Мой механический роман

Глава тринадцатая

ОТВЕРЖЕНИЕ

ТЭО

Послушай, Луна, когда-то я был молод, хочешь верь, хочешь нет, — говорит Мак. Не исключено, что я смогу понять, почему в наши дни ты находишь другие вещи более интересными, чем робототехника.

Я перекладываю рюкзак с одного плеча на другое.

— Дело в том, что твои товарищи по команде полагаются на тебя. Джастин не смог связаться с тобой вчера днем, чтобы рассказать об изменениях в управлении Седьмого, и вашей команде неприятно видеть, как их капитан отвлекается на другие вещи.

— Я не отвлекаюсь, — говорю я. — Я работал над Battlestar Chromatica.

— Конечно, конечно, — уверяет меня Мак с таким видом, будто не верит ничему, что я говорю. Справедливости ради, я работаю над нашим меньшим ботом… с Бэл. «Пусть кто-нибудь другой разберется с этим для разнообразия», — сказала она, когда Джастин написал, и в тот момент я был вполне убежден, что она права.

Очевидно нет.

— Я уверен, ты понимаешь, почему остальных беспокоит то, что они не могут тебя найти. Кай — развалина, — говорит Мак с ухмылкой, поскольку мы оба знаем, что Кай в любом случае потерпит неудачу, — а Дэш всегда первый, кто тебя защитит, но любой может видеть, что у него другие дела.

— Брось. — Я даже не знаю, что на все это сказать, потому что Дэш мне ничего не сказал. — Неужели я действительно пропустил что-то настолько важное?

— Я просто хочу убедиться, что ты сосредоточен, — говорит Мак. — У тебя впереди блестящее будущее, Тео. Если только твои планы не изменились…

— Конечно, нет. — Я собираюсь в МТИ. Это был план с тех пор… типа, навсегда, и ничего в этом не изменилось. — Бел не склоняет меня…

— Я не говорю, что так оно и есть, — быстро говорит Мак. — Я просто говорю, что видел таких детей, как ты, вовлеченных в отношения и делающих выбор, который в противном случае они бы не сделали. — Он кладет руку мне на плечо. — Послушай, Луна, ты знаешь, какой ты особенный, — говорит он мне. — Ты самый умный ребенок, которого я когда-либо учил, без исключения. У тебя есть возможность стать кем-то по-настоящему великим, и я говорю это не только потому, что я твой учитель.

Я даже не знаю, что на это сказать. Часть меня чувствует, что я должен защищать Бел. Честно говоря, нечестно осыпать меня всякими похвалами, когда я знаю, что делал все это не один. Даже зная, что Дэш, Кей или Эммет не входят в мнение Мака обо мне, я чувствую себя виноватым.

Но в то же время я понимаю, что что-то изменилась во мне. Я всегда был парнем, который приходит первым и уходит последним. Я тот, кто выигрывает трофеи на национальных чемпионатах, тот, чья работа — держать всех остальных на правильном пути. Образно говоря, я тот, кто бьет, когда базы загружены. В случае кризиса вы звоните Тео Луне. Это тот человек, которым я был еще до того, как понял, что значит играть роль.

— Она меня не отвлекает, — говорю я в конце концов. — Мои цели не изменились. Ничего не изменилось. Поступление в Массачусетский технологический институт по-прежнему остается моим главным приоритетом. Победа на национальных чемпионатах по-прежнему остается моим главным приоритетом.

Мак пристально смотрит на меня, затем кивает.

— Дело не в том, что я плохого мнения о Бел…» — говорит он и замолкает.

— Я понимаю. — Я знаю, что мог бы сказать ему что-нибудь о том, что Бел на самом деле является причиной того, что я так хорошо успеваю на всех других уроках, потому что каждый раз, когда она что-то говорит, она меняет мое мышление. Я чувствую, как меняюсь, меняюсь и думаю о вещах по-новому, но знаю, что Мак не захочет этого слышать; Я знаю, что это именно то, чего он не хочет.

