Мой механический роман

Глава первая

КАТАПУЛЬТА

Бел

Согласно семейныму преданию, мой отец хотел назвать меня Джой, когда узнал, что я собираюсь родиться девочкой. Моя мать настояла на Изабелле, выбрав из имен святых, но из-за моей неспособности произнести букву З, оно сократилось до Белла. Затем, поскольку я ненавидела его и отказывалась на него откликаться, оно свелось к Бел, что в конечном итоге является свидетельством того, что компромисс оставляет обе стороны неудовлетворенными.

К чести моего отца, я не безрадостный человек. Как и у большинства людей, есть вещи, которые я люблю в жизни — сыр, собственную правоту, прекрасные своевременные ответы, которые так редко встречаются, но есть вещи, которые мне не по душе. Что возглавляет второй список? Командные виды спорта, вопрос чем я занимаюсь в жизни, и слабое, но мучительное ощущение, что что-то критичное ускользнуло из моей головы.

— Ох, я забыла, что сегодня день сдачи катапульты, — говорит Джейми, обозревая свое королевство с нашего высокого насеста на вершине двора. — Первый проект года — так мило! Все дети-физики кричат, как малыши. Испуганные птицы… обожаю, — говорит она сама себе, постукивая пудрово-голубыми ногтями по банке своего напитка LaCroix с антиутопическим вкусом.

— Кстати, где твоя?

Хмммм. Дерьмо.

Вероятно (определенно) проектирование катапульты было в учебной программе, но в мою защиту скажу, что на прошлой неделе мне нужно было написать огромное эссе по английскому языку, а сегодня днем у меня тест по статистике плюс групповой проект по обществознанию, и в любом случае, это действительно не мое. Моя вина в том, что мое восприятие времени несколько ошибочно. Разве нет миллиона различных научных статей о влиянии академического стресса на подростков или что-то в этом роде? Я почти уверена, что смогу найти как минимум дюжину, если действительно приложу некоторые усилия к исследованию. (Не буду, но это верная мысль, верно?)

— Изабелла Майер, — подсказывает Джейми, который, к сожалению, все еще здесь и не является частью моего тревожного сна. «Ваше молчание весьма подозрительно».

— Э-э, — тяну я с умным видом.

Спойлер: у меня нет катапульты. Во-первых потому, что её не существует, а во-вторых потому, что за последние тридцать секунд не произошло никаких чудес. Единственное, что сейчас приходит на ум, — это набор очень бесполезных непристойностей, из-за которых моя мать перекрестилась бы, а затем спросила меня, в чем она потерпела неудачу как родитель. (Горячий совет: это риторический вопрос.)

— Привет? — говорит Джейми, махнув рукой мне в лицо. — Бел?

— Я думаю, — говорю я ей, глядя на экран телефона. Урок начнется через пятнадцать минут.

— Отлично, — с сомнением говорит Джейми. — Многообещающее начало.

Как и все девочки, которым с шести лет говорят, что они говорят как взрослые, Джейми Ховард хочет стать юристом. Ее карьерные цели заключаются в том, чтобы носить эффектные юбочные костюмы на Манхэттене и отдавать приказы своим коллегам из углового офиса, заваленного папоротниками. Она из тех девушек, которые не отстают, решительно ходит по кампусу, практически сбивая всех на своем пути, много смеются и слишком громко говорят обо всем, что им кажется смешным. К счастью, я стала одним из таких людей с тех пор, как шесть недель назад ее приставили ко мне, чтобы помочь с адаптацией как переведённой студентке.

— У тебя есть что-нибудь вроде… Хм. Клейкая лента? — оптимистично спрашиваю я.

— Что? — говорит Джейми.

— Клейкая лента, — повторяю я. — Есть? Немного. Любая.

— Бел, я слышу, — сообщает она мне, — и не то, чтобы ты спрашивала мое мнение по этому поводу, но я не думаю, что какое-то количество ленты поможет тебе построить катапульту, которую ты, очевидно, забыла сделать.

— Якобы, — поправляю я ее. — Якобы забыла сделать, и это «нет»?

— Конечно, нет. Кто носит с собой скотч?

