Мой механический роман

Глава восьмая

ДРУЗЬЯ

ТЭО

— Эй, — говорю я, глядя через плечо Бел, пока она работает над платой для нашего 120-фунтового бота, которого мы сейчас зовем Пуччини. Бел всегда невозмутимо заявляет о таких вещах, как «Пуччини сейчас находится в утробе матери», как будто мы буквально рожаем его. Это, как и многое из того, что она говорит, совершенно нелепо. — Как он поживает?

— Мальчик здоров и хорошо развивается, — говорит Бел. Я толкаю ее локтем с притворным раздражением, и она толкает меня в ответ, и это может быть приятным моментом, пока Нилам не перебивает меня.

— Вы двое закончили? — твердо говорит она.

— Ты чего-то хотела? — спрашивает Бел.

— Да, немного тишины и покоя, — бормочет Нилам. Мы с Бел обмениваемся взглядами.

— Мне все равно нужен перерыв, — говорит Бел, откладывая плоскогубцы. — Хочешь показать мне, что вы с Дэшем делаете с рабочими роботами?

Я подзываю ее к тому углу, где сейчас Дэш занимается тем, что лопает надувные шарики.

— Конечно.

Нилам пристально смотрит на нас обоих, пока мы ускользаем, и Бел тяжело вздыхает, словно не дышала последние полчаса.

— Она ненавидит меня, — бормочет она.

— Она ненавидит всех.

— Да, но вроде бы особенно меня.

Нилам, похоже, особенно раздражается из-за Бел, но надо признать, что это похоже более сложно.

— Игнорируй ее. Она просто завидует.

— Чему она могла завидовать?

Много вещей.

— Я не знаю. Твоей пикантной обуви.

Сегодня на Бел розовые резиновые сапоги. В ее защиту нужно сказать, что сегодня дождь, но только такой, какой бывает в Лос-Анджелесе, то есть не очень сильный.

— Они, — говорит она, — практичны. Практически марксистские.

— С точки зрения чего, справедливого разделения труда? Попробуй еще раз, Бель Канто.

— Тьфу, я имел в виду, что они пролетарские. — Корчит она мне рожу.

— Кто-то хорошо сдал экзамен по углубленному курсу государственного управления, я так понимаю.

— Как обычно, — говорю я. Она резко толкает меня локтем в ребра, и я слегка её толкаю.

— Что здесь происходит? — говорит она, скрипя резиновыми сапогами, и становится на колени рядом с Дэшем. — Они похожи на кучу мертвых воздушных шаров.

— Правильно, — подтверждает Дэш, театрально добавляя: — Они пали в бою.

— Минута мира для их бессмертных душ, — говорит Бел, прижимая одну руку к груди.

— Ребята, вы такие странные, — бормочу я, и, хотя здесь не нужно ничего делать, я запрыгиваю на стол рядом с Дэшем.

— Эй, ребята, вам нужны билеты на танцы? — спрашивает Лора, внезапно появляясь позади меня затаив, дыхание от энтузиазма. — Джейми нужна была моя помощь в их продаже, — добавляет она извиняясь, потому что Лора прекрасно понимает, что большинство людей в этой комнате даже не задумывались о перспективе посещения школьных танцев, и большинство из них не способны к человеческому взаимодействию.

— Неужели уже пора? — спрашивает Кай, подслушивая, из того места, где он только что закончил формовать алюминиевый лист. — Я думал, это будет после вступительных экзаменов.

— Мм, так это, через неделю. Разве ты не сдал свои прошлой весной? — спрашивает его Лора.

— Да, но с письменной частью я мог бы справиться лучше, — говорит он оборонительно, в духе Кая.

— Я не уверена, что каким-либо инженерным программам будет важно, что ты получишь по письменному разделу, — говорю я ему.

Бел ничего не говорит, и это напоминает мне, что она всегда уклоняется от заявлений в колледж. Я хочу спросить ее, в чем ее дело — может быть, она не очень хорошо сдала экзамены или что-то в этом роде? — но кажется, что сейчас неподходящее время.

— И вообще, — говорю я, быстро меняя тему, прежде чем Кай сможет вдаваться в подробности о своих многочисленных неврозах, связанных с экзаменами, — этот год пролетит незаметно.

