Мой механический роман

Глава четвертая

ПАДЕНИЕ

ТЭО

Раздаётся общий вздох, когда я распахиваю дверь в класс.

— Ох, как бы там ни было, — говорю я, закатывая глаза. — Для вас, ребята, есть место получше.

— Уже больше четырёх часов вечера пятницы, а мы еще в школе, — раздраженно замечает Аким. — Буквально где угодно будет лучше, чем здесь.

— Послушай, я же говорил тебе, что был… неважно, не имеет значения. — У меня едва было время принять душ после футбольной тренировки, которая была ужасной: спринт для самоубийц, упражнения на ловкость — в общем, все, что, как вы думаете, могли бы делать люди, если бы они были клинически невменяемыми, как, возможно, и я. У меня есть дополнительные капитанские обязанности, а также обязанности атакующего полузащитника (Кай, который играет на позиции нападающего, смог уйти пораньше, чтобы успеть в класс вовремя, пока наше нападение провело несколько дополнительных упражнений), поэтому все остальные в комнате явно раздражены, им пришлось сидеть и ждать меня.

— Все претенденты здесь? — спрашиваю я, взглянув на время. Я опоздал всего на семь минут, и, судя по выражениям их лиц, можно подумать, что это конец света.

— Ты не видел их в коридоре? — спрашивает Нилам особым голосом, который она использует, когда думает, что кто-то идиот. Обычно я.

— Я торопился. — Это заведомо проигранная битва. — Думай, что угодно, просто приведи их.

Я выбираю место в первом ряду рядом с Дэшем, который листает Инстаграм, просматривая аккаунты с едой. Я подталкиваю его, и он вздрагивает, как будто я вывел его из комы.

— Ты готов к этому? Спрашиваю я его.

— Хм? О да, конечно.

В дверь класса входит несколько человек, некоторых из которых я узнаю. Лора уже подключила ноутбук к проектору и, к счастью, собирает некоторых из наиболее растерявшихся на вид первокурсников, чтобы они открыли свои учетные записи в Эссексе.

— Всем привет! — говорит Лора, улыбаясь так ярко, что некоторые кандидаты заметно расслабляются. (Вот почему она наш бизнес-менеджер.)

— Хорошо, если бы вы все могли просто… о, Бел, привет! — она почти визжит, когда кто-то вбегает с растерянным видом.

— Да, эм. Привет, Лора, — говорит Новенькая, которую, как я узнал сегодня, на самом деле зовут Бел. Она устроила из этого большое шоу в классе углубленной физики, когда Мак назвал ее Изабеллой. «Да, простите, мистер Макинтош? Я предпочитаю Бел» — сказала она, а затем быстро: типа, как в бельканто, а не принцесса Белль. Я понятия не имел, о чем она говорит, но Мак, как обычно, ответил каламбуром. Я заметил, что Бел не засмеялась.

На ней её обычные странные украшения — это ожерелье из резных деревянных бус, — которое звенит, когда она садится. Ее волосы не связаны теми эластичными шнурами, которые, кажется, носят все девочки (и моя мама) в наши дни. Вместо этого из них торчит шариковая ручка.

— Ты хотела просмотреть свою электронную почту или что-то в этом роде? — спрашивает Лора, глядя поверх головы первокурсника, который, судя по всему, не способен вспомнить собственный пароль. (Он выходит).

— Эммммм, нет? — говорит Бел, прочистив горло. — Нет… не сейчас.

Странный ответ. Я хмурюсь, и Дэш наклоняется ко мне.

— Эта девушка сегодня повсюду, — комментирует он голосом, не похожим на Дэша. Я пожимаю плечами, и Лора начинает.

Задание гораздо проще, чем все, что нам на самом деле пришлось бы создавать для команды, но, поскольку многие из кандидаты должны пройти, это самый простой способ с первого взгляда определить, кто на самом деле знает, что он делает. Моделирование простое: программное обеспечение заранее запрограммировано (мною) на приложение одинаковой силы к каждой капле, а конструкция, спроектированная кандидатом, либо разобьет яйцо (яйца, очевидно, очень хрупкие), либо нет. «Сломается» или «не сломается» — это действительно простой способ определить, может ли кто-то что-то построить, а затем мы сможем определить дополнительные моменты мастерства.

Если конечно, здесь можно найти какую-то утонченность, в чем я очень сомневаюсь.

Лора представляет меня как руководителя группы, а затем зачитывает список имен в алфавитном порядке, начиная с первокурсника по фамилии Аббаси. Его яйцо не разбивается, но оно подвешено в каком-то кубе, который, похоже, не выдержит большего давления. Это могло быть точное попадание, если бы он использовал меньшее количество материалов, чтобы выдержать только точную высоту падения, но это была посредственная конструкция. Учитывая, что мы не установили никаких ограничений на то, как можно строить, я не уверен в его лидерстве. В любом случае, я не думаю, что он нужен команде.

Я украдкой бросаю взгляд на Бел, потому что она, кажется, больше всего внимания уделяет проекции падения яйца. Сначала мне кажется, что она щурится, но потом я понимаю, что она хмурится. Она шумно достает блокнот и начинает рисовать на одной из страниц, от чего некоторые люди ненадолго поворачивают головы.

Следующие два яйца разбиваются. Вигвам странной конструкции третьего претендента разбивается при ударе, хотя само яйцо в порядке. В этот момент Бел совершенно перестала обращать внимание, а теперь и Дэш тоже, потому что смотрит на листок бумаги Бел. Еще одно яйцо падает, а я даже не замечаю.

