Мой механический роман

Глава одиннадцатая

ИТОГИ

Бел

Я все еще иногда просматриваю это электронное письмо. Я знаю, что мне следует заархивировать его или удалить, как я поступаю буквально со всем, что осмеливается показаться в моем почтовом ящике, но это я не могу игнорировать.

Дорогая Изабелла Майер!

Мы успешно получили ваше заявление о поступлении на бакалавриат в Массачусетский технологический институт.

Святое вау. Святая вилка. Святые мамочки.

Я сделала это. Я подал заявление в колледж — Массачусетский технологический институт.

Это было нелегко; Для справки: я бы никогда никому не посоветовала откладывать дела так, как я. Мисс Восс была рада, что я наконец приняла решение, и мой консультант, казалось, почувствовал облегчение от того, что я не собираюсь в одиночку снижать показатели поступивших в ВУЗ, но Мак был… не очень доволен тем, что мне пришлось отправить письмо зимой. Пауза.

И все же я наконец сделала это.

Как только Тео уговорил меня на это, эссе просто вытекло из меня. Рассказать о том, что изменило мой взгляд на мир? Легко. Я рассказала о робототехнике. Я рассказала о региональном турнире и о Данте. Я написала о том, что всегда думала, что инженерное дело предназначено для мальчиков, или для людей, которые любят математику, или буквально для всех, кроме меня, пока не поняла, что такие правила существуют только в том случае, если мы их соблюдаем. Потому что да, возможно, я права в том, что существует множество стереотипов и превратностей, которые удерживают нас от наших страстей, но Тео прав, что подчиняться их ожиданиям было бы так же глупо, как позволять им управлять моей жизнью. Моей жизнью, не так ли? Робототехника помогла мне осознать, что я могу найти здесь место — или, еще лучше, создать его.

(Я использовала слова получше, но суть в этом.)

Несмотря на прокрастинацию, я работала над своим заявлением намного усерднее, чем когда-либо ожидала. Даже Джейми был впечатлена, или что-то в этом роде.

— Я была почти уверена, что ты полностью провалишь это дело, — такова была ее точка зрения на эту тему, которая была, честно говоря, справедливой. — Без обид.

— И вот я подумала, что вечер разврата с драмой и углеводами может сделать тебя более обожающей, чем обычно, — заметила я, махнув рукой, имея в виду какую-то горячую фигню, которую мы поглощали на Netflix.

— Что? Я сказала без обид, — напомнила она мне, прежде чем украсть лишнюю ложку мороженого из моей тарелки.

Теперь, когда после каникул в школе снова начались занятия, дела снова стали ураганными. Нам предстоит подготовиться к финалам, плюс мы готовимся к тестам по углубленным курсам и национальным чемпионатам, и, хотя эти вещи кажутся позитивными, время летит. Я настолько измотана, что, когда Джейми и Лора приходят с кексами, мне приходится спрашивать их, по какому поводу.

— Эм, ты шутишь? — спрашивает Джейми, и в этот момент я понимаю, что она держит воздушный шар.

— Подожди, у тебя день рождения? — спрашивает Тео, который случайно проходит мимо с Дэшем именно в тот момент, когда я вспоминаю, что мне сегодня исполнилось восемнадцать.

Он преувеличенно останавливается, словно пародирует актёра из смехотворного ситкома.

— Почему ты мне не сказала?

Джейми смотрит на меня, намекая, что она определенно напишет мне об этом позже.

— Это не важно, — тихо говорю я, но Тео с отвращением качает головой.

— Ты ужасна, Бель Канто. Нам придется сделать что-нибудь— говорит он, и Дэш энергично кивает в знак согласия.

— Я закажу самсу на робототехнику, — говорит Дэш. — Мы можем устроить вечеринку, пока сбрасываем вес Седьмого. (На данный момент нам лень называть Седьмой круг полным именем.)