Потому что, что бы ни говорила Бел, людям нужна очень специфическая версия Тео Луны. И это не та версия, которая всю прошлую ночь погрузилась в интернете в средневековые английские социальные структуры, потому что использование шекспировской лексики рассмешило его девушку. Они не имеют в виду версию, которая провела прошлую неделю, слушая ее разглагольствования о том, что экономическая модель, которую мы изучаем на макроэкономике, зависит от того, что мужчины продолжают систему неоплачиваемого домашнего труда женщин. Они определенно не имеют в виду ту версию, в Spotify которой сейчас загружена вся дискография Тейлор Свифт, чтобы выучить все слова, которые заставят ее улыбнуться, даже когда она этого не хочет. Особенно тогда.

Версия Тео Луны, которую хотят другие люди, гиперориентирована на победу. Он не говорит ни о чем, кроме проектирования, программного обеспечения и ботов. Физика дается ему легко, и лабораторные работы он заканчивает раньше всех; он всегда получает молодец, и его ставят в пример. Он подталкивает других людей работать лучше, потому что он лучше, потому что он лучший, потому что без него больше не на кого положиться. Другие люди будут сдаваться, паниковать или бороться, но не он. Не Тео Луна.

Не я.

Я пытаюсь сказать себе, что сейчас это не имеет значения; что когда мы с Бел оба будем в Массачусетском технологическом институте, все, наконец, начнут думать о том, что у нас есть, как о чем-то хорошем и правильном, а не как об обычной подростковой поучительной истории.

— Я сосредоточен, — снова говорю я Маку. — Я в этом. Больше этого не повторится.

К тому времени, когда до углубленных экзаменов останется примерно месяц, каждый из моих учителей начал проводить ежедневные практические экзамены и планировать выпускные экзамены. Мы с Бел (как и все остальные в классе углубленной физики) по сути ходячие мертвецы. Мы почти ничем не занимаемся, кроме учебы…на самом деле учеба, а не эвфемизм, потому что на данный момент мы не можем найти время, чтобы потусоваться в одиночестве. Джейми настаивает на том, чтобы Бел была рядом, Дэш не способен учиться самостоятельно, а Лора берет лучшие записи у всех, кого мы знаем, поэтому следующие несколько недель заполнены групповыми занятиями в кофейне, из которой нас постоянно выгоняют.

Когда мы не готовимся к другим занятиям, мы находимся в лаборатории робототехники. (Вероятно, нам всем следует сменить почтовые адреса — как любит говорить Бел, мы сейчас живем именно здесь.) Национальные соревнования — это неделя после углубленных экзаменов, так что все определенно работают до точки кипения. К тому времени, когда я замечаю, что Бел почти засыпает над конструкцией полимерной оболочки Chromatica, я понимаю, что пришло время вытащить карточку «Обеспокоенный парень» и отправить ее домой.

— Конечно, я не против, — говорит Бел, когда я говорю ей, что задержусь допоздна. — Это тоже моя команда, Тео. Я хочу, чтобы у нас все было хорошо, поэтому, если у тебя есть работа…

Она пожимает плечами, и я испытываю облегчение. Конечно, она не рассердится. Тот, кто думает, что она меня чем-то отвлекает, явно не очень хорошо ее знает.

— Ты восхитительна. — Мне бы хотелось найти для нее слова получше, но Джастин уже сидит рядом со мной и на что-то ворчит (Мак был прав в одном: Джастин, как и большинство людей в этой команде, не может ничего придумать без меня), и ничего подходящего не приходит на ум. — Я просто собираюсь еще немного поработать над проблемой схемы, FaceTime сегодня вечером?

— Конечно, да. — Кажется, она отвлеклась, и Джастин не оставляет меня в покое, поэтому я целую ее в щеку и иду за ним обратно в лабораторию.

Люди обычно знают, что мне нужно дать поработать, когда я что-то устраняю, поэтому остаток ночи я просто работаю в тишине, пока Джастин и Аким разваливаются на лабораторных стульях за соседним столом. В конце концов я исправляю ошибку, мы проводим тестовый запуск и заканчиваем работу.

Уже далеко за десять, поэтому я не особо удивляюсь, когда Бел не отвечает на мой видеозвонок. Я пишу ей спокойной ночи из машины, а затем проверяю другие сообщения.

Дэш: так

Дэш: я поступил в Калтех

Я сразу нажал кнопку вызова.

— Привет? Черт возьми, — говорю я. — Калифорнийский технологический институт? Чувак. Поздравляю, это потрясающе.