— Хорошо, — твердо говорит Дэш. — Я отчаянно жду Дня Благодарения.

— Нам всем нужен перерыв, — соглашается Лора, думая, что Дэш имеет в виду, что он рад провести неделю вне школы, как нормальный человек.

— Дэш сожалеет о действительном значении Дня Благодарения, — напоминаю я ей. — Несмотря на решительный антиколониализм…

— Я из команды коренных народов, — подтверждает Дэш Бел, которая улыбается.

Есть один способ закончить этот разговор — безусловная любовь. (То есть, к Дашу, а не европоцентризму и/или империализму.)

— …как и все мы, — спешу добавить я. — Очевидно. Но все же…

— Учитывая, что альтернативой является Команда массового геноцида, это очень обнадеживает, — соглашается Бел скептическим тоном, который я иногда слышу от нее, и Дэш открывает рот, вероятно, чтобы заставить ее снова улыбнуться.

— …Я почти уверен, что Дэш найдёт способ прийти в каждый из наших домов съесть остатки, — заканчиваю я громко, осознавая, что адресовал это Бел, а не Лоре, человеку, который на самом деле начал это только после того как ошибка уже была совершена. — Включая мой, — добавляю я, пытаясь добиться хоть какого-то подобия холода, — а мы даже не готовим дома.

— Мои родители не занимаются угощениями! — настаивает Дэш. — Это обидно.

— У меня тоже, — говорит Бел. — Моя мама говорит, что это просто хлеб.

— Хлеб это то, что было запечено — ошеломленно сообщает ей Дэш. — По сути, это идеальная еда.

— Ладно, прежде чем мы вернемся к этому снова, кто-нибудь будет покупать билеты? — говорит Лора, размахивая ими. — Знаете, это для бюджета школьного совета. Если вы, ребята, хотите хорошо провести выпускной…

Все стонут.

— Хорошо, позвольте мне перефразировать: если вы хотите поехать в Диснейленд на выпускной вечер

Это вызывает гораздо более восторженный отклик.

— В любом случае, я не собирался выходить из дома, — бормочет Кай, указывая на Лору. — Я возьму один для себя и Сары…

— Да, мне тоже на двоих, — добавляет Дэш, и я моргаю.

— Два? — Повторяю, потому что для меня это новость. — С кем ты идешь?

— О, я не знаю. Я думаю, с кем угодно. Я предполагал, что мы все собираемся. — Ты хочешь пойти со мной? — спрашивает Дэш у Бел, которая поднимает взгляд с того места, где играла с одной из истощенных шкурок воздушного шара.

На секунду мое сердце останавливается. Я имею в виду, конечно, это звучит не более чем дружеское приглашение — и, честно говоря, это так выглядит-но…

Если она говорит «да», то чему именно она говорит «да»?

— Ох, — говорит Бел и откашливается. — Когда?

— Последние выходные перед Днем Благодарения, — говорит Лора.

— О, круто, — говорит Бел и смотрит на Дэша, который дарит ей одну из своих легких фирменных улыбок. — Я имею в виду, конечно, да. Да, — говорит она, улыбаясь ему в ответ. — Я хотела бы.

Ой.

Хорошо.

— А что насчет тебя, Тео? — спрашивает Лора, поворачиваясь ко мне. На самом деле я об этом не думал.

Во всяком случае, не так уж и много.

Не так чтобы много.

— Прости, Лора, я не могу, — говорю я ей. — Я уезжаю из города на этих выходных. У моего отца в Солт-Лейк-Сити какой-то фестиваль, и он хочет, чтобы я туда поехал.

— О, это круто, — энергично говорит Лора. — Я слышала, что Солт-Лейк-Сити называют — «кремниевыми склонами» или что-то в этом роде.

— Да, так и есть. Но я все равно куплю билет, — говорю я ей. — Пожертвование или что-то в этом роде.

— Потрясающе, спасибо, Тео, — радостно говорит она. — Бел, Джейми и я подумали, может быть, после этого мы могли бы переночевать у меня дома, если ты захочешь присоединиться.

— О, это звучит забавно, — говорит Бел.

Я замечаю, что она еще не посмотрела на меня.

— Мы можем провести тебя внутрь, если хочешь, — добавляет Лора Дэшу. — Моим родителям все равно.