— Ты просто хочешь самсу, — хором говорим мы с Тео Дэшу, а затем обмениваемся взглядами.

Очевидно, мы с Тео в последнее время часто видимся. Во-первых, нам нужно создать бота, а во-вторых, он случайно познакомился со всей моей семьей, кроме моего отца. Я думала, что Тео никогда больше не захочет со мной разговаривать (по понятным причинам), но даже когда моя мама делала неловкие вещи, например заставляла нас молиться перед ужином, он перекрестился без комментариев.

— Я думала, ты еврей? — Шепнула я ему, и он взглянул на меня. — Я же говорил тебе, что моя бабушка мексиканка, — пробормотал он. — Вы думаете, что жива абуэла, которая не является агрессивной католичкой?

Даже Люк немного потеплел к нему. Гейб и моя мама были покорены, когда я сказала им, что Тео поступил в Массачусетский технологический институт — моя мама дала ему дополнительную еду в качестве «награды», хотя, судя по тому, насколько переполненным выглядел Тео, это могло быть ближе к наказанию — но с Люком это всегда сводится к одному: машина.

— Ого, — сказал Тео, когда мы вернулись к его машине. Люк настоял на том, чтобы отвезти меня обратно на школьную парковку, хотя я скорее послушалась бы Тео и избавилась от этого (думаю, я поймала его на произнесении этих слов во второй раз).

— Это хорошие диски.

— Они изготовлены по индивидуальному заказу, — тут же сказал Люк.

— Зеркала тоже мне нравятся, — сказал Тео, что побудило Люка начать восторженный монолог о том, как трудно их было достать и как он был впечатлен тем, что Тео заметил хромированные детали. В тот момент я прикусила язык, сказав что-нибудь сентиментальное вроде Тео действительно хорошо улавливает детали, хотя он абсолютно точно такой.

Во всяком случае, с тех пор я видела Тео почти каждый день. Хотя, как я постоянно говорю Джейми, мы просто друзья.

(Я думаю).

— Привет, — говорит Тео, отводя меня в сторону, когда мы все расходимся, чтобы идти в класс. Я съела гораздо большее количество кексов, чем могла бы когда-либо съесть, но об этом легко на время забыть. — Я имел в виду, что мы должны что-то сделать. Я имею в виду, я должен.

Он говорит тихим голосом, и мне приходится сдерживать улыбку.

— Что-то, вроде завоевания цифровых роботов?

— Нет, не роботы. — Он ерошит свои волосы и о нет, о нет, о нет. Они выглядят такими мягкими.

— Так что же ты тогда предлагаешь?

— Я не знаю. Дай мне подумать об этом. — Он смотрит на меня рассеянно. — Почему ты никому не сказала, что у тебя день рождения?

Потому что тогда мне пришлось бы признать тот факт, что мне восемнадцать.

— Ох, — говорит он, взглянув на мое лицо. — Да, окей. Мы поговорим позже. С днем рождения, — кричит он мне, убегая с улыбкой на лице, и о нет, о нет, о нет.

Мне определённо не до этого сейчас.

Поразительно, но Нилам не в восторге от моего дня рождения.

— Ты можешь убрать это? — спрашивает она, ударяя по моему шарику. — Некоторые из нас пытаются работать.

— Да и некоторые из нас пытаются есть, — говорит Дэш, отталкивая инструменты Нилам подальше от разложенных на столе картофеля с карри.

— Почему ты вообще здесь? — Нилам огрызается на него. — Иди затяни несколько винтов.

Дэш закатывает на меня глаза.

— Да, моя королева, — говорит он Нилам, беря со стола коробку самсы и отправляясь в дорогу.

— Привет, — говорит Тео позади меня. — Могу ли я узнать твоё мнение по этому поводу?

— Хм? — Да, конечно. Я поворачиваюсь, чтобы следовать за ним, но не раньше, чем ловлю взгляд Нилам. Как обычно, она думает, что мы с Тео заняты флиртом или чем-то вроде этого, вместо того, чтобы работать.