— Ах, да. — Дэш звучит как Дэш, что означает либо набитый рот, либо сонливость. — Ты только что получил это сообщение?

— Да, я сейчас просто выхожу из лаборатории. Я переключаю телефон на систему Bluetooth моей машины, завожу двигатель и выезжаю с парковки.

— Подожди, ты еще в школе? Я предполагал, что ты был с Бел.

— Боже, и ты тоже, — стону я.

— И я тоже, что?

Переключаю свой голос на имитацию отца.

— Тео, важно, чтобы ты не отвлекался…

— Ой. — Дэш смеется. — Нет, чувак, наоборот.

— Что наоборот?

— Нет, типа… Я думаю, что быть с Бел — это хорошо. То, что ты учишься в школе, не так хорошо.

Это не то, чего я ожидал.

— Что?

— Ну, давай. Так близко Национальный чемпионат, что возник беспорядок. Ладно, это совершенно неверно. Или, по большей части, ложь.

— Беспорядок это сильное слово.

— Да, и хороший. Ты забываешь, что я уже видел это три раза. Ты думаешь, что все развалится, если ты не соединишь это.

Это потому, что это так, думаю я, но сразу чувствую себя виноватым.

— Хорошо. — Я вздыхаю. — Так?

— Поэтому я подумал, что это здорово, что робототехника хоть раз не стала всей твоей чертовой жизнью.

— Эй, — говорю я, слегка задетый. — Это твоя жизнь тоже.

— На самом деле это не так, — говорит Дэш, а затем, после секунды колебания, говорит: — На самом деле я не хочу идти.

— Что?

— Я не хочу идти в Калифорнийский технологический институт.

— Что?

— Ты меня не слышишь или…?

— Нет, я просто… — Я замолкаю. — Я не понимаю. Почему нет? Я думал, это твой лучший выбор.

— Думаешь, мне лучше учиться в десяти минутах от места, где я прожил всю свою жизнь?

— Скорее сорок пять с учетом пробок, но я имею в виду…

— Я подал документы в Нью-Йоркский университет на прошлой неделе, — говорит он. — Все еще жду в Колумбии.

Я моргаю.

— Подожди, Нью-Йорк?

— Ага.

— Есть ли в какой-либо из этих школ инженерные программы? Дэш молчит секунду.

— На самом деле я не думаю, что хочу быть инженером, — медленно говорит он.

— Эм, что?

— Если бы я поступил в Нью-Йоркский университет, я был бы на расстоянии поездки на поезде от вас, — говорит он.

— Я никогда не был в Бостоне. Ты мог бы показать мне вкусную еду.

— Брось.

— К тому же я знаю, что ты всегда останавливался в отеле «Ритц» или где-то еще, но ты когда-нибудь видел в Нью-Йорке дерьмовую комнату в общежитии…? Я так не думаю.

— Дэш, — рычу я, поворачивая прямо перед своим домом. — Что значит, ты не хочешь быть инженером? Мы ходили на одни и те же занятия в течение четырех лет. Мы вместе создавали роботов четыре чертовых года.

— Да, и мне это нравилось. Я подумал, что это весело. — Он делает паузу. — Но я не хочу делать это вечно, чувак. Это не навсегда.

— Но… — Признаюсь, я слегка в ужасе. Не могу себе представить, как бы я себя чувствовал, если бы никогда больше этого не делал. — Но тогда это твой последний национальный чемпионат, Дэш. Никогда больше

— Да, знаю. — Он смеется. — И?

— И тогда это надо сделать.

— Ага.

— Но…

— Тео, — говорит Дэш. — Есть страсть, а есть, знаешь ли, всякая ерунда. То, что вы делаете, потому что вам нравится тусоваться со своим лучшим другом. Или вещи, которые вы делаете только потому, что можете, потому что у вас это хорошо получается. Но они не такие, как…любовь, ты знаешь?

Я подъезжаю к дому и сижу молча, не зная, что сказать.

— Я не знал, что тебе это не нравится, — говорю я ему.

Он смеется.

— Что бы ты сделал, если бы знал?

— Я не знаю, сделал бы лучше. Веселее.

— Тео. — Дэш снова смеется. — Чувак, мне было весело. Это было время моей жизни. И все уже закончилось или близко к этому. — Я слышу, как он открывает и закрывает дверцы шкафа, вероятно, ищет что-нибудь поесть. — Мне не нужно, чтобы ты что-то сделал.