Моя мама точно убила бы меня голыми руками, — говорит Дэш. — Но кто знает, возможно, оно того стоит. Я, наверное, все равно к этому приду.

Должен ли я был знать, что он собирается спросить ее? Он никогда не упоминал об этом. Это большое дело? Возможно нет. Я слишком много думаю об этом?

Да, безусловно.

(А еще мне следует перестать задавать себе бессмысленные вопросы и заняться чем-нибудь полезным.)

— Ладно, ладно, я вернусь к работе над «Пуччини», — говорю я, поднимаясь на ноги и преувеличенно демонстративно проверяю часы. — Бел, ты не возражаешь, если я закончу схему, над которой ты работала?

— Мой малыш-робот — это твой малыш-робот, — говорит она, но на этот раз это не смешно, а просто странно.

Я сажусь с платой и начинаю погружаться в нее, думая, что это расслабит меня, собирая детали вместе, но, конечно, Нилам здесь, а это противоречит расслаблению.

— Так можем ли мы покончить с этим сейчас? — спрашивает она, не отрываясь от детали, которую сваривала.

— С чем покончить?

Она смотрит на меня.

— Последнее, что нужно этой команде, — это тревожный подростковый роман, — говорит она. — Соберись, Луна.

Затем она снова опускает козырек на шлеме, и я внезапно понимаю, что какими бы ни были намерения Дэша, он оказал мне услугу. Как бы мне не хотелось соглашаться с Нилам, возможно, будет лучше, если я пресеку эту ситуацию с Бел в зародыше, прежде чем что-то выйдет из-под контроля.

Бел

Я никогда не увлекалась школьными танцами, поэтому во многих отношениях сотрудничество с Дэшем — мой идеальный сценарий. Он попросил меня при всех так же, как попросил бы съесть остатки еды Эммета, так что никому не о чем говорить. Я знаю, что он не будет ожидать от меня полного визита к парикмахеру и визажисту, как это делали девочки в моей старой школе, и в любом случае я почти уверена, что он дальтоник. Он заставляет меня смеяться, а я заставляю его смеяться, и нам вместе весело, так что это ничего особенного.

Хотя часть меня думает, что если бы Тео меня спросил, это было бы пустяком. К счастью, это шанс потусоваться с Лорой и Джейми, которые согласились, что мы все вместе делаем прически и макияж. Джейми называет это «превакхическим саммитом» между старшими девочками. Лора идет с Рави, Джейми — с кучей девушек из постановочного суда, а я только что сказала Дэшу встретиться со мной здесь, когда ему захочется, что, я предполагаю, он и сделает с ведром МакНаггетс в руке.

— Я пригласила Нилам, но у нее уже были планы, — говорит Лора, которая экспериментирует на своем запястье с кучей металлических теней для век. — Как думаешь, этот цвет подойдет к моему платью?

— О, мне это нравится, — говорю я, оглядываясь. Я волновалась, что она собирается сделать что-то простое, например, подобрать тени для век к платью, но вместо этого она выбрала сливовый цвет, который будет отлично сочетаться с зелёным. — У тебя действительно хорошая палитра, Ло.

Лора улыбается мне, а Джейми, которая пытается снять с платья одну из этих странных штуковин, висящих на ремне, наконец находит ножницы и возвращается к разговору.

— Итак, что происходит между тобой и Тео? Джейми задает мне именно тот вопрос, на который я надеялась не отвечать. — Я думала, он пригласт тебя на вечер.

Ага. Я тоже.

— Я продолжаю говорить тебе, Джеймс. Мы просто друзья.

— Я думаю, ты ему нравишься, — поддразнивает Лора.

— Ну, очевидно нет, — говорю я с многострадальным вздохом, — иначе зачем Дэш спросил бы меня, а? Спроси у меня это.

— Может быть, это похоже на то, как Екатерина Великая заставляла своих фрейлин заранее проверять своих любовников, — говорит Джейми, и я кривлюсь.

— Во-первых, я почти уверена, что речь шла о тестировании на болезни, — говорю я. Джейми пожимает плечами. — Она была умной женщиной.

— И во-вторых, можем ли мы не говорить об этом, пожалуйста? Тест Бекдел⁶, — напоминаю я Джейми, которая стонет.