— Как дела? — Я спрашиваю его, и он садится за нашего незавершенного бота, которого мы сейчас зовем Танос, пока не придумаем менее банальное имя.

— Я подумал, может быть, мы могли бы построить какую-то защиту, — говорит он. — Сделайте так, чтобы меньше внимания уделялось нашему оружию и больше — использованию их оружия нашу пользу. Не то чтобы мы единственные, кто случайно использовал кинетическую энергию себе во вред.

(Слава богу, мы рассмотрели крутящий момент на уроке.)

— Так ты думаешь, над… бронёй? Спрашиваю я.

— Я подумал, что было бы здорово, если бы мы сделали что-нибудь из полиуретана, — говорит он. — Тогда мы могли бы использовать под ним сверхлегкий металл, например титан.

— О, чтобы другое оружие было повреждено, прорезав наш пластик?

— Да, именно. Я просто не уверен, как можно включить это в металл.

— Мы могли бы сделать наложение. Построить ему какую-нибудь шестиугольную форму, типа пчелиных сот, — говорю я, размышляя. — Соединить это вместе, как соты, поверх металла.

— Да, идеально, что-то в этом роде, — говорит Тео, энергично кивая. — Но я никогда не работал с пластиком, и Мак не знает, как это…

— Мой отец так делает, — говорю я, не задумываясь, и тут же жалею, что сделала это.

Тео смотрит на меня, вероятно, видя по моему лицу, что я, возможно, только что совершила ошибку.

— Пойдем, — говорит он, подзывая меня. — Давай на минутку выйдем на улицу.

Я не знаю, действительно ли мы настолько интересны, или наше отсутствие просто слишком заметно, но когда мы выскальзываем из класса, каждый смотрит, как мы уходим.

Нилам бросает взгляд на Эммета, который тут же делает вид, что занят какой-то деталью, которая находится у него в руке.

— Ты в порядке? — спрашивает Тео, когда мы выходим на улицу, и я помню, что он привык к тому, что за ним всегда следят. В целом он чувствует себя комфортно на публике.

— Ой. Ага.

— Врунишка. — Он смотрит на меня, затем задумчиво проводит большим пальцем по губе. — Назови меня сумасшедшим, но кажется, что ты «забыла» о своем дне рождения, затем вспоминаешь своего отца с таким выражением лица, вероятно, у вас есть что-то общее. Он забыл или что?

Нет, он этого не делал. Он никогда этого не делает, хотя я чувствую себя виноватой, осознавая, что это первая догадка Тео, потому что похоже, что его отец определенно забывал о нем раньше.

— Ну нет, я просто… — Я сглатываю. — Мне сейчас восемнадцать, — говорю я медленно.

— Мне тоже, — говорит он. — Мой день рождения был в ноябре. Мы можем пойти проголосовать вместе.

Я знаю, он шутит, чтобы разговор был легким, но теперь, когда он слушает, мне действительно хочется поговорить об этом.

— Мне восемнадцать, а значит, я не несовершеннолетняя, — объясняю я. — Итак… я могу выбирать, где хочу жить.

— Ой. — Тео моргает. — Я не думал об этом. Ты хочешь сказать, что не хочешь…

— Нет-нет, я определенно хочу жить с мамой. — Я прочищаю горло. — Просто, эм, раньше, чем мне приходилось? А теперь я просто… могу.

Он медленно кивает.

— И ты думаешь, твой отец ожидает…?

— Нет-нет. — Я вздрагиваю. — Это глупо, правда. Я просто думала о том, что все намного хуже, что теперь все зависит от меня.

— Ага. Да, я это вижу. Он бросает на меня взгляд спасителя мира. — Что мы можем с этим поделать?

— Что? Ничего. — Я смеюсь. — Не каждая проблема должна иметь мгновенное решение, Тео.