— Но если бы я знал…

— Не то чтобы ты мог волшебным образом заставить меня полюбить это, — говорит он. — И слушай, я хочу быть в Нью-Йорке. Ты знаешь, что у них больше всего ресторанов со звездами Мишлен в стране?

— Но что ты собираешься делать? — отчаянно спрашиваю я его.

— Не знаю, — говорит он, и его голос звучит так же весело, как и всегда. — Изучить материал. Устроиться официантом, посетить музеи. Пойти в аспирантуру, написать серию бестселлеров детективных романов. Работать барменом. Звук обертки на другом конце предполагает, что он ест сыр.

— Возможности безграничны, — говорит он с набитым ртом.

— Боже. — У меня скручивает желудок. — Только подумав о том, что люди беспокоятся обо мне, я теряю фокус.

— Эй, чувак, не все такие Тео Луна.

— Что это значит?

— Это означает, что некоторые люди не просто рождаются, зная, кем они должны быть.

В руке у меня гудит телефон, и я секунду смотрю на гигантский дом, построенный на успехе моего отца.

— Ну, слушай, в любом случае поздравляю, — говорю я ему. — Но я думаю, что Бел только что написала, так что…

— Да, иди, — шутит он. — Увидимся на английском?

— Увидимся на английском языке.

Я вешаю трубку и глушу машину, все еще глядя на свой дом. Свет горит, значит кто-то дома. Надеюсь, это моя мама.

— О, привет, сладкий, — говорит она, когда я вхожу. Ее брови хмурятся, и она зовет меня туда, где она растягивается на полу в гостиной. — Ты выглядишь грустным, детка. В чем дело? — спрашивает она, все еще пытаясь дотянуться до пальцев ног.

— Я не знаю, правда. Я сижу рядом с ней, скрестив ноги.

— Ну, я могу позвонить своему терапевту, если хочешь…

— Нет, я в порядке, — говорю я ей. Она постоянно предлагает, и я недавно обдумывал это, так как мне хотелось бы получить некоторое представление о том, что переживает Бел после развода родителей. — Думаю, мне просто грустно, что все заканчивается.

— Что именно? Средняя школа?

— Ага. И, возможно, Дэш поступит в Нью-Йоркский университет.

— О, да, дорогой. В наши дни люди ходят повсюду, но это не значит, что вы перестанете быть друзьями.

— Дело не только в этом, это… — Я замолкаю. — Ты думаешь, я не похож на других людей?

— Черт возьми, нет, малыш. Ты такой же уникальный, как и они. — Она хватает меня за подбородок.

Я извиваюсь, когда она пытается поцеловать меня в губы.

— Мам, гадость…

— Ты все еще мой ребенок, даже если ты теперь горячий ботаник, сладкий.

— Мама. — я отталкиваю ее, и она усмехается мне. — Я имею в виду… ты думаешь, что у других людей мечты больше, чем у меня? Или более интересные?

Она слегка хмурится, и я знаю, что она ненавидит это делать. Она беспокоится о морщинах.

— Это о твоей девушке?

— Бел? Нет. — К счастью, она нравится моей маме, и их знакомство было гораздо менее неловким, чем первая встреча Бел с моим отцом. — Ну, типа того, — признаю я. — Я просто чувствую, что, возможно, она и Дэш будут более довольны тем, как жизнь расставит всё по своим местам.

— У неё хорошие задатки, и у Дэша тоже. А в восемнадцать лет слишком рано быть уверенным в чем-либо. Она протягивает руку, чтобы коснуться моих волос, убирая их с моего лица. — Иногда я задаюсь вопросом, действительно ли тебе когда-нибудь приходилось быть ребенком.

— Да ладно, мама. У меня есть видеоигры и скейтборды. Ты хорошо справилась.

— Ну, путеводитель этого требовал, — торжественно говорит она.

Она смотрит на меня еще немного, а затем смотрит на время.

— Кстати о путеводителе — ложитесь спать, мистер, — говорит она, толкая меня в плечо. — Сон важен для развития ума.

— Звучит так, как будто это написано в книге, — соглашаюсь я, поднимаясь на ноги и вспоминая сообщение, которое я получил, когда разговаривал по телефону с Дэшем.