К тому времени, когда мы посмотрели еще около семи яиц, практически никто не обращает на это никакого внимания. Все смотрят на то, чем, черт возьми, занимается Бел за своим столом, поэтому я, наконец, в раздражении встаю на ноги и подхожу к тому месту, где она сидит.

— Эй, могу я это увидеть? — спрашиваю я, и Бел поднимает глаза.

Господи, у нее огромные глаза. Они большие и карие, и я думаю, у нее немного блестящей подводки для глаз — имея такую мать, как у меня, не возможно не понимать в общих чертах, как действует косметика — но также я вижу крошечные веснушки. вокруг ее глаз, как далекие созвездия.

Она выглядит так, будто забыла, что я вообще был здесь, и это… интересно. Большую часть времени люди смотрят на меня так, будто надеются что я не забыл о них.

— О, ну, я не… — Она замолкает, когда я все равно пододвигаю бумагу, глядя на то место, где она лежит на ее столе. — Готова, — заканчивает она раздраженным голосом.

— Ну, ты всех отвлекаешь, — сообщаю я ей, хотя когда я вижу то, что она нарисовала, я сразу перестаю её слушать, каковы бы ни были ее аргументы.

Хорошо, я сказал, что яичные капли довольно просты, верно? Способов сделать их интересными не так уж и много, но рисунок Бел… хорош. Нет, это более чем хорошо, это свежо. По сути, она спроектировала космический корабль на месте, где яйцо расположено в центре плотно построенного треугольника, а затем заключено в какую-то футуристическую ракету. Она нашла время, чтобы нарисовать вид спереди и сбоку, и, сверху, я вижу, что она намеренно создала узор вертушки с маленькими крылышками.

С точки зрения физики, если бы она уронила его, он начал бы быстро вращаться, преобразуя поступательную энергию в энергию вращения. Проще говоря, он падал бы медленнее и ударился о землю с меньшей силой. Даже если бы самой ракеты было недостаточно, чтобы защитить яйцо, попытка предотвратить падение, позволив ему вращаться, почти наверняка сработала бы.

Кроме того, она нарисовала яйцо так, будто это золотое мультяшное яйцо. Он светится и затенен, чтобы показать его глубину, что делает этот рисунок более интересным, чем все, что я видел сегодня.

— Лора, — говорю я, поднимая голову и уходя с рисунком, а Бел без особого энтузиазма тянется за мной, как будто хочет забрать его обратно, чтобы внести больше изменений. — Да, подожди, — говорю я Бел, а затем поворачиваюсь к Лоре, которая выглядит абсолютно безумно смущенной. — Можешь загрузить файлы в программу для черчения? Просто начни новый проект.

— Хм? Да, конечно, Тео…

Она постукивает по нему пару раз, а затем протягивает мне ноутбук. Я беру его у нее и сажусь за рисунок Бел, встраивая размеры в программу, чтобы запустить новую симуляцию.

— Ох, ну, Тео, — говорит Лора своим старающимся быть полезным голосом, — у нас есть еще несколько кандидатов, которым нужно проверить своё яйцо, так что…

— Да, секундочку. Я заканчиваю программировать рисунок Бел в компьютерной программе и нажимаю «Продолжить симуляцию». Все перешептываются, пока смотрят на то, что я сделал, а затем мы наблюдаем, как ракета Бел делает именно то, что предполагает физика: она замедляется и движется по инерции как раз перед тем, как приземлиться, наклонившись на бок, яйцо остается идеально невредимым.

— Да, все остальные могут уйти, — говорю я, поднимая глаза. — Бел, да?

Она моргает в ответ.

— Что?

— Это твое имя, не так ли?

— Нет, я… извини, я имею в виду да, но… — Она замолкает. — Я просто…

— Я сказал, что вы, ребята, можете идти, — нетерпеливо говорю я остальным, которые все как-то раздражающе теснят меня, чтобы рассмотреть поближе рисунок Бел. — Спасибо, мы напишем вам по электронной почте, если нам что-нибудь понадобится».

— Ты не можешь просто принять одностороннее решение, Луна, — огрызается — кто еще? — Нилам. — Она даже не выполнила задание. А ты? — спрашивает Нилам, поворачиваясь к Бел, которая снова моргает.

— Ну, я… то есть, я только вчера узнала о отборе…

— А Луна только что провел всю симуляцию менее чем за пять минут, — коротко говорит Нилам, которая, даже я знаю, особенно груба с Бел. — Мы выбрали простой проект не просто так, а Луна? — говорит она, агрессивно поворачиваясь ко мне, — она выпускница, да, ты выпускница? Да, она выпускница, — продолжает Нилам, едва дождавшись ответа Бел, прежде чем продолжить, — и это не имеет смысла. В следующем году мы все уедем. Нам нужно поговорить о последствиях во благо команды.

— Ладно, вот о чем разговор, — говорю я, жестом приглашая Лору снова включить свет. — Ее яичная капля самая лучшая. Это креативно, хорошо продумано, сложно и работает. Есть ли шанс, что ты умеешь работать с металлом? — спрашиваю я у Бел. Эту часть относительно легко выучить, но у меня такое ощущение, что она уже имеет некоторое представление о том, как заставить все работать. После жизни в инженерных лагерях и три года занятий конкурентоспособной робототехникой, я заметил, что люди, которые могут проектировать подобное, обычно имеют представление о том, как применить это на практике.