Он слегка ощетинивается.

— Я знаю, но..

— Но мне нужна помощь отца. Я мало что знаю о полиуретанах и определенно не знаю, как соединить их в формы. — Я почти уверена, что сотовая конструкция — наш лучший выбор, но необходимо выяснить, какой тип лучше использовать…»

— Могу я пойти с тобой? — спрашивает Тео, и я моргаю.

— К моему отцу?

— Ага. Я имею в виду, что это наша сборка, верно? И ты обещала, — напоминает он мне.

— Я обещала познакомить тебя с моим отцом?

— Нет. — Он смеется. — Ты обещала быть командным игроком.

Хотя я знаю, что он говорит о робототехнике, я думаю, что он на самом деле напоминает мне, что он в моей команде.

— Хорошо, — говорю я и смотрю на него. — Итак, именно для этого мы и отмечаем мой день рождения?

— Можешь придумать что-нибудь еще, чем бы ты хотела заняться? — спрашивает он, выгнув бровь.

Нет, я действительно не могу. Правда, часть меня думает, что было бы неплохо, если бы он сделал что-то еще, понимаете…очевидное. Потому что я думаю, что мы просто друзья, но…так ли это? Когда мы делаем что-то, что касается только нас, а не команды, это подтверждает, что я не воображаю это или что то, что я чувствую. Всякий раз ко мне возвращается ощущение, что я втайне надеюсь, что так оно и есть, даже если мы никогда об этом не говорили.

В отличие от Тео, который может игнорировать то, как все в классе смотрят на нас через окно, я могу это сделать. В частности, я не могу игнорировать, насколько было бы отстойно, если бы они когда-нибудь увидели что-то плохое, как ссора или, что еще хуже, расставание. Они были бы похожи на меня и моих братьев, пытающихся выбирать между моими родителями, и давайте будем честными…В отличие от моих братьев, вся эта комната заполнена людьми, которые обычно поддерживают Тео. И я должна знать лучше, чем кто-либо, что вещи не могут длиться вечно, верно?

Так что на самом деле тихая ночная работа с Тео звучит идеально. Будет красиво, легко, комфортно. И это, просто сбивает с толку.

— Тогда давай сделаем броню, — говорю я ему, поворачиваясь, чтобы провести его обратно внутрь.

ТЭО

О, оказывается, у меня есть подарок для тебя, — говорю я, садясь в машину Бел и протягиваю руку, чтобы передать ей маленький бумажный пакет, который был в моей ладони. На самом деле я нашел его неделю назад, но еще не решил, как ей подарить. Я думаю, день рождения — такое же хорошее время, как и любое другое.

— Что это? — спрашивает она, бледнея от волнения.

— Не ожидай ничего, — предупреждаю я ее, и она смотрит на меня.

— Хорошо, конечно, Тео, — говорит она насмешливым голосом, — я просто… — Она останавливается, внезапно застыв.

— О, Тео…

— Я же говорил тебе, это пустяк. Если тебе это не нравится…

— Мне нравится это. — Она смотрит на меня, и мне приходится тяжело сглотнуть.

— Спасибо, — говорит она.

Это просто еще одна ручка для ящика; ничего особенного, и, честно говоря, немного разочаровывает в качестве подарка на день рождения, но моя мама была в Мелроузе в поисках какого-то особенного винтажного платья, и я нашел его в антикварном магазине.

— Я думал, что он подойдет к другой твоей птичке, — объясняю я. — Хотя я думаю, что может быть много птиц? — Я ничего не знаю о… что бы это ни было.

— Нет, их всегда должно быть двое. — Она улыбается мне. — Рыбак рыбака, да?