— За завтраком утром?

— У меня пилатес рано утром, так что, без меня, дорогой. Поцелуй маму.

Я рассеянно целую ее в щеку, и она щиплет мою.

— Спокойной ночи, детка.

— Спокойной ночи, мама.

Я просматриваю свои сообщения и вижу, что это не Бел, а Кай.

Кай: Ох, я попал в Массачусетский технологический институт

Кай: Массачусетский технологический институт 2024, детка

Тео: дааа, поздравляю!!

Но потом я перестаю думать об этом, потому что, если Кай сегодня поступил в Массачусетский технологический институт… Это означает, что Бел тоже должна была узнать об этом сегодня.

Бел

— Эй, привет, — говорит моя мама, пробираясь утром в мою комнату. — Ты чувствуешь себя лучше?

В руке она держит для меня стакан апельсинового сока, и это мило. Прости, мам, но на самом деле я не больна. Вчера вечером у меня были и другие причины сразу пойти спать.

— Со мной все в порядке, мама. Я медленно сажусь. — Разве ты не должна быть сейчас на работе?

— Я ухожу через десять минут. Она протягивает руку и проверяет мою температуру. — Температуры нет.

— Я в порядке. Я буду в порядке в школе. — Я не хочу идти, но поскольку у меня есть медсестра-мать, мне никогда не удавалось притвориться больной. Кроме того, мне нужно доделать бота. (Хотя мысль о том, чтобы пойти на робототехнику, заставляет меня чувствовать себя крайне плохо, так что, возможно, это не будет полной ложью.)

— Хорошо. — Моя мама улыбается мне, и я снова думаю, как несправедливо, что я храню от нее столько секретов. Я имею в виду, чего именно я боюсь?

(Разочаровать ее. Подвести ее. Дать ей надежду, а затем отнять ее.)

— Ты уже получила новости из каких-либо учебных заведений? — спрашивает она меня, поднимаясь на ноги. — Вчера вечером моя коллега Марилу рассказала мне, что ее дочь поступила в Калифорнийский университет в Санта-Барбаре.

— О, да, я думаю, что Калифорнийский Университет немного опережают всех остальных, — говорю я тонким голосом.

— Да, наверное. — Она наклоняется, чтобы поцеловать меня в лоб. — Хорошего дня в школе. Я тебя люблю.

— Люблю тебя мама. — Она выскальзывает из моей комнаты, и я падаю на мои подушки, глядя на экран телефона.

Тео: ты получила новости от Массачусетского технологического института вчера?

Мой желудок резко скручивается. Я удерживаю нажатой его предыдущее послание спокойной ночи, чтобы «лайкнуть» его, а затем делаю паузу, прежде чем ответить.

Дело в том… что в последнее время я была очень счастлива. Конечно, я немного умираю от подготовки к выпускным экзаменам, углубленным экзаменам и национальным чемпионатам, но все было настолько хорошо, что я, вероятно, должна была знать, что всё скоро закончится. У Chromatica прекрасно всё складывается, Тео, по сути, самый заботливый парень на свете, Джейми настолько напряжена, что у меня даже нет времени ни о чем беспокоиться, потому что она уже достаточно обеспокоена за нас обоих, и даже Нилам настолько отвлечена, что не волнуется разговаривая со мной, если только ты не хочет дать мне реальный продуктивный совет. На днях она даже задала мне вопрос, да, мне, она спросила меня— о том, как лучше всего починить спиннер Севена, так что, типа, это действительно должно быть лучшее время моей жизни.

К сожалению, я не уверена, что Тео осознает, что из его частных разговоров в последнее время я услышала немного больше, чем предполагалось. Я слышала, как он говорил Маку, что его будущее является его главным приоритетом, и я слышала, как он сказал отцу, что я собираюсь поступить в Массачусетский технологический институт — что, конечно, вероятно, было ложью, призванной облегчить ситуацию, но я также услышала небольшую долю правды между строк. Он ценит время, которое проводит на свиданиях со мной, сосредотачиваясь на том факте, что я — деталь, которая идеально вписывается в его жизнь. Я собираюсь стать инженером, как и он, и поступить в Массачусетский технологический институт, как и он, и единственный способ освободить для меня место — это если… ему на самом деле не придется освобождать место. Так что, если я не поступлю в Массачусетский технологический институт, я буду лишь осложнением в его планах.