— Не знаю, некоторые носят, — говорю я, нащупывая ремень своего рюкзака, который более беззаботная версия меня бросила под стол. — Разве ты не носишь с собой мини-степлер?

— Да, очевидно, — фыркает Джейми, — но, поскольку я не работаю на почте и не хожу в детский сад, клейкая лента мне не нужна.

— Ты совсем не помогаешь, — отмечаю я.

— Я и не пытаюсь помочь, — отвечает Джейми с поразительным отсутствием стыда. — Ты понимаешь, что этот проект примерно половина твоей оценки за семестр, да? Если ты получишь ноль, это очень плохо отразится на мне.

— Ладно, теперь ты действительно не помогаешь, — сообщаю я Джейми. — И учитывая, что я нахожусь в кризисе, ты могла бы быть немного более оптимистичной.

— Ты права, извини, если ты получишь ноль, это очень плохо отразится на мне! — Джейми что-то напевает.

Чудесно.

Я изначально предполагала, что интерес Джейми ко мне вызван тем, что она принимает все внеклассные обязанности серьезно, возможно, до безумной степени. Непонятно, почему человек, активно стремящийся к выступлению с прощальной речью, решил тусоваться с кем-то, у кого даже нет ежедневника, если только это не вопрос профессиональной вежливости. Но, учитывая, что Джейми по-прежнему обязательно «проверяет» меня каждый день, я думаю, что это неожиданно переросло в настоящую дружбу где-то между подпиской друг на друга в Instagram на занятии по профориентации и выпеканием печенья с ее бабушкой в прошлые выходные.

— Ладно, не то чтобы это технически что-то меняло, — говорю я, возвращаясь к единственному варианту, который я могу извлечь из своего мозга, — но для протокола, мне не нужен рулон. Мне нужна втулка.

Джейми смотрит на меня пустым взглядом.

— Знаешь, пластиковая штука, на которой держится лента? — Пытаюсь я.

Ничего. Да уж.

— Хорошо, — вздыхаю я, — у меня есть пятнадцать минут, чтобы это исправить, и ноль времени, чтобы объяснить это тебе. Не могла бы ты просто помочь, пожалуйста?

— Наверное, нет, — говорит она. — Может, попробовать в офисе?

О, отлично, отлично, мне бы хотелось начать свой день с того, что я попросила у одного из прославленных администраторов Эссексской академии искусств, науки и технологий втулку от скотча, поскольку только этим утром я едва выжила на допросе о том, планирую ли я какую-то карьеру. Мой консультант оценил меня. Я почувствовала скрытый намек на подозрение, которое, по моему мнению, было несправедливым. Очень немногие из моих ответов были ложью, так что я определенно могла бы поступить намного хуже.

Вариантов у меня немного: либо это, либо неизбежная лекция моей матери…

— Ух, — говорю я, разворачиваясь, чтобы нацелиться в нужном направлении.

— Удачи! — кричит Джейми мне вслед.

Да, конечно. Потому что удача — это определенно то, чего не хватает в уравнении.

В моей старой школе, которая, по общему признанию, была фиктивной, не было никакой суеты по поводу того, сдавали ли люди экзамены для поступления в колледж и определились ли они с курсом обучения. Там даже не заставляли меня начинать работу над поступлением в колледж. В Брэнфорде было четыре класса с углубленным изучением определённых предметов, и либо ты был умным и посещал их (как мой средний брат Гейб), либо тебя не заботила школа, поэтому ты бездельничал весь день до тренировки по бейсболу (как мой старший брат Люк).

Эта школа, с другой стороны, похожа на странную лабораторию для руководителей стартапов. Она частная и я здесь по настоянию моей матери. Несмотря на то, что она находится менее чем в десяти милях от места, где я проводила все свое время, Шерман Оукс определенно не Ван Найс. Когда дело доходит до очаровательной маленькой подмышки Лос-Анджелеса, которую мы называем Долиной, вы можете почувствовать, как меняется налоговая категория, по сравнению с 405-м шоссе.

Так что да, я не особенно в восторге от посещения кампуса Академии Эссекса. К счастью, мой телефон вибрирует еще до того, как я ухожу очень далеко.