Уже не в первый раз у меня такое ощущение, что если бы я наклонился поближе, то сработал бы магнитизм. Как будто меня втянуло в какое-то гравитационное поле, где все волшебным образом притягивается. Но поскольку мы собираемся в дом ее отца и, поскольку, я не совсем уверен, что произойдет, если я позволю себе затянуться в какую-нибудь черную дыру возможной катастрофы, которой это может обернуться, я просто улыбаюсь и киваю, и она кивает и улыбается, и мы оба смотрим на дорогу, когда она садится за руль.

Ненавижу признавать, что некоторые места, мимо которых мы проезжаем по пути к ее отцу, заставили бы мою маму немного беспокоиться, хотя переулки со временем заканчиваются вплоть до рядов загородных домов. Тот, к которому подъезжает Бел, похож на дом, которые показывают в кино; не мой, конечно, но и на ее квартиру это не похоже. Это явно то место, где она выросла, и судя по тому, как она предпочитает не смотреть на него, я предполагаю, что она должно быть качалась на качелях, подвешенных к дереву во дворе когда была маленькой.

— Люка нет дома, — говорит она, глядя на пустую подъездную дорожку и стучит в дверь. — Возможно, никого нет.

Похоже, она хочет развернуться и убежать, поэтому я протягиваю руку и касаюсь ее руки, пытаясь успокоить. Она вздрагивает, испуганная, и я быстро убираю руку.

— Прости, я просто подумал…

Но дверь открывается, и мы видим мужчину во фланелевой рубашке и джинсах.

Он похож на Бел и ее братьев так же отдаленно, как я похож на свою маму — цвет немного не тот, поскольку волосы и глаза Бел темные, а у ее отца нет, но выражение его лица безошибочно ее.

— Бел, — говорит он удивленно. — Привет, малышка.

— Привет папа. — Она слегка вспыхивает, но потом быстро и виновато поворачивается ко мне. — Это Тео, — говорит она, когда ее отец бросает на меня обычный отцовский взгляд. — Не мог бы ты помочь нам со школьным проектом?

— Ага? Хорошо. Проходите на задний двор, — говорит отец Бел, и я знаю, что на самом деле невозможно понять все, через что она проходит, но я думаю, что понимаю немного больше. Потому что, конечно, зная, что этот парень испортил свой брак, вы думаете, что он будет выглядеть злодеем, но это не так. Он выглядит хорошим парнем, и если бы я не знал лучше, я бы предположил, что он никогда в жизни не делал ничего плохого.

Сразу становится очевидным, как Бел научилась делать все те странные вещи, которые умеет, потому что сарай ее отца забит материалами, за которые я бы убил в детстве. Конечно, у меня было много дорогих игровых консолей и я возился с машинами-роботами, но у отца Бел, кажется, есть все инструменты, которые есть на свете. У него есть домашняя кузница и паяльные инструменты, целая территория, предназначенная, кажется, только для работы по дереву, полный склад автомобильных принадлежностей…

— Я любитель, — говорит он, ловя мой взгляд вокруг. — Не могу сказать, что это мне особенно помогло, хотя у детей всегда были поделки для научной ярмарки.

— Вы участвовали в научной ярмарке? — удивленно спрашиваю я Бел, и она смущенно посмеивается.

— Я построила это, хм. Атмосфера? Я думаю, так это можно было назвать? Влияние цвета на когнитивные способности, — говорит она. — Это была огромная проблема.

— Однако она получила награду, — с гордостью говорит ее отец.

— Это было много лет назад. Средняя школа. Ничего особенного. Итак, полиуретан? — она подсказывает ему.

Кажется, это единственное, чего у ее отца нет в наличии, хотя кое-что у него есть. Он показывает нам, как склеить одну пластиковую панель с другой, предлагая попробовать это на более мелких деталях.

Моя идея — уменьшить масштаб нашего бота, чтобы мы могли понять, сколько нам понадобится. Я сажусь, чтобы записать размеры, а затем возвращаюсь, чтобы передать их Бел, которая просматривает их и кивает.

— Еще раз, для чего это? — спрашивает отец Бел, как будто ожидая конкретного ответа.

