Мой учитель светится в темноте

Глава девятая
СИГНАЛИЗАТОРЫ И АМОРТИЗАТОРЫ

К концу нашего первого полета мы совсем выбились из сил, и не только потому, что провели без сна большую часть ночи. Сильнее всего мы устали от вещей, которые нам пришлось увидеть, и от чувств, которые они в нас вызвали. Даже сейчас я не помню, как вышел из летающей тарелки и лег в постель. Должно быть, мне все же как-то удалось это сделать, поскольку, когда я проснулся, солнце ярко светило мне в лицо, а моя голова лежала на подушке.

Интересно, не Броксхольм ли отнес меня наверх? Я помнил, как отец однажды носил меня на руках, когда я был еще совсем маленьким.

Некоторое время я просто лежал, глядя в потолок и размышляя о пережитом. Мои мысли то и дело возвращались к двум врачам из Эфиопии и к человеку, пожертвовавшему своей жизнью ради спасения мальчика с поля битвы в Азии. Никто не принуждал тех врачей оставаться в лагере беженцев. Никто не принуждал того человека рискнуть своей жизнью ради ребенка.

Криблим сказала, что мы ищем надежду. Даже в худшем из возможных мест нам удалось обнаружить немного надежды. Может быть, положение все-таки не совсем безнадежно?

Вскоре я услышал дыхание Большой Джулии и посмотрел на часы, стоявшие рядом с кроватью. Уже почти полдень! Вынув из рюкзака чистую смену белья, я оделся и спустился вниз.

Сьюзен, Криблим и Броксхольм уже сидели на кухне за завтраком. Поскольку инопланетяне были без масок, сценка напоминала кошмар из фильма ужасов.

- Возьми плескит,- предложила Криблим, когда я сел. Она положила мне что-то круглое и пурпурное. Я недоверчиво, взглянул на незнакомый предмет.

- Ешь,- тихо сказал Броксхольм. Я не нуждался в его подсказке, но перед моими глазами стояли люди, которых мы видели вчера. Как мог я есть после этого?

- Ты не поможешь им, если будешь морить себя голодом,- резко произнес Броксхольм, словно читая мои мысли.- Ешь!

Я немного помедлил и осторожно надкусил круглый предмет, мысленно поклявшись найти какой-нибудь способ помочь голодающим детям.

Плескит оказался сочным, немного хрустящим и имел изысканный вкус. Его аромат напоминал лесную землянику. Может быть, Криблим не случайно замаскировалась под учительницу по домашнему хозяйству?

- Что мы будем делать теперь? - спросил я в тот момент, когда Дункан вошел в комнату и Криблим протянула ему плескит.

- Займемся полевой работой,- отозвался Броксхольм, отправляя в рот что-то коричневое и извивающееся.

- Сперва еда, потом работа,- пророкотала Большая Джулия.

Броксхольм потянул себя за нос.

- Действительно. Сперва накормим Большую Джулию, потом приступим к работе.

- Кто будет кормить ее? - спросила Сьюзен.

- Ты!

Сьюзен вздрогнула от неожиданности (впрочем, я сделал то же самое).

- Не беспокойся,- прошептала Криблим, помахав носом.- Она просто проверяет тебя. Вы можете покормить ее все вместе.

- Как это делается? - с беспокойством спросил Дункан.

- Вот ее пища.- Броксхольм указал на ведра, стоявшие рядом с кухонной раковиной - Она ест не так много, как можно предположить, судя по ее размерам.

- Не стоит забывать о том, что сейчас она пребывает в пассивном состоянии,- заметила Криблим.

- В любом случае, сначала мы должны покончить с собственным завтраком,- заключил Броксхольм.- Юарбигджоуоуол-лии может подождать.

Доски пола вздрогнули от недовольства Большой Джулии. Я начал было подниматься, но Броксхольм жестом велел мне остаться на месте.

- Я сказал, она может подождать,- тихо, но твердо повторил он.

- Предатель!

- Вовсе нет,- ответил Броксхольм, немного повысив голос.- Ты знаешь правила не хуже меня, Юарбигджоуоуол-лии.

Червеобразные лавандовые волосы Криблим тревожно зашевелились.

- Броксхольм, нам не стоит раздражать ее!

- А ей не стоит невежливо обходиться с нашими друзьями,- отозвался Броксхольм, подмигнув мне. Согласно моему транслятору, подмигивание ничего не означало на родной планете Броксхольма. Он пользовался этим жестом так же, как если бы говорил на иностранном языке с помощью своего тела.

Что-то начало всплывать в глубинах моей памяти. Подмигивание. Кто-то кому-то подмигнул, и я должен вспомнить или догадаться, в чем было дело.