Джейми: Лора только что пришла.

Джейми: она говорит зайти в библиотеку.

Так даже лучше, учитывая, что это ближайшее здание к тому месту, где я сейчас нахожусь. Вива Лора! Я отклоняюсь от текущей траектории и заглядываю внутрь, где звезды улыбнулись мне, несмотря на мою вульгарную лексику и, возможно, богохульство. Главный библиотекарь в настоящее время помогает кому-то разобраться в тонких деталях десятичной системы Дьюи, поэтому я хватаю со стойки упаковку со скотчем и прилагаю все усилия, чтобы не привлекать к себе внимания, когда убегаю с места преступления и направляюсь на улицу. Останавливаюсь на краю квадрата, пересчитывая. Ладно, десять минут, что у меня есть? Ручка, отлично. На самом деле это более чудесно, чем кажется. Резинка. Бутылка с водой.

Хм, это мысль.

— Ты закончил с этим? — Я спрашиваю какого-то проходящего мимо ребенка. Он смотрит на меня в ужасе, так что я думаю, он первокурсник.

— Это? — эхом повторяет он, указывая на опустевшую бутылку Smartwater, которую он держит в руках.

Возможно, я здесь всего три недели, но я все еще старшеклассница, поэтому мрачно киваю ему как старшеклассница.

— Одноразовый пластик — это крайне безответственно, — говорю я ему, потому что именно такие вещи заставляют людей здесь чувствовать себя виноватыми. — Я просто за переработку отходов.

Если только он не копит пустые бутылки из-под воды, он должен отдать ее мне.

Медленно он протягивает её мне, все еще выглядя так, словно думая, что я могу укусить.

— Спасибо, — говорю я и направляюсь к мусорному баку у квадроцикла. Надеюсь, первокурсник не смотрит, как я достаю еще две бутылочки (ужасно, я знаю, но моя мама — медсестра скорой помощи и она снабжает меня дезинфицирующим средством для рук, всё нормально) и откручиваю крышки.

Я отступаю назад со всеми четырьмя крышками от бутылок в руке и поворачиваясь натыкаюсь на кого-то.

— Внимательнее, — говорит голос, принадлежащий телу, с которым я только что столкнулась. Его зовут Тео Луна, и мне хотелось бы этого не знать, но, к сожалению, все здесь влюблены в него. Любовь настолько невероятная, как и подача заявления в Стэнфорд. Он невероятно загруженный сын какого-то технического бога. Очевидно, в этой школе, полной мутантов, нет подходящего персонажа на роль короля выпускного бала, такого как мой брат Люк, который пьет много протеиновых коктейлей и имеет одну из этих ослепительных мегаваттных улыбок, дополняющих его грудные мышцы. Вместо этого их версия сердцееда проходит полную нагрузку на курсы углубленного изучения и выглядит так, будто он, вероятно, веган «ради окружающей среды» или что-то в этом роде. Конечно, Тео Луна победитель около восьмисот научных мероприятий и у него есть кудри интернет-бойфренда в сочетании с перманентным загаром, так что я думаю, это привлекательно в хипстерском смысле. По моему мнению, он мог бы сместить свое высокомерие на ступеньку выше.

— Прошу прощения, сэр, — говорю я, ненадолго изображая Оливера Твиста после того, как шлепаю его прямо в грудь. Он хмурится, поправляя футбольную майку «Эссекса», которую носит вместо своей обычной сенаторской рубашки, и в ответ я делаю реверанс.

— Ооооокей, — говорит он, намеренно вытягивая его и поворачивается, закатывая глаза.

В общем, пока.

Семь минут. Восемь? Ладно, скорее пять. В упаковке почти закончилась лента, поэтому я срываю то, что осталось, приношу молчаливые извинения инициативе Эссексской академии по переработке отходов за мой отвратительный мусор и оборачиваю резинку вокруг пустого рулона, отламывая кусочек пластика, чтобы он держался крепко. Немного повозившись с пластиковой крышкой от ручки и несколькими крышками от бутылок, у меня получилась вещь, отдаленно напоминающая утку на круглых ножках. Основание будет удерживать его в вертикальном положении, а резинка будет работать как рогатка. Это миниатюрная версия катапульты, но требований к размеру не было. Все, что ему нужно делать, это работать.