— О да, в основном, — без особого энтузиазма говорит она.

— Ответь «да» или «нет», — говорю я.

Она смотрит на меня с раздражением.

— Хорошо, тогда да, я умею.

Я знал это.

— Видишь? — говорю я Нилам, которая складывает руки на груди. — Нам нужен человек с практическими навыками.

— Луна, ты же не думаешь…

— Послушай, я принял решение. Если ты действительно хочешь, мы можем подобрать одного из первокурсников, который будет следить за нами в течение года. Хм, ты, — говорю я, указывая на первокурсника, у которого было самое структурно безопасное яйцо.

— Тео? Извини, — мягко перебивает меня Лора, — но бюджета хватит только на одного нового участника, так что…

— Ой, я виноват, — говорю я первокурснику. — Ты получишь место в следующем году.

— Луна — раздраженно говорит Нилам, но прежде, чем она успевает продолжить, я уже поворачиваюсь к остальной части комнаты.

— Послушайте, давайте уладим это демократическим путем, — предлагаю я им, потому что это идеальное решение. Мы получаем новую участницу, на которой настаивал Мак, и бац, она уже знает, как создавать конструкцию. Дополнительный плюс: она не выглядит странно и не пахнет плохо. Не то чтобы меня это волновало, но она хорошенькая, если вам удастся преодолеть первоначальную странность. — Все за то, чтобы Бел присоединился к команде?

Я многозначительно смотрю на Дэша, который чудесным образом обращает на меня внимание.

— Ага, — говорит он.

— Я с Тео, — говорит Эммет.

— Я тоже, — говорит Кай.

Один за другим все поднимают руки в мою пользу. Лора, которая все еще стоит у выключателя света, бросает на Нилам извиняющийся взгляд, но затем улыбается Бел.

— Я определенно голосую за Бел, — говорит Лора с довольным видом. — Итак, решено, — говорю я Нилам. — Бел, э-э. Фамилия?

У меня такое ощущение, что все это происходит слишком быстро для нее, потому что она выглядит совершенно ошеломленной.

— Майер, — успевает она сказать.

— Бел Майер. Я поднимаюсь на ноги, протягиваю руку, и она нерешительно берет ее. Добро пожаловать в команду робототехники, — говорю я и знаю, что это звучит несколько формально, но даже я слышу гордость в своем голосе, когда говорю это. Это самое важное дело в моей жизни, и я выбрал ее. Я выбрал её. Я хочу, чтобы она знала, что это что-то значит.

Но я почти уверен, что ей не до этого, потому что по выражению ее лица создается впечатление, будто она хочет заползти в нору и умереть.

— О да, круто, спасибо, — говорит она и отпускает мою руку, чтобы заставить себя улыбнуться, будто ее сейчас стошнит.

Бел

Джейми: боже мой, я только что услышала от Лоры

Джейми: это потрясающе, я так рада за тебя!!! ты, должно быть, действительно впечатлила Тео

Джейми: это очень сложно сделать, так что поздравляю

Джейми: итак, теперь ты определенно присоединишься к вечеринке, да??

Интересно, есть ли на тагальском языке слово «упс, я случайно добился успеха, хотя у меня было полное намерение потерпеть неудачу»? Есть такой вариант, когда что-то такое милое, что хочется это откусить (Гигил, одно из четырех слов, которые я знаю), так что я могу только предположить, что он более искусен, чем английский, когда дело касается вопросов человеческой слабости.

Бел: ух

Бел: хорошо

Джейми:!!!!!!! Ок, отлично

Джейми: просто скажи маме, что ночуешь у меня дома и я заеду за тобой через час

Джейми: какой хороший день

Я люблю эту девушку, но сейчас она слишком навязчива. Я делаю несколько успокаивающих вдохов и иду в гараж нашего многоквартирного дома, чтобы найти единственного человека из моей старой жизни, который также не интересуется тем, что я делаю.

Мой брат.

— Привет, — говорю я Люку, который занимается ремонтом своей машины. В наши дни он занимается только этим или играет в какую-то видеоигру, где убивает людей в фальшивой мировой войне, что, я думаю, вероятно, хуже, даже если его машина разрушает озоновый слой. (Например, кто-нибудь следит за содержанием насилия в этих играх? Я очень обеспокоена тем, что это делает с его и без того очень сомнительным мозгом.)

— Йоу, — говорит он без иронии, а затем: — Что на тебе надето?

— Это? — Я смотрю на одежду, в которой сегодня ходила в школу. Это одна из моих любимых юбок, которую я нашла в комиссионном магазине, и я всегда чувствовала себя в ней очень романтичной — с большой буквы р — из-за шепелявости. Моя мама говорит это заставляет меня выглядеть «провинциалкой» или «тага букидом»³, что для меня абсолютно ничего не значит. — Это юбка, Люк.

— Это похоже на то, что носила бы Тита Кармен, — говорит он, что крайне грубо. Тита Кармен, возможно, бросила бы её на диван, но она бы не стала. Носить это. Для этого потребуется щегольство, которое я культивировала всю свою жизнь.

— Как ты думаешь, что люди носят здесь на вечеринках? — Я спрашиваю, притворяясь искренней, потому что мне бы хотелось знать, что мой брат считает модным. Он отрывает взгляд от своих проводов, которые, как я полагаю, являются каким-то новым дополнением к его стереосистеме.