— Учёба, — говорит она, не поднимая глаз, доставая маркер, чтобы измерить выбранные мною размеры на пластике. Я не поправляю ее, хотя ее отец смотрит на меня, в поисках подтверждения.

Извини, думаю я молча, я в ее команде.

В конце концов мы воспроизводим часть (на самом деле часть) того, как пластиковая броня должна выглядеть на самом деле в полном масштабе, и, хотя Бел явно взволнована, звонок телефона возвращает ее в то же настроение, в котором она была, когда мы приехали.

— Ну ладно, нам придется убедить Мака включить это в бюджет, — говорит она мне вполголоса, — но это будет нормально.

Я киваю.

— Я спрошу его.

— Хорошо. — Она смотрит на меня; ей не очень нравится Мак. Я понимаю почему, но мне трудно не скрестить тайно пальцы и не надеяться, что все это просто столкновение личностей. Я знаю, это звучит наивно или, может быть мне кажется, что это не так. Я определенно на стороне Бел; Я просто не знаю, как должно выглядеть принятие ее стороны. Я имею в виду, что Мак — именно он научил меня всему, что я знаю о программировании и робототехнике. Мне что, нужно просто отказаться от него?

— Ну, ладно, пап, — говорит Бел, поворачиваясь к нему. — Спасибо за помощь, но мне, наверное, стоит отвезти Тео домой.

А, так я козел отпущения.

— Спасибо за вашу помощь, мистер Майер.

Ее отец выглядит слегка разочарованным.

— Ты уверена, что не хочешь остаться на ужин, Бэбибел? (Я запоминаю это, чтобы подразнить ее позже.) — Я мог бы попросить Люка принести домой торт…

— Нет, пап, все в порядке. Я должна вернуться. Она колеблется, затем обнимает его. — Спасибо.

— Хорошо. — Он целует ее в лоб, ему грустно отпускать ее. — Приятно познакомиться, Тео.

— Мне тоже.

Мы тащимся обратно через ее боковой двор к ее машине, где она ничего не говорит. Я сижу с макетом на коленях, но она еще не заводит двигатель. Сделай что-нибудь. Или скажи что-нибудь.

— Извини, — говорит она. — Просто пытаюсь успокоиться, понимаешь?

— Не торопись. Я вообще-то домой не спешу, — говорю я, поворачиваясь.

Пластиковая модель у меня в руках.

— Это будет чертовски круто, — комментирую я сам себе, потому что, хотя я знаю, что речь идет о Бел и ее отце, я все еще очень люблю роботов. Любое вращающееся оружие, которое должно прорезать пластик, повредит само себя. И усложнит нанесение мощных ударов, что дает нам хорошие шансы на победу в конструкции.

Она поворачивает голову и смотрит на меня, усмехаясь.

— Ты такой ботаник.

— О, я знаю. Моя мама все время мне говорит, но, видимо, ботаники сейчас крутые.

— Да, они такие. — Я выгибаю бровь, и она кривится. — Да ладно, я смотрела фильмы.

— Ага? Ты прочла это в журнале Подростковая мода или где-то ещё?

— Фу — Она стонет, отталкивая меня. — Очевидно, все ботаны, кроме тебя.

— Эй, — говорю я, изображая обиду, хотя не могу сдержать улыбку.

— Ты понимаешь, что я сижу прямо здесь, не так ли?

— Боже, твоя ботанская энергия сейчас так удушает.

— Да, это похоже на спрей для тела Axe, только более соблазнительный.

— Боже мой, какое самомнение.

— Честно говоря, я удивлен, что ты можешь сопротивляться.

— Я пристегнута, — говорит она, демонстративно щелкая лямку ремня безопасности. — Иначе кто знает.

— Никто, — говорю я ей.

Но потом мы оба замираем, потому что, если ситуация обостряется… Я не знаю, что буду делать, если ситуация выйдет из-под контроля.