Есть ли у меня время проверить это?

Звонок звонит, так что нет. Нам просто придется назвать это «Радуйся, Мария». (С другой стороны, любая «Радуйся, Мария» могла бы действительно понравиться моей маме.)

Джейми: и что?? ты совсем облажалась??

Бел: еще нет, мой друг

Бел: еще нет

ТЭО

Кажется, снова настал день катапульты. Это не мой любимый прошлогодний проект по физике, но определенно лучше, чем все, что мне приходилось делать на любом другом уроке. Я возьмусь за создание чего-то с нуля на основе реконструированного по литературному анализу в любой день недели, поэтому углубленный курс физики был первым, на что я подписался в выпускном классе.

Кроме того, у меня не было возможности использовать полные две недели, которые нам дали на катапульту, но в этой школе на меня возлагают большие надежды. Для меня важна каждая деталь, поэтому я позаботился о том, чтобы заработать каждый балл оценки 5+. Эти новые катапульты… Ну.

Не хочу показаться придурком, но выглядят они ужасно. Кажется, я только что видел, как подросток шел с катапультой, состоящей на 80 процентов из рулонов бумажных полотенец и на 20 процентов из неадекватных материалов.

Разочаровывает. Если бы у меня была возможность найти нового члена команды на этой неделе, я бы хотел, чтобы это был человек, способный создавать интересные конструкции. Хотя, судя по всему…

В кармане гудит телефон, прерывая мои мысли.

Дэш: ты видишь это?

Он сидит через четыре места от меня, как обычно, но конечно, ладно, давай напишем. Я оглядываюсь вокруг, чтобы понять, о чем он говорит, но понятия не имею.

Тео: вижу что?

— Луна, — говорит Мак, учитель углубленного курса физики, и я внутренне стону. Технически, он мистер Макинтош, но мне кажется забавным называть его как компьютер Apple. Это не так интересно, как он думает, но после трех лет работы с ним в области робототехники я практически невосприимчив ко всему, что Мак считает забавным. Это 87 процентов его каламбуров.

— Должен ли я напомнить вам, что никаких телефонов? — говорит он, выгибая бровь. — Убери это. — Я поворачиваюсь и смотрю на Дэша, который пожимает плечами.

— Будь почтительным — высокомерно говорит он мне.

Иногда я ненавижу его, клянусь.

— Хорошо, сегодня мы рассматриваем кинематику, — говорит Мак, проецируя экран своего iPad на доску во время сегодняшнего тренировочного упражнения. Мак любит рисовать мультяшного персонажа, которого он называет Чадом, который делает со своими друзьями всякие ужасные вещи; например, сбрасывать наковальни им на головы с крыш зданий. Нам нужно только разобраться в вычислениях, но я думаю, совершенно очевидно, что у Чада есть некоторые нерешенные проблемы. Наверное, из детства.

Сегодня Чад бросает в кого-то мяч: скорость, расстояние, ускорение, время. Есть причина, по которой это разминка. Я кладу ручку на бумагу и записываю уравнения примерно с тем же вниманием, с которым завязываю шнурки на ботинках.

— Тео, — шипит Дэш, бросая мне в голову комок бумаги. — Привет. Тео. — Я игнорирую его.

Настоящее имя Дэша — Дариуш, но в первом классе ни у кого из нас не хватило на это терпения, отсюда и уменьшительное имя. Мне нравится, что это означает¹, что он что-то в меру незаконченное. Ты ставишь черту между словами. Он просто занимает место, раздражает вас в классе и медленно снижает вашу волю к жизни.

— Ма-тэ-о, — говорит Дэш, закрывая рот ладонями. — Тео. Привет.

— Дэш, Господи, останавись.

— Готово, Луна? звонит Маку, и я поднимаю глаза.

— Гигант! Нарисуй это на доске, — говорит он, указывая подбородком через плечо. Он смотрит на меня с заговорщицким выражением, как будто мы с ним оба участвуем в моем наказании. Мне бы хотелось сказать ему, что быть лучшими друзьями с Дэшем — это уже достаточное наказание.