— Подростковый возраст связан с сексуальным пробуждением, — говорит она, и это вполне справедливо для человека, который, цитирую, «не заинтересован в свиданиях, пока ей не исполнится тридцать или она не станет партнером в ее фирме», в зависимости от того, что наступит раньше. — Разве мы не можем быть уверены в своей женственности? Ты и Тео вместе выглядели бы глупо и мило.

— Я думаю, это просто проклятие гетеронормативности, — говорю я. Лора по какой-то причине хихикает.

— Ну, мы можем поговорить о школе, если хочешь, но я думаю, что мой мозг может расплавиться, — стонет Джейми. — Я имею в виду, что сегодня утром я уже сверилась со своей доской визуализации. — Она делает это каждое утро; что-то о том, чтобы отдать во вселенную то, что она надеется получить обратно. — Как роботы? — спрашивает она меня.

— Мы в отличной форме для региональных соревнований, — говорю я ей, и Лора одобрительно кивает, поскольку она написала сценарий, который мы использовали, когда звонили, чтобы поблагодарить наших спонсоров за то, что они отправили нас на первый тур конкурса в этом году. — Мы просто используем обновленные версии прошлогодних ботов, поэтому я практически не имею к этому никакого отношения.

— Неправда, — твердо говорит Лора. — Вы решили эту проблему с распределением веса, и новый вертикальный спиннер…»

— Ладно, ладно, я гений, — говорю я. — Вчера мы с Нилам тридцать минут спорили о том, нужен ли мой единственный реальный вклад в конструкцию, но я единолично ответственна за весь наш будущий успех. Счастлива теперь?

Лора подносит к моему лицу свое запястье, покрытое тенями для век.

— Я думаю, этот цвет твой, и да, — самодовольно говорит она, — Я такая.

На самом деле очень приятно снова проводить время с девушками, даже если они оказывают глупую и непрактичную поддержку. Не то чтобы я не могла позвонить своим старым друзьям, если бы мне действительно хотелось посплетничать и преобразиться, но есть что-то в теплоте праздной болтовни Джейми и Лоры, что заставляет меня чувствовать, что все по-другому. Как будто я была одинока дольше, чем думал.

— Я рада, что ты здесь, Бел, — говорит Джейми, пугая меня, и я ловлю ее взгляд в зеркале. — У вас когда-нибудь возникало ощущение, будто вы знаете кого-то из прошлой жизни и почти узнаёте его?

— Ой, Джеймс, ты хочешь сказать, что мы родственные души или что-то в этом роде?

— Нет, — говорит она. — На самом деле, я собиралась сказать, что у меня такое ощущение, будто я никогда раньше тебя не встречала.

— Ой. — Я кривлюсь, и Лора хохочет.

— Нет-нет, это хорошо, — спешит уверить меня Джейми. — Типа… ты новенькая, понимаешь? Ты — этот новый цвет, о существовании которого я даже не подозревала, и теперь я вижу его повсюду и думаю, слава богу, что теперь вижу его. Какой облом, если бы я никогда этого не сделал.

Мне кажется, это самая приятная вещь, которую мне когда-либо говорили, поэтому вместо ответа, я притягиваю Джейми одной рукой, а другой обхватываю Лору.

— Спасибо, что приняли меня, — говорю я им, глядя на нас в зеркало. Волосы Джейми повсюду, у Лоры на руках пятна экспериментального цвета, у меня прыщ, который марсоход, вероятно, может увидеть из космоса, но я думаю, что мы выглядим очень красиво.

В этот момент раздается звонок в дверь.

— Я очень надеюсь, что это Дэш с куриными наггетсами, — говорит Лора, и это здорово, правда? Что мое свидание проходит так весело и легко, что мы все с нетерпением ждем его встречи, с макияжем или без. Я, вероятно, не чувствовала бы себя так расслабленно, если бы Тео стоял у двери, но осознание того, что это определенно не так — что Тео в Юте, и я определенно не увижу его сегодня вечером — кажется немного неприятным.

Иногда, когда Тео рядом со мной, мне кажется, что между нами есть что-то золотое, сияющее. Или, может быть, я сияю, и мои лучи расходятся все шире и шире, и они простираются так далеко, что на этот раз я не ограничена формами своих обычных тревог и страхов. Впервые я чувствую себя огромным, неудержимым и… ярким.

