Мой механический роман

Глава двенадцатая

БОМБЫ

Бел

Надо было поцеловать его, пока у меня была такая возможность.

Почему я вообще ждала, что он это сделает? Он, очевидно, хотел, и я просто была там, застывшая, не знающая, что делать со своими руками, и задающаяся вопросом, обращает ли он внимание на прыщ, который, как я чувствовала, формируется на моем носу. И позже он больше не пытался, так что, я была достаточно глупа, чтобы не воспользоваться представившимся моментом и не сделать свой выстрел?

Мне действительно стоит больше слушать Лиззо.

Первые несколько дней после моего дня рождения я становлюсь очень застенчивой рядом с ним, что, я думаю, является результатом того, что я постоянно пытаюсь вычислить, может этот момент, или этот, или этот быть подходящим временем, чтобы попытаться воссоздать то, что было с нами в машине, а потом, потому что я так много думаю, оно проходит, или Дэш присылает нам обоим какое-то невероятное видео с собакой, и мы отвлекаемся, или я смотрю на Тео в полном футбольном облачении и вспоминаю, что было бы полным абсурдом если он начал встречаться со мной. Ему следует быть либо с кем-то вроде Джейми, которая когда-нибудь станет президентом, либо с кем-то вроде Элизы Фратичелли, у которой уже есть тысячи подписчиков в Instagram и которая, предположительно, на прошлой неделе выпустила собственную палетку теней для век. Точно так же мне не следует тратить время на школьников, хотя я явно рождена, чтобы стать музой какого-нибудь художника, и это призвание, к которому я, вероятно, приду в возрасте около двадцати лет.

Я имею в виду, да, хорошо, нам с Тео, очевидно, обоим нравится это странное хобби — создание роботов, но давайте на чистоту, ОК? Мы старшеклассники, мы проводим довольно много времени, в спорах о математике, и если я не поступлю в Массачусетский технологический институт, практически никогда его больше не увижу. Даже если бы у нас что-то завязалось, это кончилось бы плохо, как и все отношения в старшей школе. Мои родители — тому пример.

И все же мне хотелось бы его поцеловать. Хотя бы один раз.

Через несколько недель я почти забыла об этом (очевидно, нет — я думаю об этом все время, обычно в душе или когда пытаюсь заснуть), в начале марта, мы все практически зомби.

Государственные экзамены состоятся менее чем через два месяца, как и углубленные экзамены. Я так устала, что прихожу в школу в спортивных штанах, чего я никогда не делаю.

— Эй, ребята, — говорит Лора, и все остальные стонут в ответ. — Нет, нет, подождите, — умоляет она, замечая, что ни у кого из нас нет сил на то, во что она собирается нас вовлечь. — Это весело, я обещаю…

— Веселее, чем спать? — спрашивает Тео, который явно этого не делает. К моему сожалению, ему идёт отсутствие. Его волосы мягкие и растрепанные, а глаза немного измучены, под ними залегли тени.

(Боже, мне нужна помощь.)

— Хорошо, — говорит Лора, готовясь начать свою воодушевляющую речь, — итак, как вы, ребята, знаете, я снова участвую в планировании фестиваля Холи в этом году…

— Святой? — повторяю я, наклоняясь, чтобы спросить Дэша, и тот кивает.

— Холи. Это индийский фестиваль, — объясняет он. — Супер весело. Люди бросают цветной порошок, и он попадает повсюду, и вся еда веганская, но все равно довольно хорошая…

— В Лос-Анджелесе это в основном вопрос культурной идентичности, — бормочет Нилам, поражая меня своим неожиданным комментарием и заставляя Лору немного преждевременно напугаться, какой бы ни была критика Нилам на этот раз. — Вы заметите, что им управляют белые люди, которые думают, что йога — это то же самое, что духовность.

— Нилам, сейчас вторник, около семи вечера, — стонет Кай. — Давай не будем?

— Да, на самом деле Нилам высказывает очень вескую мысль, — говорит Лора, белая женщина, занимающаяся йогой (но очень культурно уважительно!), — Но речь идет также о привлечении внимания к изменению климата и устойчивому развитию, которые влияют на нас. Всех.

— И это весело, — добавляет Рави. — Мои тетушки таскают меня каждый год, так что вам, ребята, тоже стоит съездить.

— Там есть танцы, — добавляет Лора, — и занятия йогой…

— И фалафель с чесночным картофелем, — говорит Дэш.

— …верно, да…

— Хорошо, Лора, мы участвуем. Тео бросает на Нилам взгляд, многозначительно намекающий на давай не будем портить это Лоре, ладно? а затем поворачивается ко мне. — Ты придешь, да?