Когда я поднимаюсь на ноги, Дэш указывает на кого-то. Джейми Ховард? Она хмуро смотрит на свою страницу и выглядит потерянной. Она… ну, она очень умная, я отдаю ей должное, но она больше из тех, кто выигрывает конкурс сочинений или рассказывает о Шекспире или о чём-то ещё. Она не любит математику и естественные науки и считает их, цитирую, «банальными». Я думаю, она здесь только для того, чтобы смягчить свой средний балл в Стэнфорде. Рядом с ней Лора Мерфи, которая занимается робототехникой вместе со мной и Дэшем (и большей частью класса, за исключением Джейми, которая слишком занята пробным судом или моделью ООН или чем-то еще, что она делает с либеральным искусством), а перед Лорой…

Ах. Дэш указывает на Нилам.

Хорошо, для протокола, у меня нет проблем с Нилам Дасари. Я вообще лучше разбираюсь в схемах, чем она? Да. Имеет ли это какое-то отношение к какому-то зловещему патриархальному сговору между мной и Маком? Нет. Это не мешает Нилам бросать на меня косой взгляд каждый раз, когда мы с Маком говорим о том, в какие видеоигры мы играем на выходных, как будто это какой-то поворот сюжета. Мак поддержал решение команды назначить меня водителем для ботов в этом году. Кажется, она думает, что это делает меня своего рода кумовским программистом, хотя на самом деле это вопрос профессиональных знаний.

В любом случае, дело в том, что Нилам каким-то образом получила мой эскиз нового пятнадцатифунтового бота, который я разработал летом, и она полностью разбирает его на виду — кстати, доказывая, что я не единственный, кому не хватает внимательности на нашей разминке, чего, видимо, Мак не заметил. Выгодно быть фаворитом, а, Нилам? Не то чтобы этот эскиз был окончательной конструкцией или чем-то еще, но я был бы признателен, если бы она не была полным придурком по этому поводу. Это мелочи.

Я начинаю переписывать уравнение на доску, когда вижу, как кто-то выходит во двор за окном нашего класса. Это мисс Восс, учительница биологии (она ведёт один урок по физике из-за большой нагрузки в этом году или что-то в этом роде), разговаривает с новенькой, с которой я только что столкнулся возле мусорных баков. Я еще не узнал имя новой девушки — у нас нет совместных занятий, — но она действительно самый странный человек, которого я когда-либо встречал. Я даже не думаю, что она делает это специально; честно говоря, мне кажется, что ей просто нравится что сегодня на ней очень длинная юбка в стиле хиппи и ожерелье из крошечных ложечек.

— Хорошо, — говорю я, отступая от доски. — Я закончил.

— Отлично, Луна, — говорит Мак. — Выглядит неплохо.

Конечно, это так.

— Спасибо.

Нилам еще раз смотрит на меня, когда я снова прохожу мимо ее стола. На этот раз она прикрывает страницу, как будто я не понимаю, что она делает. Насколько я понимаю, она может внести любые изменения, которые пожелает. Дэш встанет на мою сторону, как и Эммет и Кай. Рави делает все, что мы ему говорим, а Джастин в любом случае практически бесполезен, так что мне, честно говоря, не нужно особо беспокоиться о том, что думает Нилам. Она не скрывает своей ненависти ко мне, и я тоже отказался от попыток подружиться с ней. И дело не в том, что она какой-то трагический изгой или что-то в этом роде. У нее много друзей, но я не один из них.

Я сажусь и смотрю в окно, пока Мак начинает объяснять тонкости моей работы. Сейчас только третья неделя обучения, поэтому в учебной программе как минимум месяц ничего интересного не произойдет. Больше всего меня беспокоит отбор в клуб робототехники, который пройдёт в пятницу. Лично я не думаю, что нам нужен кто-то новый, но Мак не позволит нам начать работу в лаборатории, пока мы не проведем испытания. (Что-то о честных шансах и возможностях, бла-бла.). Если только какой-нибудь первокурсник не вырос на нефтяной вышке или военном крейсере.