— Распутная одежда? — говорит он, а затем добавляет: — Можешь подать проводник?

— Можешь не быть таким гетеронормативным, пожалуйста? — Возражаю я, закатывая глаза, а затем, взяв в руки кусок, который он ищет, — нужно, чтобы я подключила его к выходному преобразователю?

— Что?

— Шлюха — это очень оскорбительно.

— Нет, я имел в виду другое. О, выходной преобразователь. Да, сделай это. И еще, я не сказал, что ты шлюха — говорит он решительно. — Это другое.

— Все еще отвратительно. — Я тянусь туда, где он перебирает лишние провода. — Для этого тебе понадобится антенный адаптер.

— Да, это там. Он показывает подбородком, что моя мама ненавидит, и я тянусь к маленькому преобразователю, пока он подключает жгут проводов радио.

Мы с Люком не всегда ладим, но в последнее время было странно, что он рядом. Во-первых, у моей мамы нет времени кричать на меня за то, что ругаюсь или забываю убрать за собой, когда она занята уговорами Люка перестать лениться и вернуться на учёбу. (Кроме того, он более неряшлив, чем я.)

Во-вторых, более сложная вещь: я не всегда могу совместить то, как моя жизнь выглядит сейчас, с тем, как она выглядела раньше. Иногда я просыпаюсь и жалею, вынужденая помнить, что последний год моей жизни вообще случился, и это отстой, или я ложусь спать с грустью без всякой причины, что действительно отстой. Я не хочу об этом говорить, потому что либо люди этого не понимают, либо, если и понимают, то просто начинают меня жалеть, от чего мне становится еще хуже.

Приятно иметь кого-то, кому мне не нужно ничего объяснять, даже если этот человек продолжает есть мои закуски.

— Итак, я попала в команду робототехники, — начинаю я экспериментально, потому что пока толком не знаю, как я к этому отношусь, и по какой-то причине Люк — простая лакмусовая бумажка. (И, опять же, больше некому рассказать.)

— Что? — говорит Люк.

— Робототехника, — повторяю я.

— Будь осторожна с роботами, — отвечает он, не отрываясь от своей машины, которая старше нас обоих вместе взятых. Я слышал, про тех двух роботов, которых разработала какая-то компания-разработчик программного обеспечения, — говорит он, — и через пять минут они начали говорить на этом секретном языке, и все это пришлось отключить, прежде чем они сговорились терроризировать землю.

— Эм, ладно, там есть чем заняться, — говорю я. Он определенно играл слишком много в видеоигры с тех пор, как взял академический отпуск в семестр. — Но я думаю, мне не нужно давать роботам мозги или что-то в этом роде? Думаю, просто борьба и все такое.

— Так что, просто что-то строить?

— Ага?

Он вытирает лоб рукавом.

— Тебе это нравится, да? — говорит он мне, пожимая плечами. — Ты приставала ко мне, пока я работал с папой, с тех пор, как тебе исполнилось где-то десять.

— Может быть. — Это определенно правда, но что еще мне оставалось делать? Наша мама — медсестра, которая работает в длинные смены, и за день нужно сделать не так уж много макраме, прежде чем у вас закончатся растения, которым нужны подвески. — Хотя я никогда ничего не строила сама.

— Разве это не команда?

Команда Тео Луны и его приспешников, судя по тому, что я видел сегодня.

— Полагаю, что так?

— Я имею в виду, это звучит как-то отстойно? Но Гейб делает гораздо более странные вещи, ну и ладно, — говорит Люк, и это, похоже, его окончательное мнение по этому поводу.

— Верно, — говорю я и вздыхаю. — Ладно, думаю, я собираюсь на вечеринку. Не говори маме.

— Она работает допоздна, — говорит Люк, заводя машину, чтобы проверить новый динамик. Бас тут же становится настолько громким, что я едва слышу, что он говорит дальше, что, по-моему, что-то вроде: — Если ты вернешься домой к десяти, сомневаюсь, что она заметит.

— Я думала, что останусь у моей подруги Джейми? — Я перекрикиваю звук Кида Кади.

— Как угодно, — говорит Люк.

Ладно, думаю, разговор окончен. Здесь слишком громко, и один из наших соседей наверняка пожалуется.

— Только не будь небрежной, — кричит мне вслед Люк. — Или не делай ничего такого.

— Очень хороший совет, Люк, спасибо, — кричу я в ответ, решив надеть джинсы с птичками, когда вернусь в нашу квартиру.

Около года назад я хотела эту действительно крутую пару джинсов. Спереди на них были вышиты изящные маленькие воробышки, но мама настаивала, что они слишком дорогие. Любой мог бы сделать такие — сказала она в своей обычной манере «не трать зря время», поэтому, поскольку я решила, что в этом сценарии я ничуть не хуже «любого», я умоляла отца отвезти меня в магазин товаров для рукоделия после того, как он придет домой с работы.

В итоге я купил там кучу других вещей, помимо аппликаций с птицами. Папа научил меня, как использовать инструмент для надевания этих маленьких бронзовых кружочков, называемых люверсами, поэтому я взяла старые джинсы, разорвала их по бокам, закрепил люверсы по обе стороны от порванных швов, а затем снова зашнуровала их с помощью шнурков. Всего лишь немного бархатной ленты. Теперь у меня есть джинсы с птицами и бархатными шнурками примерно за пятнадцать долларов, Я могу вам сказать прямо сейчас джинсы не стоят столько в магазине. К тому же, я отлично провела день с отцом, чего у меня уже не бывает.