Отстойно то, что впервые в жизни мне на самом деле нравилось как выглядит мое будущее. Впервые я по-настоящему понимаю, что значит вообще хотеть будущего. Возможность получить специальность или карьеру никогда не казалась мне захватывающей, пока я не осознала, что создание и проектирование вещей это все, что я хочу, — это настоящая работа, которую некоторые люди должны делать. Последний месяц я могла существовать в воображаемом будущем, где мы с Тео жили в одном кампусе и вместе изучали робототехнику в колледже. А потом, может быть, он будет работать в области искусственного интеллекта, виртуальной реальности или чего-то еще, а буду главой команды конструкторов, которая приносит что-то хорошее в мир, и мы будем время от времени сотрудничать, но в основном у него будет свое дело, а я займусь своим, и мы будем продолжать делать то же самое, что и сейчас: спорить о том, что происходит, когда ты падаешь в черную дыру между периодами поцелуев.

Но оказывается, что у меня был только один шанс на такое будущее, и нет нужды говорить, что Я все испортила.

Бел: еще не слышала, почему???

— Есть ли возможность обжаловать это решение? — спрашиваю я мисс Восс за обедом. На самом деле я не уверена, сможет ли она мне помочь, но лучше мне держаться подальше от всех. Я избегала Тео все утро, а теперь даже Джейми начала приставать ко мне, так что это такое же безопасное место, как и любое другое, где можно спрятаться.

— Можно, — медленно говорит г-жа Восс, глядя на электронное письмо с отказом от MIT на экране моего телефона. — Но я не уверена, что это принесет тебе какую-нибудь пользу. Мне очень жаль сообщать тебе, Бел, но чаще всего люди, обжалующие результаты своего поступления, меняют ситуацию, только делая огромные пожертвования.

Я вздрагиваю.

— Ой.

— Мне очень жаль, — говорит она, возвращая мне телефон. — Эта школа ежегодно отправляет в Массачусетский технологический институт множество людей, так что, возможно, это просто удача.

— Ага. — Я смотрю на свои руки. — И я думаю, что мое заявление было сделано в последнюю минуту.

— Твоя предыдущая академическая успеваемость тоже могла иметь значение, — нерешительно говорит г-жа Восс. — В твоей старой школе было не так уж много углубленных классов, поэтому твой средний балл был… не таким конкурентоспособным.

— Это так несправедливо, — говорю я, потому что сейчас проще обвинить в этом систему. — Это так элитарно.

— Это так, — соглашается г-жа Восс. — Некоторые ученики начинают раньше и лучше подготовлены, чем другие, поэтому я боюсь, что оба мальчика, принятые из вашей команды по робототехнике, на бумаге могли показаться лучшими вариантами.

Я чувствую, как мои глаза наполняются слезами, которые я ненавижу. — Потому что они узнали, что хотят этого раньше? Это так?

Мисс Восс бросает на меня взгляд, от которого мне становится еще грустнее.

— Я обнаружила, что многие учителя математики и естественных наук быстро подсказывают мальчикам направление инженерной карьеры. Я надеялась сделать то же самое для тебя.

— Вы сделали. — Я поспешно поднимаюсь на ноги, не желая плакать перед ней. — Я… спасибо, мисс Восс. Если бы не вы, я бы вообще не попробовала, и мне жаль, что я…мне жаль, что я вас подвела — это определенно мой переломный момент.

— Ох, Бел, — кричит она мне вслед, — пожалуйста, не извиняйся…

— Простите, простите, мне просто нужно…

Я даже не заканчиваю предложение. Я просто толкаю дверь и спешу найти какой-нибудь темный уголок этой дурацкой школы, чтобы погрязнуть в собственном разочаровании, прежде, чем мне придется встретиться с Тео и остальными студентами углубленной физики чуть не столкнулся с кем-то, едва заметив его.

— Эй, посмотри…

— Извини…

— Бел?

Я вздрагиваю, узнав голос Нилам, но продолжаю идти.

— Не сейчас, пожалуйста…

— Ух, — говорит она скучающим голосом. — Пожалуйста скажи мне, что дело не в Тео Луне.