Я стараюсь не зацикливаться на том, что он спросил меня при всех.

— Да, конечно.

— Отлично. Билеты на всю команду, — говорит Тео Лоре. — Я позабочусь об этом. В любом случае нам нужен перерыв, мы явно все сходим с ума.

— Действительно? О боже мой, спасибо, Тео, — заявляет Лора, которая в полном восторге. — Это будет так весело!

— Возможно, вам действительно стоит узнать, о чем идет речь, — все еще говорит Нилам сердито смотрит за моей спиной.

— Это не просто вечеринка с красками.

— Хорошо, и что это такое? — спрашиваю я, поворачиваясь к ней лицом.

Нилам бросает на меня кислый взгляд.

— Это древний индуистский фестиваль, отмечающий конец зимы и начало весны.

— О, так похоже на Майское дерево? — Спрашиваю я.

Она фыркает.

— Гиперзацикленность на европейской истории в этой школе ужасна. Нет, это не так. Майское дерево символизирует плодородие…

— Правда, это очень фаллично, — признаю я, что только больше раздражает Нилам. — а Холи о победе добра над злом. Все дело в расцвете любви, дружбы и всего такого, — фыркает она, как будто это воображаемые концепции для ничтожных людей.

— И для этого ты — идеальный представитель, — устало говорит Тео, и я подавляю смех.

Нилам пристально смотрит на нас обоих.

— Ты закончил?

— Да, — вздыхаем мы с Тео в унисон.

— Хорошо. Как я говорила — продолжает она, — это один из редких случаев в нашей культуре, когда каждый готов отпраздновать это событие. Нет различий между классом, религией или полом. Приглашены все.

— Именно поэтому это идеально подходит для нас, — радостно заключает Лора, и Нилам пожимает плечами, очевидно, удовлетворенная пятью секундами, в которых она была готова участвовать. — Просто постарайтесь неадетьь вещи, на которые не жалко нанести цветную пудру и удобную обувь!

Тео ловит мой взгляд и корчит рожицу. Я возвращаю это ему.

— Ладно, вернемся работе, — категорично говорит Нилам, бросая на сварной шов раздраженный взгляд, а я закатываю глаза на Тео и снова надеваю маску.

Не знаю, чего я ожидала, но фестиваль Холи огромен и полностью забит людьми. Парк переполнен запахами еды из фургонов, музыкой и шумом, повсюду танцоры, в том числе двое, которые совершенно очаровательно используют обручи.

— Хорошо, у меня есть бирюзовый, розовый и фиолетовый, — говорит Джейми, пихая мне в руки пакетики цветной пудры. — Никакого апельсина, пожалуйста. Не люблю его.

— Что, если мы превратим это в цветную войну? — предлагает Дэш, внезапно появляясь рядом со мной. Каждый из нас получает цвет, и побеждает тот, у кого этого цвета больше?

— О, я в деле, — говорит Кай, выхватывая пакет красного цвета. — Осторожно, Луна.

— Может быть, нам следует делать это в командах, — предлагает Тео. — Потому что цветов не хватит.

— Хорошо, я позову Бел и Лору, — кричит Джейми.

— Нилам, — говорю я, замечая ее позади себя. — Хочешь быть в нашей команде? — Она смотрит на меня.

— Вы понимаете, что здесь не хватает сути, — говорит она, хотя (и, возможно, это только мне кажется) это кажется немного нерешительным.

— Но ты сказала, что Холи — это дружба, верно? Напоминаю ей, нагнетая. — Так что странно интерпретировать это как отсутствие сути, тебе не кажется?

Она поджимает губы, что, я почти уверена, что Нилам назвала бы это туше.

— Все еще тупая, — говорит она и отворачивается, направляясь к остальным своим друзьям.

— Ладно, — вздыхаю я, поворачиваясь обратно к Джейми, когда она заменяет мои розовые и фиолетовые пакеты на бирюзовые. — Я пыталась.

— Почему ты пытаешься? — с любопытством спрашивает меня Джейми. — По сути, ты нарываешься.

— Если это поможет, я не думаю, ты не нравишься Нилам на самом деле, — добавляет Лора. — Она просто очень напряжена.

Все это очень характерно для Лоры, которая видит лучшее в каждом человеке и ситуации, независимо от того, заслуживают они этого или нет. К сожалению, я почти уверена, что, какова бы ни была проблема Нилам со мной, она очень личная. Нилам вполне способна вести себя дружелюбно с Лорой и Джейми, к тому же она прямо сейчас смеется там с Мари из класса по Гражданскому обществу (я так понимаю, они прояснили ту ситуацию на вечеринке, что для них хорошо), и что же я сделала такого непростительного? Не считая того, что я засовываю ноги в рот⁷ буквально каждый раз, когда разговариваю с ней, и это… ладно. Отлично.

