встаю, подхожу к ней и беру теплое лицо в ладони.

— Ничего важного, — искренне отвечаю я. — Пойдем в спальню. Хочу уснуть вместе с тобой, уткнувшись носом в твою шею. Вот это сейчас важно.

Я не знаю, о чем будет наша следующая история, но мы напишем ее вместе. Главное, я уверен, нас ждет хеппи-энд.

КОНЕЦ.

Больше книг на сайте — Knigoed.net