Моя жизнь

ПЕРЕЕЗД В ЯСНУЮ ПОЛЯНУ. НОВИКОВ. ХОЛЕВИНСКАЯ.

Около 1-го мая вся наша семья переехала в Ясную Поляну, что для всех было праздником. Помню, в то время пришел к Льву Николаевичу крестьянин, Михаил Новиков, служивший тогда где-то волостным писарем. Он начитался сочинений Льва Николаевича, взяв их у своего брата, лакея княгини Волконской, рожденной Львовой. Мысли Льва Николаевича имели большое влияние на обоих братьев, особенно на младшего. И впоследствии этот Михаил Новиков общался с Львом Николаевичем, посещая его. Перед окончательным уходом своим из Ясной Поляны Лев Николаевич писал Новикову о своем намерении приехать жить у него в деревне. На это Новиков написал в ответ, отговаривая Льва Николаевича от этого поступка, очень умное и хорошее письмо, которое, к сожалению, уже не застало Льва Николаевича в Ясной Поляне88.

Огорчившее в то время всех нас событие побудило Льва Николаевича написать два письма министрам: Горемыкину (внутренних дел) и Муравьеву (юстиции)89. А именно: мы узнали, что арестовали и посадили в тюрьму нашу хорошую знакомую, женщину-врача, Марью Михайловну Холевинскую, только за то, что она имела у себя запрещенные сочинения Льва Николаевича. Эта прекрасная, трудящаяся, идейная девушка ничего не пропагандировала, не распространяла, а имела книги для себя, любя и почитая Льва Николаевича. В письмах он просил министров перенести преследование на него самого, а не трогать его последователей, так как корень зла, с их точки зрения, был в нем. Ни Горемыкин, ни Муравьев не были даже настолько учтивы и благовоспитанны, чтобы ответить на письма графа Толстого, и Муравьев даже сказал, что Толстого и его семью не тронут, а пусть ему служат наказанием те страдания, которые выносят его последователи -- толстовцы. Хороша логика!

Я ненавидела тогда многих из так называемых "толстовцев": слабый, праздный народ, вечно с чем-то борющийся и шатающийся по чужим домам, большей частью богатым, и живущий на чужих хлебах. Но Мария Михайловна Холевинская была бескорыстная труженица, лечившая народ, и все ее любили и уважали. Сослали ее в Оренбург, где она сумела тоже найти смысл жизни, и где работала еще больше, потеряв здоровье.