Но в мою защиту скажу, что ей нелегко сказать правильные вещи.

— Эм, конечно, — говорю я Лоре, принимая пакеты и глядя на Тео, который улыбается мне, размахивая своими неприлично розовыми пакетами.

— Дэш выбрал их для тебя? — Говорю я ему. — Как бы то ни было, Бель Канто. Я союзник, — кричит он в ответ.

Я качаю головой, пытаясь выглядеть неодобрительно, но Джейми, конечно, видит это насквозь и по-матерински цокает языком.

— Девочка, у тебя это плохо получилось — насмехается она надо мной. — Я удивлена, что вы не вырезали свои инициалы на дереве.

— Прекрати, — говорю я ей, мои щеки горят. — Это не так, мы просто…

— Мы просто друзья — Лора и Джейми издеваются надо мной вдвоем нараспев.

— Да ладно, — рычу я, огорченно и отчаянно пытаюсь отыграться. — Вы обе сказали это: каждый в некоторой степени влюблен в Тео Луну. Это просто что-то в воде, или в его средствах для волос, или в чем-то еще.

— Я не думаю, что он ими пользуется, — говорит Лора, и это бесполезно.

— И кроме того, — говорит Джейми, многозначительно дёргая мне бровью. — Мы все можем думать, что можем заполучить его, но разница в том, что ему нравишься ты.

— Нет, это не…

Я поднимаю глаза, чтобы возразить, но в этот самый момент Тео наблюдает за мной из того места, где он стоит с Дэшем и Каем. На нем белые футбольные шорты и тонкая белая футболка, даже его носки выглядят просто великолепно.

— Ты выглядишь мило, — добавляет Джейми, дергая меня за волосы, которые я оставила распущенными. Я смотрю на нее, и она бросает пригоршню бирюзовой пудры прямо мне в грудь. — попала, — говорит она, как раз в тот момент, когда Эммет пробегает мимо, чтобы нанести пригоршню зелени ей на спину.

— О боже мой, Эммет, мы вообще не начали.

— Они собираются сделать первый цветной бросок, — говорит Лора, хватая нас за руки и таща в толпу. — Ребята, вы готовы?

Она тащит нас в центр травянистой лужайки парка, а мы насыпаем в руки порошок бирюзового цвета. На сцене труппа танцоров кричит нам, чтобы мы присели, и хотя я понятия не имею, что мы делаем и безопасно ли вообще бросать друг в друга неоновую пудру, мое сердце бьется от волнения.

— Готовы? Считайте вместе со мной! Десять десять!

Лора и Джейми ревут.

"— ДЕВЯТЬ-"

"Девять!"

Я украдкой бросаю взгляд через плечо на Тео, у которого наготове горсть розового порошка. — Иду за тобой, Бель Канто, — предупреждает он меня. — Осторожно.

Я закатываю на него глаза.

— Просто подожди, Луна… — О, я…

"— ДВА-"

"Два!"

"— ОДИН-"

"Один!"

И затем, со взрывом красоты, какой я никогда раньше не видела, небо взрывается брызгами порошка, все цвета взлетают к солнцу и падают обратно в объятия смеха, любви и света.

К полудню мы устали и наелись фалафелем фри и веганским карри. Дэш, с ног до головы покрытый бирюзовой пудрой, взволнованно тащит меня с места на место, пока не останавливается, чтобы лечь в траву, как переутомленный щенок. В память об этом событии Лора, Джейми и я получаем одинаковые браслеты из бисера: конечно же, бирюзового цвета.

— Вот ты где, — говорит Тео мне на ухо, хватая меня за руку и утаскивая назад, как раз в тот момент, когда я собираюсь последовать за Лорой и Рави на одно из занятий йогой на лужайке. Тео поглаживает мои щеки розовыми пальцами и смеется, когда я отталкиваю его, возвращая услугу мазком бирюзового цвета на его лбу.

— Подожди, подожди, тебе нужно еще немного, верно…здесь-

Он высыпает горсть мне на голову, а я бросаю немного ему на грудь, втирая ее, как в детском саду в день рисования пальчиками.

— О, посмотри, намного лучше.

Он откидывает голову назад и громко смеется.

— Хорошо, хорошо, ты выиграла. Эта бирюза очень сильна.

— Так легко сдаться? — спрашиваю я, указывая через плечо. — Скоро будет еще один розыгрыш цвета.

— У меня почти всё закончилось, — говорит он, показывая мне свой уменьшающийся запас боеприпасов. У меня тоже кончаются остатки пакета, которые я использовала для украшения его лица.

