Моя жизнь

ДОЧЬ МАША

В конце января мы узнали о намерении Коли Оболенского жениться на нашей Маше. Это болезненно поразило нас, родителей. Когда впоследствии, несмотря ни на что, Маша все-таки вышла за него замуж, Лев Николаевич с грустью говорил про Машино замужество: "Точно породистую лошадь впрягли в телегу навоз возить".

В то время Оболенский должен был держать в университете окончательный экзамен. После смерти отца его, кн. Леонида Дмитриевича, осталась его жена, племянница Льва Николаевича Елизавета Валерьяновна, дочь Марии Николаевны, с большой семьей, почти без всяких средств, и должна была уехать из Москвы. Она просила взять старшего сына, студента, в наш дом, и мы пожалели его, и он поселился у нас. Мне лично он был мало симпатичен, я не люблю такие типы, хотя в нем было много положительных качеств: он был не глуп, честен, недурен собой, тихого характера и, казалось, любил Машу до самой ее смерти.

Помню, как она, живая и либералка в душе, огорчилась, что Колю не забрали вместе с другими студентами в Бутырскую тюрьму. И Коля должен был в угоду ей устроить так, чтобы и его забрала полиция вместе с бунтовавшими.

О свадьбе Машиной в то время не могло быть и речи, потому что Коля держал еще экзамены, а Маша была бледна, слаба, ее лихорадило, и она кашляла. Решено было ее послать в Крым. Там приютили ее у себя Философовы и графини Бобринские. Особенно внимательно и добро ухаживала за ней старшая дочь Мисси (София Александровна). Сначала Маша затосковала, в Крыму ей казалось все скучно, и она как будто разочаровалась в том, что ожидала. Но потом расцвела весна, начались поездки по красивым местам, сопровождал их приятный товарищ -- Николай Николаевич Львов; встречались старые знакомые и приобретались новые. Между прочим, Маше пришлись очень по душе старички Бакунины. Всем известный Павел Бакунин давно уже жил в Крыму, и Маша писала про него, что он старик чрезвычайно живой, интересный, увлекающийся. Чудесно рассказывает, при этом жестикулирует, глаза блестят, и он делается даже красив,