— Боже мой, отличные джинсы, — восклицает Джейми, когда я сажусь в ее машину.

— О, эти? Просто валялись у меня, — говорю я, как лжец. Честно говоря, я думаю, что эти джинсы — чуть ли не самая крутая вещь, которая у меня есть, поэтому, хотя моя футболка — это простой укороченный топ, которому пару лет, я чувствую себя прекрасно. — Ты выглядишь великолепно.

— Спасибо.

Она сияет. На ней черные узкие брюки и рубашка на пуговицах, которую она завязала спереди, но, как всегда, мне особенно нравится шарф, который она использует в качестве повязки для волос. В этом есть маленькие струйки блесток — я не равнодушна к блестящим вещам.

— Итак, хороший день? — спрашивает меня Джейми, включая радио.

— Я имею в виду, я рада, что, по крайней мере, учусь с тобой на углубленной физике. — Я со вздохом откидываю голову назад, когда песня переключается на что-то оптимистичное и запоминающееся. Мне нравится думать, что у меня эксцентричный вкус во многих вещах, но Тейлор Свифт мне тоже нравится. В конце концов, я человек.

Джейми с улыбкой поправляет ожерелье, выжидая ровно столько времени, прежде чем выехать на велосипедную дорожку и повернуть на светофоре. («Очень не заинтересована в том, чтобы меня остановили», — сказала она однажды мрачным голосом, с чем я, очевидно, не спорила. Есть причина, по которой она хочет стать юристом.)

— Мак великолепен, правда? — лениво комментирует она.

— О, эм. Наверное? — Я говорю, потому что на самом деле я вообще не считала, что «Мак» был таким уж замечательным. На мой взгляд, он выглядел очень отчаявшимся. Кроме того, какой взрослый человек носит имя Мак? — Не то чтобы мисс Восс была плохой или что-то в этом роде. Я люблю ее.

— Ну, ты ей явно нравишься, — говорит Джейми. — Ты типа ее любимый проект.

Я корчу рожу.

— Может быть, она просто хотела, чтобы я ушла из ее класса.

— Да заткнись. — Джейми напевает песню, слишком взволнованная, чтобы иметь дело с моими сомнениями, и после припева она поворачивается ко мне с широкой улыбкой. — Боже мой, мы идем на вечеринку к Тео Луне! — Она почти кричит, напевая. Она восхитительна, когда сидит вот тут, представляя собой портрет полного юношеского счастья.

Через какое-то время мы добираемся по извилистой дороге через каньон к частным воротам Тео.

— Он отправил мне код для входа, — самодовольно говорит Джейми, подталкивая меня открыть его на ее телефоне. Я вроде как понимаю, почему это так важно, потому что его дом виден издалека, как чертов дворец. Я вижу дом глазами моего отца-подрядчика, восхищаюсь ландшафтным дизайном и очень модной ультрасовременной архитектурой, но даже с (очень крутой!!) подъездной дорожки мы можем заметить фигуры, пьющие воду из красных чашек на чем-то похожем на крышу. Веранда.

— Ого, — говорю я, вылезая из пассажирского сиденья. Есть еще несколько машин на подъездной дороге — в основном новые «Джетты» и «Сивики», вроде машины Джейми, — но ничто не выглядит достаточно роскошным для этого дома.

— Да, его отец в некотором роде гений, — говорит Джейми, останавливаясь рядом со мной, чтобы посмотреть на дом. — А его мама была супермоделью. Я думаю, что она сейчас влиятельная личность, как Гвинет Пэлтроу.

— Разве у Гвинет нет Оскара? — (Моя мама любит ее.)

— А? — спрашивает Джейми, пожимая плечами. — Я думала, она просто обосралась.

— Еще до твоего рождения, — торжественно говорю я, и Джейми смеется, затаскивая меня в дом.

Я не совсем уверена, что ожидаю увидеть, когда она откроет дверь, потому что, честно говоря, я до сих пор не знаю, что делать с Тео Луной. С одной стороны, он, по сути, лидер культа отряда преклоняющихся придурков, и наблюдение за ним сегодня в классе углубленной физики создало у меня впечатление, что, возможно, он это знает. Он явно любимый ученик Мака, и он определенно не тупой, но у него довольно много прав, и, я думаю, он пользуется ими, не так ли? С таким домом и такими родителями. При этом он также вроде…тихий.

Кроме того момента, когда он пытался затащить меня в команду, то есть, это оставляет меня там, где я начала.

Тогда я не знала, что сказать, и, думаю, не знаю до сих пор. Было здорово, что Тео был так уверен, что я подхожу, но также было очень трудно не заметить, как он загнал в угол девушку, Нилам, которая должна была быть его товарищем по команде. Он перебивал ее на каждом шагу и даже не спросил меня, хочу я быть в команде или нет.

У меня такое ощущение, что Тео Луна в принципе не привык спрашивать других людей, что они думают.

Помянешь дьявола.

— О, эй, — говорит Тео, материализуясь, когда мы с Джейми следуем за хором голосов из огромного подъезда дома (мой отец бы умер) на задний дворик, откуда открывается вид на океан вдалеке. Гости, кажется, пьют пиво из бочонка, который поставили на заднем дворе, но у Тео в руке бутылка Пеллегрино.