— Хорошо, давай еще раз. Никаких запретов, — предлагаю я. — И тот, кто выйдет с большим количеством другого цвета, получит победу.

— Будь по-твоему. — Он обхватывает ногой мое колено сзади, что кажется очень футбольным движением, и я гонюсь за ним.

— Луна, Ты получил бы за это красную карточку…

— Ой, подожди, мы должны танцевать, — говорит он, сосредоточенно нахмурившись и хватая меня за руку. — Ну давай же. Сюда.

— Что? — Я смеюсь, но в основном от усталости. — Подожди, Тео… — Он тянет меня влево, умело следуя инструкциям танцора на сцене. Я чуть не столкнулся с ним, когда он меняет направление.

— Вот, вот так, — говорит он, удерживая меня за бедра и направляя. — И один шаг, два шага… Боже, Бел, ты в этом дерьмо…

— Как ты знаешь, как это сделать? — Я кричу. Вокруг нас сейчас собирается толпа, чтобы подготовиться к следующему разбрасыванию порошка, поэтому, естественно, за последние пять секунд я столкнулась как минимум с тремя людьми. Тео, с другой стороны, настолько увлечен этим, что даже имитирует правильное выражение лица.

— Не знаю. Наверное, координация, — говорит он, выполняя какое-то чрезвычайно сложное танцевальное движение, как раз в тот момент, когда танцор берет микрофон.

— Мы готовы? Ребята, вы помните обратный отсчет, да?

— Уф, берегись, — говорит Тео, оттаскивая меня с дороги какого-то другого очень нескоординированного, но увлеченного танцора, и я сталкиваюсь с его грудью. — Ты в порядке?

Я смотрю на него, и у меня перехватывает дыхание. Даже покрытый, по сути, смесью краски и пота, он выглядит так хорошо. Его волосы фиолетовые на кончиках, и мне хочется провести по ним пальцами. Я хочу, чтобы он держал меня прямо здесь следующие сорок пять минут.

Нет, час. Два часа.

— Что? — говорю я, ненадолго потерявшись в своем собственном мире фантазий.

— Ты в порядке? — Он честно проверяет меня на предмет травм, как будто меня действительно ранило что-то не столь безобидное, как чувак, размахивающий рукой.

— Да, Тео, я в порядке…

Остальная толпа приседает вокруг нас, и мы оба моргаем, вспоминая, что мы должны делать. Он притягивает меня ближе к себе приседает, высыпая остатки розового порошка себе в руку, а я тороплюсь схватить остатки бирюзы.

— Ты готова?

— Да, а ты?

— Может быть, нам стоит раскрасить нашего бота вот так. — Он ухмыляется мне. — Просто бросить цветные бомбочки в полиуретан и посмотреть, что получится.

— Как бы мы это назвали?

— Я не знаю. Бэбибел.

Я хлопаю его по плечу.

— Нет.

— Ладно, ладно. Дихотомия добра и зла.

— О боже мой, ты ужасный.

— Я знаю. — Он убирает волосы с моих глаз, что, как я знаю, является тактикой, чтобы покрыть мой лоб розовым, но все же. Сейчас мы даже ближе, чем были в моей машине в мой день рождения.

В других местах идёт обратный отсчет.

«— ЧЕТЫРЕ—»

— Привет, Бел? — говорит он.

— Да, Тео?

"— ТРИ-"

— Не имеет значения, как мы назовем бота, — говорит он. — Мы собираемся победить.

"— ДВА-"

— Ага? Ты говоришь уверенно.

— О, я совершенно уверен.

«— ОДИН-"

— Почему это?

— Некоторые вещи вы просто знаете, — говорит он, а затем соответствующим образом в момент эйфории мы оба бросаем наши цвета в воздух, наблюдая, как они кружатся, смешиваются и падают дождем неонового света.

Потом он поворачивается ко мне, но я уже там.

— Если ты уверен, то я уверена, — говорю я.

— Это строка из Записной книжки? — спрашивает он меня.

— Боже мой, Замолчи

А потом он притягивает меня к себе и целует.

Для справки, я знаю, что время не на самом деле остановилось или что-то в этом роде. Я знаю, что мир не вращается вокруг меня, но на секунду он совершенно кинематографичен, как будто мы звезды своего собственного фильма, и все люди, танцующие вокруг нас, прославляют нас так же, как и мы их. Солнце высоко, радость острая, все богатое, насыщенное и блестящее, разноцветное и волнующее, мы и вселенная симфонически соединяемся в этом поцелуе. Это похоже на все, что мы когда-либо узнали о силе в физике, о материалах, которые соединяются, сильных и магнитных связях, о гравитации и тайне. Я всегда верила, что все в мире может столкнуться в один прекрасный момент, и что иногда, если вам повезет, у вас будет такой момент.