Я также не уверен, что захочу остановиться, если начну. Я даже не знаю, с чего начать имею в виду, честно.

— К счастью, я не так безнадежна, как ты, — говорит она, спасая нас обоих. Или нет. Может быть, я не хочу, чтобы меня спасли.

— Привет, Бел, — говорю я, и внезапно у меня пересохло во рту. Я думаю, что и у нее тоже.

— Привет, Тео, — шепчет она.

На ее волосах слабый отсвет уличного фонаря, она пахнет опилками и клубничным бальзамом для губ, и на секунду меня действительно не волнует, что будет дальше. Я начинаю понимать, почему я так разозлился, когда Дэш пригласил ее на танцы, и почему я так расстроился, когда она не попросила меня о помощи с нашим ботом для региональных соревнований, и почему я каждый день убегаю с тренировки, просто чтобы стоять рядом с ней и ковыряться в проводах. Я понимаю, почему я пригласил ее пойти со мной на детский футбольный матч и почему купил ей эту дурацкую ручку для ящика в форме птицы. Я понимаю, почему для меня важна её боль.

Потому что я все время думаю о ней. Потому что она меня удивляет, потому что она заставляет меня смеяться, и потому, что что бы с ней ни происходило, это единственное, что я когда-либо делал легко.

Потому что где бы я ни был, я хочу, чтобы она была рядом.

Я наклоняюсь вперед, и она задерживает дыхание, ожидая. Находясь так близко к ней, я чувствую запах роз на ее волосах и вижу, как приоткрываются ее губы, когда она смотрит на меня. Я делаю паузу, ожидая, что она отстранится или повернет голову, но она этого не делает.

Вместо этого она наклоняет ко мне подбородок — всего на самый маленький дюйм.

— С днем рождения, Бел, — говорю я тихо, и она так близко ко мне, что я почти чувствую вкус ее ответа.

— Спасибо, Т…

— ИББ, — раздается голос снаружи, водительская дверь внезапно распахивается, и мы с Бел в тревоге подпрыгиваем. — О, привет, Тео, — говорит Люк, и я немедленно возвращаюсь на свое место в машине, пристегивая ремень безопасности и пытаясь не обращать внимания на румянец на щеках. — Ох, отвратительно, — говорит он, наблюдая за нами двоими. — Серьезно, прямо возле моего дома? Где я сплю? Где я ем?

— Мы ничего не делали, — ворчит Бел, выталкивая его лицо из машины.

— Я еду домой.

— Что уже? — Люк ухмыляется нам. — Эх, я понял. Ты, — говорит он, тыча в меня пальцем. — Держи это в штанах.

— О боже мой Люк, — стонет Бел. — Мы работали над нашим ботом. Нет буквально ничего менее сексуального.

— Это правда, — говорит Люк, хотя и показывает двумя пальцами от своих глаз к моим. — Я наблюдаю за тобой, — предупреждает он, и Бел протягивает руку, чтобы закрыть дверь. — Я ВСЕ ЕЩЕ СМОТРЮ ЗА ТОБОЙ, — кричит мне Люк через дверь, когда Бел заводит машину, угрожая на жестоком языке жестов, что она может и сбить своего брата, если он не уйдет с дороги.

Справедливости ради стоит сказать, что настроение в значительной степени испорчено. К тому времени, как Бел подъезжает к школьной парковке, чтобы я мог забрать машину, она уже слишком далеко.

— Спасибо за подарок на день рождения, — говорит она, держа в руках макет, который я поставил на центральную консоль.

— Спасибо за Т. Свифт, — отвечаю я, поворачиваясь, чтобы выйти из машины.

В целом концовка разочаровывающая. В тот момент, когда я смотрю, как она уезжает, я знаю одно наверняка.

Вмешался Люк или нет, мне следовало поцеловать ее, пока у меня была такая возможность.