— Рад, что ты смогла прийти, Говард, — говорит он Джейми, играя роль непринужденного хозяина дома, а затем поворачивается ко мне. — Эй, — говорит он мне. — Могу я попросить тебя кое-что посмотреть?

— Меня? Я абсолютно чувствую любопытство Джейми рядом со мной, хотя боюсь, если посмотрю на нее, то начну смеяться. — Э, конечно?

— Прекрасно. Хочешь выпить? — спрашивает он, проходя на кухню, не дожидаясь, пойду ли я следом. Я пожимаю плечами, глядя на Джейми, которая говорит: МОЙ БОГ как раз в тот момент, когда Лора бросается к ней, и тогда я со вздохом поворачиваюсь, спешно догоняя Тео.

— Нет, я в порядке. Я думаю.

— Ты думаешь?

Джейми не единственный, кто испытывает какое-то недовольство по поводу того, что я остаюсь наедине с Тео, но если он и замечает что люди наблюдают за нами (в основном за мной, и в основном со скепсисом), он этого не признает. Вместо этого он делает паузу, положив руку на холодильник, видимо, ожидая, пока я передумаю. — У меня есть пиво, Белый Коготь, содовая…

— Есть диетическая кола? Спрашиваю я.

— Эм, ага — говорит он каким-то игривым голосом, и впервые я чувствую, что, возможно, он действительно просто пытается быть хорошим. — Моя мама полностью заботится о своем округе Колумбия. Еще у нас есть диетический Dew, диетический Dr Pepper и Red Bull без сахара…

— Вау, хм. Тогда, наверное, диетический доктор Пеппер, — говорю я, и он кивает, вытаскивая один из холодильника и бросая мне.

— Так роскошно, — комментирую я, постукивая по верху банки, прежде чем открыть ее. Никто никогда не сидел на диете Dr Pepper.

— Ты знаешь, что диетические газированные напитки на самом деле вредны, — говорит он, пожимая плечами, что, я думаю, является попыткой… примирения? Или он меня дразнит. Трудно сказать по тому, как он смотрит на меня. (Это очень интенсивно, как будто он сосредоточен на мне и ни на чем другом, что, как ни странно, не так уж и ужасно.)

— Да, но это же вечеринка, — шучу я в ответ, делая демонстративный глоток. — Если ты придешь в логово порока, поступай как змеи.

Он хмурится.

— Это цитата откуда-то?

— Нет. — Упс, забыла, что мне нужно приберегать свои странности до тех пор, пока люди не узнают меня получше. — Прости, что ты хотел мне показать?

Тео снова начинает обходить свой замок, жестом приглашая меня следовать за ним, после чего подносит палец к сенсорному экрану на стене. — Просто нужно забрать его у Дэша. Эй, вы видели Дэша? — кричит он паре парней, играющих в видеоигры. (Я уверен, что мне не нужно вам говорить, но в гостиной. Есть. Огромный. Телевизор размером со всю мою квартиру.) — Крыша, — говорят два чувака в унисон.

— Наброски. Пошли, — говорит мне Тео, прежде чем подняться по лестнице по две, так что, думаю, у меня нет другого выбора, кроме как следовать за ним. Однако позади себя я слышу, как два чувака обмениваются невнятным разговором:

— Должно быть, дело в разнообразии.

— Ну, ты знаешь, что Тео говорит о точке зрения.

Ах. Так что, думаю, я была не единственной, кто заметил, что я была единственной девушкой на сегодняшнем отборе.

В конце концов мы выходим на крышу, которую я видела с подъездной дорожки, где узнаю несколько лиц из класса углубленной физики. Они пристально смотрят на меня, прежде чем вернуться к разговору, и Тео отводит в сторону парня, который, должно быть, Дэш. Он выше Тео, у него более темная кожа и чуть менее растрепанные волосы, но они по-прежнему выглядят и одеваются одинаково, как будто у них есть общая доска визуализаций на Pinterest. У Дэша отсутствующее выражение лица и громкий, непринужденный смех, который Тео прерывает, подтягивая его ко мне.

— Эй, у тебя еще есть схема, сохраненная на твоем iPad, верно?

— Да, это правда, э-э… ЭЙ, ГДЕ МОЙ IPAD? — ревет Дэш, пугая меня. Тео, кажется, привык к этому.

— Йоу, — говорит мальчик из моего класса по гражданскому праву, передавая Дэшу iPad, лежащий на высоком столе.

— О, круто, — счастливо говорит Дэш, как будто он не просто так резко выдвигал требования от имени Тео. — Вот, — говорит он, протягивая его Тео, а затем смотрит на меня. — Привет.

— Привет, — выговариваю я, улыбаясь, потому что Дэш напоминает мне маленького дога, но затем Тео подталкивает меня.

— Хорошо, вот в чем дело: есть рабочие роботы и боевые роботы. Рабочие предназначены для младших школьников с меньшим опытом — не беспокойся о них. Страшно думать, что меня считают опытной, но ладно. — Боевые роботы делают именно то, чего от них ждут: у них есть оружие и они сражаются. Есть бот весом пятнадцать фунтов и бот весом 120 фунтов, хотя создание нового 120-фунтового бота обходится слишком дорого, поэтому мы просто будем работать с тем, что у нас есть. К счастью, в прошлом году мы проиграли всего один раунд, поэтому ущерб был минимальным. — Он смотрит на меня в поисках доказательства понимания, а затем, кажется, решает, что мое молчание не имеет значения. — Пятнадцатифунтовый бот — это тот, который мы строим с нуля.