Что же это такое? Я растерянно улыбнулся Броксхольму и вернулся к своему завтраку. Поев, мы со Сьюзен и Дунканом подошли к ведрам, наполненным буроватой жидкостью.

- Что это за вещество? - спросил я, отвернувшись в сторону: жидкость воняла болотной тиной.

- Болотная вода,- ответила Криблим.

- Местная или привозная? - осведомился Дункан.

Броксхольм улыбнулся.

- Местная. Большая Джулия любит пробовать туземные лакомства.

Я взял пару ведер и зашагал по коридору.

- Интересно, что мы будем делать дальше? - пробормотала Сьюзен, идущая следом за мной - Я хочу сказать… нельзя же покормить глаз, верно?

Ей не стоило беспокоиться. Большая Джулия немного изменила свое положение. Открыв дверь, я обнаружил себя, так сказать, лицом к лицу с самым большим ртом, который мне довелось видеть с тех пор, как мы с Ху-Ланом катались на руумбе.

Если бы мне не пришлось кормить Большую Джулию, то я, возможно, так и не узнал бы о том, что у нее есть рот. Зубов там не было; я мог видеть лишь огромное темное отверстие. Толстая складка коричнево-зеленой кожи внизу, по-видимому, представляла собой нижнюю губу Большой Джулии.

- Просто наливайте, и все,- крикнул Броксхольм из кухни.

- Питер, берегись! - крикнул Дункан, когда я поднял ведро.

Я отпрыгнул назад и едва успел избежать столкновения с толстой полосой влажной, коричнево-зеленой плоти, выкатившейся из двери и со шлепком ударившейся о противоположную стену. Она имела губчатую структуру и была покрыта шишечками размером с кулак.

- Что это такое? - в ужасе спросила Сьюзен.

- Наверное, ее язык,- отозвался Дункан, передернув плечами.

- Ах-хххххххх! - раздалось в ответ.

Я хотел сказать: «Давайте зальем воду и уберемся отсюда!», но передумал, испугавшись оскорбить Большую Джулию. Молча, стараясь не наступить на язык, я подошел как можно ближе к двери и опорожнил содержимое своих ведер. Сьюзен сделала то же самое, потом Дункан. Через несколько секунд огромный зелено-коричневый язык скользнул обратно в дверь. Темная дыра закрылась, и по коридору раскатился вздох удовлетворения.

Мы закрыли дверь и направились на кухню. Когда я садился, чашки на столе начали дребезжать и подпрыгивать, как в фильме про землетрясение.

- Хорошо,- одобрила Криблим.- Еда ей понравилась.

Оказывается, мы услышали отрыжку Большой Джулии.

Теперь мы могли приступить к обсуждению наших планов. К моему удивлению, инопланетяне прежде всего захотели, чтобы мы изменили свой облик. Это оказалось более веселым занятием, чем я ожидал.

- Как бы тебе хотелось выглядеть? - спросила Криблим.

Сперва я не знал, что ответить. Мне всегда хотелось быть похожим на героев, изображенных на обложках фантастических романов, но такое лицо не приделаешь к голове мальчишки, верно?

Как выяснилось, для изобретения подходящей маски я мог воспользоваться своим УРАКом. Я немного поиграл с разными чертами, пока не получил лицо, которое мне понравилось. Потом я передал изображение через УРАК в аппарат, изготавливавший маски. Несколько минут спустя мое новое лицо появилось на свет.

Броксхольм показал мне, как надеть его, а потом дал мне зеркальце. Я изумленно уставился на себя: теперь у меня были темные волосы и глаза, нос безупречной формы и рот, выглядевший гораздо более героически, чем мой собственный (я не знаю, что придает рту героический облик, но, поверьте, так оно и было).

Я знаю, что о человеке нужно судить не по внешности, а по поступкам. Однако сейчас я судил о себе по своей внешности. С другим лицом я и чувствовал себя по-другому.

Нельзя сказать, что это открытие сильно обрадовало меня.

- Наверное, нам нужно выбрать новые имена, подходящие к новым лицам,- заметил Дункан, когда мы надели свои маски.- Я хочу стать Альбертом.

Хотя он не объяснил причин, я не сомневался, что он выбрал свое новое имя в честь Альберта Эйнштейна. Это немного раздосадовало меня, поэтому я сказал:

- О’кей. Тогда я буду Стоуни.

- Откуда ты взял это имя? - сразу же поинтересовался Дункан.

Мне не хотелось объяснять ему, что Стоуни был моим любимым фантастическим героем. Получалось просто смешно: Дункан назвал себя в честь выдающегося ученого, а я назвал себя в честь выдуманного героя!

- А как насчет тебя, Сьюзен? - поинтересовалась Криблим.

- Спасибо, я оставлю себе прежнее имя,- с улыбкой ответила она.- Оно меня вполне устраивает.