Этот наш.

Я обнимаю его за шею, а он сжимает мою талию, и мне кажется, я всегда знала, что с ним это будет так же.

— Извини, что это заняло у меня так много времени, — бормочет он.

Я почти уверена, что Джейми и Лора откуда-то пялились, а это значит, что Нилам, вероятно, тоже видела, плюс Дэш, Кай, Эммет и…

Я притягиваю Тео для еще одного поцелуя.

— Извини, что потребовалось мне так много времени.

— Так технически это означает, что я выиграю?

Я стону.

— Тео, ты…

— Хуже всего, я знаю. Он поднимает мой подбородок и целует меня один раз, затем еще и еще. — Думаешь, они все видели?

— Определенно.

— Хочешь отступить?

— Что, типа оттолкнуть тебя? Не уверен, что это сработает. Мы могли бы попробовать, — говорит он. — Ты могла бы ударить меня.

— Заманчиво, — говорю, — но нет.

— Если ты этого не сделаешь, ситуация может стать неловкой.

— Определенно так и будет. Почему ты отступаешь?

— Точно нет. Я просто прикрываю все наши базы. Все будут вести себя странно.

— Да. И у нас действительно есть всего несколько месяцев.

— Нет, если ты поступишь в Массачусетский технологический институт, — напоминает он мне, — а ты поступишь.

Я чувствую легкую дрожь предзнаменования. Возможно ли, что это так просто? Эта жизнь просто…многоточие ты в том направлении, в котором тебе предназначено идти? Потому что сейчас мне определенно так кажется.

— Так ты в деле? — спрашивает он меня.

Я смотрю на него и пытаюсь вспомнить время, когда я втайне не считала его лучшим человеком, которого я когда-либо знала.

Я не могу.

— Я в деле, — обещаю я ему, чувствуя себя абсолютно неоновой.

ТЭО

Очевидно, теперь все по-другому, когда все знают, что мы с Бел встречаемся. Нилам, конечно, делает нам одолжение, оставаясь придурком.

— Наконец-то, — бормочет она. — Не то, чтобы мы этого еще не знали. Вы двое такие же тонкие, как кирпич в окне. И в данном случае окно — это мои глаза, — безосновательно добавляет она.

— О Боже, Спасибо, Нилам, — говорит Бел, переглядываясь со мной. Мне нравится, что мы можем сделать это сейчас.

Мы с Бел по-прежнему проводим большую часть времени вместе, работая над нашим разноцветным ботом, которого мы сейчас называем Battlestar Chromatica, согласно легендарной традиции называть ботов банальными каламбурами, но кое-что изменилось.

У нас не так уж много свободного времени, учитывая, как быстро приближаются государственные экзамены и углубленные экзамены, но вместо того, чтобы заниматься со своей обычной лабораторной группой по физике, я много «учусь» с Бел.

— Хорошо, гармоническое движение, — говорит она. Наши учебники лежат на журнальном столике в ее гостиной, мои колени соприкасаются с ее диваном, а ее колени прижимаются к моим, в то время как мы делаем все возможное, чтобы закончить (читай: начать) нашу предварительную лабораторную работу.

— Вы задали кривую в классе, верно? — говорит она. — Научи меня всему.

— Бел, я почти уверен, что у тебя тоже пятёрка.

— Ну, конечно, но все же. Готова начать. — Она смотрит на меня таким взглядом, что я думаю, что заслуживаю трофей, если смогу продержаться следующие пять минут, не отвлекаясь.

— Гармоническое движение, — откликаюсь я, открывая книгу на случайной странице. — Это очень… гармонично.

— Отлично, думаю, мы закончили, — говорит она, отодвигая книгу в сторону и наклоняясь ко мне. Я более чем счастлив абсолютно забыть о лабораторной, поэтому я притягиваю Бел одной рукой, пока она не падает на меня на диване.

— Привет, моряк, — соблазнительно говорит она.

— Чудачка. Тебе нравится это.

— Мне нравится. — Она тает, когда я целую ее, моя рука скользит ей под рубашку. — Хотя нам, наверное, стоит поучиться.

— Мммм.

Она углубляет поцелуй, наполняя мой нос розами из своих волос, а мой рот — вкусом клубничного бальзама для губ. — Что-то насчет… движения?

— Гармонического движения.

— Гармонического движения. — Она тянет меня за рубашку, и я сажусь, позволяя ей стянуть ее с меня. — Вау, — выдыхает она.

— Не глазеть меня, — напоминаю я ей. — Я человек. Мои глаза здесь.

— Замолчи. — Она снова меня целует, и это помогает.