Я поворачиваюсь на каблуках, готовая закричать ей в лицо о том, как несправедливо, что она всегда так жестока со мной, но вместо этого… плотина прорывается.

Нилам смотрит на меня в полном шоке, а я начинаю унизительно плакать.

— Это несправедливо — рыдаю я, торопясь зажать рот руками. — Несправедливо, что в восемнадцать лет я должна знать все, это так несправедливо.

— О боже, — говорит Нилам с многострадальным вздохом, беря меня за локоть и утаскиваю за собой в комнату для оркестра. — Соберись, Майер.

Я вырываюсь из ее хватки и скатываюсь на землю, прижимаясь к стене. — Просто оставь меня в покое.

— Итак, ты не попала в колледж своей мечты. Это оно? — спрашивает она меня и пристально смотрит на меня еще минуту, прежде чем ворчать про себя и сесть рядом со мной.

— Это не конец света. Я тоже не поступила в Йель, но вы не увидите, чтобы у меня случился срыв.

— Это была не колледж моей мечты, это была моя…

Я замолкаю, всхлипываю и внезапно задыхаюсь.

— О боже, — снова говорит Нилам. — Только не говори мне, что ты подала заявление только в один колледж?

Я ничего не говорю.

— Бел, что за ад— говорит она, и, вероятно, я впервые слышу, чтобы она была близка ругательству.

— Разве твои консультанты не говорили с тобой о подаче заявления в другие колледжи для безопасности?

— У меня не было времени. — Я могу сказать, что меня сейчас трудно понять, но, к счастью, она не бросается на меня, чтобы высказать свое мнение.

— Тео убедил меня подать заявку в последнюю секунду, а я не… я не думала…

Я замолкаю, и на секунду Нилам ничего не говорит.

Затем, в конце концов, она говорит:

— Полагаю, ты подала заявление в Массачусетский технологический институт?

Я киваю.

— Ты понимаешь, что это одна из лучших инженерных программ во всей стране.

— Я в курсе, Нилам…

— Например, сотни тысяч детей занимаются тем же дерьмом, что и мы, и все они хотят туда пойти. И они не только хотят этого больше, чем ты, но и имеют более высокие оценки, чем ты.

— Хорошо, я понимаю…

— Хочешь знать, почему ты мне не нравишься? — спрашивает она, и я поднимаю взгляд, испуганный и все еще всхлипывающий. — Ну, ладно, я не такая как ты — смотри, неважно. Проблема, с которой я столкнулась, заключается в том, что ты пошла в робототехнику и получила место, даже не приложив усилий. Ты не знала, как выполнять эту работу, — категорично говорит она. — И ты не понимаешь, как тяжело быть девочкой, конкурирующей с мальчиками, которые даже не осознают, что их, в отличие от нас, воспринимают как более компетентных, чем бы они ни занимались.

— Это даже не правда, — возражаю я в ярости. — Я получила много дерьма на региональных соревнованиях…

— Похоже, ты попробовала это на вкус, — говорит Нилам. — Но я всю жизнь соревнуюсь по математике и естественным наукам. Мне всю жизнь говорили, что девочки не могут побеждать в математических соревнованиях и не умеют строить роботов. Все мои братья прошли медицинскую подготовку, но мне каждый день говорили вести себя как леди, улыбаться и быть вежливой, быть красивой и изящной — и какой мальчик когда-либо услышит это? Ни разу — огрызается она, — и чего ты не понимаешь, так это того, что когда ты приходишь в этот мир неподготовленной, несосредоточенной и даже не имея фундаментального понимания того, что ты делаешь, тебе нечем ответить. Возьми Мака, — говорит Нилам, внезапно непреклонно. — Ты же видела, как сильно он любит Тео и Дэша, да? Но когда ты указала на это, тебя назвали плохим товарищем по команде и посоветовали тебе работать усерднее. Я много работаю, потому что, что бы я ни делала, люди всегда говорят мне, что мне следовало сделать больше. Поэтому я делаю максимум. Потому что я понимаю, что на этом все не заканчивается!

Нилам поднимается на ноги, взволнованная, и начинает расхаживать передо мной.