— Хорошо, — справляюсь я. Он почти в своей зоне комфорта и это заставляет меня остро осознавать мой дискомфорт и то, как близко ко мне он стоит. Закат великолепен с такой высоты в холмах, он отвлекает внимание, но он, кажется, привык к нему, как будто это фоновый шум. Ветер развевает его волосы, пока он не откидывает их назад, запуская в них пальцы и прикрывая глаза.

— В любом случае, вот что у нас есть на данный момент с точки зрения будущих сборок, — говорит он, и, ох, да, конечно, я пробыла в команде по робототехнике в общей сложности пять секунд, так что, естественно, мы собираемся продолжить обсуждать роботов. Здесь. На вечеринке. — Просто хотел, чтобы ты имела представление о том, над чем мы будем работать в этом году. Мы почти уверены, что школа Святого Михаила будет использовать того же бота, что и в прошлом году, так что… Ой, извини, это наш главный конкурент, — объясняет Тео, называя, вероятно, католическую школу только для мальчиков, не поднимая глаз, — и во всяком случае, в прошлом году это был просто прочный металлический ящик с очень низким центром тяжести. Однако это было очень громоздко и очень медленно.

Я просматриваю эскиз бота, которого явно спроектировал Тео.

— Это коготь?

— Да, проходит через верх и вниз, вот так…

Он демонстрирует, хватаясь за что-то внизу, словно когти торгового автомата.

— В любом случае, можно получить баллы за агрессивное вождение и стратегию, с которыми мы обычно справляемся хорошо, но судьи иногда очень странно относятся к конструкции. Это была единственная область, в которой мы не выиграли в прошлом году.

Я особо не слушаю, потому что что-то меня беспокоит в рендеринге передо мной.

— Что это внизу? — спрашиваю я Тео, показывая пальцем. — Вращающиеся лезвия? Типа вертолета?

— Ага. Ну, в идеале это…

— Это не сработает.

Голос позади меня, который заставляет меня обернуться, хотя никто этого не замечает, принадлежит Нилам, девушке, которая спорила с Тео сегодня на отборе по робототехнике, которая ушла из небольшой группы, с которой болтала, чтобы (очевидно) послушать мой разговор с Тео. На самом деле она посещает пару моих занятий, хотя мы не общались. Даже сегодня не было настоящего взаимодействия, и в этот конкретный момент она все еще не смотрит на меня.

— Распределение веса нарушено, Луна, — говорит Нилам, — а монтажная плата…

— Все будет хорошо, — нетерпеливо говорит Тео. — Мы можем сделать это идеально, и я говорил, что некоторые вещи у нас лучшие. Она использует недостатки, — бормочет он мне в сторону, что, конечно, для меня бессмысленно, хотя довольно забавно, что он думает обо мне как о своего рода сообщнике. Он все еще стоит рядом со мной, что, думаю, бесит Нилам еще больше.

— Послушай, тебе не обязательно слушать моё мнение о программировании, но, по крайней мере, не трать наше время на плохую конструкцию, — категорически говорит Нилам Тео. — Лично, я не хочу провести следующие три месяца моей жизни, пытаясь заставить работать что-то непрактичное, прежде чем ты, наконец, признаешь, что это нецелесообразно.

— Это не нецелесообразно — возражает Тео, явно раздраженный. — Очевидно, нам нужно иметь оружие, и в прошлом году…

— В прошлом году нам повезло. Этот год…

— Эм, привет, извини, — перебиваю я, и Дэш, который ничего не сказал, кроме кивка вместе с Тео, смотрит на меня, побуждая меня продолжить.

— Итак, Нилам права — эти измерения не подойдут, — говорю я, приближая вращающиеся лопасти. — Не потому, что это не может работать, — быстро добавляю я, потому что глаза Тео тут же сужаются при мысли о том, что я буду критиковать его идею, — но, эм… что это за слово? Ну, ну, знаешь, — говорю я неловко, пытаясь вспомнить, что мой отец говорил о подобных вещах раньше. — Чтобы нанести хоть какой-то урон, необходима такая сила, которая просто полностью оторвет лезвия, и тогда у нас не будет оружия.

— Это называется крутящий момент, — говорит Нилам.

— Да, я об этом, — говорю я, немного смущенная тем, как она выставляет меня идиоткой только потому, что я не смогла вспомнить это слово. — И в любом случае похоже, что Нилам всего лишь пытается объяснить это тебе, так что, возможно, если бы ты только что ее выслушал…

— Мне не нужно, чтобы ты защищала меня, — огрызается на меня Нилам, прежде чем взглянуть на Тео. — А я говорила тебе, что она недостаточно опытна.

Затем она уходит, и я моргаю, совершенно озадаченная. Я думала, что делаю как лучше, не так ли? Боже, люди в этой школе такие странные.

— Слушай, — выдыхаю я, поворачиваясь к Тео и пытаясь отмахнуться от этого, — это просто…

— Я действительно не согласен, — говорит он мне, не отрываясь от экрана. Он творит какое-то программное волшебство и вызывает на экране симуляцию когтя в действии, затем начинают вращаться лезвия.