В конце концов у нее в телефоне срабатывает будильник, и мы оба напрягаемся в тревоге.

— Это значит, что твоя мама скоро вернется домой? — Спрашиваю я ее.

— Ага. Она будет здесь через несколько минут.

Она со вздохом садится, подбирает мою рубашку с пола и возвращает мне.

— Не нужно выглядеть такой опустошенной, — говорю я ей со смехом, надеваю её и снова тянусь к ней. — Что ты делаешь завтра?

— Завтра? Я думала, у тебя футбол.

— Да, но это всего лишь постсезонные вещи, которые я делаю, чтобы помочь команде в следующем году. Я могу уйти пораньше. — Для нее? Определенно.

— Ммм, я думаю, что я… Ах, нет, — внезапно вспоминает она. — Думаю, у моей мамы выходной. Итак, мы могли бы что-то сделать, но не можем прийти сюда.

— Ах. — Я заправляю ей волосы за ухо. — Итак… пятнадцать минут в моей машине?

— Ты грубый. — Она целует меня. — Двадцать минут.

— Сделано. — Я делаю паузу. — Или ты могла бы просто прийти ко мне домой.

Она бросает на меня любопытный взгляд.

— Действительно? У меня такое чувство, что ты не хотел, чтобы я была там.

— Что? Никогда. — Мне это вообще никогда не приходило в голову. — Просто я там нечасто бываю.

— Ой. Ну, я имею в виду, конечно, — неуверенно говорит она. — Да, я могла бы это сделать. Твои родители будут дома?

— Возможно нет.

— Ой. — Она звучит немного хрипло. — Интересно.

До сих пор мы не оставались наедине дольше, чем несколько свободных минут, например те полчаса, которые мы только что провели в ее гостиной. Время от времени мы «встречаемся» — на прошлой неделе мы ходили в кино с Дэшем, Лорой и Джейми, но я думаю, что мы все еще находимся на стадии желания побыть наедине. Всякий раз, когда я целую ее на глазах у остальных, они устраивают из этого большую сцену.

Провожу пальцами по ее ожерелью.

— Знаешь, нам не обязательно это делать. Все, к чему ты не готова.

— Я знаю. — Она наклоняется, чтобы схватить мои пальцы, касаясь их губами.

— Но мы… могли бы. Может быть.

Кажется, я почти глотаю, как мультяшный волк.

— Не говори этого, когда твоя мама вот-вот войдет.

— Почему?

— Потому что будет трудно не думать об этом, — ворчу я, — и мне не нужно делать свои намерения очевидными.

— Уйди, мерзкая тварь, — театрально говорит она, закрывая глаза руками, — или моя мать найдет мне световую юбку…

— Световая юбка?

— Самая легкая из юбок, — торжественно говорит она. — Серьезно, — стону я, — вот ты какая.

— Странная, — отвечает она мне, слегка прихорашиваясь. — Но тебе это нравится.

— Да, — говорю я ей и тайком целую еще раз, прежде чем мы слышим, как открывается входная дверь. — Я действительно, действительно так думаю.

Я говорю своему футбольному тренеру, что не хочу перенапрягать левое колено, и он говорит мне, чтобы я не торопился с восстановлением, льдом и подъемами, бла-бла, после большого сезона, береги себя, Луна, и так далее и тому подобное. Мне неловко врать, но я уже целый семестр нёс эту команду. Я заслуживаю перерыва, верно?

Только один.

Когда я выхожу на парковку после школы, Бел уже опирается на капот моей машины. На ней темно-синий сарафан в горошек, который на ветру облегает ее бедра, и еще до того, как она поцеловала меня, у меня уже стоит.

— Что ты сказала маме? — спрашиваю я ее, обнимая ее за талию одной рукой.

— Что я занимаюсь с Джейми. Она не будет задавать вопросы, а если и задаст, то мы все уладим. — Она показывает мини-фотосессию, на которой она и Джейми работают в библиотеке, их книги намеренно открыты на страницах, посвященных гармоническому движению. — В любом случае я буду дома раньше нее.

— Предполагая, что нет движения. Или что я тебя отпустил. Я целую ее, и она притягивает меня ближе.

— Давай, матрос. Пойдем.

Я играю ее пальцами пока горит красный свет, въезжаю в свой дом с новым, чувством беспокойства, которого я обычно не испытываю, когда привожу сюда людей. Наверное, потому, что мои друзья больше к этому привыкли, или я больше привык к их реакции? Я имею в виду, давайте будем честными: это большой дом. Трудно притворяться, что я обычный парень, когда Бел ясно видит, какую жизнь я прожил.

— Миледи, — говорю я, открывая перед ней пассажирскую дверь и протягивая руку.