— Если ты действительно хочешь стать инженером, тогда готовься, — говорит она, глядя на меня. — Приготовься услышать нет. Будь готова услышать ты не можешь. Конечно, тебе повезло, ты красивая и веселая, и люди любят тебя, — добавляет она с еще одним раздраженным видом, — но тебе от этого еще хуже, чем мне, потому что они не воспримут тебя всерьез. Эта команда? Эта команда воспринимает тебя всерьез только потому, что Тео Луна относился к тебе серьезно, и тебе повезло. — Она практически плюет на меня. — Повезло тебе, потому что он не относится ко мне серьезно, и благодаря ему никто в нашей команде никогда этого не сделает.

— Я пыталась… — говорю я ей, и она прерывает меня, покачивая головой.

— Я не прошу твоей помощи. Мне не нужна твоя помощь.

— Но если ты просто…

— Я хочу сказать, что ты этого не понимаешь. Она падает обратно на свое место рядом со мной. — Дело не в том, нравишься ты или не нравишься. Не то чтобы я тебя ненавижу. Ее рот сжимается, хотя она не смотрит на меня. — Я знаю, что ты не готова. Ты не заслужила полученный шанс и не готова.

Все мои аргументы кажутся пустыми, потому что в каком-то смысле она права. Я определенно работаю усерднее, чем она думает, но она все равно права. Меня поместили в этот класс и в эту команду, потому что Я не выполнила задание, которое должна была выполнить изначально. Мне повезло, когда учитель увидел во мне потенциал; другой учитель — даже хороший учитель или такой учитель, как Мак, который не может понять того, что Нилам и мисс Восс инстинктивно знают из собственного опыта, возможно, никогда не увидел бы.

И Тео выбрал меня. По какой-то причине он выбрал меня.

Но того, что мальчик однажды выбрал меня, этого никогда не будет достаточно. Если я хочу, чтобы мир признал, на что я действительно способна, я должна им показать.

Я снова начинаю плакать, и Нилам стонет.

— Хорошо, что теперь?

— Ничего, я просто… — Я всхлипываю и прячу лицо за коленями. — Я понимаю. Конечно, я не попала, — киваю я, слегка всхлипывая. — Конечно, нет. Я не квалифицирована. Я вообще-то не знаю, как это сделать. Я вытираю нос рукавом, надеясь, что она ничего не скажет о моей гигиене.

Нилам долго-долго молчала.

— Так что учись, — говорит она в конце концов.

В этот момент звенит звонок на шестой урок, и Нилам встает, бросая на меня еще один неприятный взгляд, прежде чем протянуть мне руку.

— Ты не глупая или что-то в этом роде, — говорит она. — Честно говоря, ты умнее большинства мальчиков в нашем классе. Тебе просто нужен прочный фундамент. И, типа, выяснить, действительно ли ты этого хочешь.

Я закатываю глаза, но принимаю ее помощь и позволяю ей поднять меня на ноги.

— Что я скажу Тео? — Спрашиваю я.

Она делает лицо.

— Мне буквально все равно, — говорит она.

— Справедливо. — Я одариваю ее полуискренней улыбкой. — Спасибо, наверное. Что бы ни случилось, не упоминай об этом.

Она начинает отходить от меня, и это, я думаю, означает, что мы пойдем в один и тот же класс по отдельности. И это нормально, потому что мне есть о чем подумать наедине с собой.

Тео, возможно, я не буду это обсуждать. Я думаю, что отчасти моя печаль связана с осознанием того, что в некотором смысле его отец и Мак правы. Я не хочу его сдерживать, и хотя я не думаю, что он стал бы принимать какие-либо решения, основываясь исключительно на мне, я также не очень хочу слышать, как он это говорит.

Но Тео — не единственное, во что я влюбилась в этом году, и моя жизнь не закончилась после окончания учебы. Я достаю телефон и отправляю сообщение единственному человеку, который может понять.

Бел: как ты думаешь, ты когда-нибудь вернешься на учёбу?

Начинается набор текста, а затем Люк отвечает.

Люк: не знаю, может быть

Люк: я записался на занятия в колледже Санта-Моники.

Люк: подумал, что мне, возможно, захочется научиться еще чему-нибудь столярному делу и другим вещам

Звонит второй звонок, означающий, что до урока осталась минута, поэтому я засовываю телефон обратно в карман и спешу в класс углубленной физики, вытирая пятна подводки для глаз и делая все возможное, чтобы держать подбородок высоко.