Но его здесь нет, и я трясусь от осознания этого, решив, что мне, наверное, стоит начать причесываться, если я хочу успеть сделать фотографии.

Это не Дэш у двери, а это значит, что в конечном итоге мы в значительной степени отвлекаемся на то, что я могу назвать только спиралью YouTube. Джейми великолепна, но я начинаю сомневаться в ее способности определять время. К тому времени, как сюда добираются остальные, моя кожа все еще влажная от закрепляющего спрея Urban Decay. (Благодарю бога за консилер — я определенно не пытаюсь оставить следы этого прыщика на размышлениях будущих историков.)

Дэш приходит в костюме в стиле ретро, с подтяжками и всем остальным. Он даже загладил свои черные волосы набок, как будто он танцор свинга в шикарном ночном клубе или массовке в Великом Гэтсби.

— Ты выглядишь просто восхитительно, — говорю я, вежливо хлопая его в знак признательности, и он кланяется.

— Моя леди, — отвечает он, одаривая меня одной из своих особенно глупых ухмылок. — Ты выглядишь божественно.

На мне босоножки с ремешками и платье с поясом в греческом стиле, так что я смутно выгляжу так, как будто я косплею Афину — это совершенно справедливая оценка.

— Хорошо, сэр, я слышу эту игру слов? — спрашиваю я, обмахиваясь веером в театральном обмороке.

— Несомненно, — подтверждает Дэш, предлагая мне руку. Пойдём?

— Так вы, ребята, похожи между собой, да? — отмечает Кай, который здесь со своей девушкой Сарой, которая младше нас.

— Это как смотреть в зеркало, — заявляет Дэш с ужасным британским акцентом, и до конца вечера почти все наши танцевальные движения включают в себя имитацию движений другого, к большому разочарованию всех, кого мы знаем.

Вероятно, никого не удивит тот факт, что школьные танцы в Академии Эссекса — это зрелище. По словам Джейми, в организационный комитет входят дочь директора женского общества, дочь декоратора интерьеров «звезд» и кто-то, отдаленно связанный с Копполой. Я почти не знаю, что это значит, но, поверьте мне, это показывает: наш большой спортзал полностью преобразился: от струнных светильников над головой до воссозданных из папье-маше старых фонарных столбов (вы знаете, тех, с которыми все фотографируются за пределами музея LACMA) и плакатов с Аллеи Звезд, разбросанных по стенам, некоторые более искусно, чем другие. Это все очень напоминает Ла Ла Ленд, фильм, котрый мне однажды пришлось объяснять маме. («История всегда была об их мечтах» — сказал я ей, пока она плакала из-за потерянной любви.)

Танцы оказались гораздо веселее, чем я ожидала, если не считать моих богатых внутренних фантазий. Время от времени я случайно представляю, как Тео неожиданно появляется: Тео поворачивает за угол, я собираюсь повернуть, Тео волшебным образом материализуется где-то в центре танцпола, Тео подбегает и сообщает мне, что его рейс отменен, стоит ли нам работать вместо этого над Пуччини?

Но от этого легко отмахнуться, и вообще, это… весело. Я это уже говорила? Как бы то ни было, я хорошо провожу время.

В конце концов я очень устаю от попыток не отставать от бегущего Дэша, поэтому, когда Джейми кричит что-то о том, что ей нужно в туалет, я быстро предлагаю свои услуги в качестве необходимой спутницы. Она берет мою вспотевшую руку, и, как и следовало ожидать, образуется очередь — хотя трудно сказать, кто в ней, потому что половина девушек пришла сюда только для того, чтобы поправить макияж или поговорить о своих расставаниях.

— Он придурок, — говорит Джейми первокурснице, рыдающей из-за мальчика. — А женщине нужен мужчина, как рыбе велосипед.

— И ты выглядишь очень красиво, — добавляю я, потому что даже если Джейми слишком умна, чтобы говорить о внешнем виде, все равно важно поддерживать друг друга. Интерсекциональный феминизм и все такое, что заставляет меня снова вспомнить о Тео, от чего я тут же выдаю. — И лучшая месть — это прожить свою лучшую жизнь, верно?