Следующие две недели мы путешествовали по всему свету, наблюдая за наилучшими и наихудшими деяниями человечества. ,

Мы бродили по музеям, где хранились прекрасные картины, при виде которых мне хотелось плакать, и по улицам, наполненным таким количеством голодающих людей, что я с криком просыпался по ночам, разбуженный выражением их запавших глаз.

Мы стали называть плохие признаки «сигнализаторами». Это были факты, способные убедить пришельцев нажать на красную кнопку и уничтожить Землю.

Факты, дававшие надежду - например, в тот вечер, когда мы сидели у костра в Африке и слушали старика, рассказывавшего легенду о сотворении мира,- получили название «амортизаторов». В тот вечер я был счастлив, что имею транслятор. Слова рассказчика перенесли меня в волшебный мир, и я почувствовал себя соединенным со всеми остальными слушателями, как будто мы стали одним существом. Это был один из лучших вечеров в моей жизни.

На следующий день мы стали свидетелями наихудшего «сигнализатора» из всех. Мы невидимками прокрались в тюрьму, где мужчин и женщин подвергали пыткам за несогласие с политикой их правительства. С этими людьми творили такие ужасы, которые невозможно описать, и даже память об этом осталась в моем мозгу как шрам от раскаленного железа.

Но - что хуже всего - это продолжалось и дальше. Когда я увидел, что человек в мундире собирается сделать с женщиной, пристегнутой ремнями к столу, я вжался в стену и закрыл глаза. Но даже зажав уши руками, я не мог заглушить ее крика.

Крик длился не дольше секунды. В первый и последний раз за всю нашу совместную работу Броксхольм нарушил правило невмешательства. Открыв глаза, я увидел, что он оглушил палача и оставил его лежать на полу.

Я мог бы написать целую повесть о том, как мы освобождали заключенных. Мы подвергались огромной опасности, и Сьюзен показывала чудеса храбрости, но, к сожалению, это не относится к нашей истории. Скажу лишь о том, что мне по-прежнему снятся кошмары о той комнате, а Броксхольм весь следующий день дрожал от сдерживаемой ярости. Возможно, он начинал верить, что красная кнопка - единственный выход для нас.

- Не обращать внимания на голодающих - это одно,- обратился он ко мне.- Но намеренно…- Он замолчал и передернул плечами.

- Здесь скрыта великая тайна,- сказала Криблим.- Лучшее из сотворенного вашим народом указывает на глубинную потребность в объединении, однако наихудшие ваши деяния происходят от вашей отчужденности и замкнутости. Вы как будто не считаете себя принадлежащими к одному роду.

- Они безнадежны,- сказала Большая Джулия.

Они безнадежны. Не так ли будет выглядеть окончательное решение Межпланетного Совета? Я с трудом смог заставить себя таскать болотную воду для Большой Джулии: мне казалось предательством кормить существо, считавшее нас достойными поголовного истребления.

Примерно через десять минут после очередного кормления Большой Джулии кто-то постучал в дверь. Криблим мгновенно насторожилась, словно дикое животное, услышавшее неожиданный звук.

- Кто это может быть? - прошептала она. Действительно: с тех пор как «мисс Карпентер» уехала из города вместе со Сьюзен, никто не стучал в дверь ее дома.

- Возможно, какой-нибудь коммивояжер,- прошептал я.

Стук в дверь возобновился.

- Это полиция! - крикнул хриплый мужской голос.- Откройте!

- Плеввит! - фыркнула Криблим. Это слово на ее родном языке было таким непристойным, что транслятор отказался его перевести.

В дверь снова застучали. Мы сидели без масок, поэтому ни Броксхольм, ни Криблим не имели человеческого облика Сьюзен полагалось быть далеко отсюда, а меня считали похищенным пришельцами из космоса Если бы кто-то из нас ответил на стук, это привело бы к опасным последствиям. Оставался Дункан. Хотя если он откроет дверь, то полицейские почти наверняка увезут его домой…

- Может быть, нам следует затаиться? - спросила Сьюзен.

Бам! Бам! Бам!

- Ничего не выйдет,- отозвался Броксхольм.- Похоже, они готовы взломать дверь. Если они сделают это, то почти наверняка обнаружат Большую Джулию.

Ему не понадобилось объяснять, к какой катастрофе приведет подобная находка.

- Я пойду открою,- сказал Дункан.

- Подожди! - воскликнула Сьюзен, когда он направился к двери.

- Нет,- возразил Броксхольм.- Он - единственный, кто может это сделать. Пошли - нам нужно убраться с глаз долой.

Оглянувшись через плечо перед уходом, я подумал о том, перестанет ли Дункан когда-нибудь изумлять меня.