— О, ты что-то задумал? — спрашивает она, забавляясь. — Ну, когда-то в Риме так… — …поступали, странные люди?

— Это то самое. — Я целую ее пальцы и втягиваю ее внутрь. — Хочешь что-нибудь выпить или нам просто пойти в мою комнату?

— Самонадеянность, — комментирует она.

Упс.

— Извини, я просто имел в виду…

— Заткнись, Луна. Пойдем, — говорит она, взяв меня за руку и утаскивая вверх по лестнице.

Мне приходится перенаправлять ее дважды — здесь много комнат, и практически целое крыло этого дома всегда было для меня и моих различных «предметов развлечений», как мама называет мои игровые приставки и прочее — но нам удается это сделать. Я сажусь на край кровати, и она наполовину отталкивает меня назад, и мы оба оказываемся лицом к лицу.

— Может, поговорим о Хроматике? — она спрашивает.

— Позже. — Я провожу рукой по ее лицу и притягиваю ее для поцелуя, который становится глубже.

А потом углубляется еще больше.

Ее нога скользит между моей, и я провожу пальцами по ткани ее платья. Я буду честен, мне нравится, когда она так близко ко мне. И мне бы хотелось сделать больше, но я не хочу, чтобы она думала, что я привел ее сюда только для этого.

— Как дела? — Спрашиваю я.

К моему удивлению, она напрягается.

— Что?

— Ты, — говорю я. — Как все? Физика, семья и все такое.

— Ой. — Она прочищает горло. — Нам не обязательно об этом говорить.

— А что, если я захочу?

— Нечего сказать.

— Это нормально. Я все еще могу спросить, не так ли? — Она сидит на секунду, глядя на меня. — Ты действительно хочешь знать? — она спрашивает меня. Я тоже сажусь, отзеркаливая ее.

— Да, конечно.

— Это глупо.

— Нет, это не так.

— Так.

— Это ты. Это не глупо.

— Фу. — Она закрывает глаза. — Ты ужасный, — шепчет она.

Я думаю, что, возможно, я был прав, спрашивая ее, не случилось ли что-то, поэтому я притягиваю ее к себе и ложусь обратно, на этот раз положив ее голову мне на грудь.

— Что такое? — спрашиваю я ее.

— Мои родители. Они спорят о том, кто будет платить за мое обучение в колледже. — Она зарывается лицом в мою рубашку. — Я чувствую себя такой виноватой.

— Почему?

— Моя мама настаивает на том, чтобы мой отец заплатил и за меня, и за Гейба, поскольку он убедил Люка бросить учебу. Я сказала ей, что могу просто попытаться получить финансовую помощь или что-то в этом роде, но она продолжает говорить, что мой отец должен мне. И дело не в том, что он не хотел бы этого делать или что-то в этом роде, просто…

— Дорого? — Спрашиваю я.

— Это очень дорого, — выдыхает она. — И я ненавижу принимать чью-либо сторону.

— Тебе? Придется принять чью-то сторону.

— Честно говоря, я думаю, чтобы просто не принимать ничьей стороны. Просто должен быть способ держаться подальше от них.

Она рассеянно рисует маленькие круги на моей груди.

— Но, кажется, прошло много времени с тех пор, как кто-либо из них смотрел на меня так, будто я для них особенная, понимаешь? Как будто я была их дочерью. Она вздыхает. — Теперь я просто еще одно бремя, из-за которого им приходится бороться.

— Это не правда. — Я удивлен, насколько я непреклонен в этом отношении.

— Я знаю, что это не так на самом деле правда, я просто… — Она снова вздыхает. — Я просто хочу быть с тобой и забыть обо всем этом, — шепчет она, и, поскольку я не знаю, что еще делать, я целую ее в макушку.

— Я могу помочь тебе подать заявку на стипендию и прочее в Массачусетский технологический институт, — говорю я ей. — Должно быть много грантов для женщин-инженеров. Я уверен, что если я спрошу у своего консультанта идеи, мы сможем найти некоторые…

— Тебе не обязательно решать это за меня, Тео. — Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня. — Я имею ввиду я решаю эту проблему, — говорит она, указывая на то место, где мы сейчас запутались на моей кровати.

— Я не думаю, что проблема решена, Бел, — осторожно говорю я ей. — Но я могу помочь тебе с заявлениями, а потом…

Но я останавливаюсь, когда она смотрит на меня.

— Ты действительно просто… делаешь проблемы других своими, не так ли? — тихо спрашивает она меня. — Это должно быть тяжело.

— Что? — Я моргаю, глядя на нее.