Девушка со слезами на глазах кивает, соглашаясь вернуться на танцы с подругами, а мы с Джейми обмениваемся благосклонными взглядами (мы, старшие и мудрые, явно проделали хорошую работу), пока не приходит очередь Джейми воспользоваться кабинкой.

Она проскальзывает внутрь, и я замечаю что-то снаружи. Судя по всему, еще один эпизод женского расстройства, но на этот раз я узнаю пострадавшую.

Это Нилам.

Кто-то выходит из кабинки, предоставляя мне возможности пойти, но я в основном был здесь, чтобы отдохнуть от гормонального смога нашей школы.

— Я снаружи, — кричу я Джейми, позволяя человеку позади меня занять мое место, пока выхожу из уборной.

Подойдя ближе, я понимаю, что подруга Нилам Мари, которая учится на моем курсе по гражданскому праву, говорит громко и агрессивно.

— …достаточно, ладно? Я не виноват, что ты не хочешь развлечься…

— Я не отказываюсь, — категорически говорит Нилам. — Это просто не весело. Что мне в этом должно нравиться? Стоит ли мне воспринимать как комплимент то, что какой-то парень хочет потереться об меня в темноте?

— Тьфу, да ладно, это не так, и почему ты не можешь просто быть хорошей? Он милый, он забавный, он хочет потанцевать с тобой…

— Ну и что? То, что он друг Мейсона, не означает, что мне нужно с ним тусоваться. То, что у тебя есть парень, не означает, что он мне тоже нужен.

— Хорошо, но ты не можешь просто притвориться секунд пять?

— Притвориться кем? Более приятной?

— Боже, тебе просто не обязательно все время быть такой сукой, Нилам! С этими словами Мари уносится прочь, и хотя я знаю, что это не мое дело, я не могу избавиться от ощущения, что выражение лица Нилам скорее обижено, чем сердито. Я жду несколько секунд, затем выскальзываю за угол.

— Эй, — говорю я.

Нилам стоит спиной к стене спортзала, скрестив руки на груди.

— Что? — она огрызается на меня.

— Ничего, я просто…

Она смотрит на меня.

— Подслушивать действительно невежливо.

— Ладно, это действительно не считается подслушиванием, когда все могут это услышать, но конечно, — говорю я. — Я поняла, я просто…

— Ты? Нет, на самом деле это не так. — Нилам одаривает меня еще одним огненным взглядом. — Держу пари, что людям не обязательно говорить тебе улыбаться, не так ли? Никто никогда не говорит тебе выглядеть так, будто тебе весело.

Я колеблюсь.

— Я имею в виду, я бы не сказала…

— Любой, кто думает, что пик жизни приходится на старшую школу или что это лучшее время в нашей жизни, просто обманывает себя. — Нилам бросает на меня взгляд, будто я один из таких людей. — Независимо от того, что говорит Мари или кто-либо еще, я не должна любому человеку улыбаться и вести себя так, будто я счастлива, хотя на самом деле это не так. И я знаю, ты думаешь, что ведешь себя правильно, — говорит она отчетливо злым голосом. — Я знаю, ты думаешь, что ты хороший человек, Бел, и, возможно, это правда, но на самом деле ты тот, кому легко. Ты пришла робототехнику, не сделав ничего, и теперь думаешь, что раз Тео Луна слушает тебя, значит, ты заслуживаешь чтобы тебя слушали? Удачи с этим.

Она отворачивается от меня, и я знаю, что должна просто отпустить ее, но не могу. Я не знаю, что именно сказать, потому что да, она была очень злой и, очевидно, ненавидит меня, и я действительно не знаю, что с этим делать, но в большинстве случаев просто кажется несправедливым не сказать что-нибудь.

— Я пытаюсь, — единственное, что вылетает из моих уст. — Не то чтобы я хотела украсть у тебя робототехнику. я даже не хотела сделать это, но…

По выражению ее лица я могу сказать, что сказал что-то не то.

— Жизнь — это просто то, что с тобой происходит, не так ли? — Нилам огрызается. — На самом деле ты никогда ничего не делаешь. Ничего не хочешь. Это жалко. Она смотрит на меня. — Тео Луна, возможно, и засранец, но, по крайней мере, он знает, чего хочет.

Я глотаю.

— Он не засранец.