— Видишь? Не должно быть никаких проблем со скоростью или весом, когда мы используем его для атаки на другого бота…

— Да, но я думаю, ты не учитываешь вероятность столкновения. Я имею в виду, что когда оба бота находятся в движении, есть факторы разные, верно? Например, что, если это лезвие сделает что-нибудь, но не под прямым углом. Я прикасаюсь к экрану и сразу чувствую себя плохо, от того, что на нем остались отпечатки пальцев, но неважно. — например, если что-то ударится о край лезвия вместо того, чтобы получить полный запланированный ущерб? Оно просто сломается.

Но вместо того, чтобы запустить симуляцию, как я предлагала, Тео смотрит на экран.

— Ты сказал, что у вас проблемы с конструкцией, верно? — Я напоминаю ему, пытаясь звучать позитивно.

Примерно через сто лет Тео наконец посмотрел на меня.

— Да, ну, это долгий процесс, — говорит он, и его голос звучит по-другому. — И послушай, Нилам права, тебе придется научиться говорить о подобных вещах, — добавляет он, отходя в сторону. — Нам приходится давать интервью на национальных чемпионатах, чтобы защитить нашу конструкцию. Не то чтобы мы могли позволить Джастину сделать это.

Он и Дэш фыркают так, словно это явное веселье, но меня гораздо меньше беспокоит то, чтобы оставаться в стороне от их внутренних шуток, чем другие вещи, которые он только что сказал. Например, будет ли он честно критиковать меня прямо сейчас, когда все, что я сделала, это сказала ему, почему это не сработает? Ради бога, мы на вечеринке. Я думала, мы пришли сюда просто посмотреть, кто напился и прыгнуть в бассейн дома-музея Тео Луны.

— Послушай, — пытаюсь я дипломатично, — я действительно не хотела тебя оскорбить…

— Ты меня не оскорбляешь. Он закрывает чехол iPad и протягивает его Дэшу в тот момент, когда Джейми и Лора подходят ко мне сзади.

— О чем разговор? — спрашивает Джейми, которая пьет «Белый коготь» через экологически чистую металлическую соломинку, которую, как я знаю, она носит в сумочке.

— Ни о чем. Извините, мне пора идти. Я забыл, что Эндрю ждет меня внизу, — говорит Тео, даже не глядя ни на Джейми, ни на меня.

— Бросаешь нас?

Почти все это время Дэш молчал, но кивает, когда Тео зовет его.

Я чувствую небольшое раздражение (и даже больше, чем небольшое раздражение), когда они поворачиваются, чтобы уйти, поэтому поворачиваюсь им вслед.

— Если у другого бота есть такой — Как ты это назвал? «Низкий центр тяжести», — вспоминаю я, — тогда зачем вообще его пилить? Просто как… — Я делаю движение руками, переворачивая воображаемый блин. — Не похоже, что он сможет перевернуться быстрее, чем вы сможете нанести дальнейший ущерб, верно?

Тео останавливается и ничего не говорит. Я не уверена, потому ли это, что я недостаточно хорошо объяснила (честно говоря, я ничего не объяснила), или это что-то более резкое, например, раздражение. А может быть, активная неприязнь.

— На самом деле это забавно, — говорит Дэш, и Тео смотрит на него, закатывая глаза.

— Да, поговорим в понедельник, — говорит Тео. — Или, знаешь, позже. Веселитесь, — добавляет он через плечо, и на этом я почти уверена, что его очень краткая одержимость мной закончилась.

— Да, — шепчет Джейми, глядя вслед Тео и Дэшу, которые шепчутся друг с другом, проходя по коридору.

— Что ты сделала, убила его собаку?

Я гримасничаю.

— Думаю, оскорбила его мужественность.

— Уф, — говорит Лора, похлопывая меня по плечу. — Ну, не волнуйся, он придет в себя. Тео нравятся люди, которые могу держаться на его уровне.

— Держаться на уровне, — ворчу я, — или соглашаться?

Лора бросает на меня один из тех искоса сочувствующих взглядов. Джейми тем временем издает высокомерное насмешливое фырканье.

— Мы все знаем, что мужское эго хрупко. Даже самые милые безнадежны, — отмечает она с жалобным глотком, напоминая нам, что ей не нравяться мальчики. (Просто, к сожалению, они ее привлекают).

— Все в порядке, — уверяю я их, поскольку и Лора, и Джейми, кажется, внимательно осматривают меня на предмет травмы. — Это не первый день моего участия в программе «Мужественность 101». Мои братья такие же. В своих маленьких мирках спорта и математики, но всё же. Я разберусь с этим.

— Конечно, разберешься, — твердо говорит Лора. Настолько твердо, что примерно на полсекунды я почти могу поверить, что в этом нет ничего страшного.

Но в чем я не хочу признаваться Лоре и Джейми, так это в том, что меня определенно уязвило. Отмахнувшийся от меня Тео повел себя со мной унизительно и пренебрежительно; Нилам, бросившая ему вызов на глазах у всех, была язвительной и грубой. Поначалу я даже не была уверена, что имею право заниматься робототехникой, так что теперь, когда я сама догадываюсь, мне кажется… Ну, если не совсем ошибаться в словах, то, я поняла, как плохо это выглядело, когда он просто уничтожил Нилам, встав на мою сторону на отборе. Тео вел себя как полный придурок. Я поняла ее. Она просто… ненавидит меня?

Судя по тому, как она стоит со своими друзьями и полностью меня игнорирует, я так думаю.

И это действительно отстой, потому что если это так, то, чем я даже не хотела заниматься с самого начала, растянется на очень, очень долгий год.