Новый человек в команде означает головную боль из-за необходимости читать еще один курс по сварке. Быть капитаном команд по робототехнике и футболу достаточно сложно, даже не посещая шесть классов углубленного изучения предметов. Вдобавок я работаю над заявлением о досрочном поступлении в Массачусетский технологический институт, плюс люди определенно ожидают, что я буду общительным. Я знаю, что мне предстоит справиться со стрессом, связанным с добавлением в команду кого-то нового, поэтому нет нужды говорить, что я боялся этого с самого начала учебного года.

Мисс Восс, кажется, выводит новенькую из здания, что на мгновение меня отвлекает. Не то чтобы меня это волновало, но мисс Восс очень строгая, по крайней мере, насколько я помню с первого курса, когда я учился у нее. Я замечаю, что Джейми Ховард тоже смотрит в окно, и через секунду или две она тайком вытаскивает телефон из кармана. Я думаю, она дружит с новой девушкой; она ее помощник по переводу или как там это называется. Я не слежу за внеклассными занятиями Джейми, а занимается она почти всем. Может быть, она пишет, чтобы спросить, что происходит.

Мои мысли снова блуждают, на этот раз они снова обращены к Новенькой. Кто пойдет в новую школу в выпускной год? Это отстой. Конечно, у меня такое чувство, будто я знаю всех здесь с тех пор, как ходил в подгузниках — и они все меня знают, поэтому, естественно, мне не терпится поехать в учебное заведение на другом конце страны и познакомиться с кем-нибудь новым для разнообразия. Но разве у нее нет друзей? Жизнь? Я шучу о том, что ненавижу Дэша по крайней мере 53 процента времени, когда мы вместе, но тем не менее. Лучше это, чем создавать нового Дэша.

— …Луна?

Я понимаю, что Мак ждет, пока я что-нибудь скажу.

— Хм? — спрашиваю я, отрываясь от отвлечения.

— Какие факторы ты учитывал, — повторяет Мак, — при расчете скорости мяча?

Ой.

— Скорость, расстояние, время.

— Спасибо, что были так любезны, что одарили нас остротой своего ума, Луна, — сухо говорит Мак.

— Кто-нибудь еще хочет высказать свое мнение по поводу Чада?

Я думаю, она (о нет) горяча.

(То есть «Новенькая». Мисс Восс около сорока, так что уж точно не она.)

— Хорошо, давайте разобьемся на группы по четыре человека, — восклицает Мак, хлопая в ладоши.

«Иди и займись этим».

Легко. Это будем Дэш, Эммет, Кай и я. На другом конце комнаты у Джейми нет другого выбора, кроме как позволить Джастину присоединиться к ее группе с Лорой и Нилам… Угу. Могу поспорить, прямо сейчас им хотелось бы, чтобы в этом классе была еще одна девочка.

— Ты видел это? — спрашивает Дэш, толкая меня локтем, пока я вытаскиваю табуретку из-под лабораторного стола.

— Ой…да, Дариуш…

— Это не значит, что это неправильные идеи, — говорит Эммет, чья мать хочет, чтобы он встречался либо с милой китайской девушкой, либо с Нилам. Зависит от того, кто первым станет врачом, по словам его мамы. Никто из нас не знает, как ей объяснить, что все, что мы делаем, не имеет даже отдаленного отношения к медицине.

— Вы действительно слышали эти якобы «реальные» идеи? — Кай язвительно обращается к Эммету, роняя книги на стол. У него и Эммета безумные родители, чья одержимость его оценками может сравниться только с одержимостью тем, на ком он в конечном итоге женится.

— Нет, — бормочет Эммет, защищаясь, — но я просто говорю, что они могли быть

— Хорошо, отлично, но это не вопрос мнения. Мы с Тео так и задумали нарочно.

— Принимайтесь за работу, мальчики, — говорит Мак, снова материализуясь, чтобы успокоить нас. — Сфокусируйтесь. Понятно?

— Конечно, — говорю я.

Снаружи мисс Восс и новенькая исчезают как раз вовремя, чтобы я не отвлекался.

Бросаю беглый взгляд на лабораторный Mac, который лежит передо мной.

Больше скорости! Радость.

Просто еще один день в школе, как всегда.