Нилам закатывает глаза.

— Конечно. Он горячий, поэтому он не может быть засранцем, вот как это работает…

— Это ты засранка, — говорю я, не задумываясь, потому что слезы наворачиваются на глаза. Я думаю, что это слезы разочарования, а не боли, но как это унизительно. Я лучше сейчас провалюсь под землю, чем позволю Нилам увидеть, как я плачу.

Нилам одаривает меня злой и горькой улыбкой в ответ, что, как я понимаю, означает, что мы никогда, никогда не будем друзьями.

— Да, — говорит она.

Затем она поворачивается и уходит.

Я все еще стою одна и задаюсь вопросом, почему мне кажется, будто меня сбил грузовик, когда кто-то хлопает меня по плечу, и я подпрыгиваю.

— Эй, — говорит Дэш, бросая на меня взгляд, который говорит о том, что он, наверное, все слышал.

— Ой, извини. Привет, — говорю я, глядя на пальцы ног. Сегодня утром Джейми покрасила мне ногти в розовый цвет, пока она рассказывала мне забавную историю о своей сестре, но сейчас мне от этого легче не становится.

— Ты в порядке? — говорит Дэш.

— Ага. Да, у меня все хорошо. — супер не Хорошо, но я не могу сейчас никому в этом признаться. — Я имею в виду, что она в любом случае права. Это было не мое дело.

Он шаркает ногами по тротуару.

— Я не думаю, что она была права.

— Хорошо. — Я заставляю себя рассмеяться. — Надеюсь, не во всем. Наступает пауза, и Дэш наклоняет голову в сторону спортзала.

— Хочешь вернуться внутрь? — говорит он.

— Конечно, через минуту.

— Хочешь, я заберу Джейми?

— Нет, это… нет, все в порядке, Дэш. Я пытаюсь улыбнуться ему, потому что я действительно благодарна, что он делает все возможное, чтобы мне стало лучше. — Я рада что ты здесь.

Он кивает, хотя все еще не улыбается. Я не знаю, почему.

— Думаю, мне следует сказать тебе, что это нормально, если тебе нравится Тео, — говорит он.

Я моргаю.

— Что?

— Я имею в виду… — Он по-детски пожимает плечами. — Тео. Он мой самый любимый человек на свете. Так что я не удивлюсь, если ты тоже так думаешь.

— Ох… эм. — Наверное, я пыталась убедить себя, что Дэш не может хотеть, чтобы я испытывала… какие-то другие чувства.

Типа, скажем, как я к нему отношусь.

— Дэш, — говорю я осторожно, не зная, как подойти к ситуации, — это не… это не так. С Тео. И это не так. Я говорила это Джейми миллион раз, потому что ничто никогда не заставляло меня поверить, что мы с Тео можем быть чем-то большим, чем просто друзьями. — Но, эм…

Это трудно.

Мне очень, честно хотелось бы, чтобы я почувствовала что-нибудь к Дэшу, который веселый, заботливый, с которым легко быть самой собой. Мне хотелось бы сказать, что мое сердце колотилось в груди, когда я знала, что увижу его, или что близость к нему каждый раз вызывала у меня желание подойти немного ближе. Мне также хотелось бы, чтобы были такие занятия, как углубленный курс «Не причиняй вред людям, когда ты говоришь, что они тебе не нравятся» или «Сохраняй дружбу», потому что последнее, что я хочу сделать, это нанести какой-либо ущерб тому, кто важен для меня и кому я очень нравлюсь.

Но в тот момент, когда я исполняю все эти желания, я знаю, что есть разница между желанием чего-то и ощущением этого по-настоящему. Возможно, с кем-то еще ничего не происходит, но это не значит, что в моей жизни нет кого-то, кто заставляет меня чувствовать что-то немного… большее.

Однако, к моему удивлению, Дэш выбрал именно этот момент, чтобы одарить меня своей обычной счастливой улыбкой.

— Мы друзья, — уверяет он меня. — Это не худший сценарий или что-то в этом роде. Мне нравится быть твоим другом. Я хочу дружить. Хорошо, я знаю, это будет унизительно сказать это, но думаю, мне, возможно, придется немного поплакать.

К счастью, Дэш действительно хороший друг, поэтому он, вероятно, ничего не расскажет.