— Ты просто… ты никогда не говоришь: «К черту, это отстой», понимаешь? Вот почему ты так тяжело переживаешь поражения, как на региональных соревнованиях. Ты берешь ожидания каждого, его тревоги и страхи и впитываешь их, как губка, а как насчет тебя?

— А что со мной?

Она поворачивается, пока не оказывается надо мной, глядя мне прямо в глаза.

— Тебе не обязательно делать мир идеальным только для того, чтобы люди любили тебя, — говорит она.

Я глотаю.

— Это… дело не в этом, я не…

— Тео —. Она ползет по моей груди, пока мы не оказываемся лицом к лицу, нос к носу.-,Я обещаю, что ты мне по-прежнему будешь нравиться, даже если у меня когда-нибудь возникнет проблема, которую ты не сможешь решить, — говорит она, и, поскольку я не знаю, что еще делать, я поднимаю голову и целую ее так сильно, как только могу.

Она целует меня в ответ, и настроение между нами меняется. Мы настолько поглощены этим моментом, что ни один из нас не замечает чужих звуков в доме, пока не раздаются шаги, поднимающиеся по лестнице.

— Тео! — голос моего отца.

Бел поспешно скатывается с меня, и мне удается привести себя в приличный вид, как раз в тот момент, когда в комнату входит отец.

— Тео. — Рот моего отца раздраженно сжимается, его глаза переводят взгляд с меня на Бел и снова на меня. — Я думал, ты сказал, что будешь заниматься футболом.

— Я был там, говорю я. — Я пошел домой пораньше.

— Почему?

— Папа, это Бел, — говорю я, потому что ненавижу говорить так, будто ее здесь нет.

Естественно, мой отец игнорирует меня.

— Почему ты не на футболе, Матео?

— Мое колено болело, — холодно говорю я ему. — Я подумал, что лучше сейчас отдохнуть, чем усугубить ситуацию.

— И ты так отдыхаешь?

Ладно, я узнаю обвинение, когда его услышу.

— Мы ничего не делали.

Отец переводит взгляд с меня на Бел, лицо которой покраснело от унижения.

— Тео, выйдем. Сейчас, — говорит папа.

Я бросаю извиняющийся взгляд на Бел и следую за ним в коридор.

— Папа, послушай, я знаю, что мне нельзя…

— Вот тут-то оно и начинается, Тео. Ты отвлекаешься. — Папа бросает на меня нетерпеливый взгляд, который он приберегает для своих летних стажеров. — То, как ты поступил, означает, что ты можешь потерять концентрацию. У тебя все еще есть обязанности как у лидера.

— Папа, я не теряю концентрацию…

— Кто она?

— Бел? Она занимается робототехникой со мной. В следующем году она поступит в Массачусетский технологический институт, — добавляю я, что не совсем верно, но достаточно близко. — Она тоже инженер.

Папа бросает взгляд на мою спальню, затем снова на меня.

— Не позволяй этому случиться снова, — говорит он, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Папа, — говорю я, пытаясь остановить его. — Ты можешь остаться на ужин? Потому что я думаю, если бы ты мог просто сесть с ней…

— У меня встреча. И тебе следует отвезти ее домой, — говорит он. — Сейчас, Тео. И если ты не хочешь, чтобы я поговорил с твоим тренером о том, чем ты на самом деле занимался сегодня днем, я предлагаю тебе выполнить несколько упражнений, чтобы наверстать упущенное.

— Папа.

— Тео, позволь мне внести ясность, — резко говорит он. — Твоя мать и я даем тебе привилегию ответственности, потому что мы доверяем тебе. Мы верим, что ты понимаешь последствия своих действий, и ожидаем, что ты будешь вести себя как человек, достойный такого уважения. Если ты решишь вести себя как ребенок, мы будем относиться к тебе как к ребенку, так что забери эту девочку домой и возвращайтесь прямо сюда. Я понятно выразился?

С ним нет смысла спорить.

— Да, папа. — Я выдыхаю. — Я понимаю.

— Хорошо. Твоя мать скоро вернется домой.

Затем он поворачивается и уходит, оставляя меня в недоумении, как я собираюсь объяснить все это Бел.

— Все в порядке, — говорит она позади меня, и я вздрагиваю, понимая, что она, должно быть, все слышала. Думаю, это неудивительно, поскольку мой отец не удосужился это скрыть. — Я буду готова, когда ты соберешься.

Я тянусь к ней и притягиваю ее к себе, опуская голову для поцелуя, но теперь между нами нет того же чувства. Кажется, я сделал что-то не так, но опять же, не знаю, как это исправить.

— Мне очень жаль, — говорю я, и она качает головой, слегка улыбаясь мне.

— Не извиняйся, — говорит она мне, отстраняясь, но я пока не могу ее отпустить. Еще нет.